Я жила в городе Кирове и работала в библиотеке Вятской Сельскохозяйственной Академии с 2 апреля 1968 года. А в 14 мая 1974 года у меня родился сын Дмитрий Владимирович Делинский. И моя фамилия изменилась, я стала Татьяной Васильевной Делинской. Работать я продолжала в библиотеке и заботилась о своем сынишке. Я не ожидала, что произойдет в нашей стране.
В 1992 году в Государстве были проведены экономические реформы, которые привели к тому, что цены товаров выросли в несколько раз, а заработная плата осталась прежней. Люди оказались бедными, да еще безработными. Бедность привела к росту преступности. Я хочу рассказать о том, как моя семья старалась прожить в это тяжелое время. Мне помогла газета Комсомольская Правда. Я прочитала, что можно написать письмо о жизни наших людей. Мое письмо было отправлено и я удивилась, что получила письмо из Германии в 27.12.1991 года. Я просто не ожидала, что кто-то будет интересоваться моим письмом.
А потом узнала имя того, кто мне написал письмо. И с 1992 года начала в своих письмах рассказывать Хорсту, кто я, где живу, кто мои родители, чем мы занимаемся. Я не просила посылать мне деньги или товары, мне просто хотелось рассказать о своей жизни. И я получила сначала одно письмо от Хорста, потом мы стали читать большое количество наших писем. Мои русские для Хорста читала женщина которая работала и помогала ему в доме. Немецкие письма Хорста я все умела читать, что он писал мне. В письмах немецкими буквами он называл меня Татьяной Делинской или Таней.
В школе я учила немецкий язык и мне было не тяжело прочитать то, что Хорст мне писал. Но говорить и писать хорошо на немецком языке в Куменской школе нас не научили. И я писала письма на русском языке. Хорошо, что мои русские письма могли читать моему немецкому другу. Я смогла сберечь все мои письма, которые я писала и отправляла для моего друга Хорста. У меня остались и его письма, фотографии. И сейчас я решила, что нашим людям может быть интересно посмотреть, прочитать и узнать, как мы жили в девяностые годы.
1992 год
Lieber Horst!
Я получила Ваше письмо от 27.12.1991. Очень Вам благодарна за заботу о нас. Я посмотрела по карте, где находится Ваш город. Судя по фотографиям, что вы послали, это очень красивый, чистый и ухоженный город. Я живу в центре бывшей Вятской губернии, куда раньше ссылали революционеров, пленных французов, поляков после восстания в Польше. Здесь очень терпеливый и привыкший к нужде народ. От голода здесь никто не умирает. Но мы будем тихо вымирать от недоедания и болезней. Мой отец воевал, был тяжело ранен в боях под Сталинградом, награжден медалями, сейчас он инвалид второй группы. Моя мама – инвалид с детства, сейчас с трудом передвигается только по квартире. Оба они работали, сейчас получают пенсию. На еду этой пенсии хватает, да и в магазинах поселка, где они живут, купить нечего. Даже хлеб бывает не каждый день. Одежду они уже давно не покупают, донашивают то, что было куплено раньше. Я у них – единственная дочь. Помочь могу только в работе на огороде и уборке квартиры. А материально – сама нуждаюсь в помощи, так как наше государство совсем не ценит работу библиотекаря. Платят мне за эту работу сущие гроши. Ваш телемарафон мои родители, скорей всего, не увидят. Их старый черно-белый телевизор, которому уже больше 20 лет, стал в последнее время часто выходить из строя. А купить новый цветной телевизор защитник отечества не в состоянии. Когда телевизоры стоили 700-800 рублей, до нас никак не могла дойти очередь на покупку. Питаемся мы сейчас, в основном, хлебом, молоком и овощами со своего огорода. Другое не можем купить из-за дороговизны. Особенно жаль детей, которым хочется фруктов и сладостей. Одежду мы носим ту, которую удалось купить раньше, не глядя на моду, цвет и покрой. Самая большая проблема для меня сейчас, где взять обувь для моего сына Дмитрия. Ботинки у него порвались так, что в ремонт уже не берут. Когда я писала письмо в газету «Комсомольская правда», я совсем не думала, что кто-то мне напишет. Я уже давно привыкла надеяться только на себя и ни от кого не ждать даже сочувствия. Просто мне хотелось сказать: «Люди, я существую на этой земле!» До свидания.
Татьяна.
Lieber Horst!
Извините, что я не сразу отвечаю на Ваше письмо от 08.03.1992. Оно пришло перед очередным повышением цен. Я хотела сначала увидеть, сколько всё здесь будет стоить. Сейчас попытаюсь ответить на все Ваши вопросы. Я живу в старинном городе, раньше он назывался Вятка. В нем проживает почти полмиллиона человек. Это областной центр большой области. Но в то же время – это провинция, которая в царское время являлась местом ссылки, в наше время к нам был запрещен въезд иностранцев. Здесь нет магазинов, в которых можно что-либо приобрести за валюту. Наш банк может принять валюту на хранение и обменять ее на рубли. Последний курс: 66 рублей за 1 марку. Я окончила институт культуры в Санкт-Петербурге. Моя специальность – библиография. Мне всегда нравилась моя работа. Одно из моих увлечений – чтение книг: русская классика и англоязычная литература. Второе увлечение – прогулки по лесу. Сейчас я делаю это только летом, сочетая приятное с полезным, с заготовкой на зиму грибов и ягод. Брожу по нашим лесам одна, иду, куда хочу. Всё вокруг такое красивое, особенно ранней золотой осенью. Вот и всё, что я хотела написать Вам сегодня. Привет той милой frau, что переводит Вам мои письма. С пожеланиями Вам счастья и удачи
Татьяна.
Lieber Horst!
Я получила Ваши письма от 8.03.92 и 21.04.92. Спасибо! Я Вам напишу немного о нашей жизни. Сейчас здесь можно купить и продукты, и вещи – были бы только деньги. Но в нашем государстве всё очень не надежно. Цены растут, а зарплата не успевает за ростом цен. Чем это закончится, ведает только Бог. Сейчас о ценах. В продуктовых магазинах мы покупаем хлеб стоимостью от 2 до 6 рублей, молоко 7-50 за литр, масло от 175 до 217 рублей за кг. Раз в месяц покупаем колбасу, сыр, яйца. На рынок в последнее время я не хожу совсем, там цены не для меня. Основное питание: каши, картошка во всех видах, овощи. Овощи и картошку мы вырастили сами. Надеемся, что летом этого года всё вырастет снова. Вещи с 1 апреля тоже подорожали. Обувь мужская и женская стоит от 1500 до 3000 рублей, зимняя обувь – 5000, шерстяные кофточки – 4000. Вы пишете о желании нам помочь. Посмотрите сами, что доставит Вам меньше хлопот и финансовых издержек. Для меня даже письмо от Вас – большая радость. Потому что в последнее время мне так тяжело жить, что я завидую тем, кто уже умер – им ничего не нужно. К сожалению, я не из тех, кто умеет делать бизнес. Я просто работаю. Сына воспитала таким же человеком. Мой муж оставил нас, когда моему ребенку было 2 года. Муж умер, когда сыну было 10 лет. Кроме моих родителей, мы абсолютно никому не нужны. Может быть, Вам это всё не интересно. Ведь я не знаю даже, сколько Вам лет. Может, Вам интереснее получать письма от моего сына о рок-музыке, гитаре и хиппи. Он учит в школе английский язык, неплохо говорит на этом языке, правда, писать не любит. Сейчас он считает себя человеком «системы», но обходится без, присущих хиппи, грязи и наркотиков. Хочет заниматься химией и работать в какой-нибудь лаборатории. До свидания.
Татьяна
Lieber Horst!
Спасибо за Ваши письма. Сейчас мне не так трудно писать Вам, так как я знаю, что Вы старше меня, много видели и испытали в жизни. И если я допущу какую-то бестактность в своих письмах, с Вашей точки зрения, я надеюсь, что Вы не будете на меня обижаться. Давайте сразу договоримся, что Вы не будете делать для меня то, что доставит Вам дополнительные хлопоты. Я говорю о покупке продуктов, вещей, медикаментов для нас и пересылке их. Это на самом деле очень хлопотное и дорогое удовольствие. Мы пережили зиму и постараемся дожить до следующей. Грех умирать, когда всё вокруг оживает: деревья, трава, цветы, птицы. Я напишу, если нам что-то потребуется. По всяким экономическим прогнозам нам очень тяжело будет выживать в конце 1992 года. За свою работу я получаю в месяц 1090 рублей. Об этой прозе жизни больше не хочется говорить. Вы находите утешение и черпаете силы в служении идеалам Господа нашего Иисуса Христа. И Вам, конечно, будет интересно узнать, что делается у нас, чтобы люди следовали его заповедям. Нашему городу более 600 лет. Раньше здесь были монастыри, прекрасные храмы, 23 церкви, католический костел. Сейчас же на весь город действует только одна церковь, да еще совсем недавно открыли Успенский собор. Уцелел костел, который скоро закончат реставрировать. Но в нем предполагают проводить концерты органной музыки. Орган уже заказали в Германию. Очень жаль Александро-Невский собор, взорванный, как храм Христа Спасителя в Москве. Мне никогда не понять, как могли подняться руки на такую красоту, да еще и построенную на народные пожертвования. Народ всегда стремился жить по законам веры в Бога, как его от этого ни отвращали. Надо отдельно рассказывать, что творилось здесь, когда люди устраивали крестный ход на Великую реку. Это сейчас всё благопристойно: немощных везут на автобусах. Людей охраняет милиция, тут же дежурят машины «Скорой помощи». Всё это необходимо, так как люди идут несколько дней к месту, где было явление чудотворной иконы. Меня воспитали, как всех наших детей, в неведении. Это сейчас существуют воскресные школы и духовные семинарии. А раньше мы об этом даже не помышляли. Меня окрестили тайно. Моя бабушка на этом настояла. Я не знаю молитв, кроме «Отче наш». В одном я твердо уверена, что существует высший разум, который знает о нас всё, судит наши поступки и каждому воздает должное по заслугам его. Не важно, кому молится человек: Христу, Будде, Кришне, Магомету, Аллаху – важно, что в душе человека. Еще я верю, что душа человека не умирает вместе с телом, а снова отправляется мучиться на Землю, когда об умершем забывают. Пока мы помним и чтим своих умерших близких, их души пребывают в вечном покое. Не знаю, может быть, я не права. В моем представлении священники являются посредниками между Богом и человеком. Но у меня наши священники не вызывают доверия. Глядя на упитанных святых отцов, я сразу вспоминаю стихи Игоря Талькова про то, как «Священник скрывает под рясой КГБшный погон». Мне кажется, что истинные служители церкви были уничтожены у нас давно. Пока я думала, как бы мне окрестить моего сына Дмитрия (я боялась неприятностей на работе), он подрос и сделал это сам. Я рада тому, что он сделал это совершенно сознательно. Он ходит в церковь со мной и с друзьями. Я очень много написала в этот раз. Это Вас не утомило? Вы можете писать мне не дожидаясь моего письма всякий раз, когда у Вас возникнет желание мне что-нибудь рассказать. Мне интересно всё, начиная от погоды и кончая тем, что Вас волнует, тревожит, радует. Это не праздное любопытство, просто я люблю слушать людей. Жаль, что я не могу писать Вам по-немецки. Храни Вас Господь.
Таня.
1993 год
Lieber Horst!
Я получила Ваше письмо от 03.03.93. Очень Вам благодарна за заботу о нас. Мне тяжело принимать помощь даже от своих родителей. Тяжело сознавать, что я не могла создать им жизнь в старости без хлопот. Я ощущаю себя виноватой перед ними, как-будто обманула их надежды. Всю свою жизнь я старалась, чтобы ни у кого не было со мной лишних хлопот. И от внимания к своей особе у меня появляется чувство, что я этого внимания не стою. Вот почему мне трудно просить Вас о чем-либо. Сразу же хочу Вам сказать, чтобы Вы не беспокоились о медикаментах и продуктах для нас. К счастью, мы не относимся к числу тех, кто постоянно нуждается в дорогостоящих лекарствах. А время от времени можно подлечиться и тем, что имеется здесь в аптеках. Продукты питания есть в магазинах. Не изобилие, конечно, но жить можно. Я была бы рада сделать что-то хорошее для Вас. Жаль, что Вы так далеко. В Ваших письмах я ощущаю внимание ко мне и доброту. Вы помогаете мне в тяжелое для нас время быть терпеливой, спокойной и не озлобленной. У нас прошло очередное правительственное мероприятие, так называемый, референдум о доверии народа правительству и президенту. В нашем городе еще добавили вопрос о том, где народ желает жить: в Кирове или в Вятке. В результате было израсходовано много денег для того, чтобы все остались на своих местах: президент, депутаты, Руцкой, Хасбулатов и город Киров тоже. Перемен пока не ощущается. Правительство играет в свои игры. Народ, как может, приспосабливается, чтобы выжить, к местному режиму власти. Несчастная наша страна не имеет мудрых и дальновидных руководителей. Все наши беды не от того, что люди не работают, не производят, а от того, что всеми нашими богатствами неправильно распоряжаются. Нет хорошего и рачительного хозяина. Больно всё это видеть. Я не знаю, кто нас накормит в этом году, так как сельхозработы проходят в очень сложных условиях. Были распоряжения правительства о преобразовании колхозов и совхозов в акционерные общества, оказании помощи фермерам. В результате колхозы и совхозы оказались не в состоянии обрабатывать землю, так как не могут купить очень дорогую технику. Наша жизнь лучше не становится. Цены растут каждый день, а зарплата и пенсии каждый день не увеличиваются. В итоге мы покупаем только самое необходимое из еды. Всё остальное – старые запасы. Я очень бережлива и неприхотлива, поэтому одежда служит мне 5-10 лет. Дмитрий проходил всю зиму в пальто моего отца, который раньше носил это пальто тоже много лет. Хорошо, что зима в этом году была не морозная. Морозы, когда было больше минус 25 градусов, продолжались лишь несколько дней. Сейчас у нас еще холодно, снег не тает. Тепло должно наступить только в мае. Так же, как мы, здесь живут очень многие. Несмотря на высокие цены, чтобы купить продукты, надо постоять за ними в магазинных очередях. Наверно, для жителей цивилизованных государств удивительно видеть наши квартиры, превращенные в склады разных вещей. Но если у вас кончилось мыло, вы пойдете и купите себе другое. А у нас надо всё быстрее хватать, что увидишь, сразу и побольше. Иначе потом не найти нигде многое из вещей повседневного спроса. Такова наша жизнь. Я стараюсь, чтобы в нашей семье, в нашем маленьком мирке, было тихо и спокойно. Чтобы дома можно было отдохнуть от нашей перестройки и наших диких рыночных отношений. Стараюсь, чем могу, помочь другим людям. Но очень тяжело жить без уверенности в завтрашнем дне, надеясь только на свои силы буквально во всем, вплоть до защиты от воровства и бандитизма. За последнее время у меня произошло только одно радостное событие: мой сын поступил в местный политехнический институт на химико-технологический факультет. Я рада, что с поступлением в институт, он избавился от службы в армии. В ваших газетах, наверно, пишут тоже, во что превратилась наша армия и как там теперь служится ребятам – почти, как в тюрьме. Не беспокойтесь за нас. Самое необходимое для жизни у нас есть. А главное, что у нас есть – это мир и взаимопонимание в семье. Это очень даже неплохо в наше время и в нашей стране. А в остальном уповаем только на Бога, может, он не оставит нас своими милостями. Пишите мне обо всем. Мне никогда не побывать там, где Вы живете. Я могу только прочитать Ваши письма, посмотреть на открытки, что Вы присылаете и представить себе красивый город на берегу прекрасного озера. У людей, которые там живут, тоже есть печали и заботы, но, наверно, они не представляют собой черно-коричневую толпу, как у нас, мрачную, нервную и озлобленную. Черно-коричневой я назвала потому, что зимой все люди одеты в одежду таких тонов. Конечно, я очень бы хотела приехать и поздравить Вас с юбилеем, с 80-летием. Жаль, что мы живем далеко друг от друга. В этот день я буду думать о Вас и желать Вам всего, что не купить ни за какие деньги: здоровья, надежных друзей, покоя в душе. На открытках, которые я Вам посылаю в этом письме, река Вятка. На одной – с высокого берега открывается вид на Заречный парк и слободу Дымково, родину Дымковской игрушки. Весной в разлив всё это пространство залито водой. Люди переселяются со всеми животными на чердаки домов, ездят на лодках. В общем, местная Венеция. На второй – вид на город с низкого берега из Заречного парка. Раньше, как говорят историки, это было чудесное зрелище. На высоком берегу виднелись старинные здания и сверкали золотом купола многочисленных церквей. От этого великолепия почти ничего не осталось. Я с нетерпением буду ждать Ваше письмо. Да хранит Вас Господь.
Татьяна.
Lieber Horst!
Прошу Вас, поберегите себя. Не надо покупать и посылать нам пищу и одежду. Я еще раз повторю, что для меня будет большой радостью, если Вы просто напишете мне письмо. Ваши письма идут гораздо быстрее моих, поэтому необязательно ждать моего ответа. Если у Вас появится желание что-то мне сказать, тут же напишите и отправьте мне письмо. Мне интересно всё: какая у вас погода, чем Вы любите заниматься. Написав первое письмо, я не знала, кому оно попадет в руки, не надеялась, что кто-то ответит. Я искала общения, а не материальных благ. Когда всё куда-то стремительно падает, время подумать о душе. Вы правы, сколько бы человек не нахапал денег и прочего, от смерти ему не откупиться, и перед Богом он предстанет нагим. Наш город открыли для посещений иностранцами. И за короткий промежуток времени у нас побывали многие. Едут бизнесмены, коммерсанты, правда, нам от этого лучше не становится. Интересно стремление донести до нас слово Христа различными миссионерами из США, Швеции, Германии. Они приезжают небольшими группами и целыми поездами. Дают представления на улицах и площадях, раздают книги, встречаются с людьми. Этим летом приезжали даже немцы, которые военнопленными жили в нашем городе. Они хотели найти места захоронений военнопленных. Но, похоже, что уехали ни с чем. Их желания не совпали с желаниями руководства городом. И еще немного о городе и о вятских людях. О вятских много смешных поговорок. «Вятские – ребята хватские, семеро одного не боятся, а один на один – все котомки отдадим» или «В Вятке – свои порядки». Наш город один из немногих, который не переименовался из Кирова обратно в Вятку. Чего-то ждем. Недавно удивили всю страну тем, что впервые за годы советской власти в нашем городе было построено специализированное здание художественного музея. Перед ним возвышается бронзовый памятник нашим землякам художникам братьям Васнецовым. В художественном музее есть подлинники Брюллова, Левитана, Васнецовых, Айвазовского, иконы. Я Вам посылаю две открытки. На одной из них – главная улица старой Вятки, на другой – декоративный пруд в парке и диорама. Когда я приехала жить в город, на этом месте была деревенька, стояли деревянные дома, зимой топились печки. На фотографии из газеты – костел, который все еще реставрируют. В июле у меня был отпуск, который я провела у родителей. Если отдых – это перемена занятий, то можно считать, что я отдохнула. Это лето здесь было холодным и засушливым. Еще даже в середине июня выпадал снег. А в августе уже было прохладно. Если Вы были в Молотове (мне кажется, что так назывался город Пермь), то Вы имеете представление о том, какой у нас климат, и какая природа. В этом году у нас не выросли огурцы и помидоры. Что будет с картошкой, еще неизвестно. Еще очень коротко о своих родителях. Они оба сейчас уже на пенсии, живут в двухкомнатной квартире в поселке Кумены. Я рада тому, что в этом доме имеется отопление, газ и вода. В доме, где они жили раньше, надо было топить печь, носить воду из колодца, еду готовить на печке или на керосинке. Я могу приезжать, чтобы им помочь, только в выходные дни и в отпуск. У них есть огород, где мы выращиваем овощи. В этом поселке все сажают овощи для себя, кто может, тот откармливает свиней, кур, коз, овец, коров, так как в магазинах сейчас можно купить только хлеб и молоко, да и то не всегда. Я очень много написала в этот раз. Но я из тех людей, которым легче выразить свои мысли на бумаге. Поэтому мне трудно ответить Вам что-либо определенное о телефонном разговоре. В принципе, это несложно. Мне надо пойти только на почту и заказать разговор, так как дома у меня телефона нет. Но существует языковый барьер. В школе нас почему-то усиленно учили переводить, но не разговаривать. А больше у меня никакой языковой практики не было. Чтение Ваших писем у меня никаких затруднений не вызывает. Я только изредка заглядываю в словарь. Чего ждать в будущем от нашей жизни в этой стране, я не знаю. Моя подруга, инженер-химик, сидит дома в бессрочном отпуске без зарплаты уже несколько месяцев, так как наши заводы, в основном, рассчитаны на производство военной продукции и очень пострадали от конверсии. Мой сын Дмитрий поработал очень недолго на почте и сейчас тоже оказался безработным. Один год он проучился в институте заочно. Это такое обучение, когда работают и учатся. Меня тревожит, что с ним будет дальше. В институте, где я работаю, последние два месяца, чтобы выдать зарплату, деньги берут в банке в кредит под проценты. Всё-всё очень ненадежно. Остается уповать только на Бога. Я буду очень ждать от Вас письмо. Все мы желаем Вам здоровья. Да хранит Вас Господь.
Татьяна.
Lieber Horst!
Я получила церковный календарь на 1994 год, что Вы мне послали. Спасибо! Спешу поздравить Вас с Рождеством Христовым! Посылаю Вам это письмо и открытку заранее, не очень надеясь на хорошую работу нашей почты. И еще. Я отправила в Ваш адрес бандероль. Мне очень хотелось хоть что-нибудь подарить Вам на память о себе. Хорошо, если Вы получите мой подарок к Рождеству. К сожалению, у нас такие правила, что в посылку нельзя положить письмо, даже ни словечка нельзя написать. Поэтому я всё напишу в этом письме. Надеюсь, что Вы получите его раньше посылки. Я хочу Вам подарить частичку нашей вятской земли. Это маленькая игрушка из глины, вятская барыня. Раньше такие игрушки делали для детей в слободе Дымково. Сейчас такие «Дымковские игрушки», различные глиняные фигурки, делают у нас для украшения интерьера. Желаю Вам всего самого доброго. Да хранит Вас Господь!
Таня.
15.12.93 Lieber Horst!
Очень Вам благодарна за то, что Вы послали мне книгу, кассеты, а особенно за Ваше письмо с фотографией. Книгу сейчас читает моя мама, я прочту ее позднее. Кассеты я прослушала. Но на меня проповеди как-то не так воздействуют, как надо бы. Мне кажется, что то, что говорят проповедники, я уже знаю, слышала, читала, и там это было изложено лучше. У проповедника должна быть искра божия, особый дар убеждения, чтобы люди слушали с интересом и верили его словам. Я более неравнодушна к музыкальному сопровождению этих проповедей, ту кассету, что Вы послали ранее, слушаю постоянно. Возможно, что я что-то не так воспринимаю? Еще мне интересно, какой веры Вы придерживаетесь: католической, протестантской? Не помню, писала ли я Вам ранее, что одну из кассет я отдала в общину евангельских христиан-баптистов, что существует уже давно в нашем городе. Я знакома с одной женщиной из этой общины. Один раз была у них на богослужении. Но дальнейшего общения пока не получается. Я и моя мама с удовольствием посмотрели виды Швейцарии, что Вы послали. Мы не можем путешествовать. У моих родителей нет цветного телевизора, мама сейчас совсем не выходит на улицу. Весь ее внешний мир – это то, что она видит в окно. Сейчас – это голые деревья, снег, птицы, собаки, всякие машины и большая дымящая труба кочегарки, что отапливает наш дом. Поэтому я привожу ей книги, фотографии, чтобы она могла посмотреть, как живут люди, какие существуют ухоженные уголки природы. Несколько слов о нашей жизни. В России много чего случилось к концу 1993 года. Но всё это прошло где-то там, а здесь, в нашем захолустье, жизнь не меняется. Я живу, как очень многие, балансируя на грани нищеты. Это не значит, что я отчаялась, что мы ходим голодные и плохо одетые. Иностранцы, приезжающие к нам в город, удивляются, что мы здесь все разгуливаем в натуральных мехах. Но без них нам было бы очень холодно зимой, когда морозы бывают очень сильные. У многих наших людей нет нормальных домов, квартир, мебели. О еде не хочется говорить. Живы и ладно. Богу было угодно, что на мое первое письмо отозвались именно Вы. Вы помогли мне стать немного другим человеком. До нашего знакомства я была озлоблена на весь мир, глупость окружающих меня раздражала, я видела во всем только плохое. А сейчас я стараюсь быть терпимой к другим людям, стараюсь помочь, чем могу. Иногда это пустяк, но человеку все равно приятно доброе отношение. Пусть новый 1994 год принесет Вам много радости. Будьте здоровы и счастливы! Да хранит Вас Господь
Таня.
1994 год
Lieber Horst!
Спешу сообщить, что я получила от Вас лекарство для моей мамы. Его хватит до сентября. Я очень Вам благодарна. Маме гораздо лучше. Мы пережили зиму. И хотя здесь еще лежит снег и не тает. Но появилось солнце и вместе с ним надежды, что всё будет не так уж плохо. Я так счастлива, что Вам пришелся по душе мой подарок! У меня не всегда бывает такая возможность, но если она предоставляется, то никаких трудностей не существует. Наоборот, это очень приятно, дарить что-то близким людям. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Меня очень обрадовало Ваше большое письмо от 10.01.94. Я очень тревожилась, что от Вас давно нет писем. 1993 год был для меня не самым радостным. Я дважды чуть было не потеряла своего отца. Я думаю, что только наши с мамой молитвы спасли его. Наше отчаяние, наши слезы и мольбы были услышаны, отец остался жив после очень тяжелого сердечного приступа. А еще Бог был настолько милостив к нам, что вернул моего отца, когда он заблудился нынче летом в наших лесах. Он ходил по лесам весь день с утра до вечера, я искала его, но не могла найти. Отец вышел сам, когда я уже была просто в отчаянии. Это было просто чудо! Отпуск летом я провела вместе с мамой. Помогала ей выйти на улицу, готовила пищу, ухаживала за овощами на огороде. Мама чувствовала себя неплохо. Потом вдруг у нее началось обострение язвы желудка. Она ничего не могла есть, похудела. Я взяла на работе отпуск без сохранения содержания, чтобы побыть с ней. Вдвоем мы справились с этим ее недомоганием. У мамы появился аппетит, она стала лучше выглядеть. Я уехала на работу. И вдруг 30 декабря у мамы случился сердечный приступ, от которого она начинает поправляться только сейчас. Вообще, конец 1993 и начало 1994 года были здесь очень тяжелыми. Умерли многие мои знакомые. Я все время была, то в отчаянии, то в надежде на лучшее. И очень тревожилась, что от Вас давно нет писем. Будьте здоровы. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Большое спасибо за письмо от 10.01.94 и открытку с сообщением, что Вы получили мою посылку. Все эти послания очень обрадовали меня. Я тревожилась, что от Вас давно нет писем. Для меня большая радость узнать, что всё у Вас благополучно и что моя вятская барыня все-таки добралась до Вас, пусть не к Рождеству, как я хотела, так хоть к Вашему дню рождения. Напишите мне, были ли сложности с получением этой моей посылки? Это мне нужно знать на будущее, если мне захочется еще что0то послать Вам. Я понимаю, что в Вашей стране всё есть, даже изделия наших народных промыслов. Но приятно получать подарки, а еще приятнее выбирать что-то для другого человека, думать, понравится ему эта вещь или нет. Сейчас я расскажу Вам о нашей жизни. Магазины в нашем городе переполнены разными иностранными продуктами: мясными, рыбными консервами, конфетами, печеньем, шоколадом. Очередей в магазинах нет. Людей отпугивают цены, которые всё растут и растут. Если где-то очередь, то это значит, что торгуют чем-то дешевым: ливерной колбасой, костями, холодцом. Рыба стоит дороже мяса. Мясо покупаем на рынке, который превратился в нечто неописуемое. Там продавцов больше, чем покупателей. Зимой продавцы стойко мерзнут под открытым небом, разметая вениками снег с товаров. Они стремятся продать хот что-нибудь. У вещей такой вид, как-будто их долго носили, а потом решили продать, как новые. Все вещи – некачественный и дорогой азиатский ширпотреб. Из продуктов питания на рынке можно купить мясо, местные овощи и привозные фрукты. Москвичи рискуют и покупают продукты на улице у случайных продавцов из Украины и Белоруссии. Получается дешевле, чем в магазине, но контроля качества тут никакого нет. Я стараюсь покупать в магазинах крупу, муку, хлеб, молоко, сахар, соль, масло, яйца. Мясо покупаю на рынке, овощи – свои. Что будет дальше – непредсказуемо. Политики спорят, думают, издают законы, а народ живет по своим законам. Деньги, которые мои родители, пока работали, экономили на старость, обесценились. Моя дальнейшая работа тоже проблематична. Я работаю в сельскохозяйственном вузе. Специалисты с высшим образованием в сельском хозяйстве в таком количестве, что выпускают наши вузы, не нужны. Будьте здоровы. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Спасибо за Ваше письмо от22.03.94. Я получила его 05.04.94. Очень рада за Вас, что Вы свой день рождения провели с друзьями. Это большое счастье, когда есть люди, которым Вы дороги. Жаль, что день рождения бывает раз в году, и что этот день быстро кончается. Хотя с возрастом этот праздник приобретает грустный оттенок. В первый раз я не знаю, о чем Вам написать. О всяких неприятностях писать не хочется. А прекрасного и приятного уже давно не случается. Жизнь какая-то монотонная. Я хожу на работу, за которую мне не платят ни гроша вот уже третий месяц. Не платят всем, работающим в нашем институте, у правительства страны нет средств, чтобы финансировать образование. Дома – всякие домашние дела и телевизор с дебильными мексиканскими сериалами. На другие фильмы у меня, как, видимо, и у всего нашего народа, уже нет сил смотреть. И только несколько минут перед сном у меня остается на то, чтобы помолиться и помечтать о том, что мне нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливой. Я представляю себе, как было бы хорошо, если бы у меня был дом. В этом доме у каждого из моих близких: мамы, папы, сына, была своя комната. Чтобы мы были все вместе, чтобы я могла заботиться каждый день о своих родителях. Вокруг дома – большой сад, где я могла бы заниматься тем, что мне нравится: сажать всякие растения и ухаживать за ними. Всю жизнь я хотела, чтобы у меня была большая собака. Я отлично понимаю, что этого не будет никогда. И давно с этим смирилась. Очень многим здесь живется еще хуже, чем мне. Недавно у нас внезапно появился мой двоюродный брат из Казахстана. Внезапно, потому что больше двадцати лет от него не было никаких известий. Пока он там преуспевал, родственники в России были не нужны. Но всё изменилось, казахи дали почувствовать, что русские в их стране нежелательны. Брат хотел в Казахстане построить дом для своей семьи, но не получилось: несколько раз у него крали весь заготовленный стройматериал. Тогда он поменял участок земли и то, что было на нем на машину «Волга». Он прикатил на этой машине в Россию в надежде обменять машину на квартиру. Но жилье в России очень дорого стоит, гораздо дороже, чем автомобиль. Поменять квартиру в Караганде он не может, кто туда из России сейчас поедет. Продать квартиру казахам можно, но очень дешево. И мне приютить семью из четырех человек в моей однокомнатной «хрущевке», даже временно, невозможно. Не знаю, как он выкрутится из этого положения. Больших денег на покупку квартиры у него, похоже, нет, а у нас – тем более. Этот национализм, когда считают одну нацию хуже другой, мне непонятен. Слава Богу, у нас в Кировской области пока все прекрасно уживаются. Я хочу Вам послать фотографии Крестного хода на Великую реку. Это чисто вятское явление, которое происходит каждый год в одно и то же время. Фотографии были помещены в журнале «Огонек». Вы увидите наших людей, нашу природу, что осталось от наших деревень. Будьте здоровы. Да хранит Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Спасибо Вам за письмо от 10.04.94. Я Вам посылаю открытки, которые были сделаны к 600-летию нашего города. Пусть Вас не удивляет, что наши государственные деятели и средства массовой информации все время говорят о голоде в России. Они преследуют свои выгоды. Я могу только высказать Вам свою точку зрения . Страна, как тяжело больной человек, находится в агонии. Бог отвернулся от нас за все наши грехи. И всякие людишки торопятся не упустить время и извлечь из этого выгоду для себя. Те, кто играет по крупному, обирают государство и вкладывают деньги в банки и производство за рубежом. Грабители более мелкого ранга наживаются на горе русских людей, обирая своих ближних. Они спекулируют по мелочам, торгуют спиртным и т. д. Эти получают не такие крупные доходы, которые вкладывают в расширение своих спекуляций. И никто не вкладывает деньги в производство, в покупку новых технологий. Заводы города лихорадит. Они не могут нормально работать, так как государство душит налогами, смежники не поставляют продукцию, готовый товар никто не берет. Не потому, что этот товар не нужен, а потому, что за него заплатить не в состоянии. Сельское хозяйство полностью разорено. У крестьян нет денег на покупку техники, семян, удобрений. Но что самое ужасное – это то, что разорение сельского хозяйства выгодно определенным властным структурам. То, что произведено, молоко, зерно, мясо, люди не могут продать государству. Производители умоляют, пожалуйста, купите хоть кто-нибудь. У нас в магазине лежит колбаса из Оренбурга, продают мороженое из какого-то города Кавказских минеральных вод. Это уму непостижимо, зачем надо везти продукты питания за многие километры, когда есть заводы в Кирове, которые всё это производят. И такие несуразности во всем. Боссам от правительства, видимо выгодно закупать продукты питания за границей. Эти продукты там ненужные, но дешевые, здесь можно продать подороже, но дешевле отечественных. Кто-то очень наживается на этом. Сейчас полки в магазинах у нас не пустые, как было раньше. Но купить эти продукты я не могу. Прожиточный минимум у нас в городе в марте был 75000 рублей. Я должна получать 95000 рублей. Но не получаю этих денег с января 1994 года. Я не являюсь исключением, так живут очень многие. Подобным образом наше правительство борется с инфляцией. Но пусть Вас не беспокоит то, что я написала. Деньги нам должны выплатить, может быть, не все сразу, конечно, но хотя бы часть. И прожили же мы эти четыре месяца 1994 года, проживем и дальше. Летом все равно не умрем от голода. Попробуем овощи посадить и вырастить. Мне всегда почему-то кажется, что только у нас в России бывает очень холодная и ненастная погода. А остальное человечество, по крайней мере, не страдает от морозов, снега и холодного ветра. Поэтому мне удивительно: у вас тоже бывает холодно. Вы ходите в пальто, шапке и перчатках, Bodensee покрывается льдом, а деревья сбрасывают листья. Я тоже люблю, когда бывает теплое лето. Но здесь оно проходит так быстро, всё в суете о хлебе насущном. Отпуск свой я проведу у родителей. Там большой поселок. Дом, где они живут, находится на перекрестке довольно шумных улиц, шум и пыль постоянно. В речке, которая протекает недалеко, я давно не рискую купаться, так она, бедная, загажена. Одна отрада – пойти куда-нибудь в лес, как можно дальше от поселка. Так как близко состояние леса тоже ужасное. Вот уже несколько лет в лесу, где я собираю малину, обитает медведь. Я его ни разу не видела, но постоянно натыкаюсь на следы его пребывания. А так как я всегда хожу по лесу одна, то иногда немного жутковато. Ощущение возникает такое, как-будто кто-то за мной наблюдает. Нынче охотники собирались выследить в этом месте медведя. А мне его жалко. Все-таки – живое существо, и не напугал меня ни разу. А как Вы будете проводить лето? Дома или поедете куда-то? Будьте здоровы. Да хранит Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Я получила Ваше письмо от 26.04.94. Не волнуйтесь за нас. Иногда зарплата у меня все-таки бывает. Очень трудно только распланировать, сколько нужно жить на эти деньги до следующей выплаты. Накоплений сейчас делать нет никакого смысла, да и не из чего экономить. Меня, как и многих, обмануло наше государство. Моему сыну за умершего отца была назначена небольшая пенсия. Я старалась жить на свою зарплату, еще работала дополнительно в разных местах. Пенсию сына перечисляли на сберкнижку. Я думала, что когда он будет взрослым, у него будут деньги, чтобы начать самостоятельную жизнь. И вот сейчас на эти три тысячи рублей, что накопились на сберкнижке не купить даже килограмм колбасы. Я еще застраховала сына и платила ежемесячно взносы до достижения ему 18 лет. Когда я начинала платить взносы, 1 тысяча рублей была очень приличными деньгами. В 1992 году, когда я должна была получить эти деньги, на них невозможно было ничего купить. Но это всё еще не стоит больших сожалений. Мы еще не так стары, возможно, что еще увидим лучшую жизнь. Но также безжалостно наше государство поступило со стариками. У них обесценили все сбережения на старость. Мои знакомые продали свою машину за 8 тысяч рублей, радовались, что теперь они будут обеспечены в старости. Только продали, и, буквально, через месяц государство объявило о деноминации рубля, когда у рубля срезали три ноля. Восемь тысяч превратились в 8 рублей, на которые тоже невозможно купить даже еду. Больше о деньгах говорить не хочется. Я так рада за Вас, что Вы живете в стране, где государство заботится о пожилых людях. Благодарю Вас за поздравление с моим днем рождения. Свой день рождения я провела в кругу семьи. Мы с мамой испекли большой пирог с черникой и большую ватрушку – это тесто, а сверху положено картофельное пюре. Еще мы сделали окрошку. Это, когда измельченные овощи, вареное яйцо, колбасу заливают холодным квасом и добавляют сметану. Мы выпили по рюмочке домашнего вина из сока разных ягод за наше здоровье. А потом мой отец и мой сын отправились спать, потому что они весь день работали на огороде, вскапывали землю под грядки. А мы с мамой занялись уборкой и мытьем посуды. И мой день рождения закончился. В подарок от родителей я получила деньги с указанием обязательно купить себе туфли. Спасибо, что Вы молитесь за нас. Я благодарна Вам за всё и с нетерпением жду Ваших писем. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Спасибо за большое письмо от 27.05.94. Ваши письма хоть на некоторое время отвлекают меня от нашей действительности. Очень благодарна Вам за добрые слова и заботу о нас. Не нужно покупать и посылать нам продукты питания. Это дорого и доставит Вам массу хлопот. И я буду огорчена тем, что доставила Вам дополнительные трудности. И хоть иногда у меня просто руки опускаются от того, что у нас делается всё для того, чтобы человеку трудно жилось, я постараюсь всё выдержать. Жить очень тяжело, но от голода мы пока не умираем. Не волнуйтесь за нас, я уже привыкла к такой беспросветной жизни. В своем письме Вы описываете послевоенную Германию: разруха, голод, надо было всё начинать сначала. Но очень многое зависит от психологии людей. Наверно, ваш народ верил в возрождение Германии, так как видел, что с каждым годом жизнь налаживается. В России народу постоянно обещают хорошую жизнь в будущем, уговаривая потерпеть сейчас. Люди устали и потеряли веру в светлое будущее страны. Я сейчас очень часто езжу к своим родителям. Они живут в довольно большом поселке, где раньше женщины работали на обувной фабрике, а мужчины занимались ремонтом сельскохозяйственной техники, работали на автопредприятии. Сейчас все эти предприятия вынуждены были закрыться, а люди стали безработными. Поехать куда-то и поискать другую работу они не могут. Их нигде не ждут, они привязаны к своему жилью. В результате – пьянки, драки, воровство, самоубийства. В поселке есть церковь, действующая примерно три года. Есть молодой священник, отец Илья. Его прихожане, в основном, старушки. Священник проводит положенные службы, а остальное его не касается. Кроме православной церкви есть еще молельный дом. Туда приходят люди вместе со своими детьми. Я думаю, что в отличие от православного священника здесь задумываются о будущем поколении. Здесь стараются донести слово божие этим невинным душам. Как я проведу свой отпуск, видимо, я напишу Вам в следующем письме. 27 июня я уезжаю к своим родителям. Хорошо, если будет теплая погода. В этом году она нас не очень радует. Май был очень холодным, падал снег. Мы посадили все овощи только в последних числах мая. И в результате наша основная еда – картошка, в середине июня еще не взошла. И еще здесь целую неделю, круглосуточно, лил дождь. А так как я живу на последнем этаже, то над нашей квартирой протекла крыша. Такие бедствия у нас случаются постоянно: с потолка вода течет, а в кранах воды нет. Здесь такие мелочи перерастают в неразрешимые проблемы. Из Вашего письма я поняла, что Вы были во Франции и Италии. Если можно, расскажите мне, какие города Вы посетили, что Вам понравилось, что больше всего поразило и наиболее запомнилось. Я посмотрю на эти страны Вашими глазами. Это ничего, что Вы сейчас не можете путешествовать. Надеюсь, что сейчас, читая мои письма, Вы смотрите на Россию моими глазами. Я очень рада, что Бог услышал Ваши молитвы, и Берлинская стена была разрушена, и что русские парни на танках не препятствовали этому. Это событие наш народ не всколыхнуло, мы были заняты внутренними проблемами. Сегодня у нас Троицкая суббота, когда поминают всех умерших, а завтра праздник – Троица. У русских людей принято к этому дню украшать дома ветками березы, гадать по венкам из цветов, брошенных в воду. \Много ли человеку надо для счастья: небольшой кусочек жизни без проблем. Совсем маленький, чтобы отдохнуть и опять начать всё сначала. А сейчас посмотрите вокруг себя. Порадуйтесь тому, что у Вас дома тепло, сухо, чисто и тихо, что у Вас есть друзья и поэтому Вы не одиноки. И я порадуюсь вместе с Вами за то, что у Вас всё благополучно. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Большое спасибо за Ваши письма. Немного расскажу о своей жизни. Лето и мой отпуск прошли очень быстро. Больше месяца во время моего отпуска я не была в магазинах, отвыкла от общественного транспорта, от потока людей на улицах города. И обратно возвращаться к этому очень не хотелось, но пришлось. Цены в магазинах вначале меня просто потрясали. Теперь они у нас растут, не дожидаясь, ни начала, ни середины месяца, ни квартала, а сами по себе. Стоимость всего возросла в 3-5 раз, а зарплату еще только собираются увеличить в 1,8. Лето нынче здесь было холодное и дождливое. Грибы росли повсеместно. Мы все лето ели их вареными и жареными, немного заготовили на зиму. Два раза я ездила в лес за ягодами, черникой и малиной. Как бы я хотела Вас угостить этими лесными дарами. Но пригласить Вас в гости я даже не смею. Потому что здесь нормальной жизни нет. Жить стало дорого и опасно. Я не знаю, что пишут в ваших газетах о нашей жизни. Я напишу, что сейчас больше всего меня волнует и поражает. Если я раньше была уверена в своем завтрашнем дне, то сейчас я не уверена ни в чем. Если раньше я надеялась, что мое государство меня защитит, то сейчас мне нужно надеяться только на себя. Может быть, молодым людям легче к этому приспособиться, но пожилым людям и среднему поколению такая ломка представлений о жизни очень тяжела психологически. Зарплата увеличивается медленнее, чем цены. Мы становимся всё беднее. Я рада тому, что раньше, когда деньги еще что-то стоили, смогла купить холодильник, стиральную машину, верхнюю одежду для себя и сына. Сейчас мы тратим деньги только на питание. Большинство людей живет также - старыми вещевыми запасами. Новую вещь невозможно купить. Пока экономишь и собираешь деньги, вещь может подорожать в 2 и 3 раза. В наших газетах пишут, что люди умершие на улице, могут лежать длительное время у всех на виду, никто их не подбирает. Наши люди перестали часто звонить и писать письма друг другу, не выписывают газеты и журналы. Многие люди не слушают радио и не смотрят телепередачи. Новый телевизор купить невозможно, старый - не на что отремонтировать. В последний раз я была в кино и театре до эпохи перестройки. Хочется иногда сходить, но дорого и возвращаться вечером домой страшновато. Летом 1992 года мой сын подрабатывал почтальоном. Когда он занимался доставкой корреспонденции, на него напали взрослые мужчины и отняли часы. Я была в такой ярости от этого, что не побоялась сама пойти в этот дом, к этим мужикам, по виду настоящим уголовникам. Я потребовала вернуть часы, пригрозила милицией. Из-за такой мелочи, как часы, они со мной связываться не стали, вернули. Испуг ко мне пришел намного позже. Я в этот район сына больше не отпускала и сама ходила туда, очень опасаясь, что история повторится. О подобных случаях с моими знакомыми можно рассказывать бесконечно. Вы на мои жалобы в письмах не обращайте особого внимания. Просто по характеру я, скорее, пессимистка, чем оптимистка. Умоляю Вас, не надо осложнять себе жизнь покупкой и пересылкой для нас вещей и продуктов. Мы еще не ходим голодными и раздетыми. И потом, я отлично понимаю, что каждый день нас никто не накормит, кроме нас самих. Но пока я работаю и живы мои родители, всё у нас будет хорошо. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Я получила два Ваших письма от 05.10.94. Очень Вам благодарна за заботу о нас. Как Вы провели лето. Я слышала, что в Европе было очень жарко, и почти не было дождей. У нас же всё наоборот. Солнечная погода стояла в общей сложности не больше недели. В остальные дни было дождливо и холодно. В результате не выросла даже картошка. На многих полях зерновые культуры, или вымокли, или не успели созреть. Наши газеты читать не хочется, там нам грозят всякими бедами со всех сторон. Шумные крахи всяких наших акционерных обществ меня совершенно не задевают, так как у меня нет лишних денег, чтобы еще акции покупать. Но когда говорят о том, какой будет прожиточный минимум, настроение портится надолго. Старые люди вспоминают, что здесь даже во время войны люди не крали овощи с огородов. А в наше время крадут даже с огородов около дома. В этом году у нас украли лук. Но самое главное, что и нам кое-что осталось. И запасы овощей на зиму у нас всё-таки есть. Плохо лишь то, что неясно, как будут отапливать квартиру моих родителей. Вот уже наступил октябрь, ночью температура опускается до минус 2 градусов, а отопление у них всё еще не включено, так как нет угля. Завод, которому принадлежит отопительная система, совсем обанкротился. Свой отпуск я провела у родителей, помогала им, чем только могла. А сейчас приезжаю к ним на каждый выходной день. Мама чувствует себя неважно. Я очень устала от такой жизни, очень постарела. Вы меня сейчас вряд ли бы узнали, настолько я изменилась по сравнению с той фотографией, которую я Вам прислала. А прошло всего шесть лет. Наверно, надо в первую очередь думать о себе и не придавать значения бедам, которые случаются с другими. Но у меня не получается. Если от Вас долго нет писем, я начинаю волноваться, здоровы ли Вы. Все неприятности сына, здоровье его и родителей, проходят через меня и оставляют свой отпечаток. У меня уже совсем седые волосы. Я молю Бога, чтобы он дал здоровье тем, кому я дорога, а мне – сил и терпения, чтобы всё перенести. В конце письма хочется написать о чем-нибудь приятном, не всё же так беспросветно. Пусть не очень здоровы, но мы все живы, у нас есть продукты питания, родители получают пенсию, а я работаю и получаю зарплату. Пусть с задержками происходят эти выплаты, но жить можно. Мой сын учится и получает стипендию. Пусть нет уверенности в будущем, но всё могло быть гораздо хуже. Поэтому я не буду унывать, а буду жить дальше. Буду ждать письма от Вас. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Я получила Ваши два письма. Сейчас я по-прежнему живу у своих родителей в Куменах, ухаживаю за мамой. Она упала и сломала шейку бедра, ее оставили дома, не оказывая никакой медицинской помощи. Пишите мне в Кумены, я здесь остаюсь надолго, может быть, даже навсегда. Настроение у меня все время меняется от полного отчаяния к надежде и наоборот. Но все равно, я надеюсь, что всё будет хорошо. Не знаю, как долго будет идти к Вам это письмо, поэтому заранее поздравляю Вас с Рождеством Христовым и Новым годом. Пусть у Вас всё будет хорошо. Нам Вы ничем не сможете помочь, кроме молитвы о нас. Храни Вас Господь!
Таня.
1995 год
Lieber Horst!
Я получила Ваше письмо от 01.01.95. Спасибо за заботу и участие. Сейчас я уже работаю, но только два с половиной дня в неделю. Я так договорилась со своей заведующей. После работы я уезжаю к своим родителям, чтобы ухаживать за мамой. Сам процесс ухода меня не удручает и не пугает. Меня пугает и приводит в отчаяние, что я могу потерять ее. Я не хочу терять близких мне людей. Писать мне лучше сейчас в Кумены, так как большую часть времени я буду сейчас там. Мой добрый друг, не удивляйтесь порядкам в нашей ненормальной стране, где сейчас даже работающий молодой человек никому не нужен. Что уж тут говорить о больных стариках. Пока моя мама работала, ее все знали, она многого могла добиться. А сейчас в больнице ее помнят только старые работники, которые стараются сделать всё, что в их силах. Маму успокаивают, что надо потерпеть, что кости срастутся, надо только время, что при таком переломе операция вовсе не нужна. В предыдущем письме я Вам объясняла, как и где делают у нас сложные операции. А пока хорошо то, что мама стала садиться, нога позволяет ей также поворачиваться и немного полежать на боку. Если бы у нас было инвалидное кресло, возможно, это несчастье не случилось бы. Здесь, чтобы получить подобное кресло надо ждать несколько лет. Отдел соцобеспечения покупает их, когда у них есть деньги. Коляска стоит больше миллиона рублей, мамина пенсия 160 тысяч рублей. Когда я получу зарплату – неизвестно. Я очень хочу, чтобы Вы были здоровы и благополучны. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Благодарю Вас за письмо от 24.01.95 и за то участие к нам, которым это письмо пронизано. Мне так горько и хочется плакать от того, что я прошу и надеюсь на помощь от чужой страны. Если б Вы знали, как мне тяжело просить помощи у других людей. Я привыкла рассчитывать только на свои силы. И вот приходится буквально переступить через себя. Меня успокаивает только то, что я прошу не для себя. Коляску для мамы я просила в различных благотворительных организациях, у банков, у процветающих фирм города. Везде мне отказали. О маме я не могу сказать ничего утешительного. Врачи ее навещают, успокаивают, что все будет хорошо. Прошло уже четыре месяца после того, как она сломала ногу. Происходит ли срастание кости, сказать трудно. Погода в феврале здесь очень переменчива. С утра может быть метель и тепло, а к вечеру температура опустится до минус 20 градусов. Такая резкая перемена очень неприятна для больных людей. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы я была возле мамы постоянно. Эти четыре месяца я жила в Куменах, взяла на работе отпуск без сохранения зарплаты. В городе у меня нет нормального жилища для четырех людей. Для больного человека тяжело находиться в одной комнате вместе с еще тремя людьми. А там, где живут мои родители, для меня нет работы. Работу терять мне сейчас никак нельзя, потом будет сложно найти. Кировская область – один из лидеров в России по безработице населения. Так и живу: три дня – в Кирове, а потом еду в Кумены к маме. Хорошо, что автобусы ходят довольно часто. Но ехать нужно более двух часов в переполненном автобусе. Я очень устаю от такой поездки. Но ничего не поделаешь, так уж всё получилось. Я тоже жду весну, жду лето. Снег и черно-белый пейзаж уже надоели. О наводнении в Германии писали наши газеты, и показывало телевидение. Ужасно, что чистенькие ухоженные города на берегах Рейна оказались во власти стихии. Но от таких бедствий никто не гарантирован. То, что происходит у нас в Чечне, не поддается никакому описанию. То, что сделало наше руководство со своими же людьми, представить страшно. Желаю Вам, чтобы в вашей жизни все было мирно и спокойно, чтобы Вы были здоровы и благополучны. Храни Вас Господь!
Таня
Lieber Horst Очень хочу, чтобы мое поздравление с днем Вашего рождения не опоздало. Поэтому это письмо посылаю заранее, пусть придет пораньше, чтобы Вы знали, что я не забыла об этом важном для Вас дне, радостном и грустном одновременно. Желаю Вам весело встретить свой день рождения и без грусти его провести. Чтобы светило солнышко, и были поздравления друзей, чтобы Вы были здоровы и счастливы. От всей души желаю Вам всего наилучшего. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Благодарю Вас за письмо от 14.02.95 и за посылку с лекарствами! Не беспокойтесь, уколы маме назначат позднее, когда сделают снимок сустава и будет ясно, как происходит срастание костей. Значит, этого лекарства хватит до конца 1995 года. Мы пережили еще одну зиму. Нынче очень рано начал таять снег. В городе уже грязно и слякотно. Надо готовиться к весенним работам на земле. Я всё также продолжаю ездить из Кирова в Кумены и обратно. Немножко болела, была ангина и насморк. Но болеть мне нельзя, так всё и проходила, не обращаясь в поликлинику. Рада за Вас, что следят за Вашим здоровьем и вовремя подлечивают. А я стараюсь не думать, что ждет впереди. Всё равно, там нет ничего хорошего. Так трудно и тяжело мы еще не жили. Деньги все абсолютно – пенсии моих родителей и моя зарплата, уходят только на питание. Маме я стараюсь купить фрукты, мясо, мед. Остальные питаются, как получится. Нас всех просто подкашивает безработица, несвоевременная выплата пенсий и зарплат и постоянно растущие цены на основные продукты питания. На прошлой неделе хлеб стоил750 рублей, а нынче уже 850, молоко – 1400 рублей за литр. Прожиточный минимум в январе был 200000, я получила зарплату 130000. Раньше выручала картошка, но в прошлом году она не уродилась из-за сильных дождей. Что выросло, мы уже съели. Но надо жить дальше. Каждый, как может, так и выкручивается из этого положения. Я тоже стараюсь не обращать особого внимания на такие проблемы. Лишь бы мои родные были все вместе, понимали и поддерживали друг друга. Мой добрый друг! Я очень жду Ваши письма, эти весточки из другого мира. Будьте здоровы. Да хранит Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Спасибо за письмо от 28.03.95. Извините, что отвечаю не сразу, как его получила. Я немного болела сама. Вероятно, был грипп, но в больницу я не обращалась. Сейчас остался кашель и болит горло. Но это всё пройдет, болеть нет времени. Мама чувствует себя неплохо. Врачи стараются, по мере своих возможностей, всё сделать. Весной было назначено и проведено лечение, чтобы поддержать сердце и уровень гемоглобина в крови. Как идет срастание кости, пока неясно. Но мама уже большую часть дня сидит. Главное, что она не ощущает сейчас болей, хоть это ее не мучает. Мы желаем Вам здоровья и благополучия. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Благодарю Вас за письмо от 15.04.95. Первая половина мая пролетела для меня незаметно. Все праздничные и выходные дни я провела, копая землю под грядки сажая различные овощи. Помогать мне некому, приходится рассчитывать только на свои силы. Хорошо, что выходных дней было много, я не торопилась. Осталось посадить только картошку. Возможно, на этой неделе закончу с посадками, тогда останется только ухаживать за растениями и ждать урожая. Я на свою такую жизнь не сетую, молю Бога, чтобы не было хуже. Маме провели весь весенний курс лечения. Но хирург у нее пока не был, на рентген не назначают. Вероятнее всего, хирург не надеется, что кость срослась, он просто тянет время, не хочет маму огорчать. Ведь очень важна психология пациента, пусть у него лучше теплится надежда на лучшее. Я так понимаю и тоже не тороплю события, не настаиваю на немедленном обследовании. В июле я получу на работе отпуск и надолго уеду к родителям. Я надеюсь, что к тому времени станет ясно, чего нам ждать дальше. Об окружающей действительности писать не хочется. Только несколько слов о празднике Победы 9 мая, о всей этой шумихе и показухе с празднованием 50-летия со дня Победы. Лучше бы все деньги отдали тем, кто еще остался жив из ветеранов. У меня просто сердце разрывается при виде наших пожилых людей. Какое они влачат жалкое существование, без слез смотреть невозможно. У меня не было никакой радости от этого праздника. Всегда только слезы и горестные мысли. Мой добрый друг! Напишите, как поживаете Вы, как прошел Ваш день рождения? Что интересного в Вашей жизни? Пишите мне на адрес моих родителей, так будет надежнее, что я получу все письма. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Извините меня за долгое молчание. Благодарю Вас за письмо от 14.08, которое я давно получила. Но вот только сейчас собралась ответить. У нас уже настоящая холодная осень. Ночью замерзает вода в лужах, и выпадал снег. Я занималась тем, что убирала урожай. Овощи, картофель заложила на хранение в новую овощную яму, которую мы построили этим летом. Все стенки и крыша в этой яме выложены кирпичом. Надеюсь, что она нам долго прослужит. Сейчас еще немного русской экзотики: в этом году все хозяйки замучились с урожаем. Всего наросло так много, что бедные женщины из сил выбивались, чтобы все прибрать и законсервировать. И все друг друга то и дело спрашивали, где взять банки. Стеклянные банки для консервирования, которые мы обычно храним дома, оказались все заполнены. В итоге, кто сумел посадить и вырастить овощи, тот зимой голодным не останется. Я надеюсь на это. Хотя трудно заранее предполагать, потому что мою подругу уже успели ограбить. Все припасы на зиму у нее унесли, взломав дверь. Я, конечно, очень устала. Только сейчас начинаю постепенно приходить в себя. Если раньше я весь отпуск проводила в лесу, собирая грибы и ягоды. Это – чистый воздух, пешие прогулки. Нынче я весь отпуск провела на кухне у плиты и в работе на земле. Лето кончилось так быстро. Следующего отпуска ждать еще целый год. Дома и на работе очень холодно, кажется, что даже на улице теплее, чем в помещении. Горячей воды уже несколько дней нет совсем. Но ведь еще не все так плохо. Бывают в жизни ситуации гораздо хуже. Пока моя мама чувствует себя хорошо. Но она не может ходить. Мышцы ног у нее и так были больными, а сейчас после года бездействия они совсем атрофировались. Она пробует встать, держась за что-нибудь. Но это на какие-то мгновения, а потом ей надо садиться, ноги не держат. Я посмотрела на инвалидную коляску, которую нам собираются дать бесплатно, когда дойдет наша очередь на получение. Маме с ней не справиться. Коляска тяжелая, весит больше 40 кг, громоздкая, с велосипедными колесами. Чтобы на нее сесть, маме надо будет подтягиваться на руках, потому что уровень сидения выше уровня кровати. Коляска шире проема наших дверей. Брать такую, чтобы передвигаться на ней в одной комнате, не стоит. Я всё посмотрела, измерила и была очень расстроена. Не нужно даже своей очереди дожидаться. В социальной службе мне сказали, что бывают коляски только такой модификации, а импортные бывают очень редко.
Мой дорогой, мой добрый друг! Я пишу Вам всё о нашей жизни, но Вы не принимайте наши проблемы близко к сердцу. Не надо ничего просить для нас. И еще, в ответ на одно из Ваших писем: с нашими банками лучше не иметь никаких дел – у них вечно или кризис, или банкротство, или еще что-нибудь. У нашего очень интересного писателя Михаила Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» есть главы, посвященные Христу. В этом романе есть строки, в которых говорится: никогда и ничего не просите, в особенности у тех, кто сильнее вас. Настанет срок – сами предложат и сами все дадут. Скорей всего, это правильные слова, но только не для нашей страны. У нас всегда приходят с опозданием, когда человеку уже ничего не нужно. Очень не хочется заканчивать письмо на такой грустной мысли. Я утешаю себя тем, что главное – мы все живы. Буду надеяться на лучшее. Всего Вам самого доброго. Храни Вас Господь!
Татьяна.
Lieber Horst!
Благодарю Вас за письмо от 19.10.95. Я рада, что у Вас всё благополучно. Для меня не составляет никаких усилий писать Вам длинные письма. Вероятно, только Вам утомительно их читать. В начале письма я напишу о том, что считаю самым главным. Вы прочитаете это и поймете, что всё у нас пока по-старому. Я работаю. Мои родители в Куменах ждут моего приезда. Инвалидной коляски для моей мамы у нас пока нет. Я пробую купить подержанную коляску у кого-нибудь, новые стоят слишком дорого. Я уже не надеюсь, что мама будет ходить. Похоже, что и она с этим смирилась и старается приспособиться к такому образу жизни. У нее счастливый характер, она не раскисает, не жалуется, старается и в таком положении быть полезной. Занимается тем, что вяжет из старых шерстяных вещей носки, рукавички, свитера. Я совсем не такая. Меня мелочи нашей жизни очень расстраивают. Я устаю от того, что мне приходится сначала думать, как всё сделать, потом искать, из чего сделать, а затем самой же и осуществить задуманное. Это касается всяких житейских трудностей. Я устаю от груза ответственности за благополучие нашей семьи. И помочь мне никто не может. Если я доживу до будущего своего отпуска, то мне нужно обязательно отремонтировать комнату, где мама постоянно находится. На ремонт всей квартиры у меня нет сил и средств. Мне бывает трудно рассчитать, что купить в первую очередь, а с чем можно подождать. Вроде бы все вещи необходимы именно сейчас: еда, мыло, зубная паста, стиральный порошок. Но распределить деньги, чтобы их хватило до следующих выплат, мне очень трудно. Прожиточный минимум для нас четверых должен быть примерно 1500000 рублей в месяц. Мы имеем 700000 рублей. И еще эти деньги не выплачивают нам по несколько месяцев. Сейчас наступил ноябрь, а пенсию и зарплату за сентябрь нам дали не всю, а за октябрь не дали совсем. Я думаю иногда, что наше правительство хочет, чтобы такие нищие, как я, и такие старые, как мои родители, быстрее умерли. Наши пожилые люди покой обретут только со смертью. Старики ходят по городу в поисках более дешевой еды, стоят в очередях в пенсионных отделах, чтобы им добавили какие-то гроши к пенсии или еще в каких-то других очередях. И это люди, которые победили в страшной войне, вытянули эту страну из послевоенной разрухи. О своем будущем я стараюсь не задумываться. Мечтаю не дожить до глубокой старости и немощности. Но на всё воля Божья. Спасибо Вам, что Вы молитесь за нас. Не думайте, что я всегда мрачная и озабоченная. Иногда, редко, но бывают веселые минутки. И еще, мы стали более бережно относиться друг к другу в семье. Для меня прошедший год был очень тяжелым, но он многому меня научил. Как всегда, очень жду Ваших писем. Храни Вас Господь.
Таня.
Lieber Horst!
Благодарю Вас за письмо от 20.11.95, за участие в нашей судьбе, за сочувствие и желание нам помочь. Мой добрый друг, не беспокойтесь о нас. Я понимаю Ваше желание помочь, но Вы слишком далеко от нас. Я надеюсь, что Господь будет милостив к нам. Ваши письма, Ваши молитвы за нас для меня дороже продуктов, денег и всего прочего. У нас всё очень ненадежно: почта, банки, законы. От нашего непредсказуемого государства лучше держаться подальше. Мне неизвестно, как мы будем жить дальше, чем еще «порадует» нас наше правительство. У меня уже есть привычка не удивляться ничему и искать выход из любых ситуаций самой. Не принимайте близко к сердцу, если я Вам иногда пожалуюсь на тяготы жизни. Мне просто надо с кем-то поделиться. Семье я теперь самый сильный человек, жаловаться и огорчать родителей нет смысла. У друзей те же проблемы, что и у меня. Я напишу Вам, Вы прочитаете, но не придавайте этому большого значения. Вы пишете, что хорошо бы нашему городу приобрести город-побратим в Европе. Отцы города пытались это сделать, но, возможно, искали не там или были какие-то другие причины. К нам приезжали иностранные делегации из США, Германии, Франции. Наши чиновники тоже всласть наездились по зарубежью. Но в результате мы приобрели, так называемого партнера, только в Польше, маленький городок Седльце. Сейчас же все совместные фирмы в области занимаются тем, что вырубают и увозят наш лес. Этим занимаются шведы, итальянцы, англичане, французы и, может быть, кто-то еще. Выгоду от этого имеют, видимо, те, кто разрешил этот грабеж. У нас всё по-старому. Я работаю, а потом езжу к родителям. У нас сейчас стоит наша северная зима. Очень холодно и почему-то мало снега. Я рада, что у моих родителей в квартире тепло, есть вода, свет, правда, газ, чтобы приготовить еду, бывает не всегда. Очередная волна гриппа до нас еще не дошла. Мама занята тем, что вяжет и шьет для нас какие-нибудь простые вещи. Отец ходит в магазин, покупает необходимые продукты. У моего сына тоже свои занятия: друзья и музыка. Я работаю и занимаюсь приготовлением пищи для всех и уборкой в доме. Меня огорчает будущее моего сына, я не знаю, как он будет жить без меня и на какие средства. За последнее время я многое привыкла не замечать и не обращать внимания. Нелегко находиться все время с взрослым сыном в однокомнатной квартире. А другого жилья мне никто не даст и средств, чтобы купить, у меня нет. Квартиры стоят очень дорого. Но когда близко два прекрасных праздника Рождество Христово и встреча Нового года, не хочется думать о плохом. Надежда на лучшее всегда умирает последней. Мы желаем Вам прекрасного Рождества, здоровья и счастья в будущем году. Пусть минуют Вас невзгоды и огорчения.
Таня.
1996 год
Lieber Horst!
Большое спасибо за приятный сюрприз. Посылку с продуктами от Вашего имени, которую нам прислало местное Христианское общество, мы получили 24.12.95. Всё дошло до нас в целости и сохранности. Благодарю Вас за заботу о нас. Каким был для Вас в этом году праздник Рождества Христова? Всё ли у Вас благополучно? В наших газетах написано, что зима нынче выдалась очень холодной для Германии. Какой она была в Вашем городе? Конечно, холод – это неприятно. Но, может быть, снег и мороз напомнили Вам Россию. Пусть это не самые приятные воспоминания, но все равно, это была Ваша молодость. Светлый праздник Рождества Христова и Новый год я встречала у родителей. В России свирепствует эпидемия гриппа. Люди болеют очень тяжело, с высокой температурой и осложнениями. Слава Богу, моей семьи это пока не коснулось. А ведь я езжу постоянно к родителям в переполненном автобусе. Очень боюсь, что заболею сама и заражу их. Перед наступлением нового года я сходила в лес. Елку рубить мне всегда очень жаль, зачем надо губить дерево. Поэтому я принесла домой только ветки ели и поставила их в воду. Ветки живы до сих пор, стоят такие пушистые и зеленые. А вначале были замороженные, ломались от малейшего прикосновения. Всё дело в том, что уже больше месяца, как у нас установилась ясная морозная погода. Все деревья стоят, как серебряные от покрывшего их инея. Средняя температура – 25-30 градусов. Хорошо, что дома тепло. А я, когда еду к родителям, стараюсь одеться так, чтобы не замерзнуть. На ноги надеваю меховые сапожки-унты, на руки – рукавицы из кроличьего пуха, на голову – меховую шапку-ушанку. Шуба, правда, у меня из искусственного меха. Мама моя очень боится, что в дороге автобус сломается, и мы останемся далеко от жилья, где-нибудь посреди леса. Поэтому зимой мне приходится уезжать от них не с последним автобусом. А в остальном у нас всё по-старому. У меня – работа, дом, родители. Так я всё и двигаюсь по этому кругу без изменений. Мама чувствует себя, то хуже, то лучше. Сейчас у нее разболелся желудок, есть она всё не может. Но проходят день за днем, и вот мы уже дожили до 1996 года. В Новый год мы выпили по бокалу вина за то, чтобы прожить 1996 год не хуже, чем 1995 год. Я Вам желаю того же, чтобы было не хуже, и чтобы было больше спокойных и радостных дней. Храни Вас Господь.
11.01.96 Таня
Lieber Horst!
Большое спасибо за книгу, которую Вы послали 11.12.95. Мы получили ее через месяц в январе 1996 года. Я поздравила Вас с Рождеством Христовым, правда, очень скромно, послав Вам только открытку с наилучшими пожеланиями. Сожалею, если Вы не получили ее вовремя. Я не забыла о Вас в это светлый праздник. Затем я написала и отправила Вам еще одно письмо в начале января 1996 года. Это письмо я не смогла отправить Вам авиапочтой, так как эта услуга с начала года очень подорожала, а это для меня сейчас существенно. Поэтому январское письмо поехало к Вам поездом. Это послание я отправлю таким же способом. В предыдущем письме я написала, что все мы здоровы, и тут же сама заболела. Болела гриппом три недели. Сейчас снова работаю, всё также езжу к родителям в Кумены. Здесь сейчас наступила настоящая русская зима с морозами, оттепелей пока не было. И снега очень мало выпало. Мы боимся, что очень промерзнет земля, и погибнут теплолюбивые растения. Не помню, писала ли я Вам, что мы приобрели для мамы кресло-коляску, чтобы она могла передвигаться по квартире. Эта коляска весит немного больше 20 кг. На ней мама может выехать на кухню, но не может добраться до ванной и туалета, т. к. там так мало места, что коляска не проходит в это узкое пространство. Но я рада и тому, что она сейчас не только сидит на кровати. Пока я болела и не могла ездить к родителям, мама имела возможность управляться на кухне сама. Я планирую отремонтировать ту комнату, где она находится постоянно, и переставить мебель так, чтобы она имела возможность выехать во вторую комнату и к балкону. На балкон выехать невозможно, там очень узкие двери и высокий порог. Всё это хочу сделать летом во время своего отпуска. Но у нас говорят: человек предполагает, а Бог располагает. Скоро начнутся огородные работы. Это очень тяжелая работа, да еще и ездить мне придется постоянно. Поэтому думаю сейчас об этом с тоской: опять надо начинать всё сначала. Потом думать будет некогда. С утра до вечера сплошные проблемы. И опять лето незаметно пробежит. Мой добрый друг, как поживаете Вы? Всё ли у Вас благополучно? Будьте здоровы и счастливы по мере возможности. Спасибо за Вашему большому письму от 06.03. 96. Спасибо, что получила также Ваше письмо от 06.02.96. Но писем от 23.08.95 я не получала. Они опять где-то затерялись. Будем надеяться, что со временем они найдутся. Не волнуйтесь за нас, пожалуйста. Хоть и трудно жить, но с голода мы пока не умираем. Есть овощи, есть картошка, есть еще всякие домашние заготовки из овощей, которые я сделала осенью. Трудно жить потому, что неизвестно, когда ждать следующей выплаты пенсии и зарплаты. Все деньги, которые мы получаем, уходят на питание, проезд, оплату жилья покупку самого необходимого. Одежда, обувь – всё старое. Некоторые вещи перешиваем, изготовленные из шерстяной пряжи распускаем и перевязываем вновь. Не нужно посылать нам деньги, они потеряются, не посылайте продукты – это хлопотно и все равно нас этим не прокормить. Мне очень важно общение с Вами. Письма идут долго, но мне интересно всё, что Вы пишете. Ранее я, видимо, не объяснила Вам, откуда у нас появилась коляска для мамы. Это помощь местной службы социальной защиты, которая опекает инвалидов. Коляска новая, дали ее нам совершенно бесплатно. Раньше эта же служба предлагала нам коляску, которая весила больше 40 кг, не проходила в двери. Тогда я попросила другую, поменьше и полегче. Нам просто повезло, что к дню пожилых людей в департаменте социальной защиты появились деньги. Были закуплены коляски для детей-инвалидов. Одну коляску отдали моей маме. Эта коляска весит 20 с лишним кг, с трудом, но проходит в двери, правда, не во все. Конечно, есть более удобные коляски, они весят до 10 кг, но такую коляску надо покупать, стоят они более 3 млн рублей. Это для нас дорого, а богатые спонсоры заняты своими проблемами, им нет никакого дела до бедных людей. Мой дорогой друг! Я рада, что Вы живете в прекрасном городе, где тепло, и даже снег не приносит неприятностей. У нас, к сожалению, всё не так. Дом, где находится квартира моих родителей, отапливает специальная организация. И вот за два месяца до окончания отопительного сезона у них закончился уголь. Сейчас мои родители живут в холодной квартире. Спасает только электрообогреватель и то, что уже наступила весна, в окна светит солнце. Весна пришла и в наши северные края. Скоро стает снег, опять начнется работа на земле: копать, сажать, поливать, убирать. Я в последнее время не испытываю радости от этой работы, видимо, устала. Но всё это мелочи жизни. Лишь бы все мои близкие люди были здоровы. Еще раз хочу пожелать Вам здоровья. Спасибо за заботу о нас. Да хранит Вас Господь.
Таня.
Lieber Horst!
Я получила Ваши письма от 18.03.96, 14.05.96, получила также чудесные открытки с видами городов и природы. Спасибо! Не обижайтесь на меня, пожалуйста, что я ответила не сразу. Мы все живы и здоровы, по мере своих возможностей. Только я опять болела. Что-то я стала часто болеть в последнее время. И еще я очень была занята тем, что копала землю, сажала овощи. Кроме того, мне еще надо было ходить на работу и ухаживать за своими родителями. И всё это на фоне собственного недомогания. У меня очень болел позвоночник, обострение остеохондроза. Когда я вечером добиралась до своей кровати, то даже молитву не успевала прочитать до конца, сразу засыпала. Май здесь был очень холодный, были заморозки до минус 8 градусов, падал снег, дул холодный ледяной ветер. А мы уже посадили все овощи. В результате: огурцы погибли, а всё остальное только начало всходить. Всходы картошки еще даже не появились, а уже наступил июнь. Растениям для роста осталось только два месяца, потому что в августе будут холодные ночи, начнутся заморозки. В начале июля у меня будет отпуск, и я уеду к родителям. Там мне предстоит заниматься ремонтом их квартиры. Это предстоит делать, кроме всех моих обычных занятий. Полностью отремонтировать всю квартиру мы не в состоянии, поэтому собираемся заняться отделкой одной комнаты и кухни. Не знаю, как всё это мы переживем. В России ремонт равносилен стихийному бедствию. Мой день рождения в этом году прошел так, что мне уже ничего не помнится. Значит, всё было, как в обычный день. Мало радости от того, что дело идет к старости. В нашем государстве пожилых людей не ценят. Как моя мама работала! Вызывали к больным людям днем и ночью каждый день без выходных. Это, когда были экстренные случаи, помимо ежедневной основной работы в больнице. Никогда не забыть один случай, когда ее разыскали даже в лесу, куда мы уехали в выходной день. А в результате сейчас она никому не нужна, кроме меня и моего отца. Хорошо, что она не сдается, не хандрит. Говорит, что очень хочется побывать летом на улице. Два года она не была на свежем воздухе, невозможно это сделать, не приспособлены наши дома для проживания инвалидов-колесников. От политики и наших политиков уже просто тошнит. В этом году мы выбираем президента. На выборы я, скорее всего не пойду. Кандидаты на пост все одинаково несимпатичны. Лидером все равно будет тот, кто угоден нашей мафии. А народ живет с каждым годом всё хуже и хуже. Зарплаты и пенсии меньше прожиточного минимума, и эти крохи вовремя не платят. Я рада, что у Вас всё хорошо: лето, тепло и Вы здоровы. Пусть и дальше ничто не омрачает Ваши дни. Привет и наилучшие пожелания от моей мамы. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Не обижайтесь, пожалуйста, что так долго ничего не сообщала о себе. Только сейчас имею небольшую передышку в своих сезонных работах. Я получила Ваше письмо, на которое собралась ответить только сейчас. Сейчас я расскажу, чем занималась всё это время. Это лето выдалось здесь очень неурожайным. Практически на огороде вырос только лук, возможно, будет еще картошка. О картошке еще ничего не знаю, она в земле, убирать ее рано. Всё остальное пострадало от заморозков весной и холодных ночей летом. В августе здесь уже прохладно, как ранней осенью. Поэтому я на зиму в этом году ничего не заготовила. Огурцы съели зелеными, ягод было очень мало. Сама я ягоды не собирала, а продавали их очень дорого. Всё это не так страшно. Если будет картошка, то зиму переживем с прошлогодними запасами. Проблемы, скорей всего возникнут у моих родителей с отоплением. У отапливающей организации нет денег на уголь. Весь свой отпуск я провела в Куменах. Занималась огородом, ухаживала за мамой, еще занималась ремонтом квартиры. Кроме того, что покрасили, поклеили обои, мы еще переставили всю мебель так, чтобы мама могла подъехать на коляске к балкону. Выехать на балкон невозможно – очень узкая дверь и высокий порог. Привели мы в порядок комнату, где мама постоянно находится. Если она не может выйти на улицу, то пусть ее окружают чистые и красивые стены. На будущий год, если доживу, надо собраться с силами и привести в порядок вторую комнату. Сразу отремонтировать всю квартиру не получилось. В другой комнате мы жили длительное время, пока не исчез запах краски. Отдохнуть я не успела, отпуск закончился. Сразу же после окончания отпуска я попала с корабля на бал. Мой сын решил, что ему пора жениться. С девушкой они были знакомы уже более четырех лет. В 22 года он посчитал себя достаточно взрослым, чтобы нести ответственность за семью. Кроме гражданского брака, они еще венчались в церкви по православным обычаям. Свадьба была веселая, всё обошлось без неприятных инцидентов. В результате я осталась пока одна в своей квартире в Кирове. А молодые поселились у родителей невесты. Беда молодых людей, что они не могут сразу начать жить самостоятельно. Нет денег, чтобы снять жилье, не говоря уже о покупке квартиры. Не знаю, надолго ли хватит терпения у родителей невесты терпеть в своем доме постороннего человека. Возможно, что придется потесниться мне. Я в свое время жила, снимая жилье, в очень разных условиях. Но в таких, когда две семьи в одной комнате, еще не приходилось. Поэтому я пока наслаждаюсь недолгим покоем и одиночеством 3 дня в неделю. А остальное время – опять в Куменах. Скоро там предстоит убирать всё, что выросло на огороде, перекапывать землю. Пенсию родителям и зарплату мне за июль выдали, а за август сказали – не ждите. Я стараюсь не вникать в эти политические и прочие страсти, которые происходят у нас в стране. Радио не слушаю, телевизор почти не смотрю, газеты читать не успеваю. Бог их всех рассудит, наших политиков и бизнесменов, и каждому воздаст по заслугам: и за голодных детей, и за слезы матерей, чьи сыновья убиты или искалечены в Чечне. Не на что у меня в окружении посмотреть и порадоваться, что вот у человека всё хорошо. Мы живем, всё время что-то преодолевая, как на гору взбираемся. Мой дорогой друг, как живете Вы? Рада, если у Вас всё благополучно. Будьте здоровы и счастливы. Храни Вас Господь!
Татьяна.
Lieber Horst!
Благодарю Вас за милое и доброе письмо от 13.09.96. У нас всё по-старому. Я работаю, но выдачу зарплаты задерживают на 2-3 месяца. Родители пенсию получают тоже с задержкой в три месяца. Хорошо, что дома тепло. У нас 20 сентября уже выпал снег, правда, он быстро стаял. Сейчас уже снега нет, а идут дожди. Но в конце сентября было холодно: снег, заморозки, а у меня не были убраны с огорода морковь и капуста. Сейчас вся уборочная работа уже позади. Мне еще нужно подготовить окна к зиме и засолить капусту. И я думаю, что зиму эту мы переживем, какой бы холодной она ни была. В этот раз у нас было посажено и выросло всяких овощей больше, чем в прошлом году. Тяжело было, конечно, вырастить и убрать. Но с таким запасом спокойней жить. Мне бывает иногда трудно и тяжело, но пусть остается всё так, как есть. Лишь бы все мои близкие были живы и здоровы. Одиночество гораздо хуже. Сейчас я в своей городской квартире одна. Сын приходит ко мне раз в неделю. С ним можно поговорить по телефону. Он работает на одной из местных радиостанций, я могу слышать его голос по радио. Но все равно у меня такое чувство, что я что-то потеряла. Я думаю, что только со временем это чувство пройдет. В этом году в России происходят сплошные выборы. Сначала выбирали президента, сейчас мы выбираем губернатора, а потом будем выбирать мэра города. В итоге мы имеем власть, которой народ не нужен. Чем меньше народа, тем меньше проблем. Какие над нами только эксперименты не ставили, а мы все равно выживаем. Наши политики с трибуны заявляют, что страной правит не больной президент, а Коль с Клинтоном, которым, естественно, не нужны здоровые и образованные русские люди. Поэтому просить что-либо для моей больной мамы мне негде. На такое денег ни у кого нет. Мой добрый друг! Ни в чем мы особо не нуждаемся. Так, чтобы стоял вопрос жизни смерти. Спасибо, что Вы заботитесь о нас. Я буду рада любой весточке от Вас. Берегите себя. Вы мне помогаете гораздо больше своими письмами, своими молитвами за нас. Большое спасибо за поздравление и сердечные пожелания к бракосочетанию моего сына. Сейчас я буду более свободна, обещаю писать чаще. Храни Вас Господь!
Таня.
1997 год
Lieber Horst!
Благодарю Вас за письмо от 03.02.97, полное заботы о нас с мамой. Спасибо за письма, спасибо, что не забываете нас в своих молитвах. Не волнуйтесь, что мы замерзаем здесь зимой. Мы живем здесь всю жизнь и к холодам привыкли. Морозы зимой не являются для нас неожиданностью. Зима в нашей местности всегда длинная и холодная. У нас есть теплые зимние вещи и обувь, правда, всё очень старое. Пальто я ношу 15 лет, пора бы его, конечно, поменять. Шапка меховая порвалась, но я ее аккуратно зашила. Эта зима, можно сказать, уже закончилась. А к следующей я что-нибудь придумаю с покупкой новых вещей. Не беспокойтесь об одежде для нас, это слишком хлопотно для Вас. Покупка, размеры, пересылка и т. д. На посылки с продуктами тоже не стоит тратить деньги. Не подумайте, что я мелочная. Просто мне и раньше приходилось считать каждую копейку, а сейчас тем более. С потерей моего отца, конечно, нам жить стало тяжелее. Мой дорогой и добрый друг! Спасибо, что Вы разделяете наше горе. Вы пишете, что понимаете горечь утраты потому, что Вам тоже пришлось пережить смерть близких людей. Эта боль утраты остается на всю жизнь, только со временем притупляется, уже не воспринимается так остро, как вначале. Благодарю Вас за сочувствие. Мы с мамой постепенно приспособились к нашей новой жизни. Я работаю половину недели в городе, потом приезжаю к маме. Она остается на три дня без меня. Сама на кухне разогревает еду, что я ей приготовлю. Все остальное делаю я, когда приезжаю к ней. Мамину пенсию задерживают на несколько месяцев. Когда это пишу, 27.02.97 пенсия еще не выдана за декабрь 1996 года. Мне зарплату за декабрь тоже еще не выдали, зато дали за январь 275000 рублей, при прожиточном минимуме 400000. Но так у нас живет большинство людей. Есть такие, которым приходится гораздо хуже. Самое главное – мы не голодные и у мамы пока тепло дома. Пожалуйста, не волнуйтесь за нас. Пусть Вам будет спокойно и уютно в Вашем доме. Храни Вас Господь.
Таня
Lieber Horst!
Очень рада была получить от Вас письмо от 24.03.1997. Не беда, что день рождения прибавил Вам еще один год. У Вас хорошая память, здравый ум, Вы делаете много доброго для других людей. Не оглядывайтесь на годы, живите еще долго-долго, радуйтесь жизни здесь на земле. Что иногда плохо себя чувствуете, это бывает со всеми, даже более молодыми людьми. Мы живем, как прежде. Я работаю, потом еду в Кумены к маме. Она остается на три дня в неделю одна без меня. Здесь всё еще холодная погода. Нет листьев на деревьях и зеленой травы, хотя снег уже давно растаял. Река Вятка освободилась от льда в конце апреля. У нас шутят, что здешняя весна плавно перейдет в осень. Без моего папы мне будет нынче сложно справиться с посадками на огороде. Хоть немного, но он мне очень помогал по мере своих сил. Мамина коляска, как и любая техника, начинает понемногу рассыпаться. Вначале отказал тормоз, затем у одного болтика резьба срезалась. Новую коляску бесплатно могут дать только через пять лет. Без коляски маме сейчас не прожить, как можем, сами ее ремонтируем. Вы пишете, что Россия – богатая страна. Но у нее, как и раньше, две беды: дураки и дороги. Нашим властям народ не нужен. Народ все время что-то просит и мешает тем, кто у власти наслаждаться жизнью. Раньше автобусы ходили в Кумены каждый час, а сейчас осталось только четыре рейса. Причем два автобуса называют такси и берут там более дорогую плату за проезд. Это цинично назвали улучшением культуры обслуживания. Растет плата за квартиру, за транспортные услуги. А зарплата остается на том же уровне, как в начале 1995 года. Богатствами России пользуется кучка людей. Особенно неприятно и тягостно было нам с мамой смотреть на торжественное богослужение в праздник пасхи. Мы это великолепие видели по телевизору. Всё сверкает и блестит, всё отреставрировано, пышное убранство церкви, одежда священников. Как можно церкви тратить деньги на эту роскошь, когда в России умирают люди от недоедания, нехватки лекарств и невозможности оплатить медицинскую помощь. В разоренной стране эта пышность и роскошь – не по-божески. Это какой-то пир во время чумы. Мой дорогой друг, за нас не волнуйтесь. В эти трудные времена у нас не самое тяжелое и отчаянное положение. Мы живем запасами муки, сахара, крупы и овощей. Когда это закончится, тогда будет видно, что делать дальше. У нас нельзя думать о будущем, надо жить одним днем. Сегодня живы – и ладно, завтра наше правительство преподнесет нам какой-нибудь гадкий сюрприз. Не стоит заранее думать об этом и расстраиваться. Храни Вас Господь!
Таня.
Lieber Horst!
Спасибо за письмо от 20.06.97. Извините, что долго не писала. Я была в отпуске весь июнь, жила у мамы в Куменах. Занималась посадкой овощей на огороде, очень уставала. В этом году здесь установилась такая погода, что неизвестно, какой я получу урожай. Когда было нужно заниматься посадками, шли проливные дожди, копать землю было невозможно. Посадкой овощей я занималась до 12 июня. Очень многие не успели посадить картофель, а у некоторых людей он не взошел, так как после дождей на почве образовалась корка. Вот уже кончается июль, я давно работаю. Приезжаю к маме только на выходные дни. А лета и тепла здесь не было. Ночи холодные, 5-7 градусов тепла, днем северный холодный, пронизывающий ветер, 15-17 градусов тепла, дождей почти нет. Огурцы и помидоры не растут, буду рада, если все остальное вырастет. Мне нынче никто не помогал, весь отпуск у меня прошел в трудах и хлопотах. Все мои мысли сейчас заняты только тем, как будет расти всё, что мною посажено. Несколько слов о том, почему сейчас Россия не в состоянии прокормить собственный народ. Еще в моем детстве на территории Кировской области был вполне нормальный климат. Что такое выращивание овощей летом под пленкой, никто не знал. Огурцы и помидоры высаживали прямо в грунт. После дождей было очень тепло. А сейчас Кировская область является зоной рискованного земледелия. В этом году в начале мая было тепло, люди посадили, что успели. А потом при северном ветре после дождей со снегом и градом начался такой холод, что не знаю, что вырастет, кроме травы. Деревни, которые всех кормили… Не сосчитать, сколько их исчезло только в Кировской области. Людей нет, поля обрабатывать некому, они зарастают лесом. Старики без слез смотреть на это не могут. Говорят, что в войну такого не допускали, обрабатывали поля на лошадях, на быках, вручную. Нашим же фермерам, дай Бог, прокормить себя и свои семьи. Народ они не прокормят. У них нет техники, дорог, нормальных условий для жизни. Вот каждый человек сам для себя и решает продовольственную программу. Раскопаны даже участки земли вдоль дорог. Землю людям дают под сады и огороды. Беда только, что близко от города таких земель не осталось. У кого есть машины, те покупают дома в заброшенных деревнях. Чтобы понять наше существование, надо здесь пожить. Сейчас здесь нет проблем с покупкой продуктов, были бы только деньги. С этим сложнее. Но мы привыкли обходиться без очень многого. Наше правительство вернуло пенсионерам все долги по пенсиям. Лишь бы сейчас платили пенсии каждый месяц. Что будет дальше, думать не хочется. К нам в город приезжали люди из Германии, Франции, США. Все они смотрят на то, как бы чего от нас взять, побольше и подешевле, не давая взамен ничего. В нашем городе был очень сильный военно-промышленный комплекс. Но сейчас эти заводы стоят. Берут от нас лес, металлы, особенно цветные. Но я не слышала, чтобы население получило что-то хорошее от этих сделок. Вся выгода распределяется на более высоком уровне. Нам же на все требования говорят, что областная казна пуста, денег нет, область зависит от дотаций из Москвы. Мой добрый друг! Очень беспокоюсь, когда от Вас нет долго писем. Храни Вас Господь!
Таня.
Это было мое последнее письмо для моего друга, он болел и лежал в больнице. Я просто чувствовала, что он тяжело болеет и не может мне писать. И я просила, чтобы его друзья мне сообщили о его здоровье. Скоро я получила письмо от брата Хорста, он сообщил мне, что Хорст скончался. Я долго сидела и смотрела на это письмо из Германии, читала и не могла понять, как это все быстро произошло. Иногда я думала и продолжаю думать сейчас, почему именно мне Хорст начал писать и почему именно ему было интересно читать все, что я пишу и отправляю ему. Он посылал мне свои фотографии, книги, даже для моего сына игрушки. Иногда он отправлял фотографии своей страны. Он все равно пытался послать мне продукты, но я написала, что эти письма до меня не доходят, все исчезает. Он так заботился обо мне, что я просто удивлялась. Для моей мамы он отправил лекарства и сказал, где я могу найти кресло-коляску для мамы. Я нашла, это помощь местной службы социальной защиты, которая опекает инвалидов без оплаты.
Я написала о своем друге и хорошем человеке. Имя Хорст в Германии говорит о человеке чуткость, отзывчивость, уважение, доброту, щедрость, трудолюбие.
Мне написали когда родился и когда умер Хорст
15.О3.1913-_02.08.1998
Я всегда писала ему, чтобы хранил его Господь, сейчас прошу для него Царствие Небесное и Вечный Покой.
Уважаемая Татьяна Васильевна! Найдите силы и время, но это надо обязательно опубликовать отдельным изданием.
Да, 90-е годы были для многих Лихими, особенно, 93-96 года. Были заработки на уровне "прожиточного минимума" и даже меньше. Но иные неплохо устроились, имели доходы в десять раз выше, не говоря уже о новых русских акулах капитала - бывших "совслужащих", партийцев, красных директорах и просто спекулянтах и бандитах. Своя картошка выручала, не смотря на дикую погоду. Дефолт 98-го (вызванный биржевыми манипуляциями властей) неожиданно для всех привел к возрождению производства: импорт подорожал и стал постепенно заменяться своими товарами. Жить стало полегче. Тоже есть переписка с друзьями той поры, может быть продолжу тему здесь. Правда, у меня больше оптимизма))