Что было «до нас»

Попалась статья психолога. Внутри каждого из нас голоса. Невидимые правила, негласные законы по которым жили наши предки. И, по мнению психолога, эти правила могут мешать нашей сегодняшней жизни. И надо поменять их, проработать, мысленно ведя разговор со своими прапра…

 Думаю, моя прабабка  Татьяна Гаврилова – дочь крестьянина из вотяков Гаврила Иванова из села Верхне-Игринского, которая родилась в 1861 году, могла бы поведать такую историю о своей жизни.

«До замужества я жила в селе Верхняя Игра Граховской волости Елабужского уезда. Село большое и церковь была, и училище, и мельница водяная. Чтобы считаться красивой, девушка должна была быть среднего роста, достаточной полноты и округленности, с большими полными руками и большими же, толстыми ногами, как признак её рабочей силы. Лицо должно быть круглое, бело-румяное, и не должно быть шадровито.  «Шатдровитой» не была, но росточком и округлостями не выдалась. Да и рано замуж  меня не отдавали. Дома держали, чтобы подольше по дому помогала. А как отец помер, сосватали. Ладно,  хоть о моем согласии спросили.

До сватовства жениха и не видела. Мы же в разных местах жили. От моего села до Грахово верст пятнадцать, да от Грахова до его деревни Нижние Адам-Учи  еще три версты. Вот подружка моя замуж собралась в своем селе, так они почти все ночи вместе проводили, И угощала она его  разными лакомствами и кумышкой поила. И родители не возражали. Есть такая поговорка у вотяков «Если не будут любить молодые люди, не будет любить и Бог». Не знаю, как уж меня выбрали, но к матери  приехал старший брат Артемия из деревни Нижние Адам-Учи со свахой. «Аж ветлись» она называлась. Мать стол накрыла чистой скатертью, каравай с солью выставила, а они свой каравай да четверть водки  привезли. Я в клети сидела, мне выходить не положено. Только когда сваха ко мне пришла – я подарок передала – полотенце вышитое. А за свой подарок получила несколько денежек. О каком «кулыме» договорились, мне не рассказывали. Думаю много не взяли. Свадьбы у нас совершали перед сенокосом, вскоре после Петрова поста. Вот и наша с Артемием свадьба была 11 июля 1882 года. Мне тогда 23 года было, а жениху 18.  Приехали за мной накануне венчания в  тряской кибитке  два брата Артемия и сестра Степанида. Степану лет  27 было, он уже второй раз женат был и четверых детей имел. И Федор. Тому еще шестнадцать было. Угостили их как у нас положено. А наутро  как причитания я сказала «О маменька, все родственники! вот вы меня до сего времени воспитывали и вырастили; вот теперь и отдаляюсь я от вас. После этого я вас скоро не увижу, от вас милых слов не услышу…» и мать меня благословила,  погрузили сундуки с приданым и в церковь поехали в Грахово.

Жить стали в доме свекра Захара Филиппова. Старший сын его Степан уже отделился и  жил своим двором. Да недолго родители мужа пожили -  в 1885 году свекр умер от опухоли, а в 1888 году и матушка Ирина Герасимова скончалась.  В деревне Нижние Адам-Учи было дворов 50. Жили вотяки и русские. Землю пахали, скотину держали, пчел разводили. На женщине нелегкие домашние обязанности по уходу за скотиной, готовке пищи, заготовке продуктов впрок.  Так что работы хватало и в дневное и, иногда, и в вечернее время. Муж мне достался молчун. Слова не дождешься ни доброго, ни плохого.  Свои дела делал, мои не трогал. У нас принято было, когда жена беременная мужики часть её работ по хозяйству на себя брали. Мой нет. Пальцем не трогал, но жил своей жизнью. Не одни заботы были, были и радости.  Любила я на кросно полотно ткать, обязательно  с узорами. Хорошо у меня получалось. В гости ходили, песни пели. Молодые ведь.

Понесла не сразу. Первенец, сыночек Васятка родился  в феврале 1884 года. Уж как рада была, так бы и зацеловала. Совсем из пеленок выпестовался, и вдруг в годик зауросил, зауросил и помер. Сколько слез пролила. Второй сынок – Ванечка -  тоже только полгода пожил. Бог прибрал. Все говорили, родимец у обоих был. Что это за болезнь такая?  У младенчиков судороги начинаются, плачут они, плачут, и никакие молитвы и снадобья не помогают. То-то горе…  Десять лет замужем жила и детей в семье не было. Ведь у нас мало уважают баб бездетных. Если жена много детей родила, правильно их воспитывает и не ленивы они к работе, тогда она и голос  в семье имеет. Муж не очень попрекал, но в душе обиду таил. А я больно переживала. Свечку в храме ставила, даже к бабкам ходила. В 1892 году мужиков в деревне записали в «запасные солдаты». Говорили, будто временно это, что никуда они не пойдут и после окончания службы возвратятся  в прежнее свое крестьянское состояние. Но теперь мы любых известий о войне очень сильно бояться стали. В декабре 1893 гола родился, наконец, сын Санька. Когда он из младенчества вырос, немного успокоилась. И жизнь в семье стала налаживаться. Еще дети родились в 1895 году дочь Акулина, в 1989 году  - сын Герасим, в 1901 году - Григорий, в 1903 году - Петр.  Герасим и Петр маленькими померли от скарлатины да поноса. Последыш – сын Анисим родился в 1906 году. Мне тогда уж сорок пять лет было.

Жить бы нам, да жить. Да тут муж Артемий слег. Вроде ноги заболели, озноб начался. Лечили как простуду. А через несколько дней красная сыпь появилась. Оказалось сыпной тиф. Много той весной в нашем краю нестарых мужиков сыпной тиф скосил, только в нашей деревне одиннадцать человек померли. И мой попал туда же. Всего сорок семь лет было. В апреле 1909 года схоронили. Вот и осталась я одна с четырьмя детьми, а младшему три года. Ну, хозяйство и раньше на мне было, но мужские дела надо было делать. Пока сыновья не подросли, брат Артемия Степан очень помогал. В 1911 году старшего сына Александра женила. Отделился и стал жить своим двором. В 1914 году призвали его на  воинскую службу и война началась. Первая мировая. В 1916 году получили извещение, что убит. А он жив, оказался, только ранен. Вернулся в родную деревню. Но потом на другой войне, гражданской, сгинул. На гражданскую войну и Григория забрали. В 1917 году  дочь Акулину замуж отдала в деревню Байтуганову. Недолго она там пожила. И первенец - внучка моя у нее померла и, вскорости, муж скончался. Дочь характер проявила, отказалась за брата мужа  замуж выходить, обратно в родную деревню вернулась. Завели семьи и младшие сыновья, появились внуки. Еще до общей коллективизации мужики решили  с соседними деревнями добровольно объединились в сельскохозяйственную артель. Мои сыновья в первых рядах. А раз они передовые, то и нам с невестками тоже покоя не было. Мы первые на работах должны были быть. Потом Анисим в районе работать стал, там дневал и ночевал, квартиру снял. Домой не часто появлялся. За ним и Григорий на ветврача выучился, в районе работу нашел. Хоть и не нравилось мне, что в деревню они нечасто наведываются, но кто меня слушать будет….»

Не знаю, сколько лет она прожила, но есть она на семейном снимке  1938 года. Мы с моей прабабкой Татьяной Гавриловой родились с разницей в столетие, прожили одинаковый отрезок времени. Жизнь совсем изменилась. Стала стремительней,  сильно улучшилась в бытовом плане,  появились новые термины – эго, гендерные установки, личностный рост. Но житейские женские проблемы практически не изменились. Нам также хочется  мира и лада в доме, получать чуть больше внимания от мужей, чтобы были живы и здоровы наши дети и внуки. Наши бабушки и прабабушки без психологов искали силы для жизни внутри собственного сердца. И их правило «терпеть надо» - не бессилие, не неподъемная скала, а философское понимание судьбы.  Все проходит. Это как волна, выравнивающая прибрежный песок, на котором можно писать книгу жизни дальше.