Старообрядческий крест из Уней

В минувшие века религия занимала гораздо более значимое место в жизни людей, чем теперь. Принадлежность конкретной конфессии даровала права и налагала определенные обязанности, упрощая, или наоборот, усложняя существование членов общины. Кроме того, религиозные учреждения выполняли роль органов регистрации актов гражданского состояния.

Неудивительно, что и предметы культа: иконы, складни, кресты высоко ценились верующими и передавались из поколения в поколение, а сегодня также представляют интерес как произведения религиозного искусства.

Недавно на одной из популярных интернет площадок по продаже всякой всячины мое внимание привлекло объявление под заголовком: «Крест напрестольный. Вятская губерния, деревня Уни». Под ним скрывался довольно массивный медлолитой крест с сине-белыми эмалями и позолотой. Размеры креста 35х18 см, вес 621 грамм, отлит из золотистой бронзы или латуни.

Продавец утверждал, что некогда этот крест употреблялся в качестве напрестольного в одном из двух Унинских храмов – Троицкой или Александро-Невской церкви. Задав еще ряд уточняющих вопросов, я убедился, что крест действительно происходит из тех Уней, что ныне являются поселком городского типа и райцентром в Кировской области. По утверждению продавца бабушка нынешней владелицы привезла его в Пермский край из Уней, а в семью он попал в 1930-е гг., когда действующие храмы закрывались. Именно с такой легендой он и был мною приобретен. Ещё бы – шанс обладать реликвией, к которой прикасались мои предки во время причастия, которым святили воду или употребляли в процессе крещения, нельзя было упускать.

Дедова Т.П. Александро-Невская церковь в селе Уни.

Но по мере того, как я изучал этот вопрос и все больше узнавал о православных символах, пришло понимание, что крест этот не так прост! Сравнив изображения[1], я пришел к выводу, что данный крест изготовлен во 2-й половине XIX века в мастерами-старообрядцами. Где конкретно – вопрос открытый, это могли быть уральские, московские или гуслицкие мастерские. В XIX веке эти районы славились своим меднолитейным промыслом по изготовлению художественных религиозных изделий: икон, крестов, складней, образков и окладов. Некоторые изделия украшали цветными эмалями, число которых иногда достигало шести-семи, другие покрывали позолотой. Изначально этот промысел зародился в среде старообрядцев Поморья в Выговской пустыни[2], а со-временем распространился по России, став по-настоящему народным: подавляющее большинство медных, бронзовых и латунных произведений металлопластики религиозного назначения XVIII - начала XX вв. создано руками старообрядцев. Причем, староверы не изобрели этот промысел, ведь медлолитые изделия были известны на Руси с домонгольской эпохи, а существенно его развили и популяризировали, расширив номенклатуру сюжетов и усовершенствовав технику изготовления.

Существовала подобная мастерская и на Вятке в селе Старая Тушка, открытая начале XX века при типографии Л.А. Гребнева, наставника федосеевской моленной. Старотушкинская мастерская была организована по образцу московских медных заведений и просуществовала до 1930-х годов. По качеству литья и цветовой палитре иконы, складни и кресты, выпускаемые гребневской мастерской, не уступали своим московским образцам[3].

Официальные церковные власти с неодобрением смотрели на такое начинание. Еще в 1722 году последовал первый запрет употреблять в церквах «резные и литые иконы». Годом позже был издан указ Петра I запрещавший изготовление и продажу меднолитой церковной утвари. В указе запрет объяснялся тем, что «выливаются они зело не искусно и не изобразительно и тем достойной чести весьма лишаются», хотя историки усматривают в этом решении борьбу со старообрядчеством и желание ограничить использование цветных металлов, столь необходимых для военных нужд.

Правительство неоднократно принимало меры против литья медных икон и крестов. Так, в 1842 г. было принято распоряжение «О повсеместном секвестровании всех металлических крестов и икон, закрытии заводов, занимающихся выделкою оных». В целях охранения народа православного исповедания предписывалось «не дозволять раскольникам открытой по ярмаркам продажи таких икон и крестов, в коих допущено ими явное отступление от православных сего рода изображений»[4].

Несмотря на регулярные попытки ограничить их использование и прикрыть промысел, в 1846 году в документах Министерства внутренних дел фиксировалось иное состояние дел: «…отливные медные кресты и иконы… Употребление сих икон и крестов, как известно, есть повсеместное по всей России, оно укоренилось с давнего времени между простым народом, не исключая и лиц православного исповедания, так что иконы сии имеются почти во всех избах и других жилищах и вывешиваются в селениях над воротами домов, на судах и проч. Сверх того, сими иконами крестьяне благословляют детей своих, отлучающихся в дальние дороги или поступающих в рекруты, и образа сии остаются потом у них на целую жизнь…»[5]. Запреты и ограничения на производство и торговлю меднолитыми изделиями были отменены во второй половине XIX века уже в царствование Александра II.

Существовало три основных разновидности меднолитых крестов: нательные, наперстные и киотные. Первые предназначались для повседневного ношения под рубахой, имели подвес с отверстием, через который пропускался шнурок или тесемка. Наперстные кресты несли ту же функцию, но носились поверх одежды, были крупнее размером и, как правило, предназначались только для духовенства. А киотные кресты – самые крупные, высотой до 40 см и более, служили символом поклонения, размещались в «красном углу» избы, над входом или воротами. Иногда хранились в деревянном киоте, отчего и получили свое название.

Формы киотных крестов весьма разнообразны: четырех, шести и восьмиконечные, кресты с предстоящими, с накладными иконами, с херувимами, квадратноконечные, с рукоятью и без. Многие из них представляют собой высокотехнологичные изделия, ведь для их производства порой приходилось употреблять целый комплекс технологий: литье, полировка, гравировка, эмалирование, золочение, сварка, паяние.

Меднолитые кресты и иконы продавались на ярмарках, посему довольно быстро вошли в обиход как старообрядцев, так и прихожан никонианских церквей. Вместе с тем, существует несколько квалифицирующих признаков, позволяющих не только надежно идентифицировать «старообрядческий» крест, но и установить какому согласию: поповскому или беспоповскому (поморскому), он предназначался. Священник Михаил Воробьев весьма подробно описал и классифицировал эти различия и желающие могут ознакомиться с его статьями по ссылке[6]. Выделим лишь самые общие из них.

1. На поморских крестах изображение Господа Вседержителя заменяется Неpукотвоpным Образом Спасителя и никогда не присутствует надписание IНЦИ – Iсус Назоpей, Царь Иудейский (т.н. Пилатово титло).

На крестах других старообрядческих согласий на месте Нерукотворного Образа находится поясное изображение Господа Вседержителя в звездчатом нимбе и с надписанием ГДЬ САВАОФ, окруженное облаками. Ниже средней перекладины креста обычно записывается тропарь: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим» - строка молитвы, произносимой во время выноса и поклонения кресту на третьей неделе Великого поста.

2. Ниже находятся изображения двух Ангелов с покрывалами в руках, которые как бы спускаются к Распятому Христу. Ниже Ангелов обычно располагается надпись ЦАРЬ СЛАВЫ.

3. На крестах старообрядцев поморского согласия никогда не обнаруживается изображение Святого Духа в виде голубя.

4. Надписание НИКА, находящееся обычно у ног Спасителя, означает по-гpечески Победа, так как Господь Своим Pаспятием и Воскpесением являет победу над абсолютной властью диавола, греха и смерти над человеческим pодом. Стаpообpядческим богословы толкуют слово НИКА как титло: Нас Искупил Кpовию Адама. Что никак уже не согласуется с учением РПЦ и отрицается официальной церковью.

5. По бокам Pаспятого обычно изображаются орудия казни с соответствующими буквенными обозначениями: К – копие, Т – тpость, Г – губа, смоченная уксусом.

6. Ноги Иисуса пригвождены к подножию, косой перекладине креста. На древних крестах эта нижняя перекладина часто бывала строго горизонтальной. С середины 17-го столетия она становится наклонной, так что левый (со стороны зрителя) ее конец слегка приподнят, а нижний опущен. Такой наклон, указывает на разбойников, распятых вместе со Спасителем. Считается (хотя Евангелия ничего об этом не сообщают), что по правую сторону от Христа был распят благоразумный разбойник, который, покаявшись, был прощен и оказался в раю. Неблагоразумный же разбойник отправился в преисподнюю, которой надлежит быть «ниже нижнего». По другому толкованию, приподнятый левый конец изображает участь оправданных на Страшном Суде людей, которые стояли «одесную» Престола Божия; другой, опущенный, конец перекладины указывает на участь осужденных грешников.

7. В нижней части креста обычно отливается рельефное изображение Иерусалима.

8. У подножия креста часто располагаются еще четыpе буквы МЛ и PБ, что должно расшифровываться как выражение: Место Лобное Pай Бысть (то есть pаем стало), иногда PБ толкуется как Pаспят Бысть. Еще ниже находятся две буквы ГГ, означающие Голгофу.

9. В самом подножии креста изображается человеческий чеpеп – голова Адама с соответствующими буквами ГА. Разумное истолкование этого символического изображения состоит в том, что Распятый Христос побеждает смерть.

10. На большинстве меднолитых крестов ниже адамовой головы находится изображение некоего куста, который должен изображать то самое трехсоставное древо, из которого был изготовлен Животворящий Крест. На лучших поморских крестах это древо превращается в цветок, окруженный яркими многоцветными эмалями. Вероятно, это изображение древа познания добра и зла, которое, как известно, было «хорошо для пищи, приятно для глаз и вожделенно».

Помимо перечисленных признаков, которые позволяют атрибутировать вышеозначенный крест, как крест староверов-поповцев, на его лицевой стороне на краях центральной перекладины присутствуют подписанные изображения солнца и луны, которые отсылают нас к евангельскому описанию распятия, когда «от шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого».

На оборотной стороне гравировкой нанесен текст Светилена Кресту: «Крест, хранитель всея вселенныя, крест, красота Церкве: крест, царей держава: крест, верных утверждение: крест, ангелов слава, и демонов язва». Под которым располагается начертание Голгофского креста.

Таким образом, перед нами именно староверческий киотный крест, созданный ими по всем канонам «поповцев». Но как он туда попал и мог ли действительно употребляться для совершения церковных таинств?

Если обратиться к материалам исповедных росписей трех основных церковных приходов[7], существовавших на территории Унинского района в середине XIX века: Унинского, Порезского, Елганского и Утинского, мы увидим, что число старообрядцев в них было весьма велико. Так в 1858 году соотношение прихожан официальной церкви и старообрядцев по означенным приходам было следующее:

Приход	Спасская церковь, с. Уни	Церковь 40 мучеников, с. Порез	Троицкая церковь, с. Елгань	Воздвиженская церковь, с. Уть	Итого
Всего жителей, в т.ч.:	9055	6899	7704	11293	34951
Прихожан	8059	4660	7704	8962	29385
Раскольников	996	2239	0	2331	5566
Доля раскольников %	11%	32,5%	0%	20,6%	16%

 

Как видим, каждый шестой житель этой местности состоял в расколе, а особенно много старообрядцев проживало в укрытых тайгой деревнях на юге современного Унинского района – в приходах с. Порез и с. Уть. В этих местах нередко практиковались смешанные браки между старообрядцами и никонианами, причем формальный обряд крещения одного супругов и переход в каноническое православие происходили не всегда.  Старообрядцы Унинского района были представлены как «поморцами», так и «поповцами», а первые численно преобладали. Однако к концу XIX века многие бывшие «раскольники» присоединились к православию или стали единоврецами, хотя Глазовский уезд по-прежнему занимал первое место в Вятской губернии по числу староверов.

Надо полагать, что наша реликвия в прошлом могла принадлежать такой старообрядческой семье, либо была во владении православной семьи, несмотря на свое происхождение. Затем данный крест мог быть отдан в одну из Унинских церквей, но вот его употребление в качестве напрестольного следует признать маловероятным. Церковное начальство явно не оценило бы такую инициативу использования «креста раскольников». Но и такую возможность полностью исключать нельзя, ведь формально иконографический сюжет такого креста не противоречил официальным канонам, а, следовательно, после повторного освящения мог считаться вполне каноничным.

Створка иконы-складня, посвященной двунадесятым праздникам, передается в нашей семье более 100 лет.

Среди моих предков было немало семей в тот или иной период времени состоявших «в расколе»: Бабины, Колупаевы, Мусихины, Мухачевы, Наймушины, Пепеляевы, Покрышкины, Пушкаревы, Семеновы и другие в XVIII-XIX вв. были староверами. В их семьях, вполне вероятно, были подобные кресты и иконы. Одна из таковых сохранилась в нашей семье до настоящего времени. Створка иконы-складня, посвященной двунадесятым праздникам, принадлежала еще семье моих прапрадеда и прапрабабушки. В свое время прабабушка разделила икону на 4 части и благословила ими своих сыновей, когда те женились. Таким образом этот предмет оказался в нашей семьи и уже от бабушки достался мне.  Теперь старообрядческий крест составит ей достойную пару.

#религия #православие #староверы #старообрядцы #раскол #крест #искусство #история #вятка