Пользователи, интересующиеся фамилией Сюзев
| Пользователь | Дата регистрации | Родина фамилии |
|---|---|---|
| Некрасова Светлана Сергеевна | 03.02.2017 | деревня Кириловская (Пахотная), Афанасьевский район, Кировская область |
| Igor-6103ev | 05.07.2017 | д.Князья, Афанасьевский район, Кировская область |
| Тинусик | 16.07.2019 | |
| Алеся Чубар | 14.06.2022 | деревня Яшкино (Неапольский), Афанасьевский район, Кировская область |
| Алеся Чубар | 14.06.2022 | деревня Яшкино (Неапольский), Афанасьевский район, Кировская область |
| Еlena | 03.09.2022 | деревня Рагоза (Сюзевы), Афанасьевский район, Кировская область |
| Еlena | 03.09.2022 | деревня Титовы, Афанасьевский район, Кировская область |
| Еlena | 03.09.2022 | деревня Минеевская (Минея Порубова), Афанасьевский район, Кировская область |
| Еlena | 03.09.2022 | посёлок Томызь (Пристань Лаптевская), Афанасьевский район, Кировская область |
| Дмитрий_7271 | 14.06.2024 | Рагоза |
Словарь фамилий «Книги Вятских Родов» В.А. Старостина
Толкование происхождения и значения фамилии (пояснения к словарю)Сюзев
Родовое тотемное имя - Сюзь (удм) сова, филин.
Место – река Сюзьва, приток.Камы
Нижегородский (Курмыш) род с 1399 г.
Информацию о распространенности фамилии Сюзев на Вятке и в России смотрите здесь.
Описание фамилии
Эта фамилия не имеет описания. Если Вам есть, что рассказать о ней, напишите об этом в комментариях.
Основой фамилии Сюзев послужило мирское имя Сюзь. Фамилия Сюзев является русифицированной фамилией, зародившейся в среде народа коми. Она образована от мирского имени Сюзь, которое восходит к нарицательному сюзь, что в переводе на русский означает филин. До введения христианства наречение ребёнка именем, представляющим собой название животного или растения, было очень распространённой традицией. Это соответствовало языческим представлениям человека о мире.(Википедия)
Исследуемая фамилия была образована в качестве отчества от личного именования дальнего предка по мужской линии Сюзь. Вероятно, прозвище восходит к слову «сюзь», которое в переводе с коми означает «филин, сова».
Большую группу древних мирских имен составляли именования по названиям животных. Они восходят к глубокой древности, когда у каждой родовой общины было свое тотемное животное, охранявшее род от всевозможных бед. Позднее древние магические смыслы подобных именований не ощущались, однако сами имена оставались весьма популярными на Руси и продолжали использоваться как прозвища вплоть до XVII века. Давая такое имя, родители старались, как бы спрятать за ним ребенка, оградить его от злых сил. К числу подобных имен относится и «птичье» имя Сюзь, которое образовано от названия хищной птицы филин, самой крупной из семейства сов.
Филин в старину считался мудрой птицей, поэтому это прозвище мог получить также человек, уважаемый за мудрость и рассудительность.(Происхождение фамилий, Википедия)
Исследование истории возникновения фамилии Сюзев открывает забытые страницы жизни и культуры наших
предков и может поведать много любопытного о далеком прошлом.
Фамилия Сюзев, скорее всего, принадлежит к интереснейшему типу семейных именований финно-угорского
происхождения и является русифицированной фамилией православного народа коми, издревле живущего
на северном Урале.
Известно, что многие земли Российского государства издревле заселяли другие народы. Долгое время
русские люди и исконные жители соседствовали, перенимая друг у друга не только способы охоты и
постройки жилища, не только предметы быта и образ жизни, но и многие слова. Некоторые из этих
народов были ассимилированы и сегодня уже не существуют, как, например, легендарный финно-угорский
народ меря, живший некогда в Волго-Окском междуречье. Память о них осталась только в языке –
в преданиях, сказках, а также заимствованных словах, географических названиях и старинных фамилиях.
Иные же сохранились до нынешнего времени – чуваши, коми, марийцы, удмурты, мордва.
Исследуемая фамилия была образована в качестве отчества от личного именования дальнего предка по
мужской линии Сюзь. Вероятно, прозвище восходит к слову «сюзь», которое в переводе с коми означает
«филин, сова».
Большую группу древних мирских имен составляли именования по названиям животных. Они восходят к
глубокой древности, когда у каждой родовой общины было свое тотемное животное, охранявшее род от
всевозможных бед. Позднее древние магические смыслы подобных именований не ощущались, однако сами
имена оставались весьма популярными на Руси и продолжали использоваться как прозвища вплоть до
XVII века. Давая такое имя, родители старались, как бы спрятать за ним ребенка, оградить его от
злых сил. К числу подобных имен относится и «птичье» имя Сюзь, которое образовано от названия
хищной птицы филин, самой крупной из семейства сов.
Филин в старину считался мудрой птицей, поэтому это прозвище мог получить также человек, уважаемый
за мудрость и рассудительность.
Первые фамилии на Руси начали передаваться и закрепляться в XV–XVI веках и обозначали, как
правило, принадлежность человека к конкретной семье. Это были притяжательные прилагательные с
суффиксами -ов/-ев, -ин, изначально указывающие на прозвание отца. Так потомки человека, носившего
прозвище Сюзь, стали носить фамилию Сюзевы.
Впервые упоминание о данном прозвании мы находим в «Ономастиконе» С.Б. Веселовского:
Сюзев Савва Дмитриевич (1399), Нижний Новгород.
Принятие семьей личного прозвания предка как своего родового имени означает, что родоначальник
Сюзевых являлся большим авторитетом для домочадцев, а также был известным и уважаемым человеком
в родном поселении.
Поскольку процесс формирования фамилий был достаточно длительным, в настоящий момент о точном
месте и времени возникновения родового имени Сюзев говорить сложно. Однако с уверенностью можно
утверждать, что оно относится к числу старейших прозваний и отражает в себе древние верования и
традиции именования людей.
Анализ происхождения фамилии Сюзев подготовлен
специалистами Центра исследований «Анализ Фамилии
ДРЕВНЯЯ РУССКАЯ ГРАМОТА 1368 г.
(Печатается в дискуссионном порядке (Ред.))
Ниже мы публикуем одну из русских грамот XIV в., именно грамоту 1368 г. кн. Суздальского и Нижегородского Дмитрия Константиновича.
История этой грамоты такова. Подлинник ее хранился в нижегородской Печерском монастыре и, по-видимому, давно погиб. Но в XVIII веке с этой грамоты был сделан список. Этот список находится в Государственном Архиве феодально-крепостнической эпохи в сборнике второй половины XVIII в. из б. собрания Мазурина № 822, лл. 57-59. Именно о этом сборнике и открыл этот список грамоты В. Ключевский в 1906 г., но не опубликовал его, а ограничился лишь несколькими словами о нем в своей «Боярской думе» (В. Ключевский, Боярская дума, 4 изд., стр. 120 и приложение).
В том же XVIII веке, в царствовании Анны Ивановны, в угоду ли кабинет министру Артемию Волынскому или по его заказу — неизвестно, на основе» этой грамоты был сфабрикован фальсификат — подделка под подлинную грамоту, в целях прославления рода Волынского. При этом (грамота была сокращена приблизительно в четыре раза, многое из нее опущено, она была написана полууставом, на большом диете бумаги, а на первом месте рядом с великим князем помещен якобы предок Волынского, князь Дмитрий Алибуртович (Любартович) Волынский, названный при этом тысяцким, а на втором месте помещен боярин Дм. Ив. Лобанов.
В фальсификате упоминается 4 служилых князя и всего 8 бояр, а в грамоте 9 служилых князей и 45 бояр; в фальсификате упоминаются князья Дм. Алибуртович Волынский, Дм. Фед. Курмышский и боярин Дм. И. Лобанов, в грамоте их совсем нет. В фальсификате князь Полский назван Андреем Федоровичем, в грамоте — Федорам Андреевичем.
Именно этот фальсификат, изготовленный в XVIII веке, и нашел С. Соловьев, работая в архиве над царствованием Анны Ивановны, в деле Волынского, среди его бумаг, и «публиковал в приложении к XX тому своей «Истории России». Подделка была настолько груба, что в подлинности грамоты сейчас же усомнился ряд специалистов. Факсимиле этого фальсификата напечатал Павлов-Сильванский (Записки отд. русск. и слав. арх. И. Р. Археол. Общ-ва, т. VII, вып. 2, 1907 г.). Как ни груба была подделка, однако, содержание было настолько интересно и оригинально, что исключало возможность выдумки и, например, сам Павлов-Сильванский считал грамоту подлинной. Дело же заключалось в том, что в основу подделки была положена действительно очень интересная и оригинальная (грамота.
Грамота эта так интересна, что заслуживает ряда специальных исследований, мы же ограничимся лишь несколькими беглыми замечаниями.
Интерес этой грамоты прежде всего в том, что она совершенно особого, неизвестного до сих пор типа — местная им местническая, она устанавливает, кто «под кем» должен сидеть в боярской думе. Так как грамота эта дана по просьбе самих бояр, то, значит, местничество процветало в Н. Новгороде до 1368 г. Мы видим из дайной грамоты, что местничество в Н. Новгороде было урегулировано и регламентировано особой грамотой. Подобного типа грамот до сих пор известно не было, и именно потому она и привлекла к себе особое внимание Ключевского и Павлова-Сильванского. [225]
Очень странным является возражение против подлинности этой грамоты на том основании, что «подобных грамот не бывало». Как будто нам известны все грамоты всех князей XIV века. Строго научно мы можем лишь сказать, что подобные грамоты до сих пор нам были неизвестны. Что таких грамот но Сытело — это слишком смелое и ни на чем не основанное утверждение, которое сделал С. Б. Веселовский в Институте Истории (стенограмма засей. сект, нет. СССР 19/ІХ с. г.). Как можно утверждать, что подобных грамот не бывало, если одна из них лежит перед вами. Чувствуя слабость этого довода. Веселовский прибегнул к ряду других.
Затем, чрезвычайно интересен и любопытен титул Дмитрия Константиновича. В фальсификате этот титул был сокращен, что я придало Павлова-Сильванского к ряду неверных заключений, например, будто Дмитрий Константинович не владея Суздалем. В этой грамоте Дм. Константинович титулует себя так «князь великий Новгородский Нижнево Нова Города я суздальской и гордецкой и курмышской я сарской и болгарской и болымецкой и подольской и всея понизовские земли заволский юрту и севернова государь».
Что Дмитрий Константинович владел Н. Новгородом, Городцом, Суздалем и Курмышем, это было известно. Что он владел Вяткой, не городом, а рекой (города Вятки тогда не было), это тоже известно, и она здесь фигурирует шесте с Ветлугой и Керженцом под именем северного юрта. Характерно и это татарское слово «юрт». Но что суздальско-нижегородские князья именовали себя князьями сарскими и болгарским и болью едкими, это является новостью.
Нам пришлось слышать сомнения в подлинности грамоты именно на том основании, что титул Дмитрия Константиновича в этой грамоте «необычен». Но ведь мы не знаем, каковы были с обычные» титулы Константина Васильевича, Андрея Константиновича и Дмитрия Константиновича. Ни одной грамоты их до сих шор нам известно не было. Не было известно т одной грамоты эпохи силы и могущества суздальско нижегародского княжества. Ведь древнейшая грамота, судальско-нижегородских вел. князей, известная до сих пор, была грамота Бориса Константиновича от 8 декабря 1393 года, дошедшая до нас не в подлиннике, а в списке со списка вкладной книги нижегородского Благовещенского монастыря (ГАФКЭ, 1413/84 7), откуда она в XVI в. была переписана в списки грамот митрополичьих монастырей (Ист. Музей, б. Моск. Синод. Б-ка. №276), а уже оттуда напечатана в «Актах Археографической Экспедиции» (Т. I, № 18). Но в 1393 г. суздальско-нижегородское княжество почти не существовало, Борис был выгнан из Н. Новгорода, а Москва имела ханский ярлык на Н. Новгород и Городец. Разумеется, при таких обстоятельствах титул Бориса Константиновича мог быть только очень скромным, и по этому титулу судить, «обычен» «ли «необычен» титул Дмитрия Константиновича, в эпоху расцвета о могущества этого княжества, мы не можем.
Вместо этих необоснованных суждений займемся анализом этого титула. Что значит «подолокой» — мы не знаем. Что значит «сарокой»? Саром называлась река Сура. В Троицкой летописи-под 1364 годом сказано: «в лето 6872 бысть мор в Новгороде Нижнем и на уезде я на Сару и на Киши» (Пол. Собр. Р. Л., т. I). Почти то же у Татищева (Ч, IV. Стр. 199): «и на всем уезде его и на Саре и на Кише по странам и по властей». На р. Суре а сейчас существует село Сар между устьями речек Большой и Малой Сарки, притоков Суры (Советский атлас мира. т. II, карта № 42-43). А. Орлов («Происхождение названий русских рек, городов и племен», 1907 г.) предполагает, что до кельтов финны населяли всю Европу, и им приписывает названия от Сарасин (Царицын) и Сара-тау (Саратов) до Саар-дам и Саар-брюкке.
С. Середонин (Историческая география, 1916 г.) слово «сар», «сара» производит с угорского [226] (пермяцто-зырянского), что значит — вода, Вопреки Мельникову и Храмцовскому, которые говорили, что река Сура составляла границу Нижегородского княжества с татарскими владениями, мы в другом месте представила ряд доводов, что нижегородские князья владели Засурьем. Никоновская летопись (Полн. Собр. Р. Л., т. XI, стр. 28) говорит, что Арап-ша (хай Араб-шах) Засурье пограбил. Если за Сурой были уже татарские владения, зачем ему было грабить свою землю. Самым убедительным доводом за то, что Засурье принадлежало Н. Новгороду, есть существование «засарских» или «засурских» местно-чтимых святых, о которых говорят один эпиграфический памятник 1414 года (А. Орлов. Библиография русских надписей, № 209). Вообще, вопрос о том, что значит «сарский», требовал бы специального историко-географического исследования. Местность, где возникла Саровская пустынь, раньше называлась Сара-клыч («Отечественные записки», 1821 г., № 19, о Саровской пустыне).
Затем, раньше существовали епископы «сарские и подонские». Здесь слово «сарский» объясняли, как сокращение от слова саранский. Из посланий митрополитов (Акты Археографической экспедиции, I, № 2) мы знаем границу епархий сарай слой и рязанской — это река Б. Борова, приток Дона. А где же была граница с епархией суздальско-нижегородской? Верховья Вороны и Суры близко подходят друг к другу, и обе эти реки вместе составляют почти прямую линию. Эта линия, невидимому, и была границей сарайской епархии — «то Сар» и «по Дон». По нашему мнению, «сарской» и значит владетель обоих берегов Суры, ее бассейна. В Тверской летописи под 1408 г. упоминается отдельно от Суры какая-то Сара Великая, но мы не знаем, что это такое.
Далее, Дмитрий Константинович именует себя князем болгарским и болымецким. Болгарский отнюдь не значит владетель всей Булгарин, а значит лишь владетель г. Булгара. Эго ясно из следующего за этим слова «болымецкий». Это название происходит от города Балымата или Болымата. «Нынешнее село Болымеры близ Волги», — говорит С. М. Шпилевский (Древние города Казанской губ., К. 1877, стр. 306 и 307). Семенов (Россия, т. VI, стр. 383) говорит: «верстах в 12 от Тетюш на левом берегу Волги расположено сельцо Болымеры (Булымерь), возникшее (на месте какого-то татарского городища». Далее об этом болымерском городище отдает ряд интересных сведений, а на стр. 115 того же тома дает карту Булгарского царства, где южнее г. Булгара на берегу Волги показан г. Булымер (Болымеры). Еще Рычков (Журнал или дневные записки путешествий, СПБ. 1770, стр. 9-13) дал подробное «описание достопамятных развалин болгарского города Булумера», а на стр. 14 приводит даже один документ времен Петра I, где говорится: «изстари построен был бусурманский город Булымерий».
Итак, Дмитрий Константинович владел городами Булгаром и Балыматом. Эго согласуется с множеством известных фактов. Никоновская летопись (Т. XI. стр. 25) под 1369 г. говорит, что князь великий Дмитрий Константинович Суздальский послал детей своих Василия и Ивана на Болгары, что ханы Асан и Махмет (по Хоуорсу, это будущий хая Золотой Орды Улу-Магомет) «добита челом» и приняли нижегородского дорогу (наместника) и таможенника, т. е. политически подчинились Н. Новгороду. Другие летописи (Симеоновская, Типографская) относят это событие к 1376 г. Нам хронология Никоновской летописи кажется в данном случае более правдоподобной. Затем, обладание Булгаром прекрасно согласуется с сообщениями летописей о постоянном участии булгарских князей (Ейтяк, Талыч) во всех вооруженных выступлениях нижегородских князей против Москвы (Т. XI. стр. 163, 215). Это же объясняет нам и преследование Семена Дмитриевича «до самой Казани» в 1392 г. (Т. XI. стр. 171). [227]
Становятся понятными и упорные походы Москвы на Булгарию как раз в то время, когда она вела особенно упорную борьбу с суздальскими князьями. Все это становится понятным, если Булгар и Болымат были подчинены нижегородским князьям. Наконец, это бросает совсем новый свет ка данные нумизматики. Современный специалист по древней русской нумизматике, А. А. Ильин, в своем труде «Топография кладов древних русских монет» (Л. 1924) приходит к выводу, что совершенно особое значение имели русских монеты в пределах б. Казанской губернии. «Русские монеты здесь широко обращались», — говорит Ильин (стр. 23). Но какие именно монеты? Суздальско-нижегородские, не только с русскими надписями, но и с татарскими. Орешников (Окуловский клад) говорит, что монеты с татарскими надписями этого клада чеканились нижегородскими князьями для татар (булгар). Это явление было бы совершенно непонятно, если бы мы не узнали из данной грамоты, что Булгар был подчинен Н. Новгороду.
Очень интересно вот какое обстоятельство. Татарские монеты обычно не только имели на себе дату (по мусульманскому времяисчислению от Геджары), но и указание места чеканки. Многие татарские монеты чеканились, как на них сказано, в Булгаре. Ильин тщательно исследовал этот вопрос. Оказалось, что в XIV веке в Булгаре чеканил сваи монеты только Мухаммед-Узбек (1323-1336). В XV же веке в Булгарах чеканили свои монеты: Шадабек (1400-1409 гг.), Пулад-хан (1408-1413 гг.), Тимур-хан (1407-1413), Кибяк (1412-1416 гг.), Чекре (1415-1416 г.) и Улу-Магомет (1419-1436 гг.) (Ильин, Топография кладов, стр. 21). Получается удивительное совпадение: в Булгаре чеканились татарские деньги до возникновения суздальско-нижегородского княжества в XIV веке, а в XV веке только тогда, когда, по русским летописям, Москва временно завладевала Н. Новгородом. Данные нумизматики точно совпадают с данными указанной грамоты, в которой Дмитрий Константинович именует себя князем болгарским.
Затем грамота эта чрезвычайно любопытна именами служилых князей и бояр. Среди них мы видим 9 князей, до сих пор совершенно неизвестных (князья Березопольские, Нагаевы, Бежинские, Муромчиновы, Туровы и др.).
Ключевский полагал, что некоторые из этих князей есть князья стародубские; Павлов-Сильванский опровергал это и возражал Ключевскому. Данный список грамоты решает опор в пользу Ключевского. Упоминаемые в ней князья Нагаевы есть князья стародубские. Они есть среди стародубских князей в духовном завещании Ивана Грозного и в земельных делах стародубского княжества (Рождественский, Служилое землевладение, стр. 173). Кн. Муромчинов упоминается под 1371 г., как владелец многих сел за рекой Кудьмой, в том самом древнем списке Нижегородского летописца, который остался неизвестен Гацисскому и не был им использован при издании этой летописи (Летопись занятий Археографической комиссии, вып. 22, стр. 42).
Что такое Березополье, мы знаем из грамоты князя Мосальского Евфимьеву монастырю: «в Березопольи деревню Мещерскую поросль на реке Ока на устье Мещерской заводи, что было в поместьи за князем Андр. Мих. сыном Горбатого» (Ниж. губ. ведомости, 1847 г., №68). Там сейчас город Горбатов. Павлов-Сильванский прав, отрицая происхождение имени князя Полского от слова Ополье. Но Сильванский неправ, помещая Ополье за г. Владимир. Ополье было в Суздальском княжестве, близ Суздаля, как это видно из грамоты: «в Суздальский уезд, в Опольский стан, в село Малое Городище, в деревню Шоломово на реке Нерли... пожаловал спасского (Евфимьева) архимандрита Аврамья, потому что то село Городище с деревнями к сласскому монастырю близко» (Акты Ист., т. I, № 167). Слово «полский» происходит не от слова «Ополье», а от слова Пола, название реки, притока реки Бужи, впадающей в озеро Святое. Эта река в XIV веке текла в пределах муромского княжества. [228] Есть данные полагать, что во второй половине XIV века земли по этой реке были захвачены Москвой и присоединены к владимирскому княжеству, владельцы же этих земель, князья Полские из рода муромских князей, пошли на службу нижегородскому князю. А. Орлов (Происхождение названий русских рек, городов я племен, стр. 136) прав, когда говорит: «я думаю, что к названию Польский как-нибудь причастна река «Пола». Но Орлов знал только слово «польский» и принял во внимание только речку Полу, приток Клязьмы. Нахождение в 1368 г. на службе у вел. князя нижегородского князей стародубских и муромских подтверждает высказанное нами в другом месте мнение, что стародубское княжество целиком и часть муромского в XIV веке были поглощены суздальско-нижегородским. Среди 45 фамилий других бояр мы встречаем ряд знакомых фамилий (Румянцевы, Сумароковы, Новосильцевы и др.), перешедших потом на службу Москве.
Описок бояр чрезвычайно любопытен тем, что мы здесь видим бояр из купцов. Это братья Новосильцевы. Они сидят выше многих князей. Это чрезвычайно характерно для торгового Н. Новгорода. Из них Тарас Петрович упоминается даже в летописи под 1371 годом, как первый богач и владелец 6 сел за р. Кудьмой (Соловьев, IV т., стр. 263; Карамзин, т. V, прим. 45; Нижегородский летописец под 1371 г.).
Против подлинности этой чрезвычайно интересной грамоты решительно возражал С. Б. Веселовский (стенограмма засед. сектора истории Ин. Ист. от 19-IX-40 г.). Он объявил эту грамоту «грубейшей подделкой». В этой грамоте упоминается 45 фамилий бояр, а фамилии, по утверждению Веселовского, появились только с XVI века. С этим доводом «огласиться никак нельзя. Во вкладной книге нижегородского Благовещенского монастыря сохранились грамоты местных вкладчиков XIV века: Семена Рознежского, Саввы Сюзева, Митрофана Изинского, давно опубликованные (А. Ю. Б., Об. Муханова). Они должны быть известны Веселовскому. Но ведь это такие же фамилии, как и фамилии бояр в грамоте. Или список XIV века митрополичьих бояр при Митяе: Ф. Шелохов, И. Воробьин, Анд. Коробьин, Невер Бармин, Степан Кловыня (Полн. Собр. Р. Л., т. XXIV). Разве это не фамилии? Таких примеров из XIV века можно привести сотни. В грамоте упоминается боярин Тарас Петрович Новосильцев. О нем же в Нижегородской летописи под 1371 г. говорится, что он перешел из Н. Новгорода на службу в Москву. Как будто, летопись и грамота прекрасно подтверждают друг друга. А Веселовский из факта, что Новосильцевы в XVI веке жили к югу от Москвы, делает довод против подлинности грамоты. Довод совершенно непонятный.
Затем, подделка всегда имеет определенную цель. Вот фальсификат в деле Волынского, обвинявшегося в честолюбивых замыслах на российский престол, имел целью прославление его происхождения якобы от Любарта Гедиминовича. Но ведь сборник № 822 собрания Мазурина содержит: выписки из летописца вкратце, разрядную книгу с 1578 г., список 27 погостов из новгородской писцовой книги и описок данной грамоты. Какая цель была здесь совершить подделку, чтоб помещать ее вслед за статьей о двадцати семи погостах? Мы считаем все доводы Веселовского о «грубейшей подделке» данной грамоты совершенно несостоятельными.
архимандриту Спасского и Благовещенского монастыря Малахии с братией вотчинную свою пустошь,
селище Спасское с пустошами на речке Килюлсурме, в Курмышском уезде. Об этом вкладе упоминается в грамоте великого князя Василия Дмитриевича 1423 года и в правой грамоте 1622 года, а в синодике монастырском, выписанном из древних синодиков и кормовых книг, записаны из рода Сюзева имена Дмитрия и Славы.
Исследование истории возникновения фамилии Сюзев открывает забытые страницы жизни и культуры наших предков и может поведать много любопытного о далеком прошлом.
Фамилия Сюзев, скорее всего, принадлежит к интереснейшему типу семейных именований финно-угорского происхождения и является русифицированной фамилией православного народа коми, издревле живущего на северном Урале.
Известно, что многие земли Российского государства издревле заселяли другие народы. Долгое время русские люди и исконные жители соседствовали, перенимая друг у друга не только способы охоты и постройки жилища, не только предметы быта и образ жизни, но и многие слова. Некоторые из этих народов были ассимилированы и сегодня уже не существуют, как, например, легендарный финно-угорский народ меря, живший некогда в Волго-Окском междуречье. Память о них осталась только в языке – в преданиях, сказках, а также заимствованных словах, географических названиях и старинных фамилиях. Иные же сохранились до нынешнего времени – чуваши, коми, марийцы, удмурты, мордва. Исследуемая фамилия была образована в качестве отчества от личного именования дальнего предка по мужской линии Сюзь. Вероятно, прозвище восходит к слову «сюзь», которое в переводе с коми означает «филин, сова».
Большую группу древних мирских имен составляли именования по названиям животных. Они восходят к глубокой древности, когда у каждой родовой общины было свое тотемное животное, охранявшее род от всевозможных бед. Позднее древние магические смыслы подобных именований не ощущались, однако сами имена оставались весьма популярными на Руси и продолжали использоваться как прозвища вплоть до XVII века. Давая такое имя, родители старались, как бы спрятать за ним ребенка, оградить его от злых сил. К числу подобных имен относится и «птичье» имя Сюзь, которое образовано от названия хищной птицы филин, самой крупной из семейства сов.
Филин в старину считался мудрой птицей, поэтому это прозвище мог получить также человек, уважаемый за мудрость и рассудительность.
Первые фамилии на Руси начали передаваться и закрепляться в XV–XVI веках и обозначали, как
правило, принадлежность человека к конкретной семье. Это были притяжательные прилагательные с
суффиксами -ов/-ев, -ин, изначально указывающие на прозвание отца. Так потомки человека, носившего прозвище Сюзь, стали носить фамилию Сюзевы.
Впервые упоминание о данном прозвании мы находим в «Ономастиконе» С.Б. Веселовского:
Сюзев Савва Дмитриевич (1399), Нижний Новгород.
Принятие семьей личного прозвания предка как своего родового имени означает, что родоначальник
Сюзевых являлся большим авторитетом для домочадцев, а также был известным и уважаемым человеком в родном поселении.
Поскольку процесс формирования фамилий был достаточно длительным, в настоящий момент о точном
месте и времени возникновения родового имени Сюзев говорить сложно. Однако с уверенностью можно утверждать, что оно относится к числу старейших прозваний и отражает в себе древние верования и традиции именования людей.
Анализ происхождения фамилии Сюзев подготовлен
специалистами Центра исследований «Анализ Фамилии
НИЖЕГОРОДСКИЙ УЕЗД
Владения митрополичьего дома в Нижегородском уезце — очень позднего происхождения. Около 1367 г. митрополит Алексей основал в Нижнем монастырь, повидимому как форпост миссионерства в среднем Поволжье.
Долгое время монастырь был вполне самостоятельным, и митрополичий дом не имел к нему никакого отношения. Нижегородские князья и местные землевладельцы поддержали почин Алексея и дали Благовещенскому монастырю несколько ценных владений, преимущественно промыслового значения: бортные леса, рыбные ловли, бобровые гоны и т. п. [207]
По актам известны следующие владения монастыря.
B 1393 г. кн. Борис Константинович нижегородский дал рыбные ловли на нижнем течении р. Суры в озерах: Пашкове, Салареве, Плоском, Сосновском, Долгом и Мягком, с падучими речками и бобровыми гонами.
B 1399 r. Савва Сюзев дал селище Спасское в Курмышском уезде.
B жалованной грамоте кн. Даниила Борисовича упоминаются следующие земли: с. Мигино и пустоши на Лыскове, в Курмыше (Саввы Сюзева), и на Столбищах.
B 1417 г. Митрофан Изинский дал пустошь на берегу Волги, по обеим сторонам Плотинского оврага.
Степан Сем. Рознежский дал большое владение — оз. Роз- нежское, с бортными лесами, рыбными ловлями и бобровыми гонами. Это владение находилось слева от Волги, на восток от Нижнего.
Наконец, в жалованной грамоте 1436 г. вел. кн. Василия Темного упоминаются с. Еленское и дер. Заборовая. [208]
Некоторые из указанных владений можно найти на картах, и мы видим, что они были разбросаны по течению Волги и Суры на очень большом расстоянии от Нижнего. Когда 14 марта 1446 г. вел. кн. Дмитрий Шемяка дал монастырю жалованную грамоту, то монастырь был еще самостоятельным, и игуменом в нем был Малахия. Вскоре после этого монастырь получил на имя того же Малахии жалованную грамоту от вел. кн. Софьи, из которой видно, что управление Благовещенским монастырем было соединено с митрополичьим Константино-Еленским монастырем во Владимире. Несколько позже управление этими монастырями было разделено, но Благовещенский монастырь со всеми своими владениями остался за митрополичьим домом. Более чем вероятно, что это произошло при митрополите Ионе, который во время борьбы вел. кн. Василия с княжатами, как известно, стоял неизменно на стороне великого князя и оказал ему самому и его семье большие услуги. Около 1473 г. вел. кн. Иван пожаловал митрополита Геронтия и подтвердил жалованной грамотой присоединение Благовещенского монастыря к митрополичьим владениям [209].
Источник: С. Б. ВЕСЕЛОВСКИЙ. ФЕОДАЛЬНОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ B СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ Tом I. ЧАСТНОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ. ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ МИТРОПОЛИЧЬЕГО ДОМА. Издательство Академии наук СССР 1926. 1926