Исследовательская работа "Немецкая поляна"

Немецкая поляна

Луг, поляна, угор, лог… Каждая частичка природы имела для поселян деревенских свое название. Эти названия остались только в словаре охотников и рыбаков. Наиболее стойкими были названия покосов. В период расцвета сельского хозяйства у каждого хозяина был свой лужок. По их именам и оставалось название: Серьгин лужок, Лисенков лужок- Там косил Николай Васихин-рыжеволосый и звали его Лисенком. Хозяин чистил покос от кустов, отстаивая от других посягателей. Недалеко от д. Охорзята было место Сутяга- кочковатая поляна, но близко к деревне, и из-за него было разбирательство в суде. У большинства покосы были в неудобицах, в логах-Ласков, Исаков лог.

Этой осенью мы познакомились с «немецкой» поляной. Находится она в пяти километрах от территории ООО «Восток» в северо-восточном направлении.

Проводником с нами был местный охотник и рыбак, работник лесозаготовительного предприятия Полушкин Александр. Об этой поляне ему рассказал его отец. Кто и когда там жил, работал нам предстояло выяснить.

Удалось узнать, что в 1944 году прибыл эшелон военнопленных немцев в п. Белореченск. Их насчитывалось от 1000 до 1500 человек. В зоне были магазин, пекарня, столовая, медицинский пункт. В этот период у населения Бисерского (так тогда назывался Белореченск) не было своего медпункта и приходилось к врачу в Омутнинск. Лишь по великой просьбе и подарком мог принять немецкий врач.

По воспоминаниям жительницы п. Белореченск Лидии Ивановны Шумайловой (1935 г.р.) стало известно, что ее родственник Белоглазов Владимир Алексеевич работал охранником лагеря военнопленных. Кличка была у него «Комсостав» по его постоянной поговорке.

Со слов матери она помнит, что продукты привозили военнопленным такие, каких местные люди не видывали. Как-то привезли для них бочки с соленой рыбой, и кто-то из них решил украсть. Вора нашли быстро. В наказание отлупили ворованной селедкой по лицу. Между собой почему-то особенно не любили немцев. Заставляли их петь русские песни. Они любили играть на губных гармошках. Большинство работников зоны были приезжими.

От голода пленных много погибало. Хоронили их в одном белье. Потом на могилу венгерских пленных приезжали их родственники и поставили памятник невдалеке от поселкового кладбища по улице Железнодорожной. Там и находилась в конце улицы «зона», где находились бараки и ограждения.

Работали немцы в лесу: валили, пилили лес и вывозили его на лошадях. На работу немцев водили строем под охраной. Заставляли петь русские песни.  Жительница п. Восточный Кораблева Нина Петровна рассказывала о том, как ее мать Турундаева Екатерина Петровна из поч. Бритвинцы ходила пешком на работу от колхоза на лесозаготовки на 74 км. Это было в первый послевоенный 1946 год. За работу давали хлеб по карточкам. После работы получила хлеб и пошла домой (5 км) по прямой дороге через болото и брод через реку. Моста через Вятку тогда не было. Екатерина Петровна неожиданно встретила военнопленных, которые шли по тропе с работы. Один из пленных подошел к ней и схватил за лямку, на которой она несла мешок и закричал: «Хлеба! И-и-и!». Женщина отдернулась и отвечала: «Найт! У меня много киндеров!» Дома ждало 8 голодных детей. Подбежавший охранник ударил немца прикладом по рукам, что руки сразу обвисли. Отбежав в сторону, она притаилась в лесу, пока проходили пленные, а остальной путь бежала бегом, натерпевшись страха.

Охрана обращалась с пленными за неповиновение очень жестоко, могли избить до полусмерти. От физических нагрузок, недоедания, болезней пленные умирали. В 1947 году оставшихся в живых отправили восвояси.

Старожилы вспоминают, что небольшой лагерь для военнопленных был и на 79 км, и в Метрострое. Бегал туда мальчишкой Опарев Юрий Клавдиевич-житель д.Волчата 1938 года рождения. Сколько там было пленных, мальчику было трудно определить, но он помнит, что два барака было длиной 50 метров. Сколочены они было из двух слоев досок и насыпанного между ними опила. Он запомнил, как немцы любили работать на покосе и купаться в Вятке. У немцев было всегда чисто, красиво, тщательно подметались дорожки и посыпались опилками. «Мадьяры» (так называли пленных венгров) чистоплотностью не отличались и часто умирали от брюшного тифа, который переносили нательные вши. Поначалу венгры были расположены в Метрострое, потом их перевели на 79 км, а немцев оставили в Метрострое. На 79 км забор вокруг бараков был, а в Метрострое не было. Немцы все играли на губных гармошках. У них была киноустановка и они пускали мальчишек посмотреть фильмы. Около этих бараков стояли около 30 танкеток без башен и около десятка американских «студебекеров». Они использовались на лесоповале. Последний в Метрострое водитель «Студебекера» был Леонид Кулаков. Пленные заготавливали для питания грибы, ягоды, выращивали овощи на свежераскорчеванном огороде в районе железнодорожного переезда. Начальником лагеря в Метрострое был Павел Наумович Порубов.

В 2015 году в Омутнинск приезжали два брата-немца. Один из г. Краснодар, а другой – из Дрездена. Они по поручению старшего брата, которому было тогда 97 лет, приехали купить здесь вятскую гармошку. Их брат был в Метрострое в лагере военнопленных и ему очень запомнилась звонкая вятская гармошка.

Наш респондент Яшинов Юрий Михайлович, 1956 г.р., изучил по карте то место, где находится «немецкая поляна» и выяснил, что это место бывшего расположения п. Филипповский, где жили лесозаготовители. Туда был сослан его отчим Григорий Георгиевич Кожухарь (1924-2007) из Молдавии, как «неблагонадежный». Там родился старший брат Юрия. Среди сосланных туда были: Скутельник, Амелины, Рогожевские, Березовские, Королевы, Петуховы. Жили там и выходцы из деревень, которые бежали из колхозного рабства: Гостюхины, Волосковы, Порубовы. Этот поселок по его мнению просуществовал с 1947 по 1956 год. Потом жителей переселили в Метрострой. Он предполагает, что уже тогда планировался тут новый строительный объект по строительству омутнинского химического завода.

Военнопленными были построены узкоколейные железнодорожные линии от Метростроя до п. Филипповский, а потом от п. Филлиповский до 79 км, где была погрузка. Там на штабелях грузили вагоны. А составы с лесом шли постоянно. Каждый час проходил состав и днем, и ночью.

Также удалось выяснить, в самом начале войны, в 1941 году стали прибывать сюда сосланные немцы Поволжья. Они жили в конце ул.Труда в нескольких бараках. Но эти бараки не были обнесены забором. Работали здесь немцы-спецпереселенцы, которых по  Указу Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 г. была Всего в годы войны было переселено до 950 тыс. немцев. 367 000 немцев было депортировано на восток (на сборы отводилось два дня.

Следует отметить, что спецпоселения имелись во всех северных районах Кировской области: Лузском (бывший Лальский), Нагорском, Омутнинском, Верхнекамском (бывший Кайский), а также в центральных: Кирово-Чепецком (бывший Поломский) и Зуевском (бывший Мухинский). В некоторых жило более 1000 чел. Паспорта у спецпереселенцев отбирались, им выдавалась лишь «справка спецпереселенца». Люди не имели права отлучаться за пределы посёлка без разрешения коменданта. Ежемесячно переселенцы должны были отмечаться в комендатуре, а также подчиняться любым распоряжениям коменданта. Брак, смерть, рождение ребёнка – всё это фиксировалось только через комендатуру.

Именно российских немцев было больше всего в послевоенные годы в девятнадцати спецпосёлках Кировской области. Так, по данным 1951 г. в 12 районах нашей области находились 8893 спецпереселенца, из которых немцы составляли 6696 чел. (2246 семей), западных украинцев – 1657 чел. (641 семья), крымских болгар – 485 чел. (149 семей) и т.д..

Сосланные немцы тоже работали в лесу. Какие точно немцы работали на «немецкой» поляне, нам пока не удалось выяснить из-за отсутствия доступа к архивным источникам. Но та ровная просека, которая осталась до сих пор от разобранной узкоколейной железной дороги, говорит о том, что вырубали ее с немецкой точностью. Там было несколько жилищ, возможно, около домов были огороды. Железная дорога проходила по середине поселка. Поляна до сих пор не заросла лесом. Вывозка леса по узкоколейке шла на лошадях. Лошадь тащила «вагонку», нагруженную «ассортиментом», т.е. не хлыстами, а напиленными бревнами длинной 3-4 метра. Конюшни находились в п.Бисерский в конце улицы Советской, на 13 км узкоколейки из Метростроя и в самом Метрострое. Лошадей использовали монгольской породы владимирские тяжеловозы. Они отличались низким ростом и хорошей выносливостью. В конце ВОВ прибывали из Германии «бетюги»- лошади тяжеловозы- красивые, с мохнатыми ногами, но они быстро погибали от голода и холода в суровых условиях тайги. Были в больших конных дворах и неприкосновенный запас на случай войны несколько скакунов-рысаков, которых берегли и не использовали на тяжелых работах.

Сосланные немцы жили семьями. Некоторым удавалось привозить с собой коров, лошадей (возможно, так и появились здесь «монголки»). Лидии Ивановне запомнилась Берта. Она работала швеей-красиво и аккуратно шила, распевая при этом русские и немецкие песни. У нее было два сына. Одного звали Клим. Этого Клима полюбила двоюродная сестра Лидии Ивановны - Надежда. Вышла замуж. Когда немцев убирали с Бисерского, их отправили в п.Ожмегово.

Только в 1955–1956 гг. режим спецпоселения в отношении немцев был отменён, и с этого времени начался активный процесс их миграции в другие районы страны: в Казахстан, на Алтай, Северный Кавказ, в Молдавию, в Прибалтику. Сестра уехала жить в Краснодарский край.

Обвинения немцев в сотрудничестве с Германией были, конечно, лишены всякого смысла. Они нужны были власти как повод для выселения на восток огромной массы людей, который в будущем могут быть (а могут и не быть) опасны в развернувшейся войне в силу своей национальной принадлежности. Поэтому сталинское руководство считало эту меру, во-первых, предупредительной (превентивной), а во-вторых - своеобразным предостережением российским немцам на будущее. Двойная перестраховка, думается, здесь была не нужна. Немецкая молодежь рвалась в военкоматы, желая отправки на фронт, а законопослушное и трудолюбивое немецкое население вскоре лишилось всего: домов, работы, родины. 

Таким образом, по воспоминаниям старожилов мы установили, откуда корни происхождения названия «немецкая поляна», где и как были расположены лагеря военнопленных в наших краях, какие еще немцы жили на территории нашего района. Остается еще убедиться в том, куда выходит просека с этой поляны: на Белореченск, как утверждает Полушкин Александр или на 80 км железнодорожного пути «Яр-Фосфоритная», как считает Яшинов Юрий. Для этого мы отправимся в поход в 2018 году.

Источники:

Воспоминания Опарева Ю.К.

Воспоминания Яшинова Ю.М.

Воспоминания Лобанова Г.Л.

Воспоминания Шумайловой Н.И.

Воспоминания Кораблевой Н.П.