В деревню к деду

          Однажды, в начале зимы, отец с мамой собрались в деревню навестить бабушку и деда. Мне было тогда лет восемь. От нашего поселка до деревни, где жили старики, было километров двадцать пять. Дорога к ним шла через тайгу. Километров пятнадцать можно было проехать на маленьком паровозике под названием «кукушка», возившем рабочих на лесоразработки по узкоколейке. А там пешком… Я напросился пойти с ними, отец сначала не хотел брать, но потом сдался:

             - Только потом не ной, дорога дальняя!

Но мне уж очень хотелось покататься на поезде, а потом похвастаться перед друзьями. Примерно в три часа вечера маленький паровозик потащил шесть таких же маленьких вагончиков за сменой лесорубов, по дороге останавливаясь на двух станциях, где жили военнопленные, которых и возили на лесосеку. Через час паровозик доставил нас на конечную остановку. Зима в том году была многоснежная. Тропа, по которой предстояло пройти остальное расстояние, была хорошо утоптана – значит часто ходили по ней. У нас зимой темнеет очень рано, зато летом солнце прячется всего на два-три часа. Когда мы углубились в лес, стало уже совсем темно, хорошо еще, что было полнолуние. Снег блестел в лунном свете на ветках деревьев, словно бриллианты, которые усыпали мундиры огромных великанов. От этого становилось немного жутковато, потому что за каждым кустом мог спрятаться леший или какой-нибудь страшный зверь. Я начал прижиматься поближе к родителям.

- Что выдохся уже? Тебя предупреждали – далеко и тяжело.

- Нисколечко я не устал. Пап, а волки здесь есть? Мам, а лешие взаправду водятся или только в сказках?

- А-а, да ты у нас, оказывается, трусишка!..

- Я не трус, просто так спросить нельзя, - и, пряча свой страх, я побежал вперед по тропинке. Но как только родители скрылись за поворотом тропы, как вся спесь с меня слетела и я придержал свой бег, а потом и вовсе перешел на шаг.

- Вы что, устали, быстрее идти не можете? Так с вами и до утра не дойдешь! – расхорохорился я.

За следующим поворотом лес внезапно кончился, и в дали замерцал огонек – маленькая деревушка, всего один дом. Где-то вдали завыли волки.

- Что, уже пришли? – с надеждой спросил я.

- Нет, то всего лишь Починок, когда-то большая деревня была. Я здесь родилась, - сказала мама, - нам еще километров пять осталось. Вот сейчас поднимемся на тот увал, а там за леском и будет наша деревня Подгорены.

Поднялись на увал, прошли лесок, и перед нашим взором открылось большое до горизонта поле. Цепочкой по нему, с небольшим интервалом, горели огоньки деревенек.

-       Вот и наши Подгорены, дальше Наугорена,а там Кошурята.

У деда нас ждали. Дом небольшой, горница служила и залом, и столовой и  спальней. Большая русская печка. Вместо кровати - большие полати. Да и как на севере без русской печки? Она и кормилица, она и спальное место. Устав с дороги, от ужина я отказался, забрался на полати  и крепко уснул.

На следующий день при свете дня я разглядел деревню. Длинная улица с тремя десятками домов растянулась почти на километр, дорога укатана санями. Родители помогли деду разделать зарезанного поросенка, а вечером ушли в другую деревню к маминой сестре. Меня с собой не взяли, да я и не пошел бы. Вечером к деду собирались деревенские жители - он был бригадиром. Над большим столом зажгли большую керосиновую лампу. За стол сели мужики, а женщины в другом углу с бабушкой  занялись своими делами. Я, чтоб не мешаться залез на полати.

Обсудив текущие дела и получив задание на следующий день, выкурив не одну цигарку с махоркой, постепенно перешли на всякие истории и страшилки. Женщины, переделав свои дела, придвинулись ближе.

-       Максимыч, расскажи про отца еще что-нибудь.

-       Да что рассказывать, вроде бы, вы лучше меня уже все знаете, - дед начал отказываться, хотел, чтоб его получше попросили. Наконец, докурив  цигарку, начал свай рассказ:

-       Как вы знаете, отца звали Максим Григорьевич, а народ в шутку прозвал Максим Горький - за ere умение рассказывать интересные истории. Его приглашали с рассказами не только у нас в округе, но и хаживал он по приглашению чуть ли не в Вятку. Ну вот, что запомнил, то и расскажу вам.

-       Было это еще в том веке. Все окрестные леса я уже тогда знал, как ты свой чулан не знаешь. Дед, подарил мне ружье - пистонку или шомполку, если хотите. Это ружье заряжалось со ствола: и пыжи, и заряд забивались шомполом - от этого и одно из названий, а второе оттого, что на запальник одевался пистон, капсюль, по которому бил курок. Это, чтоб вы знали. Еще был посох - рогатина - полутораметровая палка с обоюдоострым клинком вершка три-четыре. Это мне все дед мой, охотник, и оставил в наследство. Вот с этим наследством я и облазил все окрестные леса. Ну, так вот, однажды весной собрался я  сходить проверить какое состояние у язов на Дворище. Лед-то, поди уже сошел, да и порушил их.  Надо кой - где подладить, да новые еловые ветки вплести.  А то скоро рыба с нереста в низовья попрет - упустишь - останешься без запаса вяленой и сушеной. Положил в пестерь хлеба, картохи, соль, спички, надел на спину, повесил на плечо ружье ,взял свой посох и пошел в лес. До язов наших идти не так далеко, а   тем более напрямки - ну час, ну полтора. Да я решил напрямик – может какой приварок, попадет - рябчик или глухарь.

Было начало мая. Снег  с полей  уже ушел, а в лесу, особенно в  ельниках и распадках, долго еще будет лежать. Почки на березах уже напухли - вот-вот проклюнется первая листва. Красота будет! Пернатые обитатели уже вернулись с южных курортов и радостными песнями оповещают об этом. Поют  в основном самцы, стараясь привлечь подружку и создать с ней семейное счастье. Ишь, поганец как заливается фить-фить-трюююю, фить-фить-трюююю. Так бы и сидел и слушал, да дело надо делать. А вот и рябок голос подал. Ну, друг  ситцевый, наверно ты сегодня порадуешь мой желудок. Жалко, конечно, но такова жизнь. Иду на голос, подкрадываюсь, подкрадываюсь. Где ж ты, голубчик, сидишь? A-a, вот ты где! Вскинул ружье. Пo лесу прокатился первый «весенний гром». Сначала все смолкло, но потам все продолжилось снова – все так же запели птицы - никто не заметил потери одного певца, эк, жизнь! Вот так живешь-живешь, и никто не заметит, что ты перестал петь, а жизнь от этого не   изменилась. Все продолжается так же. Цветут цветы, поют птицы, и каж¬дое утро на востоке всходит солнце.  

Не став обходить, продрался сквозь ельник. Что такое?  Я снова оказался там же, где встретился, а рябчиком. Странно! Иду дальше. Лес какой-то незнакомый стал. Ничего не пойму! Повернуть назад что ли? Ну, не был я   здесь никогда. Что за леший меня водит? Тьфу ты, не ко времени его вспомнил. Выхожу на поляну - посередине  стоит домишко с одним окошком, на крылечке сидит седой старичок.

- Здравствуй, дедушка! Куда это я забрел? Никогда раньше здесь не бывал.

-       Здравствуй, мил человек! Мало кто сюда забредает, но гостю  я всегда рад. Ты не бойся, проходи - гостем будешь.

-       Я и не боюсь, чего старого человека бояться? Тольке некогда мне дедушка - засветло хотелось бы домой возвратиться.

-       Да ты заходи, заходи в избушку-то. Не побрезгуй угощеньем моим. Давно у меня гостей не бывало.

Только я заметил - что-то хитрое блеснуло в глазах старика. Я немного насторожился , но виду не подаю. Взошел на крыльцо, отворил дверь и остановился. Посреди комнаты стоял стол, а на нем! - блюда с малиной, черникой, морошкой, земляникой - что за наважденье? Не бывает такого не сезон еще ягодам свежим. Что-то остановило меня, и я перекрестился...

Сразу все изменилось – домишко исчез, стало светло, а я стою на краю обрыва над рекой - сделал бы шаг и... полетел бы в глубокий омут.

Я   отпрянул от обрыва. И тут раздался оглушительный хохот:

-       Зря ты в гости не зашел.

Это леший над мальцом решил подшутить - говорят же, идя в лес, не вспоминай его, а то обязательно встретишься. Огляделся, а место-то знакомое - вон за теми поворотами и будет Дворище, куда я шел.

Замолчал лед и начал скручивать новую самокрутку. Все сидели ,затаив дыханье.

- А что я тоже раз был в лесу и меня леший водил, - начал один. Но на него сразу зашикали.

-       Продолжай, пожалуйста, Максимыч.

Я лежал тише мыши. Меня рассказ потряс -  неужто, правда? Дед скрутил самокрутку, закурил.  Затянувшись глубоко, прокашлялся и, хитро улыбнувшись, продолжил:

-       Все, что рассказываю - это сам слышал от папаши своего, поэтому может, что и не так, но как слышал, так и рассказываю. И так...

-       Пригласили меня в Клиновку послушать мои рассказы. Был конец сентября. Это как раз за год до войны с немцами было, а может в двенадцатом, точно сказать не могу, но незадолго до войны точно, голому соб¬раться, только подпоясаться! Взял я свой пестерь, без него никуда через лес не хожу, он мне однажды жизнь спас. Ну, да это потом. А сейчас дру¬гой случай расскажу. Так вот - взял свой посох, приладил на пояс нож и пошел. Как всегда решил идти через лес - так короче, и привычней – ведь лес -  мой второй дом. Как уже говорил, был конец сентября. Осень выдалась сухая. Листья с деревьев уже облетели. Первые заморозки пробежали по земле. Иду, похрустываю подмерзшей листвой. Тишина. Птицы уже на юга отправились. Только дятел стучит ,добывая себе корм, да  ронжа что-то истошно зашлась. Вдруг  слышу вдали урчанье.  Мишка! Да не дикий и  сердитый  рев, а словно какое-то большое удовольствие получает. Интересно  мне стало - дай думаю погляжу, ветер как раз на меня дует. Не заметит. Но на всякий случай снял ножны  с рогатины, проверил остроту клинка. И начал осторожно приближаться к тому месту, откуда доносилось рычанье   медведя. Подкрался, смотрю - на небольшой поляне, под высокой елью зарывшись головой в муравейник, что-то с великим удовольствием вкушает медвежонок-первогодок.  Видно мать кто-то убил, а молодой медведь  так и не подготовился к зиме - шатуном будет. Или сам погибнет от голоду или волки порвут зимой. Но мишка так увлекся, что ничего не замечает. Ну я и решил подшутить над ним. Подошел к нему, да и шлепнул его рукавицей по заду:

- Ты что, разбойник, делаешь? – громко крикнул я.

Мишка рявкнул, отпрыгнул от муравейника и ...упал. Я сам испуганно отскочил в сторону. Но медвежонок лежит, не движется. Я ткнул его концом посоха - никакой реакции – сдох мой мишка! Что делать? Называется - пошутил. Ничего не поделаешь, придется возвращаться назад. Не бросишь же добычу в лесу для лесных жителей.

-       Не уж-то, правда?

-  Правда! Я  тогда уже взрослый был, хорошо помню как тятька прибежал домой, запряг лошадь и, взяв на помощь Серафима, ездил за ним. А потом дома его разделывали.

- Максимыч, а как это ему пестерь жизнь спас, разве такое бывает?

-       Ну, это было так:

-       Выследил я лося. По следам видно старый уже или ранен был. Однако крупный самец. А у меня уже была хорошая двустволка. Зарядил ружье патронами с жаканом, иду по следу. А было эта в средине октября. Снегу выпало еще немного, идти легко. Иду, все внимание на следы, ничего вокруг не замечаю. На мне шубейка с поднятым воротником, на спине неразлучный спутник - пестерь, ружье за плечом, а в руках неизменный мой посох без ножен. Вдруг меня словно кто-то дубиной по  спине огрел. Я упал на колени и потом покатился по снегу. Рысь! Крупная! Здоровая! Вцепилась в воротник зубами, рвет, а когти-то в пестере застряли. Она их, на мое счастье, вытащить не может. Злится, рычит, рвет зубами мой воротник, а добраться до шеи не может. Да и я сам ничего не могу сделать. Кое-как скинул ружье, потом пестерь вместе с шубейкой.  Вскочил на ноги и вогнал клинок рогатины прямо в шею зверюге.  А если б не было   пестеря, да воротник был бы опущен, неизвест¬но чем бы все закончилось.

-       Вот так в жизни бывает!

-       Да-а!..

-       Максимыч, расскажи еще что-нибудь. Больно у тебя ловко получается.

-       Что не верите? - обиделся дед. Что слышал, то и продаю.

-       Что ты, Максимыч, верим, верим,- об этом старики не раз рассказывали. Ну, расскажи еще что-либо...

-       Ну, ладно, слушайте еще:

-       Этому я сам был свидетель, поэтому буду рассказывать от своего имени. Мне тогда лет десять было. Тятька собрался на ярмарку в Вятку. Ярмарка, по рассказам побывавших друзей, это, это - короче словами не выразить, это надо видеть. Притом нам деревенским мальчишкам, живущим далеко от города. С нашей деревни еще три человека собрались ехать.

-       А, что, Афоня, не желаешь поехать со мной? - на зависть младшим сестре и брату спросил меня тятя.

-       Тятечка, всю жизнь буду благодарен. Конечно, еду.

С вечера загрузили телегу кой-каким товаром для продажи. Конечно раз охотник, так шкурки белок, зайцев, была и медвежья шкура.

Ну, еще кой чего - рыба сушенная, самотканые половики, да льняные скатерти маминой работы. Рано утром, я почти не спал - боясь проспать, запрягли лошадь. Выехали со двора. В конце деревни к нам присоединились еще три подводы. На одной дружок мой, Ванька Воронин. Тронулись все вместе.

По пути следования через другие деревеньки к нашему обозу присое-динилось еще  несколько подвод. Заехали  в Елево, остановились на площади у церкви. Все стали молиться, прося у Бога удачной поездки.

Наконец тронулись дальше. Проехали большое село Клинковку и выехали на большую дорогу, по которой уже двигалось множество подвод, все двигались на ярмарку. У тятьки много было знакомых. Он часто здоровался  и с теми кого мы обгоняли, и кто нас обгонял. Ехали целый  день.  К  вечеру  достигли маленького городка Белая Холуница. Для кого-то маленького, а для меня, не видевшего ничего больше, чем село Елево, он показался огромным, со множеством улиц и домов. Здесь предстояло заночевать. У нас здесь были родственники - мы поехали к ним. Но рано утром нам предстояло отправиться дальше. И вот мы уже снова в дороге. Обозов становилось все больше и больше и все двигались в одну сторону, - значит мы не опоздали. Проехали еще один городок - Слободское. Вот тут и встретился Гриша Косинский.  А дело было так. В огромной луже застряла повозка. Бедная лошаденка никак не могла вытянуть воз. Щупленький мужичонка бил беднягу кнутом, но ничего из этого не выходило.

-       Что ж ты паразит делаешь? Разве можно так издеваться над бедной животиной?! А если тебя так? - к телеге подошел здоровенный детина,  - А, ну, выпрягай.

-       Гриша! Гриша Косинский!  - Послышалось кругом. Мужичонка выпряг дрожащую лошаденку, вывел ее из лужи. Гриша взялся за оглобли, поднапрягся и вытащил телегу на сухое место.

-       Гриша! сколько зим, сколько лет! Здорова, дружище! - приветствовал парня мой отец.

-       Максим Григорич, вот так встреча! Давненько мы с тобой не видались, чай, поди, лет несколько?

-       Да почитай года три уже будет. На ярмарку? Давай  садись с нами, хоть поговорим.

-       Григорич, а это что за мальчишка? Не уж-то Афоня ?

-       Он, Гриша.

Между ними завязался веселый разговор, который мне ничего не говорил, и я переключил свое внимание на то, что делалось кругом. Для меня все было интересно. Вдали показался город.

-       Вот и Вятка! Гриш, а ты где остановиться решил? Давай у моих родственников. Григорий согласился. Город огромный, много дворов в два этажа и в три. Мы остановились у тятькиного крестного.

На следующий день тятька уехал с Гришей продавать свой товар, а меня оставили дома. Пробыл я недолго один. День был удачным и весь товар за хорошую цену ушел в один момент.  Тятя с Гришей вернулись за мной, и мы пошли смотреть ярмарку.

Описывать, что было на ярмарке, не буду, а вот что было дальше с Гришей, расскажу. Ходили мы, ходили и пришли к цирку - шапито назы¬вается. На афише написано – «Чемпионат России по вольной борьбе». Конечно, мы пошли посмотреть... Посмотрели несколько пар и тут объявляют:

-       Кто желает побороть нашего борца? Если победит получит пятьдесят рублей!

Ну, вышли двое парней, но обоих их под смех публики припечатали на обе лопатки.

-       Есть еще желающие?

-       Есть! - и тятя показывает на Гришу

-       Да, ты что, Григорич, не надо позориться - я же по-ихнему бороться-то не умею.

-       Гриша, да ты их одной левой сделаешь.

Короче говоря, вышел Гриша. Схватил борца медвежьей схваткой и припечатал того на обе лопатки. Хозяину жалко деньги отдавать, он предлагает побороться еще с одним и увеличивает ставку до ста рублей. А сто рублей в то время для крестьянина огромные деньги. Гриша согласился. Выходит еще один, но и он не устоял перед Гришей. Тогда хозяин предложил двести рублей, если он  другого положит. Видно дело серьезное, раз такие деньжищи на кон ставятся. Объявляют:

-       Иван Заикин!

Публика взревела – чемпион! Ну, Гриша с ним повозился, повозился, да и припечатал на лопатки. Тут хозяин цирка совсем разошелся:

-       Дам пятьсот, если еще одного положишь!

-       А чего не положить, - разошелся и Гриша, - деньги уж больно большие предлагают.

-       Чемпион чемпионов Иван Поддубный!!!

Короче говоря и его подмял Гриша. Публика неистовала. А Гришу обступили выскочившие борцы, хлопали его по спине, ощупывали его мышцы. Хозяин цирка начал предлагать большие деньги за то, чтоб Гриша начал у него работать, ездить по всей России, да и за границу. Но Гриша отказался от такой чести. Забрал деньги и мы ушли из цирка. Сразу же нашлось множество друзей, но Гриша был не из кутил. Денежки-то нужны ему очень были - жениться он собирался. Но несчастье принесли ему эти деньги - родная сестра, позарившись на деньги, отравила нашего богатыря.

Дед тяжело вздохнул, закурил новую цигарку.

-       Вот стерва! Такого мужика извела, убить ее мало.

-       Ну, все, мужики, на сегодня хватит. Завтра ни свет, ни заря вставать - поедем за реку за сеном…

 

 

 

Комментарии

Аватар пользователя Василий1955

Большое спасибо, Владимир Анатольевич, за столь увлекальный рассказ. Ждём ещё.

Аватар пользователя VladimIr

Спасибо за отклик.

Аватар пользователя doctorSed

Очень интересно. Спасибо!

Аватар пользователя VladimIr

Рад что понравилось.

Замечательный рассказ, с большим удовольствием прочитала, спасибо!

Аватар пользователя атир

И я в восторге!