Баранова Ирина Ильинична

Баранова Ирина Ильинична

Моя мама Ирина Ильинична родилась 16 апреля 1923 года в крестьянской семье. Семья проживала в деревне Адовской. До 1918 года это была Вологодская губерния Никольский уезд Черновская волость, с 1918 года Вятская губерния Котельнический уезд Черновская волость, с 1929 года Нижегородская губерния Шарьинский округ Черновской район, с 1934 года Кировская область Черновской район Адовский сельсовет, сейчас Кировская область Шабалинский район.

Ее отец, Баранов Илья Гаврилович родился 18 июля 1888 года. Мать, Щекотова Мария Георгиевна родилась 12 февраля 1888 года. Их бракосочетание было совершено священником Николаем Прокошевым 26 мая 1913 года в церкви Николая Чудотворца (Николаевской церкви) села Черновское, о чем сделана запись в Метрической книге за 1913 год под № 63 Жених: деревни Адовской крестьянский сын Илья Гаврилович Баранов в возрасте 24 лет. Невеста: деревни Петрунино крестьянская дочь Мария Георгиевна Щекотова в возрасте 25 лет. Оба православного вероисповедания, сочетаются первым браком. Поручители жениха: деревни Мусинщина крестьянин Максим Онисимович Мусин и деревни Подоруево крестьянин Николай Михайлович Комаров. Поручители невесты: починка Березовского крестьянин Александр Лаврович Медведев и деревни Адовской крестьянин Иона Гаврилович Якшин. 19 июня 1914 года в семье родился сын Павел. 11 января 1919 года родилась дочь Татьяна, а 19 апреля 1923 года дочь Ирина.

Татьяна Ильинична вышла замуж за Бачерикова Василия Яковлевича, у них родился сын – Бачериков Юрий Васильевич. Муж Татьяны Ильиничны погиб во время Великой Отечественной войны под Ленинградом. В 50-е годы Татьяна Ильинична вышла замуж за Александра Ширяева, у них родились два сына: Геннадий, Владимир и дочка Галина.

Моя бабушка, Баранова Мария Егоровна, поселилась в селе Кумены после моего рождения в 1948 году. Она не любила рассказывать о своей прошлой жизни, особенно, когда я была совсем ребенком и потом, когда уже училась в школе. Позднее выяснилось, почему она скрывала пережитое. Она боялась, что своими рассказами может навредить нашей семье. Я, глупая, где-нибудь могла проболтаться, и все узнают, что мы из семьи репрессированных, из семьи врагов народа. И нас опять куда-нибудь вышлют, лишат спокойной жизни. Бабушка очень этого боялась и поэтому мне ничего не рассказывала. Постепенно я узнавала, что им всем пришлось пережить. Рассказывала мне моя мама, когда уже не работала, когда мы остались вдвоем. Рассказывала в свободное время, что вспомнится.

Мой дедушка Илья Гаврилович был призван на войну 1914 года, потом воевал в Гражданскую войну. Мама рассказывала, что он воевал на коне и с шашкой в руках. Ненадолго показывался дома. Его жена, моя бабушка родила троих детей, последней мою маму в 1923 году. А потом дедушку арестовали, отобрали всё имущество и дом. Семью сослали в Сибирь. Говорили, что донос написал кто-то из местных жителей, позавидовал богатству. Больше Илью Гавриловича никто не видел, о судьбе его ничего не известно.

Маме моей было года три-четыре, но она запомнила, как они хорошо жили. В доме всё было: еда, одежда, мебель. Она вспоминала, какой нарядной и красивой была ее мама Мария Егоровна, когда она отправлялась в церковь в какой-то праздник. Она вспоминала красивое зеленое блестящее, переливающееся платье на своей маме. Она говорила о большом иконостасе в красном углу дома. Иконы были оправлены в золото. Одна икона все время притягивала и пугала ее. Лик на иконе казался ей злым и мрачным, все время следящим за ней. Мария Егоровна однажды рассказала, как много принимали они гостей в дом. Семьи были большими, у Марии Егоровны были сестры и братья. Чтобы прокормить такие большие семьи, все много работали. Мария Егоровна сама умела делать всю крестьянскую работу, умела управляться со скотом, умела вкусно готовить, шить, вязать. Она была грамотной, знала закон Божий, умела читать и писать. Жили они в селении на берегу реки. Мария Егоровна в последние годы жизни вспоминала, как ребенком она переплывала реку, держась за хвост коровы. Коровы плавали, чтобы пастись на другом берегу реки. Из той счастливой жизни моя мама еще вспоминала, как она ходила в гости к дедушке и бабушке. Она не помнит, чьи это были родители, Ильи Гавриловича или Марии Егоровны. Но семья была интересна тем, что у главы семейства были две жены. Одна жена была местная, а вторую мой прадед, воевавший на русско-турецкой войне, привез с той войны. Говорили, что она турчанка. Все жили мирно, растили детей, занимались хозяйством, жены по очереди готовили еду для всей семьи. Мама говорила, что старалась приходить в их дом, когда готовила еду приезжая жена, ее стряпня была вкусней. Что еще запомнилось маме об этой женщине это то, что она была молчаливой, куталась в платок. Маме нравилась приготовленная ею еда.

Весь привычный мир был нарушен с арестом Ильи Гавриловича. Какое-то время после ареста семью не трогали. Мария Егоровна пыталась хоть что-то узнать о судьбе мужа. Она отправилась пешком в соседнюю деревню вместе со своей младшей дочерью Ириной. Ирина хоть и была маленькой, помнит, как пришли они к мужчине, который слыл колдуном, чтобы узнать, жив ли Илья Гаврилович. Вернулись они домой ни с чем, мужчина ничего определенного не сказал, говорил долго и непонятно, сказал в конце: видишь эту навозную кучу во дворе, сейчас вся страна вроде этой навозной кучи, разве можно из-под нее выбраться. Ирина была маленькой, но эти слова запомнила. А бабушка поняла, что мужа она не дождется. Затем у них отобрали дом и всё имущество, повезли к месту высылки.

Ирина была совсем ребенком в это время, причем больным ребенком, в раннем детстве она перенесла полиомиелит. Мария Егоровна как-то проговорилась, что дочка родилась нормальным и здоровым ребенком, и лишь потом заболела. Врачей там, где они жили, не было. Мария Егоровна понесла ребенка к знахарке. Та сказала, что после первого визита, надо придти еще хотя бы раз. Мария Егоровна позднее сожалела, что не послушалась, что не пошла еще раз к этой знахарке. В результате, ребенок не умер, но остался калекой. Как у многих переболевших полиомиелитом, у Ирины одна нога, правая, была изуродована, ходила она в детстве и молодости, прихрамывая, а в старости ходила с палочкой.

Ирину пожалели, ее взяла к себе семья родственников Марии Егоровны. А других членов семьи Барановых: Марию Егоровну, ее сына Павла и дочь Татьяну повезли в Сибирь. Пока везли, сын Павел ухитрился сбежать. Чтобы выжить, он брался за любую работу нелегально, потому что у него не было никаких документов. Работал до той поры, пока все было тихо. Как только ожидалась какая-нибудь проверка, или возникало какое-то подозрение, ему приходилось уходить с этого места. Бабушка батрачила только за еду и жила у каких-то крестьян. Мамина сестра Татьяна потом вспоминала, как у нее, когда их увозили из родной деревни, отобрали даже овчинный полушубок, видимо, он кому-то очень понравился. В ссылке Татьяна познакомилась с людьми, тоже ссыльными, которые подсказали ей и помогли составить письмо в Москву, в Кремль, Калинину о том, как несправедливо поступили с их семьей. О том, что глава семьи воевал за революцию, был оговорен и арестован по доносу, так как посчитали, что он слишком богато живет, что он кулак. Татьяна Ильинична отправила письмо, она дождалась ответа о том, что дело ее отца пересмотрено, что он реабилитирован посмертно, что она может возвратиться обратно домой и требовать возвращения всего, что им принадлежало. Тогда Татьяна Ильинична стала искать брата, сестру и свою маму. Она вернулась в свою деревню. Но поняла, что жить там, как раньше, уже невозможно. Дом был занят другими людьми, от вещей и хозяйства ничего не осталось, требовать что-то было бесполезно. Татьяне Ильиничне выдали небольшую сумму денег в качестве компенсации. Скорее всего, на эти деньги она приобрела жилье в селе Черновское, куда привезла свою маму Марию Егоровну.

Я не знаю, сколько было моей маме лет, когда ее лишили семьи, но в школу она не ходила. Дальше мне хочется называть мою маму тем именем, которым ее называли в детстве: Ируся. Та семья, которая ее приютила, жила на хуторе. Глава семьи был женат на девушке из рода Щекотовых, но она умерла при родах. Он понял, что не справляется с большим хозяйством и оставшимися без матери маленькими детьми, и пришел к родителям своей умершей жены, умолял, чтобы они уговорили и отдали ему в жены другую свою дочь. Эта молодая девушка плакала, не хотела выходить замуж за вдовца с детьми, но ослушаться родителей не посмела. В то время, когда в этой семье появилась Ируся, у этой молодой женщины уже были свои дети. Последним родился долгожданный мальчик, до него рождались только девочки. Вокруг хутора росли вековые леса, в которых водились дикие животные. Жизнь людей проходила так, как она сложилась испокон веков. В хозяйстве были коровы, свиньи, куры, лошади. Лошади были рабочие, на которых пахали землю, возили тяжести. И были выездные лошади, которых чистили, украшали лентами, сбруя на них была тоже нарядная, их запрягали, чтобы поехать в церковь или на какой-нибудь праздник. Люди отбирали у леса участки земли, чтобы выращивать рожь, пшеницу, овес. Около домов были большие огороды, где выращивались овощи. Зимой мужчины рубили лес, чтобы весной по большой воде, когда вскроются реки от льда, приготовить из деревьев плоты. На этих плотах мужчины плыли по Ветлуге и Волге до Астрахани, где продавали древесину, а покупали что-то нужное для хозяйства. Обратно возвращались на пароходах, привозили подарки всем домочадцам. Летом все были заняты на заготовке сена и уборке урожая. Дома оставались только самые маленькие дети. Трудились все дни недели, кроме воскресения. В воскресный день люди отдыхали, никуда не торопились, ходили в баню, мужчины ловили рыбу бреднем, женщины готовили вкусную еду. Были церковные праздники, когда все надевали праздничную одежду, запрягали разукрашенных выездных лошадей и отправлялись в ближайшее село на службу в церковь. Существовал также обычай, что церковные праздники проходили в разных селах. На такой праздник в это село съезжались люди из других поселений. А люди, живущие в этом селе, принимали всех, кто приехал, как желанных гостей. Накрывали столы, устраивали на ночлег. Люди веселились и отдыхали, пели песни, танцевали. Не было драк и пьяных, пили пиво, которое варили сами. А молодые не выпивали совсем. Они приезжали на такие праздники, чтобы пообщаться, познакомиться и впоследствии создать семью. Ируся однажды наблюдала сама, как принимали гостей. Старшие дочери хозяев собрались и уехали в село, где проходил такой праздник. Младшие дети обиделись, что их не взяли. Никому не сказав, они собрались и через лес, чтобы быстрее добраться, отправились пешком туда, куда уехали взрослые. Они благополучно пришли в село, где их встретили и угостили, как дорогих гостей, оставили ночевать. Старшие сестры только удивлялись, как они смогли одни пройти несколько километров через лес. На следующий день беглецов привезли домой. В памяти Ируси не осталось, что детей строго наказали за этот самовольный поступок.

Ягоды в лесу собирали только дети, за грибами ходили мужчины в те дни, когда шел дождь, и другой работой было невозможно заниматься. Собирали, в основном, белые грузди, солили их в больших деревянных бочках. Продукты заготавливали так, чтобы хватило на всю семью до следующего урожая. Зерно и муку хранили в амбарах, которые строили на высоких сваях отдельно от дома. Мука хранилась в амбарах в деревянных сусеках, таких прочных, что никакие грызуны пробраться не могли. Мясо, молочные продукты, соленые грибы хранились в погребах, которые тоже отстояли подальше от дома. В каждый погреб обязательно весной закладывали льдины, которые не таяли летом, что позволяло сохранять продукты в жаркую погоду. Овощи хранились в подполье. Амбары и погреба строились подальше от дома, чтобы сохранить продукты, если в доме случится пожар. Люди работали, чтобы обеспечить свою семью всем необходимым. Излишки зерна, мяса, яиц продавали на ярмарках, чтобы купить одежду, обувь и прочее, что не делали своими руками. На ярмарки ездили в ближайшие большие села и в Нижний Новгород. Ируся была поражена тем, как куриные яйца, чтобы не разбить их по дороге укладывали на телегу, пересыпая соломой. Лошадей и коров выгоняли на луга пастись только ночью, чтобы животных не тревожила мошкара. От волков и медведей животных защищали ограждения пастбищ завалами из деревьев. В летнее время дети спали на чердаке дома, спальные места были прикрыты матерчатым пологом от мошкары. В детской памяти Ируси запечатлелись несколько самых ярких событий из жизни в этой семье. Ее кормили и одевали, как своих детей. Но она чувствовала себя там чужой. Никто не пожалеет, не приласкает, не поговорит. Ируся навсегда запомнила, как у нее пропал крестик, золотой с красным камешком, последнее, что у нее осталось на память от родителей, надевших ей крестик при крещении. Она сняла крестик и положила на подоконник, когда детей повели мыться в бане. Когда пришла обратно, крестика на подоконнике не было. А спросить, кто взял, она не посмела. У нее сложилось впечатление, что если бы она ушла и пропала, то никто бы даже не стал искать и беспокоиться. Может быть, такое отношение было от того, что все были заняты своими делами. Взрослые летом работали далеко от дома. Ирусе доверили нянчиться с маленьким мальчиком. Он был еще совсем маленький, толстенький, сам пока не ходил. Его кормили кашей, а Ируся решила накормить его сметаной. Она решила, что сметана вкуснее какой-то каши. Желудок ребенка такой пищи не выдержал, у него начался понос. Мальчик был долгожданным ребенком, наследником в семье, где ранее рождались только девочки. Ируся перепугалась, что она не сберегла ребенка, из-за нее он заболел и может умереть. Она схватила ребенка и побежала в ближайшее село, где был доктор. Доктор увидел ребенка на руках у перепуганной девочки, понял, что заплатить за лечение ей нечем. Расспросил, что случилось с мальчиком, покачал головой, сказал, что это не смертельно, выдал микстуру и рассказал, что надо делать, чтобы ребенок поправился. Ируся вернулась домой до прихода родителей мальчика. Когда родители пришли, мальчик уже был в нормальном состоянии. Еще раз Ируся перепугалась, что ее накажут и, может быть, даже выгонят, когда она вязала крючком и положила этот крючок на скамью, потому что ее позвали успокоить мальчика. В это время одна из дочек хозяев, не посмотрев, что лежит на скамье, села на нее, крючок впился ей в ягодицу. Никто сначала не мог понять, почему ребенок орет и заливается слезами. Отец девочки вытащил крючок, обработал рану йодом, да еще и наказал ее, чтобы смотрела, куда садится.

Ирусе нравилось ухаживать и наблюдать за животными. С лошадьми и коровами маленькому ребенку трудно справиться, но в хозяйстве было много кур, которых надо было кормить и охранять от хищных птиц. Еще был кот, большой, с пушистой черной шерстью и яркими зелеными глазами. Этот кот пристально наблюдал за цыплятами. Ируся грозила коту палкой, он делал вид, что цыплята его совсем не интересуют, и убирался восвояси. Как только наступали теплые летние деньки, этот кот уходил в лес и возвращался домой с наступлением зимы. Как он там выживал, чем питался, никто не знал. Один раз таким своим приходом в дом он напугал всех детей. Вечером в доме уже темно, свет от керосиновой лампы освещает только стол, за которым сидят дети. И вдруг в темноте раздаются тяжелые шаги, но человека не видно, только слышна тяжелая поступь, которая приближается к столу. Все оцепенели от страха. А потом на освещенном от лампы месте появился кот, которого не было дома все лето. Видимо, дверь была приоткрыта, черного кота на полу в темноте никто не заметил. Зимой кот охранял дом и амбары от мышей и крыс. Успешно справлялся с огромными грызунами, приносил трупы, чтобы показать, что исполняет свою работу, что его не зря кормят. На хуторе были еще любители лесных прогулок. Парочка поросят, хряк и свинка, летом каждое утро отправлялись на прогулку. Они дружно рядышком с закрученными хвостиками, похрюкивая, уходили далеко в лес. Возвращались вечером довольные прогулкой, их даже кормить не надо было. Это такая была дружная парочка, что когда пришло время этих свиней резать на мясо, произошла настоящая трагедия. Хряк видел, как забрали свинку, и почуял, что его подружки больше нет, он завизжал, закрутился на месте и умер. Когда к нему подошли, чтобы прирезать, он уже был мертв. Его похоронили, мясо этого поросенка никто не захотел есть.

Для медведей и волков пищи в лесу хватало, они сторонились людей, старались не причинять им вреда. Ируся однажды встретилась с медведем. Она шла по дороге, а медведь переходил через эту дорогу. На обочинах дорог были устроены завалы из деревьев. Медведь, огромный с бурой шерстью, перелезал через этот завал. Он остановился и стал смотреть маленькими коричневыми глазками на девочку, худенькую, босую в застиранном платьишке. Они какое-то время смотрели друг на друга, а потом медведь перешел через дорогу и отправился по своим делам. Для Ируси эта встреча была неожиданной, но страха она не почувствовала. Редкий случай, когда медведь напал на корову, всполошил всех хуторян. Утром коровы возвращались с ночного пастбища рысью, с задранными хвостами, громко мыча. Первыми неладное заметили дети. На самой большой корове кто-то огромный в темной шубе ехал, вцепившись в шкуру. Когда коровы подбежали ближе, стало видно, что это медведь. У мужчин хутора были ружья, чтобы обороняться от диких животных. Медведя застрелить не получилось. Как только он услышал выстрелы, то оставил корову, и убежал в лес. Корова сильно пострадала, у нее была сорвана вся кожа на спине, пришлось ее прирезать.

Раньше времена года сменяли друг друга так, что погода была предсказуемой: зима была холодной, а лето жарким с дождями и грозами. Маленькие дети знали, как нужно прятаться от грозы. Но однажды вместе с грозовыми тучами налетел ураганный ветер. Дети перепугались сверкания молний, грома и спрятались в комнате, где стоял обеденный стол. Стол был большой, прочный, дубовый, места под столом хватило для всех детей. Когда взрослые после грозы вернулись домой, то обнаружили, что ураганным ветром сорвало крышу дома. Крыша, крытая железом, аккуратно лежала в нескольких метрах от дома. Люди в панике стали искать и звать детей. Они плакали, думая, что дети погибли, придавленные крышей. Какова же была радость, когда перепуганных детей живых и здоровых нашли в доме под столом. А крышу общими усилиями вернули на место. Еще одна гроза и ливень запомнились Ирусе потому, что ей пришлось спасать маленьких цыплят. Курица увела цыплят далеко от дома, и в это время начался ливень. Как все куры в случае опасности, курица созвала цыплят к себе, но их было так много, что всех укрыть крыльями она не смогла. Ируся присела на корточки, прикрыла курицу с цыплятами подолом платья. Дождь был такой сильный, что лога затопило водой. Потоки воды подхватили и унесли тех кур и цыплят, которые не успели спрятаться. Когда дождь прекратился, Ируся привела спасенных курицу и цыплят домой.

Налаженная веками жизнь завершилась, когда советская власть добралась и до затерянных в лесах хуторов. Под угрозой ссылки обитатели хутора вынуждены были переселиться в деревню, где организовывался колхоз. Все, что было нажито: скот, орудия труда и прочее, отдано в общее пользование колхоза. Всю большую семью поселили в дом, половина которого была отдана правлению колхоза. От жизни в этой деревне у Ируси осталось немного воспоминаний. Людей в деревне, по сравнению с хутором, было много, такая скученность приводила к быстрому распространению всяких болезней. Дети почти сразу же заболели дизентерией. Ируся лежала на полу, закутанная в какие-то тряпки, и чувствовала, что умирает. Она не помнила, сколько времени пролежала без сознания, а очнулась от того, что кто-то плакал над ней. Она открыла глаза и увидела незнакомую женщину, которая гладила ее по голове и тихонько причитала, роняя слезы: « Сиротинушка миленькая, вот я тебе сшила и принесла новое платьице, посмотри, какое оно красивое, оно только твое, возьми, потрогай ручками». Женщина оставила в руках Ируси платье и ушла. Ируся гладила пальчиками платье, оно правда было новое, очень красивое, у нее никогда такого не было. Позднее, вспоминая этот эпизод своей жизни, она говорила, что женщина сшила это платье для того, чтобы было в чем похоронить сироту. Но получилось так, что это платье сыграло совсем другую роль. Ирусе так захотелось надеть платье и выйти в нем на улицу, что постепенно она начала приходить в себя, и скоро от болезни не осталось и следа. Еще два эпизода из жизни в этой деревне запечатлелись в памяти Ируси. Однажды зимой в колхозной конторе остановился на ночлег цыганский табор. Утром цыгане отправлялись в дальнейший путь. Ируся наблюдала из окна, как запрягали лошадей, а в кибитки женщины приносили и укладывали маленьких цыганят. Удивляло то, что зимой малыши были совсем голые, их заворачивали в одеяла и укладывали на солому в кибитку. Русские дети были заперты в домах, наблюдали за происходящим из окон до тех пор, пока весь табор не уехал. Ируся пошла в школу, которая была не в этой деревне. Утром все дети собирались и шли в школу вместе через лес. Обувь берегли, до школы шли босиком, пока это было возможно. У Ируси не осталось в памяти название этой деревни, да и прожила она в ней недолго. Вскоре за ней приехала ее старшая сестра Татьяна, чтобы увезти на новое место жительства. Как в дальнейшем сложилась судьба людей, которые приютили ее, моя мама не помнила. Только старшая дочь в этой семье Мария, которая ухаживала за малышами, через несколько лет навестила Татьяну Ильиничну в Шабалино. А на адрес моей мамы в Кумены от другой дочери Александры пришла поздравительная открытка. Когда Татьяна Ильинична приехала за сестрой Ириной, то на ее просьбу отвезти их с вещами на лошади до железнодорожной станции, ответили отказом. Сестры взяли самое необходимое, что можно унести, и отправились пешком до станции, которая находилась в нескольких километрах от деревни. Татьяна Ильинична надеялась переночевать у родственников, которые жили недалеко от станции. Родственники не выгнали детей арестованного врага народа, но поесть им ничего не дали и ночлег устроили в общем коридоре коммуналки. Измученные такой дорогой сестры добрались до дома в поселке Черновском. Там их ждала мама Мария Егоровна, а брат Павел в это время скитался без документов неизвестно где.

Мария Егоровна занималась домашним хозяйством. Ируся училась в школе. Татьяна Ильинична устроилась на работу. Татьяна Ильинична была умной и привлекательной девушкой, появился молодой человек, за которого она вышла замуж. Вскоре у Татьяны Ильиничны и Василия Яковлевича Бачериковых родился сын Юрий. Василий Яковлевич работал бухгалтером на какой-то базе, он постарался научить свою жену всему, что знал сам. Это пригодилось Татьяне Ильиничне в дальнейшей жизни. Она без всякого образования всю жизнь хорошо работала в Кировской области и в Караганде, куда ей пришлось уехать со вторым мужем. Семья жила дружно, Василий Яковлевич был очень добрым и внимательным человеком. К Ирусе он относился как к родной сестре. Ируся училась в школе очень хорошо, получала за учебу только пятерки. И, чтобы поощрить ее, Василий Яковлевич в день получения своей зарплаты обязательно делал какой-нибудь подарок для Ируси. Он приносил отрез ткани или нитки для вязания, потому что знал, что Ируся сама себе сошьет и свяжет. Еще он купил для нее копилку, и все мелкие деньги от зарплаты бросал в эту копилку.

Эта счастливая жизнь продолжалась до июня 1941 года, когда началась Великая Отечественная война. Василий Яковлевич сразу же был призван и отправлен на фронт.

Последнее место службы его под Ленинградом в 685 стрелковом полку. Он был командиром отделения и погиб в бою 15 октября 1941 года в Ленинградской области у деревни Большое Кузьмино. Но это стало известно не сразу, а спустя много лет. Татьяна Ильинична получила известие, что ее муж числится без вести пропавшим. Его однополчанин, по ранению приехавший в Черновское, рассказал о Василии Яковлевиче. Их отделение держало оборону у какого-то полуразрушенного строения, защитой для них служил забор. А немцы находились через дорогу от этого строения. Сражение длилось с переменным успехом. Наши бойцы наступали и выбивали немцев из их окопов, а потом наступали немцы и наши отходили снова туда, где были раньше. Война только начиналась, наши солдаты были плохо вооружены. Последний раз командира отделения видели живым, когда он поднимал солдат в атаку и перепрыгивал через забор у дороги. Атака захлебнулась, живые солдаты вернулись обратно, но Василия Яковлевича среди них не было. Тогда о судьбе его не было точно известно: погиб, ранен, попал в плен.

Семья солдата без вести пропавшего не получала никаких пособий. Когда Василий Яковлевич перед уходом на фронт прощался с родственниками, он чувствовал, что им придется нелегко. Он говорил: «Продавайте все мои вещи, война скоро закончится, я вернусь, и мы все купим снова. Ирусю не обижайте, сделайте так, чтобы она обязательно получила образование». Мальчики, школьные товарищи Ируси уходили воевать. От одного из них она получала письма. В последнем письме, которое она получила, он писал, что они находятся в Подмосковье, что завтра пойдут в бой и что он настроен решительно так, что грудь в крестах или голова в кустах. Больше от него писем не было. Ируся поняла, что мальчик погиб. Еще когда Ируся училась в старших классах школы, она стала работать, устроилась, не оформляясь туда, где работала Татьяна Ильинична. Работа была несложная, заключалась в написании каких-то бумаг, платили за это небольшие деньги. Семье, где были три взрослых человека и ребенок даже эти деньги были не лишними. Пригодились и деньги из копилки Василия Яковлевича. Наступил день, когда копилку пришлось разбить, из нее высыпалась не только мелочь, но и крупные купюры. Как будто Василий Яковлевич заранее знал и предчувствовал, с какими трудностями столкнется его семья.

Село Черновское с 1929 по 1934 год относилось сначала к Нижегородской губернии, потом губернию переименовали в Горьковский край. Во время Великой Отечественной войны во многих городах были открыты фельдшерско-акушерские школы. В такое учебное заведение в городе Горьком поступила Ируся после окончания средней школы. Проучилась она там недолго, потому что жить на стипендию далеко от своих родственников было трудно. И тогда она решила переехать в город Киров, поближе к селу Черновскому, где по-прежнему жили ее сестра и мама. Приехала она в Киров, чтобы продолжить обучение в такой же фельдшерско-акушерской школе. Но занятия в школе уже давно шли, а документы из Горьковской школы Ирусе не отдали. Директор школы в Кирове пожалел Ирусю, устроил ее в общежитие, разрешил присутствовать на занятиях и сделал запрос о пересылке документов из школы в Горьком. Документы были получены через несколько недель. Директор был приятно удивлен тем, что в зачетной книжке студентки были только пятерки по всем сданным экзаменам. Позднее, понимая, как тяжело живется этой хорошей студентке, он старался помочь ей. Один раз Ирусе в качестве премии за хорошую учебу подарили отрез ткани на платье. Она сразу побежала на рынок и продала ткань, чтобы купить хлеб. Увидев, что Ируся так и ходит в старом платье, директор все понял.

Он сказал, чтобы она в определенный день приходила в бухгалтерию и получала деньги, о которых будут знать только он и бухгалтер. Ни в каких документах, ни в какой отчетности эта выданная сумма не будет отмечена. Позднее Ируся предполагала, что директор выделил ей деньги из своей зарплаты, видя то, что ей никто не помогает и в награду за ее хорошую учебу. Во время войны Киров был тыловым городом. Каждую ночь в город прибывали эшелоны с ранеными. Эвакогоспитали размещались в зданиях школ, учебных заведений. Было много эвакуированных из Ленинграда, других городов. Эвакуированы были промышленные предприятия, которые начинали работать, можно сказать, в чистом поле. Где сейчас находится завод «Маяк» было только одно старое здание сельскохозяйственного училища. В июле 1941 года там расположился цех Ворошиловградского патронного завода, сотрудники которого работали днем и ночью. Завод выпускал пулеметные ленты и аэродромные плиты для военных аэродромов. Для людей, которые там работали, недалеко от завода построили баню. В этой бане мылись и девушки студентки фельдшерско-акушерской школы. При входе давали маленький кусочек мыла, самое главное, там была горячая вода, можно было не только вымыться, но и постирать свое бельишко. Городские улицы ночью не освещались. Зимой все дороги и тротуары были засыпаны снегом. Кое-где у частных домов хозяева счищали снег, но в темноте люди этого не видели. Пробираясь по сугробам, можно было неожиданно упасть в глубокую яму туда, где снег был разгребен. По утрам зимой по улицам города ездили специальные машины, которые забирали людей, не дошедших до своего дома и умерших от холода, голода и усталости на улице. Продовольствие, в основном, хлеб выдавали по карточкам. Ируся в Кирове жила в общежитии, саманном неотапливаемом доме, в единственной большой комнате, где стояли железные кровати для 60 человек. Ее мама и сестра ничем не могли ей помочь. Карточки на хлеб выдавали на неделю вперед, но все сразу их не отоваривали, выдавали хлеб на один день. Ируся постоянно ощущала голод. Легче было тем студентам, кто жил с родителями в городе. Чтобы выжить, Ирусе пришлось стать донором. Кровь нельзя было сдавать часто, но у Ируси была первая группа крови, тогда она считалась универсальной, в госпиталях ее вливали всем, независимо от группы крови пациента. Сразу после сдачи крови донор пил горячий сладкий чай с булочкой, причем чай можно было пить, сколько пожелаешь. Еще донорам давали деньги и талоны на питание в столовой. Особо никто не следил, когда человек в последний раз сдавал кровь. Ируся этим пользовалась и сдавала кровь часто. Она вспоминала, что после сдачи крови чувствовала такую легкость, как будто тело было невесомым, и еще все время хотелось пить. Иногда в буфете на вокзале отоваривали карточки сразу на всю неделю. Ируся пользовалась и этой возможностью. В общежитии ночью бегали полчища крыс в поисках чего-нибудь съестного. Продукты приходилось хранить в мешках, привязанных за веревку к потолку. Однажды Ируся получила по карточке хлеб за несколько дней, она положила его в мешок, легла спать, но никак не могла заснуть. Она все смотрела и смотрела на этот мешок с хлебом, привязанный к потолку. И, наконец, решила, что лучше съесть весь этот хлеб, потому что чувство голода было уже просто невыносимо. Так она и сделала, а потом спокойно заснула, не думая, что ждет ее завтра. Спать в неотапливаемом помещении зимой было очень холодно. Ируся сшила себе спальный мешок, материал в два слоя, между которыми находилась вата. Однажды она уже почти забралась в свой спальный мешок, и тут обнаружилось, что ее отсутствием воспользовалась огромная крыса, которая забралась в середину мешка и родила там крысят. Голод, холод, крысы, а еще надо было учиться, сдавать экзамены. К экзаменам Ируся готовилась в библиотеке Герцена. В читальном зале библиотеки было тепло и светло. В теплом помещении хотелось спать, глаза просто сами закрывались. Друг Ируси Василий Адамович Печенкин, который тоже учился в этой школе, засыпал сразу, положив голову на раскрытую книгу. Она сердилась на него, будила, заставляла читать учебники и конспекты. Почти каждую ночь девушки студентки на вокзале встречали и разгружали эшелоны с ранеными, чтобы доставить их в эвакогоспитали. Ируся вспоминала, что только согреется в спальном мешке и заснет, как в комнату входит комендант общежития и будит всех, громко объявляя: «Девушки красавицы, вставайте, пришел эшелон, все срочно на разгрузку». Один раз Ирусю в общежитии навестила сестра Татьяна Ильинична. Она приехала в Киров по служебным делам и выкроила время, чтобы встретиться с Ирусей. Татьяна Ильинична нашла сестру спящей в холодной комнате. Она долго пыталась разбудить Ирусю, чтобы поговорить с ней, но все попытки были тщетны. Ируся вроде бы садилась и открывала глаза, но тут же опять падала на кровать и засыпала. Татьяна Ильинична сидела у кровати сестры и плакала от жалости и бессилия, чем-то помочь, ей надо было уезжать, потому что дома ждали маленький сын и мама. Она выложила продуктовые карточки и деньги, которые у нее были, просила передать все это Ирусе, когда она проснется. Когда Ируся проснулась и увидела деньги и карточки, то почувствовала радость от такого нежданного богатства и горечь, что не повидалась с сестрой. Татьяна Ильинична увидела и поняла, насколько тяжело живется ее сестренке. Однажды уже осенью она договорилась с местным колхозом о том, что сдаст в колхоз мешок картошки, а председатель должен сделать так, чтобы колхоз в пригороде Кирова выдал мешок картошки Ирусе. И это получилось! Ируся с подружкой вдвоем волоком притащили в общежитие мешок картошки. И на некоторое время был решен продовольственный вопрос. Девушки студентки работали в эвакогоспиталях Кирова. Раненых старались кормить так, чтобы они быстрее поправлялись и снова отправлялись воевать. Иногда раненые солдаты делились пищей с ухаживающими за ними девушками. Однажды девушкам передали пакет с селедочными головами. Все общежитие собралось есть суп из этих голов. Селедка была очень соленая, за ночь девушки выпили всю воду, которая была в комнате. Утром никто из них не мог пойти на занятия, потому что у всех были сильные отеки лица и ног. Занятия в фельдшерско-акушерской школе проходили в бывшем общежитии на улице Молодой гвардии 86, здании неприспособленном для этих целей. А новый учебный корпус, построенный до войны, был передан под институт Советской армии, здание на ул. Дрелевского – под госпиталь. Сменялся коллектив преподавателей – одни уходили на фронт, другие, вернувшиеся, заменили выбывших. В школе было всего 14 преподавателей. Для обучения студентов привлекали врачей, работающих в эвакогоспиталях. Лекции читали преподаватели эвакуированной Ленинградской военно-медицинской академии. Много времени уделялось практической работе с пациентами. Студенты приходили на занятия к преподавателям в госпитали. Там им на практике показывали, как нужно правильно поставить диагноз и лечить больных людей. На месте нынешней областной больницы было старинное кладбище. Больницу только начинали строить, разрывая могилы. Кости людей из этих могил служили наглядными пособиями по анатомии для студентов, которые могли подобрать их, спеша на занятия через кладбище, сокращая дорогу до ближайшего госпиталя. В фельдшерско-акушерской школе студентам давали такие знания, чтобы выпускник этого заведения мог лечить детей и взрослых от различных заболеваний. Расчет был на то, что фельдшер будет единственным медицинским специалистом в населенном пункте, который обязан оказывать помощь всем больным. Поэтому большое внимание уделялось практическим занятиям. Одним из преподавателей был доктор Георгий Алексеевич Скалепов. Родился он в 1871 году. В 1896 году окончил медицинский факультет Киевского университета. Доктор Скалепов оказывал помощь воинам Великой Отечественной войны в эвакогоспиталях и больницах Кирова, и был представлен к наградам. Он заведовал диагностическим отделением областной больницы. В 1943 году получил звание Заслуженный врач РСФСР. Получилось так, что доктор Скалепов обратил особое внимание на Ирусю. На занятиях доктор дал задание студентам поставить правильный диагноз пациентам. Ирусе досталась женщина, которая жаловалась на слабость, одышку. Доктор предполагал, что у этой больной проблемы с легкими. Ируся осмотрела, прослушала женщину и сделала вывод, что у женщины проблемы с сердечным клапаном. Доктор Скалепов сначала не поверил такому диагнозу, он долго прослушивал работу сердца больной, и вынужден был признать, что Ируся определила правильно диагноз. Он удивлялся, как она смогла это сделать, а он не услышал сбои в работе сердца пациентки. С этого случая он понял, что у этой девушки есть дар лечить людей, что она стремится быть хорошим врачом, чтобы помогать людям. Ируся всегда вспоминала добрыми словами доктора Скалепова, а еще вспоминала, как он помог ей выпутаться из неприятной ситуации на выпускных экзаменах. Ируся всегда была готова к ответам на экзаменах, она брала билет с вопросами и отвечала первой. А в этот раз она взяла билет, посмотрела на первый вопрос, села, и не знала, как ей быть. Первый вопрос был о болезнях крови, к которому она не была готова. Накануне при подготовке к экзамену она не выучила этот вопрос, решила, что он ей не достанется. Доктор Скалепов был в экзаменационной комиссии, он понял, что с его лучшей студенткой произошла какая-то катастрофа. Он подошел к ней, Ируся показала на первый вопрос и покачала головой. Доктор Скалепов вызвал Ирусю отвечать и как только она начала рассказывать о составе крови, он прервал ее, сказав, что достаточно и можно отвечать на второй вопрос, который она знала. За сдачу этого экзамена Ируся получила оценку три, это была первая тройка за все время учебы. Доктор Скалепов вышел за Ирусей в коридор, чтобы узнать, что произошло. Ируся призналась, что не подготовилась именно по этому вопросу. Ей было стыдно перед человеком, который не ожидал от нее такого легкомысленного поступка. Доктор ничего не сказал, видно было, что он очень расстроен. По всем остальным экзаменам Ируся получила оценку пять. Выпускные экзамены проходили в июле 1945 года. Война закончилась. Девушки студентки узнали об окончании войны от коменданта общежития. Он плакал и рассказывал о себе, как выжил в блокадном Ленинграде, потому что ел крыс. Из его семьи в живых никого не осталось, все умерли от голода. Ируся за время учебы несколько раз ездила к своей маме и сестре. Ездила иногда на товарном поезде, иногда на подножке пассажирского поезда. Она чувствовала там себя лишней и долго не задерживалась, возвращалась обратно в Киров. В 1944 году в Черновское к матери и сестре приехал Павел Ильич. Его судьба сложилась так, что он был осужден, когда началась война, воевал в штрафбате, был тяжело ранен. К родственникам его отправили из эвакогоспиталя в Кутаиси в сопровождении медсестры, потому что не надеялись, что он выживет, пусть уж лучше умрет на родине. У Павла Ильича было ранение в живот, прооперирован кишечник и желудок, он не мог нормально есть. Мария Егоровна и Татьяна Ильинична решили купить корову, чтобы было молоко для ребенка и Павла Ильича. Денег на покупку не было. Пришлось договариваться с женщиной, эвакуированной из Ленинграда, о том, что она даст деньги на покупку коровы, а Мария Егоровна будет ухаживать за коровой и отдавать половину коровьего молока. Когда эвакуированные стали возвращаться в Ленинград, корову пришлось продать, чтобы вернуть деньги. Пока была корова, Павла Ильича кормили так же как ребенка: молоко, каши. Постепенно он поправился и даже стал выпивать, что не нравилось приезжающей иногда Ирусе. И она старалась посещать родственников не так часто. После окончания учебы фельдшеров стали распределять на работу. Дипломы об окончании школы никому не выдавали, чтобы получить диплом, надо было отработать три года по месту распределения. Из общежития уже все разъехались, получив направления на работу, а Ирусе никакого направления не выдали. Оказалось, что в Облздравотделе решили направить ее на должность начальника санитарно-эпидемиологической станции, предоставив ей несколько районов Кировской области на выбор. Три месяца Ирусю готовили к этой работе. А, когда подготовка закончилась, она не могла решить, куда поехать работать. Ируся приходила в Облздравотдел, на карте области находила районы, где требовался специалист, затем читала сводку об эпидемиях в этом районе. Сводки о заболеваниях во всех районах были ужасающие, и Ируся просто не знала, что ей выбрать. Наконец в Облздравотделе стали говорить о том, что уже пора принимать какое-то решение. Тут на помощь нерешительной Ирусе пришел друг и коллега Василий Адамович Печенкин, закончивший школу и получивший направление на свою малую родину в Куменский район. Он был удивлен, что Ируся еще не получила направления и высказался так: «Что ты делаешь в Кирове? Поехали в Кумены, там замечательно. Ты что, даже думать нечего, потому что Кумены настоящий город!». Надо сказать, что сам Василий Адамович Печенкин недолго проработал фельдшером в прекрасном городе Кумены. В 1949 году он уехал учиться в Ленинградский медицинский институт. Окончил этот институт в 1955 году. Занимался научной деятельностью. Ему присвоено ученое звание доктор медицинских наук. Он работал в Ленинграде, читал лекции студентам института. В 1996 году приезжал в Кумены, нашел Ирину Ильиничну, которая уже давно не работала. Это была последняя встреча старых друзей. Я видела, что Василий Адамович был удивлен в каких условиях живет Ирина Ильинична. Квартира давно не ремонтирована, Ирина Ильинична передвигается на инвалидной коляске. А он помнил какой она была раньше, когда они учились, он думал, что его подруга могла добиться высоких должностей и почета. Наверно он не знал, что она не могла учиться в институте, потому что туда не принимали детей врагов народа. Да и образование в школе она получила только среднее. Учиться дальше у нее не было средств, надо было работать, чтобы выжить. А тогда в 1945 году Ируся поверила рассказам своего друга о прекрасном городе Кумены, и судьба ее была решена. Она прожила в Куменах долгую жизнь и похоронена на Куменском кладбище. В Кумены Ирусю повезли на машине в сопровождении ответственного работника из Облздравотдела. Это было осенью, в октябре. Дорога из Кирова до Кумен шла по старинному тракту, по которому на лошадях ездили в 18 веке еще при Екатерине Великой. Было пасмурно, шел мелкий осенний дождь, грязь и лужи на дороге, за окном машины мелькают лес и убогие деревеньки. Ируся с нетерпением ждала, когда же появится город Кумены. Шофер сказал, что проезжаем деревню Юферевскую, а дальше уже будут Кумены. Ируся во все глаза смотрела, но ничего не изменилось: те же невысокие деревянные дома, та же грязь на дороге. Когда машина остановилась перед двухэтажным кирпичным домом, Ируся спросила, где же центр Кумен. Она удивилась, когда ей ответили, что центр уже проехали. Она никакого городского центра не заметила. Выйдя из машины, Ируся сразу же попала в лужу воды и промочила ноги. Своей сопровождающей она сказала, чтобы ее вещи оставили в машине, потому что она здесь не останется. Ируся не видела, как женщина сделала шоферу знак, чтобы он потихоньку перенес вещи Ируси в дом. Отдел Куменской санитарно-эпидемиологической станции находился на первом этаже в небольшой комнате, слабо освещенной керосиновой лампой. В полумраке около топившейся печки грелось несколько человек. Женщина из Облздравотдела сказала: «Познакомьтесь, это приехала начальник станции Баранова Ирина Ильинична». Пока Ируся стояла в растерянности перед своими будущими подчиненными, женщина вышла, скомандовала шоферу быстрее уезжать. Когда Ируся опомнилась и выбежала на улицу, машины уже не было, а в коридоре одиноко стояли ее вещи: маленький чемоданчик и сумка. Так началась жизнь в Куменах Ирины Ильиничны. На ночлег ее отправили в соседний двухэтажный деревянный дом. В маленькой комнате на первом этаже не было никакой мебели. Хорошо, что откуда-то принесли дрова и затопили печь. У Ируси не было ни одеяла, ни подушки, ни постельного белья. Первую ночь она спала на полу, укрывшись своей курткой. На следующий день она пришла в отдел, чтобы знакомиться с работниками и сводками об эпидемиях в районе. В первую очередь она решила позаботиться о себе, чтобы не ночевать снова на полу в своей комнатушке. Посмотрев различные бумаги отдела, она увидела, что у станции есть склад, где хранятся кроме реактивов для обработки очагов инфекции еще и вещи для развертывания палат для больных в очагах эпидемии. Этот склад располагался в подвале старинной куменской церкви. Там Ирина Ильинична на время взяла для себя железную кровать, матрас, одеяло, подушку, постельное белье. Познакомившись поближе с подчиненными, Ирина Ильинична поняла, что ее здесь не ждали, на ее должность претендовала одна из сотрудниц станции. Но она понимала, что все равно придется работать там, куда ее направили, чтобы получить диплом и уже тогда устроиться на другую работу. Ирина Ильинична сначала распределила работников на обследование людей в деревнях Куменского района. Повсеместно люди были заражены трахомой и умирали от сыпного тифа. Сотрудники станции приезжали на лошадях или приходили пешком в деревню, заходили в каждый дом, чтобы обработать от вшей одежду. Сразу же приносили дрова и разжигали печь, чтобы нагреть воду и вымыть еще живых людей, затем в печи прожаривали всю одежду, подушки, одеяла. Горячей водой с хлоркой мыли стены и пол, чтобы уничтожить ползающих по ним вшей. После каждой такой обработки сотрудники осматривали свою одежду. Один только раз Ирина Ильинична нашла у себя на одежде вошь, когда уже была дома в своей комнате. Она тут же растопила печь, вымылась и положила свою одежду в раскаленную печь, чтобы прожарить. Утром она с ужасом увидела, что от одежды осталась груда пепла. На работу было идти не в чем, другого платья у нее не было. Пришлось срочно раскроить и сшить на машинке у соседки платье из занавески. Занавеской у нее служила белая простыня, подкрашенная синькой, из нее и получилось платье. А на следующий день Ирина Ильинична раздобыла шерстяные нитки и связала себе новую кофточку. Из всех сотрудников при работе на эпидемии сыпного тифа при Ирине Ильиничне заразились два человека. Мужчина, здоровый, сильный, прошедший всю войну без серьезных ранений, умер, заразившись сыпным тифом. Женщина, которая потом работала санитаркой в Куменской больнице, переболела и выздоровела. Сотрудники станции не справлялись с эпидемией сыпного тифа, люди заражались снова там, где казалось, что все дома в деревне были уже не раз обработаны. Последней каплей для Ирины Ильиничны, когда она решила, что дальше так работать нельзя, стал случай в одной из деревень. Она зашла в деревенский дом и обнаружила на холодной русской печке мертвую женщину, к ней прижались еще живые двое детей. Чтобы спасти детей, растопили печь, вымыли их теплой водой, покормили, взяли с собой в Кумены, чтобы определить в детский дом. Ирина Ильинична пошла в райком к первому секретарю района с просьбой о покупке переносной дезинфекционной камеры. Она сумела убедить руководство района, что нужно найти деньги на покупку камеры, иначе с этим заболеванием не справиться. Камера была куплена, ее стали перевозить из одной деревни в другую, с ее помощью за один день можно было обработать одежду во всех домах деревни. Сотрудники станции каждый день разъезжались по деревням. В отделе никого не оставалось. Это не понравилось руководителям района и области, которые не могли дозвониться до начальника станции, а приходя в отдел, видели, что он закрыт на замок. Наконец первый секретарь Куменского района вечером разыскал начальника станции Ирину Ильиничну, чтобы отругать ее за то, что станция вечно закрыта на замок, а на телефонные звонки никто не отвечает. Он предупредил Ирину Ильиничну, что она должна руководить работниками, а не работать в деревнях вместе с ними. Постепенно число больных сыпным тифом стало сокращаться. Ирина Ильинична распределяла сотрудников на работу в деревнях, а сама решила обследовать места, где в Куменах готовили и продавали пищевые продукты. В Куменах существовала столовая, в которой было два зала. Один, с отдельным входом, для куменской элиты, руководителей всех рангов. Другой зал предназначался для всех остальных людей. Ирина Ильинична, как начальник санэпидем станции, обязана была перед обедом снять пробу со всех блюд, которыми будут угощать посетителей привилегированного зала. Ирина Ильинична попала и в число тех лиц, которым продовольствие приносила домой специальная женщина. В основном это было несколько граммов хлеба и какая-нибудь крупа. Ирина Ильинична обратила внимание на странный хлеб, такого ей даже во время войны по карточкам в Кирове не выдавали. Она решила посмотреть, где его выпекают. Пекарня находилась на окраине села в одноэтажном деревянном домике. Ирина Ильинична была поражена тем, что в сенях лежала груда грязной мороженой картошки. В самой пекарне пол тоже был грязный, пекари работали без спецодежды, противни для выпечки хлеба и столы тоже не блистали чистотой. Печь топили дровами, которые лежали на полу у печи. Пекари подкидывали дрова в печь, а потом, не помыв руки, замешивали тесто. Странный вкус был у хлеба, потому что в тесто в большом количестве добавляли перемолотый сырой немытый картофель, который лежал в сенях. И финалом этой ужасающей картины стало то, что за готовым хлебом приехал на лошади человек, который не мытыми руками стал выносить буханки и укладывать их в сани на солому, а потом прикрыл хлеб какой-то дерюжкой. Человек сел в сани рядом с хлебом и повез готовую продукцию для продажи в магазин. На худенькую девушку в кожаной курточке, шляпке и резиновых ботиках никто не обращал внимания, пока она не стала возмущаться и спрашивать, где руководитель этого заведения. К Ирине Ильиничне вышел здоровенный мужчина, не понимая, что этой пигалице нужно. Когда он узнал, кто его посетил и с какими намерениями, мужчина готов был на колени встать, умоляя никому не сообщать. Ирина Ильинична не была жестокой, она понимала, что если она сообщит об антисанитарии на пекарне, человеку в то время в лучшем случае грозит тюрьма на долгие годы. Она сказала, что дает сутки на то, чтобы в пекарне навели чистоту и порядок, чтобы хлеб пекли из муки без всяких примесей. Через сутки пекарню было не узнать. Печь топил человек, который только этим и занимался, к тесту он не прикасался. Картошки в сенях больше не было, а пол был выскоблен до белизны. Все пекари были одеты в белые халаты, головы повязаны косынками. Чтобы доставлять хлеб в магазин, на сани установили короб из фанеры. Готовый хлеб в этот короб укладывал пекарь с перчатками на руках. На лошади в этом коробе развозили хлеб по магазинам много лет, пока не появилась специальная машина для перевозки хлеба.

 

 

В должности начальника санитарно-эпидемической станции Ирина Ильинична проработала до 15 января 1946 года. Приказом Куменского райздравотдела она была переведена на должность фельдшера Быковского детского дома. Этот детский дом был создан в селе Быково в 1944 году и располагался в здании школы. В разное время директорами детдома работали С.А.Пономарёва (с 1944-го по 1946 год), С.А.Фалалеева (1946--1947) и В.В.Мохов (1947--1949). Воспитателями в Быковском детдоме трудились Г.В.Загоскина, П.И.Вотинцева, М.Г.Малых, Н.В.Вершинина, В.Ф.Шабалдина, Г.Т.Фалалеев, А.М.Чуракова, А.А.Шулакова, Т.П.Глотова, К.А.Цепелева. Завучем была Антонина Назаровна Лобанова. Также в детском дома работали повар, конюх, пекарь, завхоз, прачки, нянечки, скотники, кастелянши, сторож и истопник. В детдоме было своё хозяйство: девять коров, овцы, свиньи, сеяли 15 га зерновых, чтобы обеспечить детей питанием. Очень помогали старшие ребята из детдома. 16 июля 44-го года поступила первая партия детей в количестве 34 человек. Все они были грязные, оборванные и обросшие. Независимо от пола все одеты в платья девочек. фамилии и имена ребят, которые прибыли из Кировского детприёмника: Нина Мотанцева, Нюра Воинкова, Игорь Земеев, Элла Косарева, Гена Неизвестный, Люба Неизвестная и другие. Много было эвакуированных из Ленинграда детей. Маленькие дети часто не помнили свои имена и фамилии, поэтому в детприемнике при оформлении им давали новые имена и фамилии. Так в детском доме появились дети с фамилией Неизвестный. Ирина Ильинична проработала в детском доме до 1948 года. Многие люди, с которыми она там работала, остались ей верными друзьями на всю жизнь. Директор Серафима Андреевна Пономарева понаблюдала за новым сотрудником и неожиданно решила, что имя Ирина ей совсем не подходит. Она сказала так: «Какая же ты Ирина, ты Ираида». С этого времени все стали звать Ирину Ильиничну Ираидой Ильиничной. Она так привыкла к этому новому имени, что об имени Ирина не вспоминала до конца своей жизни. Дни в детском доме проходили в повседневных хлопотах, осмотрах детей, проверке и обязательной пробе пищи. В детский дом довольно часто привозили одежду и продукты питания, присланные посылками из Америки. Запомнились детские шубки и шапки из неизвестного меха, сухой яичный порошок, какао и порошок, из которого делали сладкий кисель. Воспитатели постоянно находились рядом с детьми и старались заменить им родителей. Они дежурили по очереди днем и ночью. Дети радовались, когда дежурила Ираида Ильинична. Ей хотелось побаловать детей. В этот день нарушался весь режим дня. Летом дети спали, сколько хотели, а потом брали в столовой сухой паек и отправлялись на весь день на прогулку в лес. Ираида Ильинична заранее договаривалась с теми ребятами, которые пользовались авторитетом у всех детей, чтобы не было никаких безобразий, чтобы старшие следили за маленькими детьми. Все понимали, что если что-то случится, больше им уже не разрешат нарушать режим дня. Дети купались в реке, собирали и ели ягоды. Сначала они не знали съедобные грибы и ягоды, поэтому приносили и показывали Ираиде Ильиничне. Девочки собирали цветы, плели венки. День проходил незаметно, наступало время возвращаться в детдом и ждать, когда снова будет дежурить Ираида Ильинична. Кроме учебы в школе и помощи в хозяйственных делах детского дома, дети активно участвовали в различных мероприятиях. Воспитатели устраивали праздники, на которых дети веселились, пели песни, танцевали, рассказывали стихи. Учила детей песням и танцам Парасковья Ивановна Вотинцева. Ираида Ильинична играла на гитаре и пела вместе с Парасковьей Ивановной. Закрыт Быковский детдом был в 1949 году.

В 1947 году Ираида Ильинична познакомилась с Василием Семеновичем Шустовым и вышла за него замуж. Василий Семенович вернулся на родину после тяжелого ранения. Он воевал под Сталинградом, был ранен, долго лечился в госпитале. Работать, как раньше в колхозе, он не мог, не позволяло ранение правой руки. Он устроился на работу в Куменах налоговым инспектором. 4 мая 1948 года Ираида Ильинична родила дочь Татьяну. Молодой семье предоставили маленькую комнату на первом этаже двухэтажного деревянного дома в Куменах. В квартире не было мебели, не было посуды. Василий Семенович носил армейскую одежду, у Ираиды Ильиничны тоже был минимум одежды. Первое время ребенок спал в ящике от письменного стола. Страна еще только начинала восстанавливать хозяйство после войны. Все жили не богато, но люди помогали друг другу. Вскоре для ребенка друзья принесли деревянную кроватку. Ираида Ильинична сшила из своей одежды все, что было необходимо для ребенка. Прекрасным летним днем Ираида Ильинична гуляла с дочкой на руках по центральной куменской улице, когда ее увидел первый секретарь райкома. Он подошел посмотреть на дочку Ираиды Ильиничны, а потом спросил, что она собирается делать дальше. Понятно, что в детском доме вдали от мужа и с маленьким ребенком работать уже невозможно. Тогда он сказал: «Хватит гулять, в больнице требуются специалисты в амбулаторию принимать больных. Нечего раздумывать, завтра же выходи на работу». Это было внезапное предложение, Ираида Ильинична еще до этого времени не работала на приеме и сомневалась, а вдруг она не сможет хорошо работать, забыла всё, чему учили. А еще надо было найти няню для грудного ребенка. Так в 1948 году в Кумены приехала Мария Егоровна, чтобы помочь дочке Ирине в воспитании внучки Тани.

Куменская районная больница была открыта с момента образования района в 1935 году. Ираида Ильинична начала работу в Куменской больнице в должности фельдшера 4 июля 1948 года. Двадцатого августа 1948 года после окончания Иркутского медицинского института врачом-стоматологом в Куменскую больницу был направлен репрессированный немец Рихард Иванович Кремринг. Он совмещал несколько врачебных специальностей - был и хирургом, и отоларингологом, и глазным врачом, а также врачом — ортопедом. Заведовала Куменской больницей в 1948 году Синукова Ирина.

Больница в Куменах находилась на окраине села. Больных принимали в амбулатории, небольшом одноэтажном деревянном доме. Рядом был построен двухэтажный дом, в котором находился стационар для лечения людей. Еще было одноэтажное деревянное строение для инфекционных больных. За больничными строениями простирались колхозные поля. На территории больницы не было деревьев и кустов. Окна амбулатории выходили на юг. Летом в маленьких кабинетах, где принимали больных людей, было невыносимо душно. Открыть окна невозможно, потому что прямо под окнами была устроена коновязь. Люди приезжали на лошадях и привязывали их так, что лошади почти заглядывали в окна. Определенных часов приема больных не было. Принимали и осматривали всех людей, которые пришли и приехали на прием. Больных, приехавших издалека, отправляли для лечения в стационар, остальным выписывали лекарства и отправляли лечиться домой. Обязательно на следующий день таких больных навещали дома, чтобы посмотреть, как проходит лечение, не наступило ли ухудшение состояния. Больных с тяжелыми заболеваниями отправляли на лечение в Киров. В Куменах существовал аэродром, построенный еще во время войны, на котором могли приземляться небольшие самолеты санитарной авиации. Долгое время в куменской больнице не было даже лошади, чтобы доставить врача к больному в деревни района. Тяжелых больных на аэродром к санитарному самолету подвозили, запрягая вместо лошади быка. Если летчики видели, пролетая над Куменами, что бык, везущий больного, медленно двигается в сторону аэродрома, то чтобы не терять время, они успевали слетать по другому вызову, а потом вернуться в Кумены. В больнице не было рентгена, не делали анализов, не было аппарата для измерения давления. Лечили людей, как раньше в земских больницах. Ираида Ильинична проводила осмотр пациентов, как ее учили в фельдшерской школе. Она прослушивала работу сердца и легких, руками проверяла пульс, пальпировала позвоночник и живот, внимательно смотрела на состояние кожи, глаз, языка, ушей и горла. Она даже по запаху могла определить, что болит у пришедшего на прием. Ираида Ильинична понимала, что много она еще не знает о болезнях и лечении. Она стала покупать медицинские книги и справочники, анатомический атлас, выписала газету Медицинский работник. В газете специалисты писали о новых методах лечения различные заболеваний, новых лекарствах. Но в Куменах врачам приходилось помогать людям тем, что у них было. Однажды Ираида Ильинична слышала, как доктор Кремринг, принимая маленькую девочку с низким гемоглобином, говорил ее отцу, что надо кормить ребенка калорийной пищей. Отец девочки спрашивал у доктора, чем именно кормить, если в основном все в семье едят только картошку. Доктор, понимая, что фруктов, свежего мяса и прочего в этой семье нет, ответил, что и картошку можно по-разному приготовить, чтобы она была полезной для ребенка. Женщину, поступившую с заболеванием почек, лечить было нечем, она была обречена. Каждый день к женщине приходили маленькие дочки, стояли у окна палаты, смотрели на маму и плакали. Ираида Ильинична решила, что может быть, женщину спасет, если девочки каждый день будут приносить маме свежую землянику, и она будет есть эти ягоды. Это было летом, каждый день девочки приносили в больницу ягоды земляники. И случилось чудо, женщина выздоровела. Еще такое чудо произошло с маленьким мальчиком. Это был грудной младенец, который страдал от аллергии на молочные продукты. Он умирал от голода, потому что не мог пить даже материнское молоко. Ираида Ильнична сказала, чтобы на больничной кухне для этого ребенка готовили рисовый отвар и пюре из моркови. Через много лет произошла случайная встреча. Мама этого мальчика, высокого красивого юноши, говорила ему, показывая на Ираиду Ильиничну: « Вот твоя спасительница, тебе надо ее благодарить, в ноги кланяться, ведь мне все врачи говорили, что ребенок не выживет». Чтобы оказывать помощь больным людям круглосуточно, был составлен график дежурства врачей. Медицинские работники пешком шли домой к заболевшему человеку, чтобы оказать экстренную помощь. Лошадь в больнице появилась, когда быка уже не было. Лошадь была старая, списанная из какого-то медицинского учреждения в Кирове, где у нее брали кровь для опытов. Лошадь жалели, использовали редко, в крайних случаях. Особенно трудно было выходить на вызовы к больным зимней ночью. В темноте, по заснеженной дороге надо было добраться до пациента, который находился не только в Куменах, но и в близлежащих деревнях. Ираида Ильинична часто в свое дежурство помогала женщинам при родах. Женщины работали и оставались дома до последнего момента, когда начинались схватки, и требовалась помощь акушера. Однажды Ираида Ильинична всю ночь помогала роженице. Утром, когда ребенок родился, счастливый отец решил угостить уставшую и голодную Ираиду Ильиничну. Он поставил на стол тарелку, в которой была завариха, каша из муки, заваренной кипятком. Больше в доме не было никакой еды. Как ни была голодна Ираида Ильинична, но есть она не смогла, потому что увидела, какими глазами смотрели на эту тарелку маленькие дети, обступившие стол. Она только попробовала кашу, чтобы не обидеть мужчину, а потом усадила за стол всех детишек, чтобы накормить их. В другой раз зимней ночью в деревне Тепляки Ираида Ильинична решила, что нельзя женщину и новорожденного ребенка оставлять дома. Она отправила отца семейства на конюшню за лошадью. Но он вернулся ни с чем, председатель колхоза распорядился лошадей никому не давать. Тогда Ираида Ильинична сама пошла к председателю, она сказала, что если женщина и ребенок умрут, то отвечать за это будет он. Лошадь быстро запрягли. Роженица и Ираида Ильинична с ребенком на руках сели в сани. Всю дорогу Ираида Ильинична держала руку, аккуратно прикрывая ею личико ребенка. Она боялась, что он задохнется, потому что пришлось его закутать с головой в большую шубу, чтобы не простудить.

В 1950 году на территории больницы посадили деревья, коновязь перенесли через дорогу от амбулатории на пустырь. Деревья были маленькие, чтобы они прижились, их надо было поливать почти каждый день. Воду черпали ведром из глубокого колодца. В Куменах все колодцы были очень глубокие, деревянный колодезный ворот приходилось долго крутить железной рукояткой, наматывая на ворот в несколько слоев металлический трос, пока не покажется ведро, полное воды. Поливкой, кроме своей основной работы, занимались санитарки. Это была тяжелая работа, потому что деревьев и кустарников посадили много, чтобы летом пациенты больницы могли погулять по аллеям и посидеть на скамеечках в тени деревьев. Чтобы сохранить маленькие деревца, их огородили штакетником, но гулявшим по куменским улицам козам штакетник не стал преградой. Хозяева выпускали коз на улицы, чтобы они сами искали себе пропитание. В больнице сначала предупреждали хозяев, поняв, что слова не действуют, коз на территории больницы стали отлавливать и запирать их в больничном сарае. Хозяева, в первый раз приходя в больницу за своей козой, второй раз делали все, чтобы их коза больше не попадала в такую ситуацию. На территории больницы долго сохранялись эти деревья, высокие березы, липы, а там, где работала Ираида Ильнична, расли прекрасные рябины.

В 1953 году после окончания Саратовского медицинского института на работу в Куменскую больницу в качестве врача-хирурга приехал Платонов Алексей Степанович. Алексей Степанович Платонов родился в 1929 году в Тамбовской области. В 1946 году после окончания школы он поступил на учебу в Саратовский медицинский институт. В августе 1953 года, окончив институт, по распределению был направлен главным врачом в Куменскую центральную районную больницу. По совместительству стал исполнять обязанности хирурга, акушера-гинеколога, патологоанатома и судмедэксперта. Успешно сочетал административную и лечебную деятельность. С приездом Алексея Степановича в Кумены в больнице появился настоящий хозяин. У него хватало сил и времени заниматься лечением людей и осуществлять планы по благоустройству больничной территории. Он видел будущее Куменского района и стремился, чтобы больница не отставала от развития региона. Алексей Степанович был талантливым хирургом, в не самых лучших условиях он успешно делал очень сложные операции. Иногда ему приходилось делать операции, когда надо было срочно спасать пациента в другом районе. Тогда за ним прилетал самолет Кировской областной санитарной авиации. Алексей Степанович решил, что нужно постепенно строить новые здания больницы. Вскоре было построено хирургическое отделение. Это было одноэтажное деревянное здание, в котором были палаты для больных и хирургический блок, где людям делали операции. К инфекционному отделению был сделан пристрой, в котором находились кабинет главного врача, бухгалтерия больницы. У Алексея Степановича были планы строить дальше больничные корпуса, но денег на строительство местное и областное правительство выделяли мало. Тогда сарай переоборудовали под свинарник, где откармливали свиней. Затем был выстроен небольшой свинарник, в котором за свиньями ухаживали уже не санитарки, а отдельные люди. У больницы был большой земельный участок, на котором выращивали картошку, овощи для откорма свиней. Мясо свиней частично шло на больничную кухню, другую часть продавали. Заготавливали сено, которое тоже продавали. На вырученные деньги продолжалось строительство на территории больницы. Когда был заложен фундамент очередного здания и строители уже занимались кладкой кирпичных стен, осмотреть стройку пришли люди из местного райкома. Алексея Степановича сразу вызвали к первому секретарю райкома. Секретарь был рассержен тем, что о стройке двухэтажного здания в кирпичном исполнении руководство района не знало. Он хотел также знать, откуда взялись деньги на такое строительство, но понятно, что было уже поздно запрещать и сносить, так как стены почти построены. Алексею Степановичу объявили строгий выговор за самоуправство. Таких выговоров за свою административную деятельность он получил немало. И уже не обращал на них внимания, сначала объявят выговор, пройдет какое-то время, отменят. Однажды руководители области и района даже отстранили Алексея Степановича от должности главного врача. Главным врачом был назначен приехавший в Кумены Комаров Владимир Ильич. Опыта в административной работе тогда у него не было. Он сам понимал это и не стремился к руководящей должности. Тем более, что Алексей Степанович к этому времени развернул строительство, на которое требовалось доставать где-то деньги. Отстраненный от дел Алексей Степанович чувствовал, что с ним поступили несправедливо, но ничего поделать не мог. Ираида Ильинична пошла на прием к первому секретарю Куменского райкома партии, чтобы рассказать о ситуации в больнице. Она просила, чтобы Алексею Степановичу объявили очередной выговор, но вернули на прежнее место. Первый секретарь был в замешательстве, только что был назначен Владимир Ильич Комаров, как же с ним поступить. Ираида Ильинична заверила, что этот вопрос улажен, не будет у Владимира Ильича никаких претензий. И Алексей Степанович стал снова главным врачом. Комаров Владимир Ильич был назначен заведовать райздравотделом, а потом вскоре уехал из Кумен. Он устроился в Кирово-Чепецке, приглашал туда Ираиду Ильиничну на любую должность в больнице, где работал, но она не решилась уехать из Кумен. До выхода на пенсию Владимир Ильич Комаров работал главным врачом Кировской областной станции переливания крови. О работе в Куменах он вспоминал, с Ираидой Ильиничной общался по телефону.

Алексей Степанович Платонов любил работать ночью, старался назначать плановые операции на ночь. С одной стороны в это время он был занят только хирургией, а не административными проблемами главного врача. С другой стороны, работа в ночное время оплачивалась по другому более высокому тарифу. Алексей Степанович сознавал, что должен зарабатывать достаточно денег для своей семьи. На общих собраниях работников больницы он всегда в конце своей речи предупреждал всех, чтобы внимательней относились к больным людям. Он говорил, что у него есть жена Зоя и сыновья, о которых он должен заботиться, поэтому он не хочет угодить в тюрьму из-за профессиональных ошибок медперсонала больницы. Алексей Степанович был очень требовательным к тем, кто ассистировал ему при проведении операций. Инструменты операционная сестра должна подавать быстро и именно те, которые нужны в это время. За неисполнение этих условий медсестра получала пинок по ногам. Операционные сестры ходили с синяками на ногах, плакали, некоторые отказывались работать. Алексей Степанович любил петь во время работы. Ираида Ильинична часто слышала, что пациенты недоумевали, почему доктор поет во время их лечения, спрашивали даже, может быть он пьяный. И она говорила Алексею Степановичу, что надо избавляться от привычки петь при пациентах, не нужно делать так, чтобы пациенты с недоверием относились к лечащему врачу.

Алексей Степанович с уважением относился к Ираиде Ильиничне, ценил ее, как специалиста. Он доверял Ираиде Ильиничне лечить своего отца и своих детей, предпочитал и сам лечиться в отделении у Ираиды Ильиничны, которая освобождала на время лечения отдельную палату. Отец Алексея Степановича лечился у Ираиды Ильиничны, когда приезжал в гости к сыну. Он говорил Ираиде Ильиничне, что природные условия для жизни людей в Кировской области более благоприятные, чем там, где он живет. Удивлялся тому, как много здесь леса и тем, что если летом долго нет дождей, трава все равно зеленая, что позволяет заготовить корм для скота. Алексей Степанович приходил к Ираиде Ильиничне в отделение, чтобы просто поговорить, поделиться своими планами о будущем больницы. Он рассказал, при каких обстоятельствах получил травму ноги. Алексей Степанович заступился за девушку, к которой в трамвае приставали несколько парней. Его выбросили из трамвая. Он очнулся в военном госпитале с травмой ноги. Скорая помощь была вовремя не оказана, а, возможно, в послевоенное время в больнице не было нужных лекарств. Началась гангрена, была предложена ампутация ноги. Для молодого человека, который только начал учиться в медицинском институте, это была трагедия. Алексей Степанович отказался от ампутации, решил, что лучше умереть. В палате, где он лежал, лечились раненые солдаты. Солдаты раздобыли спирт и решили, что если уж суждено умереть этому молодому парню, то пусть умрет не мучаясь. Они наливали ему спирт, заставляли выпить. Алексей Степанович после выпитого спирта сразу впадал в забытье, не чувствуя боли. Как только он открывал глаза, его ждала следующая порция спирта. Доктора махнули на него рукой, при обходе даже не подходили к нему. Так продолжалось несколько дней, пока при очередном обходе, доктор удивился тому, что пациент еще жив. При осмотре Алексея Степановича доктор удивился еще больше, гангрена отступила, были поражены только несколько пальцев. Солдаты ввели молодого человека в искусственную кому, чем спасли ему ногу и жизнь. Ираиду Ильиничну этот рассказ не очень удивил. Во время учебы в Кирове она видела, как в госпиталях в очень тяжелых случаях для спасения раненых солдат внутривенно делали уколы со спиртом. Спирт тогда производили из зерна, очень качественный, особенно для медицинских целей. Ираиду Ильиничну больше удивляли пророческие слова Алексея Степановича. В то время, когда Кумены были небольшим селом, на улицах которого машины являлись большой редкостью, а воду все доставали из колодцев, Алексей Степанович говорил, что через несколько лет по улицам Кумен будут автобусы возить людей на работу, а за воду из водопровода люди будут платить деньги. Ираида Ильинична смеялась и не верила, что когда-нибудь это свершится. Когда в Куменах еще не было водонапорных башен и водяных колонок на улицах, Алексей Степанович радостно сообщил Ираиде Ильиничне о том, что специалисты узнали об огромном запасе артезианской воды в Куменах. Оказывается, глубоко в земле под Куменами есть целое озеро чистой пресной воды. Алексей Степанович решил пробурить скважину на территории больницы и установить насос. Специалисты проверили, где это лучше сделать. Воду из скважины отдали на проверку. Проверка показала, что в воде есть кишечная палочка, и поэтому она не пригодна для использования. Воду на экспертизу брали несколько раз, результат был прежним. Алексей Степанович не понимал, откуда в артезианской воде кишечная палочка. Выяснилось все случайно. Оказывается, когда скважину пробурили, то мутную воду с песком удаляли плохо промытым насосом, которым до этого работали по очистке туалетов. Очищали скважину от кишечной палочки уже другим насосом, в течение нескольких дней вода рекой лилась по территории больницы. Водой из этой скважины в больнице пользовались до 1966 года, когда в Куменах появился водопровод. Алексей Степанович планировал, что и где он еще построит на больничной территории. Места было достаточно для постройки больничных корпусов. Но однажды он пришел в инфекционное отделение с известием, что прямо за отделением собираются строить РЭС, районную электрическую сеть. Долгое время ночью в больнице работать приходилось при освещении керосиновыми лампами. Лампы переносили из палаты в палату. Затем на реке Куменка была пущена в эксплуатацию гидроэлектростанция мощностью 35 киловатт, которая питала электричеством мельницу, лесопилку и станки промкомбината. Эта маломощная электростанция уже не могла работать так, чтобы обеспечить электричеством все село. В 1960 году Кумены собирались подключить к государственному электроснабжению. Алексей Степанович сказал, что сам об этом недавно узнал, когда обнаружил разметку территории под строительство РЭС сразу за инфекционным отделением. Его беспокоило, что рядом с больницей будет высоковольтная линия и всякое оборудование для электросетей, которое будет шуметь. В таких условиях лечить больных людей невозможно. И территория, которую он планировал использовать для строительства больничных корпусов, теперь была отдана под строительство РЭС. Когда Ираида Ильинична пришла на заседание райкома с просьбой отменить решение по строительству электрической сети на больничной территории, ей ответили, что это невозможно, потому что составлена, утверждена и подписана вся документация на строительство именно в этом месте. Ираиде Ильиничне пришлось долго доказывать, что нельзя строить подобное сооружение рядом с больницей. Она настаивала, что нужно подумать о том, в каких условиях будут лечиться люди, вы и ваши дети не гарантированы от того, что не попадете на лечение в больницу. От вас сейчас зависит дальнейшее развитие медицинской помощи жителям Куменского района. В результате для строительства РЭС было выделено другое место.

Алексей Степанович Платонов, как главный врач, сделал все, чтобы построить в Куменах больничный городок. В итоге, на территории в нескольких двухэтажных кирпичных зданиях разместились поликлиника, терапевтическое, хирургическое, педиатрическое, неврологическое отделения, роддом. Есть здание, где находятся кабинеты для руководства больницей, бухгалтерии, большой конференцзал для проведения собраний, рентгеновский кабинет. Отдельно построены здания кухни, прачечной и морга. И только здание инфекционного отделения осталось в прежнем состоянии.

 

Наступило время, когда Алексей Степанович Платонов решил, что в больнице должен быть рентгеновский аппарат. В амбулатории выделили кабинет, и установили старый военно-полевой рентгеновский аппарат РУМ-24 без особой защиты для медперсонала. Ираида Ильинична была направлена в Киров учиться работе на этом аппарате. Несколько месяцев она училась в Кирове. Учеба давалась ей тяжело, надо было вспомнить, чему учили в школе по физике, химии, математике. Еще надо было разбираться в технике, как настроить аппарат на работу, какие у него могут возникнуть неполадки. В это время Алексей Степанович тоже был в Кирове на курсах по повышению квалификации. За ним приезжала из Кумен машина, чтобы увезти домой на выходные, и он приходил в аудиторию, где учили рентгено-лаборантов, чтобы забрать в Кумены и Ираиду Ильиничну. Там его уже узнавали, говорили Ираиде Ильиничне, что опять за вами приехал ваш красивый главный врач. По дороге он говорил о том, что узнал на курсах, еще он восхищался тем, как построены корпуса Кировской областной больницы, которые соединены подземными переходами. Алексей Степанович хотел построить в Куменах подобные корпуса, тоже соединенные подземными переходами. Ираида Ильинична скептически отнеслась к такому плану. Они подъехали уже к дому, где жил Алексей Степанович. Ираида Ильинична собралась выходить из машины, чтобы дойти пешком до своего дома, но не удержалась и заявила, что лучше бы он подумал о себе и своей семье, которые живут в старом одноэтажном деревянном доме с протекающей крышей. Пора уже заняться не только строительством больницы, а построить дом для семьи и переехать из этого курятника, в котором они сейчас живут. Алексей Степанович обиженно замолчал, а потом приказал шоферу, чтоб он отвез Ираиду Ильинич до ее курятника.

В марте 1960 года Ираида Ильинична закончила учебу, и в Куменах появился специалист рентгено-лаборант. Нормы нагрузки на медперсонал в рентгеновском кабинете за рабочий день в Куменской больнице не соблюдались. Осматривали и делали снимки в обязательном порядке всем пациентам, которые приходили на прием. Затем обязали проходить через рентгенокабинет всех школьников, рабочие коллективы. Доходило до абсурда. Ираиду Ильиничну вызывали ночью к экстренным больным, поступившим по скорой помощи, не обязательно с травмами. Однажды Алексей Степанович, рассматривая подвыпившего мужчину в грязной одежде, доставленного с улицы на машине скорой помощи, не знал, что с ним делать, какую помощь оказывать. Мужчина был в таком состоянии, что сам ничего сказать не мог. На первый взгляд никаких повреждений у него не было. Ираида Ильинична спросила, что с ним сейчас будем делать, пусть проспится, там будет видно. Но Алексей Степанович сказал, что надо проверить, нет ли у мужчины переломов. И на вопрос Ираиды Ильиничны о том, какие будем делать снимки, ответил, что будем снимать все с головы до ног. С пациентом провозились всю ночь, результатом стала куча рентгеновских снимков, на которых не было никаких травм, утром очнувшийся пациент благополучно ушел домой. Когда такие ночные вызовы стали часто повторятся, Ираида Ильинична взмолилась, что она не может всю ночь работать, а утром ей надо снова заниматься пришедшими на прием в рентгеновский кабинет пациентами. Такая работа на износ в рентгеновском кабинете в условиях вредного для здоровья излучения сказалась впоследствии. У Ираиды Ильиничны стали болеть ноги, развилась анемия, уровень гемоглобина в крови стал далеко меньше минимального порога. При обследовании в Кировской областной больнице ей сказали, что нельзя больше работать в рентгенологии. Она оставила эту работу и передала рентгеновский кабинет другим специалистам, зная, что запасов реактивов и пленки для снимков хватит не на один год.

Ираида Ильинична и раньше совмещала работу в инфекционном отделении и рентгеновском кабинете, но после ухудшения состояния здоровья стала работать только в инфекционном отделении. Это отделение находилось в небольшом одноэтажном деревянном доме. Местные жители называли это строение бараком. В отделении было несколько палат, рассчитанных на одного или двух пациентов. Еще там был санпропускник, комната для медперсонала и один туалет для всех, который представлял собой обычную выгребную яму. Здесь Ираида Ильинична проработала в качестве врача и заведующего этим отделением до выхода на пенсию.

У Ираиды Ильиничны не было высшего медицинского образования, но она успешно справлялась со своими обязанностями в должности врача и заведующей отделением. Даже диплом об окончании фельдшерско-акушерской школы в Куменской больнице у нее не спрашивали. Он так и хранился в архиве этой школы в Кирове до тех пор, пока не потребовался для начисления пенсии. В инфекционном отделении работали четыре медсестры и несколько санитарок. Ираида Ильинична старалась поддерживать благоприятную атмосферу в женском коллективе отделения при высоком уровне дисциплины. Она требовала от подчиненных четкого выполнения своих обязанностей. В отделение поступали больные с различными инфекциями. В небольшом отделении надо было так устроить пациентов, чтобы они не заражали других больных. Еще Ираида Ильинична требовала, чтобы медперсонал ухаживал за больными людьми, соблюдая все меры осторожности, чтобы не заразиться самим. Особенно это касалось, когда поступали пациенты с болезнями, распространявшимися воздушно-капельным путем. Тогда Ираида Ильинична говорила всему медперсоналу, что заболевшим она больничный не будет выписывать, так как они были предупреждены и сами виноваты, что заболели. Когда-то доктор Скалепов в молоденькой студентке фельдшерско-акушерской школы разглядел талант профессионального врача, внимательного к больным людям, с желанием не просто лечить, а вылечить человека. Про таких людей говорят, что это врач от Бога. Самое главное то, что Ираида Ильинична умела правильно поставить диагноз. И она могла словами поддержать человека, успокоить и внушить ему веру в выздоровление. Это то, что называется врачебной этикой, то чего не достает многим нынешним врачам. Принимая пациента, она внимательно, не торопясь, осматривала его, ставила диагноз и назначала лечение. Затем приходила к пациенту в палату, смотрела, как он там устроился, садилась рядом и говорила: « Я назначила лечение, сегодня вам еще плохо, а завтра будет уже легче. С каждым днем вы будете чувствовать себя все лучше. И будете лечиться здесь, пока не поправитесь». Никаких норм на нахождение в стационаре тогда не существовало, человека выписывали, когда он чувствовал себя здоровым. Правильно поставленный диагноз спасал жизнь многим пациентам. Очень часто Ираиде Ильиничне приходилось лечить детей. Детского врача и детского отделения в больнице не было долгое время. Прививки детям делали только от оспы. В Куменской больнице была специальная медсестра оспопрививательница, которая ходила по деревням района и делала всем детям прививки от оспы. Дети болели всякими инфекционными болезнями: коклюшем, корью, скарлатиной, дифтерией. В отделении всегда был запас лекарств для оказания срочной помощи детям, поступившим в тяжелом состоянии с высокой температурой. Ираида Ильинична знала, что маленьким детям надо оказывать первую помощь как можно скорее, их хрупкий организм не выносит длительного состояния с очень высокой температурой. Она сама делала внутривенные уколы грудным младенцам, потому что медсестры иногда не могли сразу попасть в маленькие спавшиеся вены. В очень тяжелых случаях, когда вены были совсем не видны, она шла на риск, чтобы спасти ребенка, и делала укол в артерию. Однажды в отделение поступила годовалая девочка с дифтерией. Она не могла дышать, была в очень тяжелом состоянии. Чтобы спасти ребенка, надо было срочно делать операцию трахеостомии. Ираида Ильинична вызвала хирурга Алексея Степановича Платонова. Он осмотрел ребенка, сказал Ираиде Ильиничне, что без операции ребенка не спасти. Девочка была такая маленькая, пухленькая, страшно делать разрез на такой маленькой шейке. Ираида Ильинична плакала от жалости к ребенку. Алексей Степанович увидел это и сказал, что нечего тут слезы лить, а надо помогать при проведении операции. Операция была успешно проведена, девочка могла дышать через трахеостомическую трубку канюлю. Лечение от дифтерии было назначено, девочка стала поправляться. Сначала около нее постоянно дежурила ее мать. Нужно было своевременно очищать канюлю от скапливающейся слизи. Через несколько дней из деревни приехал отец девочки и устроил скандал. Он кричал, что его ребенка изуродовали, что такого урода он домой не возьмет. Еще он потребовал, чтобы жена немедленно возвращалась домой, потому что надо работать и ухаживать за другими детьми. Ираида Ильинична ответила мужчине, что его жена может уезжать домой, а девочку она вылечит и возьмет себе, у нее есть одна дочка, пусть будут две. Теперь около девочки постоянно дежурили медсестры. Но однажды ночью Ираида Ильинична, пришедшая в отделение, чтобы проверить состояние тяжелых больных, услышала из палаты, где лежала девочка тяжелое хриплое дыхание. Когда она вошла в палату, то увидела, что молоденькая медсестра, сидевшая у кровати ребенка, заснула, опустив голову ребенку на грудь. Больше эту медсестру к ребенку не подпускали. Девочка выздоровела, но отказывалась дышать носом. Как только трубку из горлышка пытались убрать, она начинала задыхаться. Мучились с ней долго, пока Ираида Ильинична не попросила сделать трубку с пробкой. Отверстие трубки сначала было открыто полностью, а потом постепенно его стали прикрывать пробкой, оставляя отверстие с каждым разом все меньше и меньше, пока не закрыли совсем. Девочка стала дышать носом, трубку убрали, на шейке остался маленький шрамик. Мать девочки сказала, что дочку никому не отдаст, мало ли что там ее муж наговорил. Члены этой семьи до конца жизни Ираиды Ильиничны оставались ее друзьями. А девочка выросла, выучилась, вышла замуж, уехала жить в Петербург, родила двух дочек.

Когда в инфекционное отделение поступил ребенок, родители не поверили диагнозу, определенному Ираидой Ильиничной. Откуда их ребенок мог заболеть менингитом. Ребенок был в тяжелом состоянии, требовалось срочно оказывать помощь, что и сделала Ираида Ильинична, не дожидаясь врачей из Кирова, на приезде, которых настояли родители. Приехавшие врачи осмотрели ребенка, подтвердили диагноз, сказали родителям, что надо благодарить специалиста, который вовремя определил заболевание и назначил правильное лечение, иначе, возможно, ребенка не удалось бы спасти.

Даже, когда в больнице открылось детское отделение и уже были врачи педиатры с высшим образованием, мамы детей стремились попасть с больным ребенком на лечение к Ираиде Ильиничне, не обязательно с инфекционными заболеваниями. Обычно это было, когда ребенка длительное время лечили в детском отделении, а улучшения в его состоянии не наступало.

Ираида Ильинична просила главного врача Платонова о том, чтобы Облздравотдел направил в Кумены врача инфекциониста с высшим образованием. Наконец такой специалист появился, которому Ираида Ильинична передала отделение и ушла в отпуск. В это время в отделение поступил пациент, которому молодой врач поставил диагноз брюшной тиф. Мужчина приехал в Кировскую область из Краснодарского края. Бригада, в которой он работал, ремонтировала дорогу Киров-Казань в Куменском районе. Диагноз врач поставил по результатам анализов и назначил соответствующее лечение. Специалисты из Кирова, посмотрев анализы, подтвердили диагноз. На диагноз брюшной тиф отреагировала санэпидемстанция, из Кирова прислали специалистов, чтобы обработать очаг инфекции, осмотреть всех людей, бывших в контакте и объявить карантин. А тем временем от лечения пациенту становилось только хуже, он уже не мог ходить. Когда Ираида Ильинична вернулась через месяц из отпуска и осмотрела мужчину, то поняла, что никакого брюшного тифа тут нет, все гораздо серьезнее. Молодой врач инфекционист никак не мог понять, почему Ираида Ильинична настаивает на том, что у мужчины костный туберкулез. Он показывал результаты анализов, а Ираида Ильинична говорила, что при туберкулезе могут быть такие же результаты анализов, как при брюшном тифе, надо смотреть не на анализы, а на симптомы заболевания и внимательно осматривать и расспрашивать пациента. Главный врач Платонов тоже не поверил Ираиде Ильиничне, ведь здесь работали специалисты из Кирова, был такой переполох, введен карантин. Тогда Ираида Ильинична стала настаивать на том, что мужчине необходимо сделать рентген позвоночника. Переносного аппарата тогда не было, мужчина уже сам ходить не мог, надо было везти его на скорой в рентгенкабинет. На слова Платонова, что это невозможно из-за опасности распространения инфекции, Ираида Ильинична ответила, что она ручается в том, что никакого брюшного тифа тут нет, а если она все же ошибается, то сама проведет обработку машины скорой помощи и рентгенкабинета. Когда снимок позвоночника был готов, то все увидели, что из-за неправильного лечения у мужчины началось разрушение нескольких позвонков от костного туберкулеза, поэтому он не мог ходить. В больницу вызвали самолет санитарной авиации, чтобы отправить мужчину в Туберкулезный диспансер в Киров. Прощаясь с Ираидой Ильиничной, он плакал и говорил: «Я уже не надеялся живым выбраться из этой больницы, видно сам Бог Вас послал». Еще он жалел, что такой хороший врач живет в таком ужасном месте, как Кумены.

Ираида Ильинична запрашивала помощь коллег из Кировской областной больницы только в сложных экстренных случаях. Это хорошо знали, поэтому заведующая санитарной авиацией Кировской области предупредила диспетчеров своей службы, что если из Куменской больницы поступил вызов от Шустовой Ираиды Ильиничны, нужно не сомневаться в правильной постановке диагноза, а вылетать немедленно. Был случай, когда больную женщину с кровотечением нельзя было везти на аэродром. Каждая минута была на счету. Ираида Ильинична вызвала самолет санитарной авиации и попросила приземлиться за больницей на колхозном поле. Женщину на носилках принесли в самолет. Операция женщине в Кировской областной больнице была сделана вовремя. Женщина была благодарна Ираиде Ильиничне за свое спасение. Только председатель колхоза был недоволен, что самолет, приземлившийся на поле, помял все, что там росло. Он грозил Ираиде Ильиничне судом и возмещением убытков, нанесенных колхозу. Но в то время жизнь человека ценилась больше, чем нанесенный ущерб. До суда дело так и не дошло.

В Куменскую больницу стали приезжать на работу новые специалисты с высшим образованием. И случилось так, что в 1977 году Ираида Ильинична заболела, у нее обнаружили язву луковицы двенадцатиперстной кишки, а лечение в Куменской больнице не помогало, с каждым днем Ираиде Ильиничне становилось все хуже и хуже. Медсестра шепнула пришедшему к Ираиде Ильиничне мужу, чтобы он добивался госпитализации жены в Кировскую областную больницу, потому что здесь она точно умрет. На машине скорой помощи Ираиду Ильиничну перевезли в Областную больницу. Врач, осмотревший ее, сказал, что заболевание первичное, поэтому операцию делать не будем, полечим консервативно. В маленькой палате она сначала была одна. Тишина, покой, диета и правильное лечение принесли свои плоды. Ираида Ильинична стала поправляться. О том, что она лечится в этой больнице, узнала заведующая санитарной авиацией. Она пришла проведать, как устроили и как лечат легенду из Куменской больницы. Обе были рады встрече, потому что до этого времени друг друга не видели, разговаривали только по телефону. Доброта и внимание со стороны медицинского персонала сыграло положительную роль в выздоровлении Ираиды Ильиничны. В палату к ней подселили еще двух пациенток из Кировской области. Одна из них жаловалась на боли в животе. В своем районе ее безуспешно лечили от различных болезней. Боли у нее начинались внезапно, после болеутоляющих таблеток прекращались. В Областной больнице она находилась уже не первый раз, поступила снова с сильными болями в животе. Очередной приступ у нее начался ночью. Ираида Ильинична решила посмотреть, что это за странная болезнь, с которой не могут справиться врачи. Внимательно прощупав живот, она определила, что у женщины хронический аппендицит, причем, он сейчас в таком состоянии, что нужно срочно делать операцию. Она попросила медсестру вызвать дежурного хирурга. Когда хирург пришел, испуганная женщина спряталась с головой под одеяло. От испуга она даже перестала жаловаться на боли в животе. Хирург спросил: «Ну, кто это тут меня вызывал»? Женщина из-под одеяла пропищала: «Мы». Хирург с чувством юмора промолвил: «Ну, мы это Николай Второй, а здесь кто хочет немедленно попасть на операцию»? Когда он осматривал женщину, Ираида Ильинична подсказала, что аппендикс находится у женщины за печенью, поэтому так трудно определить, что он в таком состоянии, что уже промедление опасно развитием перитонита. Женщину вовремя прооперировали, избавив от непонятных приступов боли в животе. Ошибки в диагностике приводят к серьезным проблемам. К счастью в этом случае все закончилось благополучно.

Когда Ираида Ильинична решила уйти с работы, Алексей Степанович ее долго уговаривал остаться и поработать еще. Говорил, что это она придумала в младенческом возрасте отправляться на отдых. Он был обеспокоен тем, что приезжающие врачи инфекционисты почему-то долго не задерживались в Куменской больнице. Только Ираида Ильинична обрадуется, что приехал врач, сдаст ему все дела, а через несколько месяцев Алексей Степанович вновь ее вызывает, чтобы она приняла отделение. Так продолжалось несколько раз, пока Ираида Ильинична не заявила, что уходит окончательно. Она сказала, что хочет уйти с чистой совестью, со знанием того, что ни один человек не умер по ее вине. Она сознает, сейчас она уже в таком состоянии здоровья, что может не успеть оказать помощь. Еще она говорила, что надо уходить вовремя самой, а не тогда, когда будут думать, как от тебя избавиться. Она поняла, что наступило время уходить с работы, когда дети, которых она лечила, привели к ней лечить своих внуков.

Ушла с работы Ираида Ильинична 30 сентября 1975 года, оставляя инфекционное отделение с чувством выполненного долга, зная, что в Куменском районе нет заболеваний венерическими и гельминтозными болезнями. Все люди были своевременно пролечены.

На пенсии Ираида Ильинична занималась тем, что всегда любила делать. Летом садилась в машину и уезжала куда-нибудь подальше от Кумен. Отдыхала на лесной поляне или в сосновом лесу. Компанию в таких поездках ей составляли чаще всего дочь и внук. Еще она любила шить, вязать и вышивать. Люди, надеющиеся на ее помощь в лечении, находили Ираиду Ильиничну и дома. Незнакомым людям она отказывала, говорила, что она давно уже не работает и помочь ничем не может. Но знакомым людям она отказать не могла. Конечно, она не выписывала рецепты и не назначала на анализы и рентген, но руки не потеряли чувствительность, а уши могли уловить неполадки в работе сердца и легких. Так она услышала, что у внука воспаление легких, не обнаруженное кировскими врачами, потому что воспаление было в небольшой доле легких, в которой не было дыхания. Ираида Ильинична лечила внука дома сама. Врач невропатолог, проживающая в соседней квартире, обратилась к Ираиде Ильиничне с просьбой посмотреть рентгеновские снимки ее маленькой дочери. Девочку лечили в детском отделении Куменской больницы, но улучшения состояния не наступало, тогда ее со снимками и анализами направили в детскую больницу в Кирове. Ираида Ильинична посмотрела снимки, ужаснулась их качеству, она даже на старом аппарате делала такие снимки, что были видны мельчайшие подробности. Ираида Ильинична не только умела делать хорошие рентгеновские снимки, но и читала их, то есть могла определить есть ли и какая патология у пациента. Она осмотрела девочку и сказала женщине, что у дочери воспаление легких, можно лечить и в Куменской больнице, а не мучить ребенка поездкой в Киров. Но та Ираиде Ильиничне не поверила, педиатр в Куменах такой диагноз не ставила. В Кировской больнице диагноз воспаление легких подтвердился. .

Ираиды Ильиничны уже не было в живых два года, когда сбылись её слова о работе рентгенкабинета в куменской больнице. Она говорила, что когда-нибудь сотрудники этого кабинета, делая снимки, на которых ничего невозможно различить, так промахнутся с постановкой диагноза, что мало не покажется. В газете Вятский наблюдатель я прочитала, что по вине врачей в Куменской больнице скончались три молодые женщины, причем они работали в этой куменской больнице! У молодой девушки не увидели туберкулезный процесс в легких. И это не первый случай, когда у молодого человека на снимке не обнаружили туберкулез. Одна из умерших работниц больницы является рентгенолаборантом. Только всё этому медперсоналу сходило с рук. Если медперсонал так безответственно относится к своим работникам, то, что говорить о простых людях.

Моя мама Ираида Ильинична обладала такими чертами характера, которые помогали ей справляться со всеми трудностями, возникавшими в ее жизни. Она всегда стремилась вперед, не задумываясь о том, что осталось в прошлом. У нее на первом месте была не семья, как у многих женщин, а работа, которая заключалась не только в лечении людей. Ираида Ильинична всегда была занята общественной деятельностью. Она долгое время была единственным членом коммунистической партии в больнице. Вспоминала, что, когда ее принимали в КПСС, интересовались, не откажется ли от своей матери Марии Егоровне, как от жены врага народа. Ираида Ильинична сказала, что ее мать будет жить с ней до конца жизни, что и произошло. Мария Егоровна скончалась в возрасте 90 лет и похоронена на кладбище в Куменах. На вопрос о том, что будет делать Ираида Ильинична, если партия сочтет необходимым назначить ее председателем колхоза, она ответила, что согласится, если партия считает, что она принесет на этой должности больше пользы, чем там, где работает сейчас. Ираида Ильинична умела убеждать руководство района и добиваться того, что считала необходимым сделать. К ней относились с уважением и прислушивались к ее мнению. Постепенно в увеличивающемся медперсонале больницы была образована первичная организация КПСС. Ираида Ильинична активно работала в этой организации, давала рекомендации молодым людям, желающим стать членами КПСС. Долгое время она работала и главой профсоюзной организации больницы. Трудное детство и юность наложили отпечаток на ее характер. Она привыкла ни на кого не надеяться, решать все проблемы самой, она была лидером на работе и в семье. Всегда стремилась учиться и узнавать что-то новое.

Когда ей стало трудно ходить даже с палочкой, она купила машину. Вначале это была двухместная автомобиль-мотоколяска Серпуховского завода, на которой мама научилась ездить. Потом она купила автомобиль марки Запорожец 968 МБ с ручным управлением. Ей пришлось зимой учиться и сдавать экзамен на вождение этого автомобиля в автошколе города Кирова. Права были получены, гараж для машины построен. Она стала первой женщиной в Куменах, которая была водителем собственной машины. На ней она ездила на работу в больницу, в гости к друзьям, ко мне в Киров. Я видела, как ей было тяжело расставаться со своей машиной, когда наступило такое время, что машину пришлось продать. Это было время, когда мама уже не могла выходить на улицу, передвигалась по квартире в инвалидной коляске. Ее муж мой папа умер 1 ноября 1996 года и она осталась одна в трехкомнатной квартире. Я тогда еще работала приезжала к ней каждую неделю и много раз говорила маме, что могу уволиться и переехать жить к ней. Она отвечала, продолжай работать, пока ты работаешь, ты человек, уходишь с работы, ты никому не нужный мусор. Я понимала, что она права, ощущая себя забытой теми с кем работала.

Моя мама умерла 31 января 2008 года в своей квартире на моих глазах.

Я запомнила слова одной женщины экстрасенса, что люди обладающие экстрасенсорными способностями и доктора хорошо лечащие людей умирают мучаясь шесть дней. Так и случилось 26 января мама была жива, а 31 января она умерла.

Я не хочу здесь говорить о том, почему мама умерла дома и как отнеслись к ней врачи, с которыми она работала. Все это осталось в моей памяти и еще на бумаге, где я все подробно написала, чтобы знали мои родственники о работе врачей в куменской больнице. Я не помню подробностей этих дней, может быть для окружающих людей я выглядела странной. Я не плакала, не убивалась как это многие делают на похоронах. Никто не знал, что я изо всех сил думала только об одном, как мне пережить эти несколько дней, не свалиться, не попасть с моими тяжелыми заболеваниями в эту куменскую больницу.

Мама часто говорила мне, что когда умрет хочет, чтобы ее душа улетела туда, где она росла счастливой рядом со своими папой и мамой, она хотела увидеть в последний раз свой дом, красивые большие леса, реку Ветлугу. Я надеюсь, что хотя бы на несколько минут она оказалась там и встретила тех, кто был ей дорог.

Однажды в Куменах, когда я шла по дороге на кладбище, около меня остановилась машина. Женщина открыла дверцу и спросила: «Скажите, где в Куменах живет бабушка Ира, про нее говорят, что она хорошо лечит детей». Я ответила, что не знаю. Потом прошла несколько шагов и подумала, неужели искали мою маму. Мне стало так плохо, подступили слезы, захотелось вернуться и сказать, что я иду сейчас к ней, только она уже вам ничем не сможет помочь.