Люди голодали во время войны, так как весь урожай из колхозов отправлялся государству, в том числе и на фронт. На 1 трудодень колхоз за работу выдавал максимум по 500 граммов зерна. Тогда, перед войной, в колхозах колхозники жили хорошо: за работу на 1 трудодень выдавали 5-6 килограммов зерна. И выдавали горох, репу свеклу и т.п. дары полей (натуральная оплата). В колхозах деньги за работу не давали. За хорошую работу в течение одного трудового дня начислялся 1 трудодень. А кто работал похуже, тому начислялось 0,75 или 0,5 трудодня.
В нашем колхозе «Пламя революции» председателем был старик (Иван Трофимович Шоломов, брат нашего деда Ермолая Трофимовича Шоломова). Работали женщины, старики, девушки и парни. Пахали и сеяли на лошадях. Косили траву и жали зерновые культуры (рожь, овёс, ячмень, пшеницу) вручную: литовками и серпами. Иногда на посевную страду и на уборку урожая из г. Зуевки с МТС (машинно-тракторной станции) приходили тракторы-колёсники (передние и задние колёса были стальные, на задних колёсах были приделаны шпоры, чтобы трактор не буксовал). Позднее появились гусеничные тракторы на дизельном топливе. Трактористами были женщины молодые и мужчины пожилые. Колхоз состоял из одной деревни. В нашей деревне было домов 20-ть. Моя мать, две сестры моего отца, некоторые молодые женщины и парни после войны были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» с изображением тов. Сталива И.В.
Выпускали колёсные тракторы 3-х марок: СТЗ – Сталинградский тракторный завод (трактористы расшифровывали так: «Садись, тут заработаешь»); ХТЗ – Харьковский тракторный завод (трактористы –«Хрен тут заработаешь»); ЧТЗ – Челябинский тракторный завод (трактористы расшифровывали так: «Что тут заработаешь»).
Иногда применялись конные жнейки, они часто ломались. Их называли «лобогрейки» (от слов «греть лоб»). Комбайны были прицепные (не самоходные), они прицеплялись к тракторам, и они их таскали. На току (где обмолачивали снопы зерновых культур) устанавливали молотилки, большие. У них тоже не было своего двигателя. А сбоку был приделан барабан; впереди молотилки подгоняли трактор-колёсник. У трактора сбоку тоже стоял барабан (по-моему назывался шкив). Между этими барабанами натягивался широкий ремень, при помощи этого ремня крутился барабан молотилки, и сама молотилка приводилась в работу. Этот привод назывался ременная передача. Внутри молотилки крутился барабан с шипами, куда человек (дед или женщина) бросал сноп, предварительно разрезая серпом поперечную завязку (не помню как она называлась), сплетённую на поле, тоже из соломы. Вокруг этого подавальщика образовывалась сплошная пыль. Не было тогда никаких масок, респираторов, только выдавались, по-моему, очки.
А когда не приходили из МТС эти молотилки и тракторы, то молотили зерно конными молотилками. Рядом с током (открытое со всех сторон помещение с крышей) стоял редуктор (две шестерни). От одной шестерни отходили две оглобли, к каждой оглобле впрягалась лошадь. Каждую лошадь погонял человек (и мне давали это дело). От редуктора до молотилки, низко над землей, было проложено стальное веретено, которое крутило барабан молотилки. В молотилку тоже подавальщик бросал сноп, и зерно вылетало на землю, которое большими совками загружалось в мешки. Перед загрузкой в мешки зерно очищалось на веялке с ручным приводом. А вот когда зерно молотили молотилкой с приводом от трактора, то внутри молотилки, по-моему, была и веялка.
Когда не было тракторов, то землю пахали плугом, на лошади. Моя мать тоже пахала на плуге. После вспашки и посева землю боронили бороной, в которую тоже впрягалась лошадь. Сзади, сбоку лошади шёл погоняльщик, в том числе и школьник. Я тоже несколько раз это выполнял.
Семена после вспашки сеяли тоже конными сеялками. Если сеялка ломалась, то просил председатель деда сеять зерно из лукошка. Лукошко – это широкое, как бы, ведро, сделанное из бересты. Дед (которые умел это выполнять) лукошко подвешивал на шею, перед собой, брал горсть зерна, бросал эту горсть зерна в переднюю боковую наружную часть лукошка. Это зерно, ударяясь о лукошко, разлеталось веером и ложилось на пашню. Дед делал шаг вперёд и повторял всё сначала. Если зерно он брал правой рукой, то шагал он только левой ногой, т.е. прежде, чем шагнуть левой ногой, он приставлял к левой ноге правую ногу, а потом шагал левой ногой. При посеве впереди образовывалась полоска из посеянного зерна, при этом надо было видеть полоску зерна от предыдущего прохождения (чтобы не было большого расстояния между полосами и чтобы полосы зерна не накладывались одна на другую). Это был адский труд. Такую работу председатель доверял Шоломову Пантелею Степановичу – мужу маминой тёти, Соболевой Феклиньи Михайловны. У деда фамилия была тоже Шоломов, т.е. он был однофамилец, но не родственник моему отцу.
Этот дед в молодости воевал в Гражданскую войну за белых (против красных). Но когда кончилась война, то его никуда в тюрьму за это не посадили (не репрессировали). До образования колхозов (коллективизации) люди жили единолично. Когда была коллективизация в нашей деревне, то он в колхоз не вступил (возможно, его не приняли в колхоз, как политически неблагонадёжного), но ему оставили землю для огорода и скот его не отобрали. Он так в колхоз и не вступил до конца своей жизни. Но колхозу он помогал, если попросит его председатель. У него было 8 детей. Во время войны забрали трёх его сыновей. После войны они все трое красавцев вернулись домой (ни один не погиб) с медалями на груди. Правда один из них вернулся позднее двух других (году в 1946-ом) т.к. он был Власовец – попал в плен, когда служил в Армии у командующего Власова. Он был рядовым; и рядовые и сержанты – не виноваты, т.к. Армию сдал Власов и высшее командование Армии. В наказание, его (сына Пантелея) отправили на поселение и на работу в шахтёрский город Кизил (*Кизел, дедушка написал с ошибкой), на Урале. Дед Пантелей рассказал мне, как он во время Гражданской войны, когда служил у белых, убегал от Будёновца, который скакал за ним на коне с винтовкой в руке. Дед сказал, что на его счастье впереди был лес, и он забежал в него. Будёновец его не ранил, но вещ.мешок за спиной был прострелен в нескольких местах.
У деда Пантелея были три дочери (племянницы моей матери), и я часто бывал у них, иногда ночевал. Младшей дочери было лет 12-ть, а старшая дочь после окончания семи классов была учительницей в начальной школе, в деревне Большие Пасынки, в которой потом я учился. Помню: однажды я с ними играл в карты. Не знаю на какой интерес мы с ними играли, но в результате моего проигрыша я был раздет догола, и мать пришла меня выручать («выкупать»).
У деда Пантелея было несколько лыж и патефон (крутить пластинки). Он давал мне лыжи покататься. Лазил в подполье и угощал меня морковью и брюквой (мы называли её кАлегой). Умер он в 1962 году. Когда мы с бабой Галей (*женой) были в отпуске в Зуевке, то приезжали в деревню Шоломы на его похороны. Хороший был дед! Ночевали мы тогда у моей крёстной тёти, Ирины Ермолаевны, и крёстного Ивана Андреевича. Баба (будущая) Галя была тогда (летом 1962 г.) беременна Лилей Шоломовой (*дочерью). Председателем колхоза во время войны был дядя моего отца – Шоломов Иван Трофимович. Он тоже был дед старый. Когда я с Галей уезжал с похорон, то заходил к этому дяде отца. Он уже тогда тяжело болел.
Продолжение следует.
Автор: Шоломов Георгий Иванович
Здравствуйте, Евгения! С интересом читаю Ваши материалы, спасибо! Все это мне очень близко. У меня отец 1938 г. рождения. Тоже много рассказывал. Бабушка тоже работала в войну на двух работах, дояркой и конюхом. За лошадьми, конечно ухаживали ее сыновья-подростки, но рассказов об этом я в детстве наслушался много. А тем более у Вас тут такие подробности, всю технологию сельскохозяйственных работ раскрываете до мелочей.
Позволю себе одно замечание по поводу цитаты: "Правда один из них вернулся позднее двух других (году в 1946-ом) т.к. он был Власовец – попал в плен, когда служил в Армии у командующего Власова. Он был рядовым; и рядовые и сержанты – не виноваты, т.к. Армию сдал Власов и высшее командование Армии. В наказание, его (сына Пантелея) отправили на поселение и на работу в шахтёрский город Кизил, на Урале".
Армия, которую бросил ("сдал") Власов - 2 ударная армия. Но солдат этой армии власовцами не называют. Большая часть их погибла, часть попала в плен у д. Мясной бор на Волховском фронте. Власовцами называют солдат РОА (Русской освободительной армии), созданной Власовым в плену из военнопленных, согласившихся воевать на стороне фашистской Германии. После войны большинство офицеров РОА были расстреляны. Солдаты, конечно же, понесли меньшее наказание, но отношение в обществе к ним было однозначно негативное, как к предателям.
Шахтерский город на Урале - КИЗЕЛ, а не КИЗИЛ! Это мой родной город!
Здравсвуйте. Я перепечатываю из рукописного альбома дедушки. Буква в букву, запятая в запятую (целенаправленно, так как не хочу ничего менять). Когда он его писал, ему было 80 лет. Всем свойственно ошибаться, особенно в таком возрасте. Я думаю, что дальше еще могут быть какие-то ошибки и неточности.
Добрый вечер! Я - правнучка председателя колхоза «Пламя Революции» Шоломова Ивана Трофимовича. Его дочь (моя бабушка - Шоломова Римма Ивановна) вспоминает, что на Соловки отправляли Шоломова Трофима, а не Ефима. Однако в силу возраста и здоровья может ошибаться, очень интересно было бы узнать подробнее, если вдруг Вы данной информацией обладаете. И спасибо большое за Ваши записи, даже не думала найти своих дальних родственников так!