Сметановщина

Деревня Сметановщина (карта Орловского уезда 3в, 1898)

Деревня Сметановщина родилась на высоком месте, около церкви, в 0,5 км от неё на восток. Застройка деревни была первоначально хаотична, привязка помещений к местности была свободной, дома ставились не по линейке.

Каждый хозяин возводил свой дом так, чтобы ему было удобно жить, но в то же время учитывал интересы соседей.

Основой деревни был крестьянский двор. В нём – жилое помещение для людей со скотным двором и поветью над ними. При этом часто делался прямой переход из сеней на поветь и скотный двор.

В условиях натурального хозяйства, территориальной разобщённости и долгих зим с их снегами и стужей, весенними и осенними распутицами такой тип двора стал самым удобным, он позволял выполнять многие хозяйственные работы, не выходя из дома.

В совокупности построек двора, усадьбы и всей деревни ведущее положение занимал крестьянский двор. Он являлся гнездом, колыбелью и крепостью семьи, основой семейного быта, копилкой векового житейского опыта, очагом продолжения фамильного рода.

Срубить хорошую избу было не простым делом. И не каждый крестьянин был способен на это. Только искусные плотники могли поставить добротный дом на поколения. Плотничья профессия и любовь вятчан к деревянному изделию закономерны. Скудность подзолов, которые не всегда кормили, обширность лесов рождали занятия и ремёсла по обработке древесины. Деревня дала большое множество искусных умельцев по дереву.

Решив обзавестись новым домом, осенью, после завершения хозяйственного года, силами членов семьи, родственников и соседей заготовлял крестьянин брёвна на сруб в 3–4 сажени (6–8 метров) длиной. Выбирали звонкую, смолистую, мелко слоистую, не суковатую сосну, произраставшую в черничных борах средней влажности. Весной, когда древесина становилась мягкой и податливой для обработки, «отходила» от зимней стужи, её корили, а затем плотники начинали рубку сруба.

Размеры его были по запросу хозяина и качеству материала. Собирался сруб из венцов, связанных в квадрат четырёх брёвен, которые соединялись чашами – выемками в половину бревна глубиною. Сложилось множество таких соединений, но более распространёнными были: «в чашу», «в обло», «в лапу», «в крюк». Для плотного прилегания брёвен друг к другу вдоль их выбирался паз. Брёвна ложились пазом вниз, чтобы избежать попадания влаги в соединения между брёвнами и их гниения.

Чтобы здание не завалилось в бок, «не косило», комлевые и верхушечные части брёвен укладывались «в разбежку». Высота сруба устанавливалась с появлением печей по-белому в 18 брёвен.

Первоначально, пока печи топились по-чёрному, высота доходила до 4-х метров. Венцы ставили на толстые смоляные стояки, коряжистые пни или большие камни. Меж стояков делался вертикальный заплот из коротких брёвен или же подводились горизонтальные подкатки, которые при сгнивании легко заменялись новыми. Венцы сруба укладывались на мох, а позднее конопатились по пазам.

За сенями шла клеть – холодный сруб с окном и дверью, ведущей в сени. Клеть – это строение без конопатки. Она служила запасной избой на случай семейного раздела и для замены сгнившей основной жилой избы. Летом использовалась как летняя изба, столовая и спальня. В повседневное время в клети размещалось различное имущество, одежда, ткацкие принадлежности и пр. Вход из избы в клеть шёл через сени. Под клетью площадь занималась под погреб, амбар, курятник – подклеть.

Хозяйственные постройки подводились под ту же общую крышу, что и жилая часть дома. Скотные дворы ставились на мох. Над хлевами возвышалась просторная поветь – сеновал. Здесь хранили не только сено, но и телеги, сани, прочий хозяйственный инвентарь. В ненастную и холодную погоду на повети крестьяне обрабатывали лён, веяли зерно, долбили лодки, плели корзины, верши и сети. На сеновал устраивался ввоз – помост для проезда телеги или саней с сеном, куколем, пелевой.

Примером такой застройки является дом купца Савиных. Большой, светлый дом в 14 окон. Полуподвальное помещение использовалось как подсобка для хранения и просушки упряжи лошадей, хранения овощей, картофеля, солений. Большая русская печь своим основанием начиналась в полуподвале и имела подтопок. Здесь можно было не только обогреться работникам, но и попить травяной чай. Фундамент дома был кирпичный. Красный кирпич делался на месте и назывался «большак», из здешней глины, замесы раскладывались по формам, высушивались на солнце и ветру, а потом обжигались в печах. Размер кирпича был разный.

Особая, очень важная работа – установка печи. Она в доме занимала третью часть площади «второго» этажа. В крестьянском быту печь была не заменима: она грела и кормила, хворого лечила, обстирывала и сушила одежду, нянчила детей и растила, спать укладывала и мыла.

В старину печи делались не из кирпича, а глинобитными. Для устройства печи в доме на переводы ставились небольшой сруб из 2–3 венцов – опечек. Сверху он застилался плахами, на которые засыпалась глина или земля. Получалась ровная, выше полуметра над полом площадка, называемая подом. Высота его зависела от роста хозяйки и регулировалась, чтобы стряпухе было удобнее хлопотать у печи. На под ставились деревянные дуги, которые обшивались досками, или клалась небольшая бочка, а то и несколько наполненных чем-нибудь мешков – по форме будущей внутренней полости печи.

Он осторожно протапливался и прокаливался огнём, но так, чтобы не лопнул, не исщелялся. Если это происходило, печник подвергался осмеянию. Вокруг прокалённого свода мастер сколачивал из досок прямоугольную форму печи и заполнял пространство меж сводом и формой увлажнённой глиной. Глину опять били молотками – колотушками, сминая и сплющивая её до однородной массы. Затем уже готовый состав снова просушивали, затирались щели. Глинобитные печи до середины XIX столетия дымоходных труб не имели и топились по-чёрному. Дым при топке выходил из избы через окна и двери, а позднее – через волоковое с задвижкой потолочное окно у входа в избу и деревянный дощатый дымник на крыше. Избы с печами без дымоходных труб назывались курными или чёрными.

В крестьянской избе все 4 угла имели свои названия и своё хозяйственное назначение. При входе, справа, располагался стряпной, бабий кут и печь. Слева от входа был хозяйский кут (кутник нижний) или коник, ларь, где хранились лыки, лапти, колодки, упряжь, и где на ларе спал хозяин. Позднее ларь заменили деревянной кроватью, которая прибивалась к стене. Прямо против печи располагался печной кут или «середа», где стоял жёрнов и где целый день трудились женщины: пекли хлеба, варили пищу семье, готовили пойло скоту. Этот угол отгораживался заборкой или занавешивался занавеской. Это была крестьянская кухня.

Наискосок от печи располагался передний или красный угол с иконами, лампадкой и обеденным столом. Ставился он большой и массивный для многочисленной крестьянской семьи, часто на резных и точёных ножках, подвижной, со съёмной столешницей из широких досок. У стола вдоль стены располагались лавки, широкие и массивные, толщиной до 10 см. На лавках не только сидели, но и спали члены семьи. В каждой избе обязательно имелись примыкающие к печи полати. Они собирались из досок – полатниц, один конец которых лежал на перекладине, вырубленной в стене, а другой – на полатном брусе. Под полатями в старину свободно ходили, не задевая за них головой, а на полатях сидели, не сгибаясь и даже пряли, в связи с чем для света прорубали выше полатей волоковое окно. По боковым и передним стенам избы, выше окон, прикреплялись полицы – полки, шириной до 30 см.

Обязательной принадлежностью дома был голбец – шкафчик с дверью и внутренней лестницей, ведущей в подполье. Он был ниже уровня верха печи примерно на 1 метр, примыкая к печи так, что можно было сидя на печи или полатях, свесить ноги на голбец. С голбца забирались на печи и полати. Лестница на печи ставилась около входной двери в избу. В одну из матниц избы ввинчивалось кольцо, куда пропускался длинный гибкий шест – оцеп, на котором крепилась детская зыбка (колыбель) из дерева и холстины, луба или плетёных прутьев. Иногда зыбка подвешивалась к палатному брусу. Полы и стены в доме не красились. Полы были скоблёные, стены тёсаные – так же скоблились к праздникам.

Праздники устраивались в деревне в пору затишья сельскохозяйственных работ: сочельник, рождество, на «масленую неделю», в «тёщины вечёрки», приглашали отметить календарные и семейно-бытовые даты – свадьбы, рождения, крещения детей, звали на поминальные обряды… Каждый из приглашённых знал своё место: «голову», «родительское», «дедово», «кумовьёв», «братское» (сестринское), «дружковое», «гостиное», и, так называемое, «тёткино». Столы располагались так, что никто из приглашённых не чувствовал себя посторонним в избе, столы были в центре – на самом видном, почётном месте, под образами. За столом решались многие хозяйственные проблемы не только семьи, но и деревни.

Идя на праздник, в гости, каждая хозяйка старалась приодеть своих домочадцев в красивые, новые одежды, новую обувь. Для того, чтобы сшить на всю семью из 4–6 человек покосные рубахи (а покос был праздником в деревне), необходимо было напрясть не менее пятисот «губок» льняных нитей. Одна «губка» равнялась расстоянию от одной торцовой стены светлой избы до другой (обычно это 6–7 метров). Добросовестная мастерица с вечера до ночи успевала напрясть нить до 300 метров. За зиму девушка- крестьянка ткала до 30 аршин дерюжки и холстинки. Готовые холсты убирали до июля, когда по первой зорьке, выдоив коров и накормив мужиков, отправляющихся на косьбу, девушки спешили с песнями и прибаутками к пруду отбеливать холсты. Сюда ещё с вечера приносили они большие долблёные из дерева ночвы – корыта, куда ссыпали полведра отсеянной тонкозернистой печной золы, именовавшейся в деревне «щёлочью», затем расстилали на траве. Ткань равномерно окунали в корыта, наполненные водой, пока не разбухнет в «щёлочи». Так льнотканный материал обрабатывали три-четыре раза до тех пор, пока он не станет мягким, белым. Особой белизной отличались холсты, выбеленные на ярком мартовском и апрельском солнце (материал расстилали прямо на снегу и держали под ярким солнцем несколько дней – так делали в деревне Сметановщина многие женщины). А праздничная одежда ещё и вышивалась яркими нитками, незатейливыми узорами.

Так, в семье Вершининых росло 6 сыновей и 1 дочка. Трудно было. Вспоминает старший сын Василий: «Мама воспитывала нас в строгости. Никто не курил, не пил, не ходили «сбирать». Мама нас наказывала, но не кричала. Все её слушались». С одеждой было плохо. Мария Ерофеевна сама ткала, сама шила, сама красила материю «елшиной» (корой). Получался красивый коричневый цвет: для мальчиков – брюки, для девочки – юбка. Дети помогали матери, чем только могли, даже сами плели лапти на всю семью. Лапти – обувь крестьянина. Лыко заготавливалось летом, затем замачивалось в пруду, а ближе к осени вылавливалось, выделывалось, высушивалось. Долгими зимними вечерами из лыка плели не только лапти, но и верёвки, рогожки.

Хорошо было в деревне летом. Все ходили босиком, тропинки вели к каждому дому и в лес. Траву берегли, не мяли. Черёмухи радовали глаз.

Жила в деревне Сметановщина многодетная семья Чапурных, известная как «дом пимоката». От отца к сыну передавалась наука «катать валенки». Трудоёмкая, требующая терпения, аккуратности работа. Валенки по тем временам ценились, и семья имела хоть небольшой, но постоянный доход. Подрастая, приобретая с малолетства навыки ремесла, дети вносили в дом прибыль. Старший сын выделывал овчины и коровьи шкуры на гужи и вожжи.

Подходило время жениться сыновьям, но и, женившись, они оставались с жёнами тут же. Снохи жили мирно, работали по дням: один день – с коровами, второй – у печи, так по очереди. Ткали, пряли – каждый на себя. Девочек учили прясть с малолетства, «жениху на онучи». Мечтой маленькой Любы было: купить веретён целую корзину, а потом целую неделю прясть, а в воскресенье мотать моты. Женщины ходили копать смоляные пни, чтобы на эти деньги купить для себя обновки. Ярмарки проходили в селе Пищалье по воскресным дням.

По субботам всё большое семейство мылось в бане. Вымывшись, садились пить чай. Старики – за столом, а дети – на лавки. Когда пили чай из огромного двухведёрного самовара, старший каждому из братьев и снох делал «распоряд» на следующий трудовой день: кто – в лес, кто – в поле, кто – дома. В хозяйстве было много разной скотины.

Деревня Сметановщина сравнительно большая – около 30 домов. Жили в деревне и купцы, и небогатые, и совсем бедные семьи. Последние жили в овине и детей растили. В деревне занимались и земледелием. Использовали четырёхпольный севооборот. Сеяли клевера. Занимались и рогожничеством. Мочало привозили из Быстряг. Готовую продукцию сдавали в артель «Рогожник».

Наиболее распространёнными фамилиями деревни являлись Савиных, Чапурных, Сметанин, Вершинин.

Многие деревенские мужики и женщины работали на смолокуренных заводах. Здесь всё держалось на ручном труде. Собирались старые пни, в которых за долгую жизнь дерева накапливалась смола. Посохший сосняк использовался для топки печей. В лесах, таким образом, подчищался весь валежник и было чисто. Заготовленную и разделанную древесину укладывали в котёл, плотно закрывали крышкой. В топке разводился огонь. Пламя охватывало котёл, в нём создавалась высокая температура и дерево разопревало. Из котла по специальным трубам вытекала смола. В конце цикла открывали крышку, доставали выжженный уголь и опускали его в тушильник. Дальше загружали котёл вновь, и начинался новый цикл. Большинство заводов было с одним котлом, редко – с двумя.

В 1900 г. организовалось сельскохозяйственное общество «Сметанинское». Общество не имело общинной земли, владели ею подворно. В это общество входили погосты: Пищальское, Паньшины, Подгоряны, Посадская, Стариковская, Крутиковская, починок Курбатовский, деревня Сметановщина. В обществе было 122 двора, 760 душ, 130 лошадей, 238 коров.

В 1917 г. по деревне пронесся слух: «Царя сбросили». Вскоре жители села Пищалья приветствовали революцию, активисты прошли по улице со знаменем и пением «Интернационала». Об этом событии рассказывает старейший житель дер. Мусоновы – Мусонов Иван Гаврилович.

В 20-е гг. в деревне начинается наступление «новой» жизни, а в 1926 г. был раскулачен купец Савиных. Сослали его в Сибирь, но по дороге он умер. Его сёстры какое-то время оставались ещё в доме, но не имели никаких прав. Позднее в этом доме размещался сельский совет, контора, медпункт, дом для наёмных рабочих. В 1933 г. дом был куплен частным лицом.

Хозяином кирпичного завода по обжигу кирпича-«большака» был Чапурных Василий Николаевич, честный труженик, катал валенки. Семья у него была большая, трудолюбивая, 8 детей. Комбедовцы указали на дом Чапурных, и Василий Николаевич был лишён трудовой собственности, выслан на Урал.

С началом коллективизации 1932–33 гг. вновь началось наступление на крестьянские хозяйства Первоначально крестьян деревни насильно заставляли вступать в колхоз, но такой союз был не прочен – колхоз распадался, и уже потом, когда колхозы стали создаваться на добровольных началах – они укрепились.

В 1933–34 гг. создаётся в деревне Сметановщина сельхозартель «Дружба»: дворов – 31, население – 167, трудоспособных – 103. Предоставлено земли – 213,91 га. На вечное пользование отдано 75,5 га. Пашня сельхозартели составляла 139,52 га, сенокос – 47,66 га, выгон – 24,9 га, огороды – 10,9 га.

Сельхозартель сеяла рожь – 29 га, пшеницу – 3,40 га, ячмень – 10,0 га, овёс – 41 га, вику – 3 га.

В год сдано государству – 100,1 тонн молока. Продано в порядке колхозной торговли 20,77 тонн молока, на колхозном рынке – 4,87 т.

Сельхозартель имела 2 молотилки, 2 сеялки, 1 жатку, 18 плугов, 2 сенокосилки. Председателем сельхозартели был Чапурных Н. Д. – 47 лет, русский, начальная школа, беспартийный. Зав. фермой – Чапурных Г. Е. – 43 года, бригадир – Чапурных И. С.

В 1939 г. деревня Сметановщина и Подгоряна объединились в колхоз «Дружный».

Основными жителями деревни в 30–40 гг. были:

Савиных Илья Кузьмич (в семье 2 детей: Александр, Мария);

Савиных Иван Осипович (4 сына, Иван был начальником Мурманской железной дороги, после окончания Истобенской гимназии, сын Андрей дослужился до звания полковника в Волгограде);

Савиных Андрей Осипович (25 лет «выходил» по сибирским рекам);

Савиных Осип (дед) – беглый донской казак. В его доме хранилась шашка (оружие). В 1939 г. хотели судить Ивана Осиповича (сына деда) за эту «игрушку». Милиционером был Хохлов, он забрал эту шашку в Оричи, там она и затерялась, а Ивана Осиповича после допроса в Оричах отпустили домой.

Чапурных Сергей Иванович и его жена Агрипина Степановна воспитали двух дочерей: Любу и Валю;

Савиных Николай Иванович (3 сына: Яков, Дмитрий, Григорий и дочь Анастасия);

Чапурных Пётр Алексеевич и жена Анна воспитали детей: Лидию, Фаину, Василия;

Чапурных Прокопий Егорович, его жена Прасковья имели 4 дочерей и сына;

Чапурных Филипп Егорович воспитывал 4 дочерей и 3 сыновей. За многодетность государство перед войной выплатило им 2 тысячи рублей. Хозяин был известным пимокатом, его валенки славились на всю округу.

Чапурных Тимофей Иванович имел 4 дочерей;

Чапурных Спиридон Фёдорович;

Чапурных Иван Спиридонович был председателем сельского Совета;

Багаев Егор Кондратьевич;

Семён Ермилович взял Егора в сыновья, а потом он женился на его дочери;

Березин Дмитрий Фролович воспитывал 3 сыновей: Александра, Виктора, Владимира;

Багаев Фёдор Ермилович;

Чапурных Иван Антонович – в семье 3 дочери и сын, который до войны был председателем колхоза;

Березин Егор Филиппович;

Чапурных Андрей Дементьевич – воспитывал 2 сыновей и 6 дочерей, один из сыновей работал бухгалтером в колхозе «Нива»;

Багаев Кузьма Петрович;

Савиных Михаил Иванович воспитывал дочь Клавдию;

Чапурных Василий Николаевич – прекрасный хозяин, пимокат;

Савиных Михаил Гаврилович – пимокат, завербовался на Сахалин. Воспитывал 2 сыновей: Игоря и Александра.

Савиных Лаврентий Степанович воспитывал 5 сыновей: Петра, Николая, Владимира, Александра, Василия; Анну, Марию, Наталью – дочерей.

Деревня Сметановщина была очень дружной, никто не запирался на замки, одна палочка говорила о том, что дома никого нет. Не было воровства, друг другу соседи помогали, чем могли. Домашние сенокосы или другую работу выполняли всей деревней. Праздники отмечали всей деревней за общим столом. Особенно весело проходили свадьбы. После записи в сельском совете Чапурных Николай Васильевич со своей женой Таисией Васильевной на красочно оформленных лошадях объехали село, а потом сели за праздничный стол всей деревней. Свадьбы проходили в осенний период после завершения уборки урожая.

1941 г. Война. Эта страшная весть облетела всех, плакали женщины, мужики обходили деревню, многие в последний раз окидывали взором родные, дорогие сердцу места. На фронт, на защиту родного Отечества ушли мужчины, также были угнаны из деревни лошади. Остались лишь старики, женщины и дети.

Не рвались бомбы на нашей земле, не горели избы от снарядов, но здесь была другая война, война за выживание. Все колхозные поля были вспаханы и прополоты руками женщин и детей. В деревню начали приходить «похоронки».

Замуж Евдокия Андреевна Ишимова вышла перед самой войной, мужа Андрея Александровича проводила, когда ждала ребёнка. «Похоронка» пришла скоро, но ей не говорили о смерти мужа, пока не родился малыш.

«Всё для фронта, всё для Победы!» – под таким девизом работали колхозники.

Выписка из протокола собрания колхозников от 9 июня 1944 г.: «Колхоз «Дружный» (деревня Сметановщина). Сев прошёл хорошо. Посадку картофеля закончили к 5 июня. Готовимся к сенокосу. Всех детей от 8 до 15 лет включить на прополочную работу. Каждый колхозник должен сдать 300 литров молока, 75 яиц, 40 кг мяса в год. Принять участие в сборе тёплой одежды и обуви для фронта, а также сборе денег на строительство боевой эскадрилии боевых самолётов. Председатель собрания – Чапурных Н. В.»

Молодые девчонки, подростки направлялись из деревни на строительство аэродрома в Котельниче. Стариков Николай Петрович – на выработку торфа на Гадовом болоте (современный посёлок Торфяной); Макарова Антонина Гавриловна – на чугунно-литейный завод в Чёрную Холуницу; Юферева Любовь Васильевна – на лесосплав в Синегорье.

Закончилась война. Возвращались к родному дому фронтовики. Радость вернулась в деревню.

Два участника войны вернулись в родную деревню: Савиных Василий Иванович и Домнин Дмитрий Фёдорович. Они умерли в мирное время, но память о них жива: на местном Лопатинском кладбище, на стеле выписаны их имена как участников Великой Отечественной войны.

Деревня продолжала жить, трудиться, воспитывать детей.

В 1952 г. в доме ветерана и участника войны В. И. Савиных появилась книжная передвижка, где жители деревни могли брать книги.

В 1961 г. в деревню пришло электричество. Электриком села был житель деревни Сметановщина В. И. Савиных.

А потом появилось радио, даже с местными программами.

В это же время все колхозы Пищальской округи объединились в один колхоз «Нива» с общим количеством населения 2575 человек.

Программа «50» не обошла стороной деревню Сметановщина. Деревня была присоединена к селу в качестве улицы Дружной. Была проведена вода с колонками (6 колонок). Программа «50» предусматривала строительство домов на улице Дружной, дома были построены. Новостройки получили специалисты села: зоотехник и главный электрик. Пять семей на улице имеют телефон.

В 1995 г. колхоз «Нива» распался на крестьянские хозяйства.

Стареет деревня Сметановщина, её жители, в основном, – ветераны труда, уважаемые люди на селе. А молодые люди, как и прежде, улетают из родной деревни, но помнят о ней всегда, навещая родных и близких.

Читать тут - http://herzenlib.ru/almanac/number/detail.php?NUMBER=number13&ELEMENT=ge...