Судьба одного крестьянина

Хочется рассказать о человеке нелегкой судьбы, настоящем хозяйственнике, землепашце, пекаре, для которого слово «хлеб» было святым. Его жизнь разрушила жестокая советская система. Глухих Антон Михайлович приходился младшим братом моему прадеду, о нем упоминал я в своем блоге фамилия Глухих.

Родился Антон Михайлович 13 января 1886 в деревне Савеловцы (Терентия Глухих) Вагинской волости Слободского уезда, был седьмым (из восьми) детей в большой крестьянской семье. Его отец Глухих Михаил Федорович, 15 лет жизни отдал службе в армии по рекрутскому набору от 1855, вернулся в деревню уже 40-летним, только тогда завел семью. Дети рождались один за другим, в их числе и мой прадед Петр Михайлович (1875). В 1896 престарелый отец семейства умер, оставив жену и восемь детей (от 8 до 22 лет).

Вот как писал сам Антон Михайлович о своем детстве и юных годах: «…родился я в семье крестьянина – бедняка. Хозяйство моего отца в то время было бедным, имело одну лошадь и одну корову, плохие постройки, семья из 10 человек при наличии 2 трудоспособных. Главное занятие моего отца было земледелие. В зимнее время, свободное от хозяйственных работ отец работал шерстобитом с заработком в 2 копейки с избитого фунта шерсти, чем и оправдывал расходы хозяйственные. В летнее время свой земельный надел всегда обрабатывал своим трудом. Мой отец умер рано и я остался от него 10-летнего возраста, уже в то время я обучался в школе. После смерти отца главой хозяйства стал старший брат Филимон, у которого я и жил, помогал ему посильным мне трудом в полевых работах. По окончаниии 1,5-летнего моего обучения в школе, 12-летним меня брат отдал в батраки в соседнюю деревню в сушечную пекарню, которая там имелась, в качестве подручного с заработком полтора рубля за шесть проработанных месяцев. После этого я перешел на маслобойный завод, где работал еще 6 месяцев. На 14м от роду году я ушел работать в г.Слободской, где поступил на сушечную хлебопекарню к купцу Сапожникову П.И., там проработал в качестве подручного год и 4 месяца с заработком 4 рубля в месяц. После этого, т.е. на 16 году от роду, я уехал в г.Царево-Санчурск Яранского уезда, где поступил в сушечную пекарню подмастерьем к купцу Покалину М.А. Проработал у него три зимы, по летам же ездил на родину в хозяйство, где помогал братьям в полевых работах. По истечение трех-летнего срока вследствие закрытия пекарни Покалина в Царево-Санчурске я был вынужден уехать в г.Вятку для отыскания работы по своей профессии, каковую я нашел у вятского купца Сапожникова. В 1904 и 1905 я принимал участие во вспыхнувшей тогда забастовке, где за это участие чуть не попал в лапы полиции. Получив специальность мастера по сушечному делу и заработав немного денег, в 1906 я решил вернуться домой и заниматься выделкой сушки. По согласию с братом, который являлся хозяином дома, я начал работать на дому от купцов, где главными поставщиками муки были холуницкие купцы Лебедев и Зырянов, а я только перерабатывал их муку на сушку, получая за работу..» (из материалов следственного дела; ГАСПИКо «МГБ СССР дело №13/748 от 10.12.1930»)

В 1907 Антон Глухих был взят на действительную воинскую службу, которую проходил в г.Тверь кавалеристом в 1-м Московском Драгунском полку, в течение 4х лет. (списки чинов подлежащих принятию на учет по зачислению в запас от 03.12.1911, ГАКО 891-1-285)

   Глухих А.М. (слева) во время службы в Московском Драгунском полку, фото 1909 г

Далее свою биографию Антон Михайлович описывает так: «…в 1911 я вернулся в свою деревню. Моя сушечная мастерская за это время не работала, так как хозяин, мой брат Филимон, не был специалист по этому делу. Другой брат Петр к тому времени уже давно жил в городе Вятке. Хозяйство без меня было приведено в упадок и имело долгов почти 250 рублей. Спустя год после моего прибытия со службы и видя, что мой брат не заботится о поднятии нашего хозяйства, я отделился от него, построил себе кое-какие постройки, принялся за свое прежнее решение, устроил для этого дела маленькую плохую печь. Начал работать на тех же купцов, что и раньше, они мне платили как мастеру, за переработку. Наемного труда в своем ремесле я совершенно не использовал, обучил только своего племянника малютку. Дневная переработка муки на сушку выражалась в 9-10 пудах за день, а работал от 15 до 20 копеек с пуда. Этим занимался я 1 год и 8 месяцев до германской войны…»

В 1912 Антон Михайлович женился на крестьянке из соседней деревни Горбуны (Глазыринская) (древнее вотяцкое поселение) Глазыриной Екатерине Гавриловне, в 1913 у них родилась первая дочь Параскева. Но наладить быт снова не успел – в 1914 по первой мобилизации был призван на фронты ПМВ. Служил рядовым кавалеристом на польском театре (Барановичи – Ровно) до 1918… За время службы государство платило семье Антона пособие раз в два месяца: «Антон Михайлов Глухих, жена Екатерина Гаврилова, мать Лукия Егорова 68 лет, дочь Параскева 10 мес. Пособие с июля по сент 1914  - 8р 17коп, 5 сент деньги получены Екатериной Глухих, неграмотная» (ГАКО 1271-1-2 л.119)

Глухих А.М. (справа), фото с ПМВ около 1915 г

За короткое время пребывания дома снова оторвали крестьянина от земли. На сей раз на войну гражданскую. В 1918 рождается вторая дочь Анастасия (Таисия).

«…в 1918 в первых числах февраля я вернулся домой. Пробыл дома всего 1 год и 3 месяца, а 15 мая 1919 я был взят в Красную Армию, где служил на Северо-Двинском фронте в 54 дивизии в кавалерийском отряде «имени Хаджи-Мурата». После ликвидации фронта был переброшен на польский фронт под город Полоцк, где находился до ликвидации такового, т.е. до июня 1921, после чего демобилизован домой, не пробыв за время службы ни одного дня дезертиром..»

Письмо Глухих А.М. домой из РККА, 24 сентября 1919 год: «Здравствуйте дорогая супруга Екатерина Гавриловна! Первым делом шлю я свое сердечное почтение с любовью низкий поклон, еще кланяюсь мняше Парасковье Ивановне низкий поклон. Еще шлю свое родительское благословение своей дочке Парасковье, Еще шлю свое родительское благословение своей дочке Анастасие и желаю я Вам от Господа Бога доброго здоровья и всего хорошего в вашей жизни. Уведомляю я вас, дорогая Катя, что пока жив здоров, нахожусь в городе Вологде, где и стоим в деревне Головине. Жизнь наша незавидная, хлеба получаем один фунт в сутки и сухую воблу по четверти ф. в день. Наверное скоро уедем на позицию. Наш считается Маршевый Эскадрон. Адрес пока не пишу, потому что нас скоро угонят отсюдова на другое место, гоняют с места на место голодных как собак и за деньги ничего не продают, только товар-обменом можно выменять хлеба. Так нечего променивать - дали только одну телогрейку и пару белья, да ботинки и больше ничего. Наверное скоро придется бежать домой. Прошу Вас, дорогая Катя, ничего не продавай за деньги, а то скоро деньги придется бросить у кого они накоплены. Пожалуйста, если чего можно купить, то покупай, а денег не держи у себя. Может кто будет продавать масло коровье, то и можно на это деньги затрачивать, а также работать чего нужно – наймуй, не жалей денег, а береги свое здоровье. Мерина если не продала то отдай его кому-нибудь в обмен на корову, и корову сейчас не брать, а только взять от него форменную записку с печатью от волости, так это будет лучше. Денег я пока жалованья не получивал, но деньгами не нуждаюсь, на деньги нет ничего купить. Прощай дорогая Катя, береги своих детей, а также свое здоровье. Известный твой верный до гроба муж Антон Мих Глухих» (ГАКО Р939-2-1 л.470)

Фрагмент письма Глухих А.М., 1919 г

Письмо это не дошло до адресата, и было обнаружено мной 100 лет спустя в фондах ГАКО. Полагаю, цензура сочла это письмо не очень лояльным к новой советской власти, но ход письму не дали и оно осело в недрах волисполкома. Вернувшись домой в 1921 он наконец-то занялся хлебопекарным делом. Родились следующие дети: Арсентий (1922), Валентина (1925), Нина (1927) и Александр (1930). Но, как выяснилось спокойно жить ему пришлось снова не долго.

«…по прибытии домой я занялся восстановлением разрушенного за мое отсутствие хозяйства и сушечным делом не занимался до 1924. В 1924 Всесвятское потребобщество мне предложило перерабатывать ихнюю крупчатку на сушку. Получал в среднем по 4 копейки за переработку и доставку с килограмма. Таким образом я работал без наемного труда, со своим соседом, моим племянником уже тоже мастером 2 с половиной года. Когда не стало крупчатки я свое ремесло бросил и стал заниматься своим сельским хозяйством. Весной в 1928 у меня оказался лишний овес, по подсчетам не хватало муки для продовольствия, и я решил продать овес и купить муку, так и сделал. Овес продал Белохолуницкому потребобществу, а на базаре на эти деньги купил муки для своего продовольствия. За это в ноябре 1928 меня лишили избирательных прав. В настоящее время на меня как на лишенца наложили непосильную норму лесозаготовок, каковую я был не в силах выполнить, за что меня посадили в изолятор, как за срыв лесозаготовок, присудив 1,5 года заключения и 300 рублей штрафа по ст.61 УК…»

Этого срока удалось избежать, вероятно откупился, в правах восстановили, но не надолго. К концу 1920-х хозяйство Антона Михайловича и его племянника Ильи Филимоновича, с которым они на пару занимались сушечным производством, окрепло настолько, что они продавали излишки зерновых, а также использовали найм рабочих на полевые работы. Помимо сушечной мастерской в их хозяйствах было по 4-5 коров, 2-3 лошади, весь необходимый новый сельхозинвентарь. Своим трудом и рациональным подходом ко всем своим начинаниям они добились процветания своих хозяйств, несмотря на крупные индивидуальные налоги от местной власти. В 1930 до Васьковского сельсовета докатилась коллективизация, и вот тогда у Глухих А.М. и И.Ф. начались настоящие проблемы.

Из материалов следственного дела. ЗАЯВЛЕНИЕ в Вятское Политуправление от граждан деревни Савеловцы Васьковского сельсовета в числе 5 человек бедняков: Глухих Сергея Алексеевича, Глухих Федора Христофоровича, Глухих Владимира Филипповича, Марьина Константина Алексеевича, Шихалеева Ивана Семеновича:

«Мы, граждане в количестве 5 вышеупомянутых человек заявляем, что в нашей местности прорастают контрреволюционные движения под предводительством нам неизвестного агента, проживающего в деревне Речана у кулака Шихалеева Михаила Егоровича. Замечено нами, что у них проводятся собрания, которые чаще всего бывают у Михаила Егоровича в Речанах или у Глухих Антона Михайловича в Савеловцах. Посещающие ихние собрания местные кулаки и их прихлебатели следующие: Мих.Ег.Шихалеев, Ант.Мих.Глухих, Ив.Прох.Кошурников, Ник.Никан.Трапезников, Ал.Никан.Трапезников, Ив.Петр.Марьин, ПетрЕм.Марьин. Ихние подпевалы: Гавр.Мих.Шихалеев, Вас.Мих.Шихалеев, Пав.Ден.Шихалеев, Пав.Ал.Марьин, Никиф.Ег.Глухих, Фил.Ив.Шихалеев. Инициаторы движения, как то Антон Михайлович Глухих, имеют военное оружие: огнестрельная винтовка, наган, бердана военная и бердана охотничья, которые во время обысков при раскулачивании хранились у Никифора Егоровича Глухих, и еще некоторые вещи хранились у Павла Алексеевича Марьина в деревне Шихали. Холодное оружие, два военных тесака, много боевых патронов – вот ему принадлежащие вещи.  Михаил Егорович Шихалеев в д.Речана тоже имеет револьвер, охотничью бердану. Это есть самые злостные кулаки. Как Антон Михайлович сумел отравить последнюю корову у бедняка Федора Христофоровича. Да еще он же грозит всем: «не жить, а улетучиться с лица земли!», а также местным властям. Просим имена наши не выдавать, так как нам грозит опасность…» Далее корявые подписи и дата: январь 1930

Выдержки из других подобных заявлений: «…Ранее поданное заявление на действия Глухих А.М. до сих пор соответствующих результатаов не дало. Чем объяснить такое бездействие? Задание по хлебозаготовкам им хотя и после срока выполено в принудительном порядке, но без всякого кратного размера. У него до сих пор еще имеются излишки культуры ржи. Кроме того еще замечено ряд фактов вывоза Глухих А.М. хлеба на сторону. По нашим соображениям у него имеются зернохранилища. В то время, когда он занимается распродажей сушки, мелкую монету всегда прибирает к месту, и наверняка у него имеется солидная сумма мелкой разменной монеты. Имеющаяся русская винтовка, ряд другого оружия наверняка у него до сих пор сохранено и скрыто. Причем надо заранее предупредить, что требуется очень тщательный обыск, потому что ранее обыск  у него производили, но он очень предусмотрителен. Просим принять самые срочные меры, ибо после выполнения задания, отношение к нам беднякам со стороны Глухих чрезвычайно обострились, почему приходится опасаться за свое существование!...»; «…Как только Глухих А.М. понял, что его лишат прав голоса и наложат штраф за невыполнение заданий по ряду заготовок, то скот и урожай из своего хозяйства сразу развез по родственникам…»; «…В нынешнем 1930 летом было погублено две коровы у бедняков Глухих Семена Якимовича и Глухих Федора Христофоровича. Надо полагать, что это дело рук Глухих А.М. И в будущем он обещается всех разорить, кто идет против него. При приобретении молотилки конного привода, веялки, соломорезки, он приглашал нас быть членами его товарищества, а в настоящее время забрал все себе, запрещая другим пользоваться этими орудиями. Требуем лишения его прав голоса и выселения из деревни. Ранее написанные заявления пропали и остались без ответа. Такое положение считаем вредительским! Просим принять меры!..» (сентябрь 1930)

5 декабря 1930 Уполномочнный отделения Вятского Оперотдела ОГПУ Кузнецов, рассмотрев материал на кулацкую группировку в Васьковском с/с, постановил: «Приступить к следствию и дело принять к своему производству, о чем копией постановления сообщить Вятскому окружному прокурору»

Из показаний бедняка Шихалеева И.С.: «Весной 1930 в момент бурного роста колхозов, указанные лица вели бешеную агитацию против колхозов, говоря, что в колхозах порядка нету, в них записываются только лодыри, беднота, которая стремится жить на чужой шее, а также говорили, что советской власти скоро свернут шею и тогда они над беднотой будут распоряжаться по своему. Благодаря этой агитации, некоторые крестьяне, записавшиеся в колхоз, вышли обратно. ….Указанные выше лица являются ярыми противниками советской власти и всех проводимых ею мероприятий. А именно: представителей власти и приезжающих проводить разные компании они называют «волками» и говорят: «нечего стало им ести, и они приехали как голодные волки обдирать зажиточных крестьян».   Шихалеев М.Е., Глухих А.М. и Кошурников И.П. неоднократно на меня, как на активиста, участвующего первым во всех компаниях, и участника выявления их кулацких хозяйств, набрасывались драться, но избить меня им не удавалось. И до настоящего времени они делают мне разные угрозы, и я боюсь ходить, т.к. они всегда могут подкараулить. Тем более, у Глухих А.М. имеется бердана, два военных тесака.. и годов пять тому назад за печкой в маленькой избе я видел около 10 пачек винтовочных патронов…»

Из показаний бедняка Марьина К.А.: «Кулачество в нашем сельсовете настолько обнаглело, что бедноте не дает высказываться на собраниях. Беднота благодаря их угрозам, боится ходить на собрания. Кроме этого кулачество сумело на свою сторону привлечь часть середняков и бедняков, которые всегда их поддерживают и даже защищают, и поэтому предложения бедноты в большинстве случаев срываются, и каждая компания затягивается»

Из показаний бедняка Полудина П.Р.: «Глухих А.М. из д.Савеловцы был лишен избрательных прав за скупку и перепродажу хлеба. Бедноту своей деревни он держит под своим руководством и не дает ей даже свободно говорить. Так например при перевыборах Советов на собрании, он накричал на бедняка Глухих Сергея Алексеевича, который на собрании ЗАПЛАКАЛ от нанесенной ему обиды. При проведении разных кампаний Глухих А.М. всегда выступает против, и все время бедноту застращивает сменой власти. На бедняцком собрании вынесено постановление: Глухих А.М., как непримиримого врага советской власти и бедноты, выселить из пределов края»

Из показаний бедняка Глухих В.Ф.: «В 1929 Глухих А.М. и Глухих И.Ф. вдвоем составили как-бы общественный приговор: если кто-то из бедняков несвоевременно загородит свою изгородь, того всем обществом отвести к этой изгороди и там произвести порку. Но мы, беднота, стали их упрашивать, чтобы этот приговор нигде не записывать, на что середняки согласились, и им не удалось произвести над нами расправу в виде порки.. … Также Глухих А.М. и И.Ф. говорили: «Все равно отобранный у нас хлеб власть вам не даст, и вас бедняков к власти не допустит. Они отправляют хлеб за границу, а также и лес. Нашу Россию совсем разорили и не стало никаких товаров, зазывают вступать в кооперацию, а в ней кроме спичек ничего не продают, а честных торговцев всех прикрыли. С этой властью все ходим голые и босые и будем голодать».

Из показаний бедняка Глухих Ф.Х.: «Глухих А.М. об организации колхозов говорил следующее: «записываться в колхозы не надо, т.к. советская власть хочет всех согнать в одно место, а затем заберет все имущество…. Колхозы нужны только бедноте, которая стремится жить за счет зажиточных, и им власть все дает, а у нас последнее отбирает». А моей жене он говорил: «не записывайся в колхоз, чего не хватит, я всегда дам. Как-нибудь год протерпим, а там сменится власть и будем жить по-старому». В силу чего, у нас коллективизация была сорвана и до сих пор крестьяне боятся создавать колхоз». «…   Весной при проведении посевной компании Глухих А.М. со своим племянником Глухих И.Ф. вели агитацию за сокращение посевов, говоря: «меньше будем сеять, так власти нечего будет брать, сеять только сколько необходимо для своего хозяйства». Глухих И.Ф. очень развитый, и когда говорит, то всегда на что-то ссылается. А также он во всем учит кулака-лишенца Глухих А.М., который больше говорит уже открыто против проводимых компаний…»

Таких заявлений от местной бедноты я исследовал целую пачку. Ясно, что это обида, зависть к людям, которые живут лучше, благодаря своему умению вести хозяйство и трудолюбию. Вероятно бедняки рассчитывали, что лишив имущества своих односельчан, это имущество отойдет к ним. Но они ошиблись. В домах Глухих Антона Михайловича и Глухих Ильи Филимоновича в марте 1931  ОГПУ были проведены обыска. Опись изъятого имущества здесь приводить не буду, но скажу, что выгребли все, до последней луковицы. Поштучно описаны и изъяты были даже пуговицы…

Сам Антон Михайлович к тому времени скрылся и проживал в Вятке, у своего брата Петра (моего прадеда). Именно там, в марте 1931 его нашли и арестовали. Его семью, перед обыском, вывезли из деревни и за несколько десятков км просто высадили с телеги в лесу. Домой они вернулись по морозу пешком (женщина и шестеро детей 16, 11, 8, 5 и 3 лет, а младший был месячный младенец), но дом был пуст, вынесено абсолютно все. Спустя некоторое время и дом у них забрали, семья несколько лет была вынуждена скитаться по родственникам.

Глухих А.М., фото из ВятДомЗак, 1931 г

Из допроса, обвиняемого по ст.58 ч.10 УК Глухих А.М.: «Кулацких собраний я не посещал и не знаю, происходили ли они и где. Я думаю, что я стал поперек горла беднякам из своей деревни. Когда я из Всесвятского и Иванцовского потребхозяйства выделывал сушку из муки кооперации. Условлено, что я по волпунктам должен был выдавать определенное количество сушки. Население приставало ко мне и просило продать им сушку, но я не имел на это права. С тех пор они мне мстят. Агитацией я не занимался и в этом совершенно виновным себя не признаю. Твердые задания я получал на заготовку овса и все выполнил. От ареста я не уклонялся, так как даже не знал, в чем меня обвиняют. Больше ничего показать не могу»

Выдержки из обвинительного заключения Уполномоченного СПО Вятского Оперативного сектора ПП ОГПУ Нижегородского края Ежова Н.И.: «…Имея в недалеком прошлом, до 1930 крупные кулацкие хозяйства с промышленными предприятиями, маслодельными и сушечными заведениями, занимались торговлей хлебом, мясом и разными с/х продуктами, применяли на своих предприятиях наемный труд и эксплуатировали его в период реконструкции с/хозяйства на началах коллективизации. Указанные лица, лишенные избирательных прав, но частично восстановленные, связаны между собой тесным родством, общностью классовых и материальных интересов, организационным порядкам, по директивам, выработанным на нелегальных собраниях, а также в частных беседах против советской власти, особенно против коллективизации и всех хозмероприятий, проводимых властью на селе. Т.е. в преступлениях, предусмотренных ст.58 ч.10 УК… Настоящее следственное дело №13 направить в Особую Тройку ПП ОГПУ Нижкрая на внесудебное рассмотрение…»

Постановление Особой Тройки от 20 мая 1931 в отношении «бандитской группировки кулачества Васьковского с/с» (ГАСПИКо «МГБ СССР дело №13/748 от 10.12.1930»):

В 1931 Антон Михайлович и его товарищи по несчастью в числе сотен тясяч других заключенных были отправлены на начавшуюся «стройку века» - Беломорканал. Не стану здесь писать о тяготах безымянных и забытых мучеников режима на этом канале, все это можно прочитать в инете, например вот здесь http://vokrugknig.blogspot.com/2020/06/blog-post_72.html

Скажу лишь, что кроме Глухих А.М. в родные места не вернулся никто. Крепкое здоровье и железная воля позволили ему выжить в том аду. Трупы свозили тачками и погребали в специальных ямах, их имена никто не записывал, ежедневно там умирало до тясячи человек. 4 августа 1933 по завершению строительства канала была амнистия для тех, чьи сроки были не велики. Изможденный и больной последней стадией туберкулеза от был выставлен за ворота лагеря, по сути – брошен умирать. Но вопреки всему, он ПЕШКОМ из Архангельска смог добраться до Вятки. Едва живой, он буквально дополз до дома своего брата Петра, рабочего ст.Вятка, проживавшего в то время в слободе Бобры (ныне улица Деповская и Бородулина, г.Кирова). В сентябре 1933 Антон уже числился в нашей домовой книге по адресу г.Вятка, ул.Крестьянская – 6.

        Прежде чем писать о дальнейшей судьбе Антона Михайловича, хочу рассказать коротко о том, что случилось с его племянником Глухих Ильей Филимоновичем и его семьей. Глухих И.Ф. 30 лет от роду, был осужден и вместе с дядей отправлен на Беломорканал. Но его судьба оказалась более трагична. Выжить там он не смог. Он СГИНУЛ безвестно, вместе с другими несчастными жертвами советского геноцида. Никаких документов о нем позднее 1931 я отыскать не смог.

Глухих И.Ф. фото из ВятДомЗак, 1931 г

В молодом возрасте Илья проявил себя энергичным и предприимчивым хозяйственником, обучился пекарному ремеслу у своего дяди и в годы НЭПа они вдвоем держали сушечную мастерскую в деревне, своим трудом умножали хозяйство, за что позднее и поплатились. В 1924 Илья женился на первой красавице из округи - Кошурниковой Александре Ивановне, дочери мясника Ивана Прохоровича из деревни Егоровцы, также входившего в «кулацкую группировку» и позднее осужденного. В момент высылки Ильи в 1931, его семья (жена и трое сыновей: 4 лет, 2 лет и 2 мес) оказались на улице без средств к существованию. Все имущество и новый выделанный двухэтажный дом у них отняли (позднее в этом доме новоиспеченные колхозники устроили свое правление). Женщина с тремя маленькими детьми оказались в Белой Холунице, где она бралась за любую непосильную работу, лишь бы выжить. При этом систематически подвергалась унижениям и насилию. Но она ждала своего мужа и верила, что он жив и он вернется. Хотя, наверное, уже понимала, что больше никогда его не увидит. Через 5 лет в БХ пруду утонул ее старший сын 9-летний Владимир. А еще через полгода, в декабре 1936 молодая женщина умерла и сама. Умерла в своем грязном подвале от заражения крови вследствие «криминального» аборта…  Наверное так и не поняв: ЗА ЧТО???.. О ее смерти даже нет отметки в БХ архивах. Она не числилась нигде, ее как-будто не существовало…

Двое младших сыновей выжили благодаря сестре матери, приехавшей в БХ из деревни, чтобы ухаживать за ними. Дети выросли «на улице», на них всегда лежала печать «детей врага народа». Средний, Михаил (1928), отсидел в тюрьме несколько лет, за что – неизвестно, по выходе женился, но был очень болен, и умер от туберкулеза в молодом возрасте. Оставил жену и двоих сыновей.. Младший сын Ильи – Николай (1930) всю жизнь проработал на БХ машзаводе сварщиком, где оставил свое здоровье, умер в 1993. Его дети и внуки и сейчас проживают в БХ. В 2012 мне удалось их разыскать, восстановить нашу родственную связь, потерянную в том роковом 1931 году. Они не владели никакой информацией дальше своего отца…

         Но возвращаемся к повествованию о Глухих Антоне. Забота семьи брата, желание жить и любовь к своей работе – сушечному ремеслу, поставили его на ноги. Через некоторое время он устроился работать пекарем на городскую пекарню №3 ГорСнабОтдела, чтоы подкопить какие-то деньги и начать жить сначала. Своей семье он отправил весть о своем возвращении. Жена Екатерина Гавриловна с детьми в то время проживали у своих родственников и все время ждали его.. Она пешком ходила из Белой Холуницы в Вятку, он снабжал семью деньгами и мукой. В ноябре 1933 новое несчастье – после продолжительной болезни, умер его самый близкий друг, родной брат Глухих Петр Михайлович. Его сын (мой дед) Михаил Петрович  (1909г.р.), проводил своего дядю Антона, который отправился на родину, к семье. Больше им встретиться было не суждено.

Глухих Петр Михайлович с женой, г.Вятка, фото 1912 г

По возвращении на родину в 1934 Антона вместе в семьей местные власти отправили жить в Омутнинск, где он стал работать на хлебозаводе. На ул.Юных Пионеров выстроил себе дом, дети росли, жизнь постепенно стала налаживаться. Но не тут то было! К нему, как «к вражескому элементу» всегда было пристальное внимание, любое его слово истолковывалось не в его пользу. А он своих убеждений не оставил, приспособиться к новому порядку не смог. Или не захотел...

В итоге в 1938 новое «дело» по 58ст. и новый «срок». Из материалов следственного дела (ГАСПИКо «СУ5192 дело №3340 от 02.1938»): Протоколы допросов рабочих завода, июль 1937. Шумайлов И.Т.: «…Примерно осенью 1936 на пекарне при разговоре о колхозной жизни Глухих высказал активные взгляды и клевету по адресу партии, говоря: большевики нас со своими колхозами довели до того, что крестьяне весь скот прирезали, скотину скоро будем видеть только на картинках»; «…как-то летом Глухих высказывал недовольство, что кругом сейчас в Совестком Союзе нищета, скоро совсем заморят население, а также о том что скоро будет война, и еще выдавал другие клеветнические настроения»; «…работая на хлебозаводе мастер Глухих как-то высказался о советской армии, дескать сейчас не армия, сходят на 2 года да и побегут в случае войны, что портков не соберешь, вот если бы мы пошли, то показали бы комсомольцам как надо воевать!..». Лузянин К.Ф.: «Зять Глухих А.М. – Шабалин Павел мне говорил, что у Глухих имеется на сберкнижке 15000 рублей..». Соболева Н.Г.: «семья Глухих проживают со мной по соседству. Однажды я встретила на рынке его жену, заметила, что она купила большой сверток сахара. Я спросила: «что думаешь устраивать, какой праздник?» Она ответила, что скоро будет война и надо запасать продукты. От кого она такое услыхала, я не знаю..» (интересный факт – заместо подписи стоит оттиск отпечатка пальца). Пестриков Л.Н. (директор хлебозавода): «При мне Глухих никогда никакой агитации не высказывал, но от рабочих я слышал о его пораженческих взглядах, говорил что сейчас плохое руководство, а раньше жить давали и будто-бы у него на родине была своя пекарня и он ни в чем не нуждался…». Пешкин В.В. (квартирант у Глухих А.М.): «В декабре 1937 к Глухих пришел выпивший Лузянин К.Ф. спрашивать в невесты его дочь Таисию. На что Глухих ответил: тут дело не мое, надо спроситься. Его дочь сказала: не пойду! И убежала на полати. После этого Лузянин заплакал и ударив по столу закричал: «Я те!» и бросился за ней. Но Глухих с сыном повалили Лузянина и связали его веревкой».

Таких донесений я прочитал много и сделал вывод, что неугодного человека без видимых причин властям нужно было снова изолировать. Что они и сделали. На всех допросах Антон Михайлович держался стойко, его ответы были коротки и односложны: «Никакой клеветнической и пораженческой агитации я никогда и нигде не проводил». По приговору 5 лет лагерей без конфискации имущества. Где он отбывал второй срок выяснить я так и не смог… Но человек снова выжил, и вопреки всему вернулся домой под конец войны. Старшие дочери уже вышли замуж, (причем Таисию все же забрал Лузянин). Сын Арсентий погиб на войне, освобождая Украину, служил в разведке, командовал отделением. Жена Екатерина Гавриловна с младшим сыном снова дождались главу семейства. 

После второго срока что-то надломилось в душе человека. Он просто замолчал окончательно. По возвращении Антона выселили из Омутнинска и поселили на 33 км узкоколейки Омутная – Черная, близ деревни Хмелёвка. Сын Александр в начале 1950-х уехал в Свердловск и исчез, его потомков я найти так и не смог. Зато я разыскал внучек Антона от дочери Нины, они и сейчас проживают в Омутнинске.

Из воспоминаний его внучек Войтенко З.М. и И.М.: «Рядом с узкоколейкой дед с бабушкой жили в крохотной полуземлянке с русской печью (3 – 2,5м), там даже пола не было, доски были положены прямо на землю. В печи дед выпекал хлеб для жителей деревни. Держали корову, свинью, у него была большая пасека. А рядом стоял новый дом, который он сам строил, невыделанный, но там никто не жил, использовали его как кладовку. Там жили много клопов, прямо с потолка падали… В огороде садили картошку и лук, очень много. Я ездила туда по ягоды, сначала с мамой, потом одна, носила деду обед на покос. Там суп из солонины с червями (мясо тогда долго не хранилось, его засаливали, и в нем заводились черви). Дед спокойно это съедал и молча шел дальше косить. Он всегда молчал..  В весенние каникулы ездила к ним сгребать снег с крыши, заметало по макушку. Электричества в домике не было, хотя провести было можно. Это какой-то осознанный аскетизм. Зимой дед что-то охранял на ст. Потеринская на 14 км. Он был высокий худой, с благообразным лицом, а бабушка невысокая крепкая. Они не разговаривали ни между собой, ни с внуками, они такие разные: дед интеллигент, и замкнутая строгая бабушка, когда я одна приезжала, кормила меня только толчёными луковыми перьями. Дед давал нам раз в год флягу мёда, я везла её в поезде, а потом выталкивала из тамбура на переезде  на нашей улице, отец встречал на мотоцикле. У деда был красивый почерк, мелкий и каллиграфический. Про лагеря дед никогда не рассказывал. Не любил, наверное, вспоминать про это. Зато, помню, читал наизусть басни Крылова. "Про Ворону и Лисицу" и "Волк на псарне"..»

«Дед возил во фляге мед на свой хлебозавод, где раньше работал, дарил этот мед заводу. Просил рабочих добавлять этот мед в хлеб, по старому рецепту чтобы хлеб не портился. Мед забирали, а когда он уходил, дружно смеялись над ним и делили мед между собой. Однажды пришел за своей флягой, так и флягу ему не вернули, забрали себе… Был он какой-то слишком честный и положительный, святой, а мир вокруг жёсткий...»

Глухих А.М. с женой, дочерью Таисией и внучкой, д.Хмелевка, фото 1958 г

20 лет прожил Антон Михайлович в землянке, а после смерти жены в 1966, его забрала к себе в Омутнинск дочь Паша. Свою пасеку он подарил заводу, после чего директор присвоил ее себе. Войтенко З.М.: «В последний год его жизни я видела его.. Возвращалась из отпуска и заехала ненадолго домой. Он был  слепой и глухой, но вполне адекватный  и ходил вокруг круглого стола подолгу. Когда я сидела рядом, он разговаривал, но очень тихо, и я, к стыду  своему, не слушала и ничего не помню... Могилу мы найти не можем, Лена не успела показать, сказала, что за памятником неизвестному солдату. Оба их дома сразу же соседи разобрали, искали какие-то золотые монеты в срубе..»

Умер Глухих Антон Михайлович 4 августа 1969 на 85-м году жизни. Несмотря на жестокие лишения и испытания, он пережил всех своих братьев и сестер, некоторых детей и племянников. Всю жизнь честно трудился, но умер в нищете. Но он не забыт. Я горжусь своим родственником, для меня это поистине святой человек.

 

P.S: Войтенко З.М. (1946 г.р.): «Как-то в детстве я спрашиваю у бабушки: «А что это за люди с фонариками часто в темноте ходят у вашего дома вдоль железной дороги?»

Она ответила: «Так то не люди - это волки ходят и сверкают глазами…»