Массовый голод 1921 года в Вятской губернии.

 От массового голода 1921 года в Советской России, поразившего особенно сильно Поволжье, пострадала и Вятская губерния. Правда, голод в Вятской губернии не принял таких страшных размеров, как в приволжских губерниях, где вымирали целые селения. Но и в Вятской губернии голодная смерть унесла множество жизней, главным образом - детских. Вследствие плохого питания развились до невероятных размеров всевозможные эпидемии. Население голодных уездов (южных - Малмыжского, Нолинского, Советского, Уржумского и Яранского) массово бежало со своих насиженных мест, уничтожало свои хозяйства, распродавало живой и мертвый инвентарь. Потери домашнего скота в Вятской губернии были огромны. Запасы хлеба, которые были накоплены населением, совершенно иссякли. Промышленное производство по причине бегства населения в более благополучные губернии также весьма значительно сократилось.

 Непосредственной причиной массового голода 1921 года было стихийное бедствие - жестокая засуха, поразившая 35 губерний с населением 90 миллионов человек. Но кроме засухи голод 1921 года имел еще несколько причин. Главная - общая разруха всей экономики страны вследствие проводимой большевиками экономической политики: военного коммунизма, продразверстки, уничтожения частной торговли и денег. Миллионы мужчин были мобилизованы в Красную Армию. Для питания армии у населения изымался хлеб, скот и другие продукты хозяйства. Большевики забирали у крестьянских хозяйств работников и запасы, а взамен этих ценностей ничего не давали. В результате крестьяне год от года уменьшали посевы. Сокращение посевных площадей приняло огромные размеры. Замерла промышленность, расстраивался транспорт. В таких условиях засуха 1921 года стала лишь последним ударом, вызвавшим настоящую катастрофу. В пораженные неурожаем местности не было доставлено необходимого количества продовольствия. Начался массовый голод.

  1. Начало голода. Бегство населения.

 Осенью 1921 года в Вятской губернии, как только выяснились печальные перспективы на урожай, так тотчас же началось бегство населения в более благополучные районы. Бегство было массовое. Все пути движения - пароходы и железные дороги - были запружены беженцами голода. Снимались почти целые деревни. Распродав за гроши имеющийся инвентарь и бросив на произвол судьбы остальное имущество, они волной двинулись в более урожайные губернии. Вследствие переполнения станций и пристаней беженцами и невозможности их отправки среди них начались эпидемические заболевания и голодные смерти. Точного учета беженцев поначалу не велось, главная волна осени 1921 года осталась неучтенной. Но эта волна была громадна - даже по отрывочным данным. Не имея средств для отправки по железной дороге, беженцы, добравшись до городов, образовали многочисленный слой нищих. Обессиленные от голода, они падали на улицах и лежали там, пока их не подбирали кареты скорой помощи. По отчету Яранской Упомгол (уездной комиссии помощи голодающим) осенью 1921 года из уезда выехало до 7055 человек. Дальше эта волна шла только по нарастающей. Из более благополучного Слободского уезда в течение весенних месяцев 1922 года бежало население 1637 крестьянских хозяйств. По сведениям Вятского линейного пункта с марта по июнь 1922 года через станцию Вятка-1 проследовало 21828 беженцев голода, направлявшихся в соседние губернии. Снявшись с насиженных мест и блуждая в поисках хлеба, беженцы массами заболевали и умирали. Так, по сведениям Вятского линейного пункта в течение только трех месяцев, с мая по июль 1922 г. из скопившихся на станции Вятка-1 беженцев заболело на почве голода 629 человек и умерло 221.

 2. Болезни и смертность в результате голода.

 Как только обнаружилось, что урожай хлеба будет плохим, население тотчас начало лихорадочно заготавливать всевозможные суррогаты, не считаясь с тем, полезны ли они или вредны для здоровья. Собирали и сушили различную зелень от овощей: картофельную ботву, капустные листья, листья свеклы. Собирали липовый лист, желуди, лебеду, торицу, куколь, березовые сережки. Все эти суррогаты перемалывали и с небольшим количеством муки употребляли в пищу. Зимой и весной 1922 года, когда эти суррогаты были съедены, вятские крестьяне стали употреблять в пищу гнилой картофель, мякину, выбой, ржаную и яровую солому, гнилые деревья - ель, сосну, вяз. В некоторых местах употребляли в пищу старые соломенные крыши и даже гнилые строения - амбары, хлевы и бани. Все эти суррогаты употреблялись в пищу с примесью картофеля, лебеды, зеленого недозрелого овса или муки из сорных трав. В некоторых волостях Уржумского уезда употребляли в пищу глину и торф, за которыми совершались целые паломничества - выезжали не только семьями, но и целыми селами. Из глины приготовлялась опара - или с примесью небольшой части муки или даже из одной глины - и пеклись лепешки и хлеб. Некоторые крестьяне глину поджаривали на сковородах с солью и постным маслом.

 Недостаток продуктов и очень плохая перевариваемость суррогатов давали в итоге громадную заболеваемость болезнями истощения, малокровия, желудочно-кишечными - в особенности затяжными поносами. Употребление в пищу глины приводило к запорам и непроходимости кишечника, особенно часто в пожилом возрасте, что нередко приводило к смертельным исходам. Цинга, благодаря обильному употреблению овощей, не дала громадных цифр заболеваемости. Картина заболевания цингой сводилась к малокровию с припуханием и кровоточивостью десен. Среди детей преобладали истощение, малокровие и золотуха. Отстутствие у населения мыла вызвало громадную заболеваемость кожными болезнями и фурункулезом. Болезни желудочно-кишечного тракта давали 1/4-1/5 часть обращений в больницы. Употребление суррогатов обычно сильных отравлений не вызывало. Заболевания от употребления в пищу суррогатов сводились к следующему: желуди - в первое время их поедания появлялась тошнота, рвота, головокружение, отсутствие аппетита; лебеда - вызывала головокружение; льняная мякина - вызывала боли в желудке.
 Плохое питание или его полное отсутствие заставляло население двигаться в более благополучные места. Население, имевшее в своей среде переболевших тифом, полубольных или в скрытой стадии, во время переездов заболевало, заражало других в местах остановок и таким образом разносило заразу повсюду. Города, станции железной дороги и пароходные пристани, куда стекалось голодное население, являлись очагами заразы. По сведениям, собранным в Вятке, с 15 мая по 10 июля 1922 г. вокруг города Вятки по путям железной дороги было подобрано 108 трупов умерших от заразных болезней.
 Свирепствовали тиф (сыпной, брюшной и возвратный), цинга, дизентерия. Эти болезни развивались и расширялись в связи с развитием голода. Особенно эти болезни развивались в голодных уездах - Советском, Яранском, Уржумском и Нолинском. В цифрах эпидемии по голодным уездам:

Отчет Вятской губернской комиссии помощи голодающим, 1921-1922. Вятка, 1922. Стр.15.

 Цинга. Во второе полугодие 1921 года заболевание цингой по пяти голодающим уездам - 2900 случаев. В первой половине 1922 года болело цингой 2269 человек.

 Дизентерия во второй половине 1921 года дала по голодным уездам 2560 случаев заболеваний. Процент смертности - 3,4.

 В более благополучных северных уездах - Вятском, Слободском, Котельническом, Орловском и Омутнинском - заболеваемость данными болезнями была меньше, однако и здесь цифры были неимоверно велики. Так, сыпным тифом во втором полугодии 1921 года в этих уездах заболело 2848 человек с процентом смертности 6,8. В первой половине 1922 года заболеваемость сыпным тифом выросла до 11710 случаев с процентом смертности 7,2. Возвратный тиф во второй половине 1921 года - 994 случая с процентом смертности 3,3. Первая половина 1922 года - 3039 случаев с процентом смертности 4,5.

 3. Разорение крестьянских хозяйств.

 Из-за массовой волны беженцев изо дня в день увеличивалось количество разрушенных хозяйств. Беженцы, если не могли продать своего имущества, бросали его на произвол судьбы, спасая лишь свою жизнь. Оставленные ими хозяйства разрушались, расхищались, приходили в полный упадок. По самым приблизительным данным совершенно разорившихся хозяйств без всякой надежды на восстановление, ввиду смерти или безвестной отлучки хозяев, в Вятской губернии было до 25%. Разорение крестьянских хозяйств происходило вследствие потери скота и главным образом лошадей. По приблизительным данным Губземуправления из 370 тысяч крестьянских хозяйств Вятской губернии в 1922 году безлошадных хозяйств числилось до 130 тысяч, то есть третья часть. Таким же тяжелым было положение и с продуктивным скотом.