Поездка в Чудиново

Прошлым летом я ездил в Кировскую область, работал в архивах и бродил немного по местам, где жили мои предки. Я хочу рассказать об одном из эпизодов этой поездки.

Я приехал в Чудиново 2 августа 2017 года. Я уже имел некое представление об этом месте из интернета: видел фотографии, читал истории и описания, общался с жителями села через интернет. Поэтому я знал, что я там точно увижу. У меня были представления о том, что я могу там узнать... Но я совсем не понимал, что я могу там почувствовать... Что бы хоть как-то поделиться этим чувством, мне нужно начать рассказ, вернувшись на много лет назад.

И начать я хочу с небольшого рассказа о себе, поскольку это первый мой рассказ на данном портале. Меня зовут Харюшин Евгений, мне 34 года. Я родился в подмосковном городе Подольске, но всю сознательную часть жизни связан с Москвой. Фамилия моя - вятская, однако мой отец тоже родился в Подмосковье. Вятское происхождение имеет его отец, т.е. мой дед. И это не единственная моя связь с Вяткой, вятской крови во мне больше, чем какой-либо другой: в городе Кирове родилась моя мама. О маме и своих поездках в Киров в школьные годы я расскажу в другой раз.

Я занимаюсь активным исследованием родословной почти 2 года. До этого, у меня была первая попытка построить родословное древо в 2008 году. Тогда я ограничился опросом родственников, и построил свой первый вариант на 2 или 3 десятка персон. В то время я "уткнулся" в большие сложности в получении дальнейшей информации. Не было тогда таких замечательных ресурсов, как "Родная Вятка", и в соцсетях было людей меньше на пару порядков (они тогда только появились). Форум forum.vgd.ru существовал и там даже задавал какие-то вопросы... до архивов я тогда не дошёл. Не было возможности даже узнать верное название деревень.

Зато я уже тогда узнал о том, что мой дед Харюшин родился в каком-то селе Чудиново в Кировской области. Так я это и записал тогда в своей родословной базе данных.

Мне кажется, что я не ошибусь, если скажу, что интерес к предкам по грустной иронии часто возникает тогда, когда кто-то из старших близких родственников уже покинул этот мир. И вроде бы естественно было спрашивать об их жизни их самих при жизни же, но нужный симбиоз мыслей и чувств так не срабатывает. Наверное, нужен какой-то импульс. Нужно понимание того, что люди могут перестать существовать, и не останется ничего. Что человек, который ещё недавно шутил с тобой, готовил вкусный квас, играл на гармони... Что ещё?... Воспоминания воспоминаний - какая-то очень тяжёлая вещь. Дедушка умер в 2005 году, воспоминаний у меня осталось очень мало. Он был человеком неоднозначным: иногда жестоким, иногда любящим. Ещё я помню, что от него всегда пахло папиросами, и я до сих пор люблю этот запах, встречающийся сейчас так редко. Но самое главное, я помню, как в детстве мне говорили, когда я расстраивался, что я в этот момент очень похож на дедушку Лёшу. И именно понимание того, что человека, который является тебе на столько родным, что тебе передалась его внешность, больше нет, а ты даже не знаешь, кем он работал и кем были его родители, пожалуй, и было для меня тем импульсом.

Но в 2005-м мне было 22 года, а до этого возраста интересоваться жизнью близких родственников - вообще странное занятие, редкое, пожалуй. Решение домашних заданий, подготовки к экзаменам, песни под гитару, компьютерные игры, любовные письма - это вполне естественные интересы в том возрасте. Поэтому о том, что существует село Чудиново я узнал только после смерти деда.

Теперь я знаю, что он там не родился, но провёл там своё детство, практически с младенчества.
Его мать, моя прабабушка, Харюшина Параскева Яковлевна, при рождении носила фамилию Перминова а родилась в деревне Нижние Толмачи, которая находится рядом с селом Чидиново. У неё было несколько сестёр и один брат. Брат был самым младшим ребёнком, но единственным сыном, поэтому родительский дом в деревне перешёл к нему. Его семья тоже была очень многочисленной, и где-то там сейчас проживают его потомки, которых, на сколько я знаю, теперь уже совсем немного.

Первый ребёнок у Параскевы Яковлевны родился в родной деревне и имел фамилию Козминых. Дедушка был на 3 года младше и родился в городе Вятка (либо был перевезен туда в роддом после рождения в какой-то деревне). Это было в 1933 году. Кем был его отец, и где он родился, я пока не выяснил. О нём я тоже расскажу в другой раз. Из архива ЗАГС я получил данную информацию из записи о рождении деда. У его матери на тот момент была фамилия Харюшина. Запись о браке прадеда и прабабушки, как сообщили в Минюсте Кировской области, не сохранилась.

Перед поездкой в Чудиново я переписывался через интенет с одной из жительниц села. Имён я называть не буду, что бы не беспокоить людей. Эта жительница мне очень помогла, общалась с другими жителями по моей просьбе, и знакомила меня с ними, когда я туда приехал. Так я узнал о том, что моя прабабушка переехала в Чудиново примерно в 1935-м. Она устроилась уборщицей (техничкой) в местную школу, там же ей выделили комнату. Комнатка была очень маленькой, оба сына жили вместе с ней. Работа была, как говорят, очень тяжелой. Нужно было чистить ножом деревянные неокрашенные полы, топить печки и заниматься прочими хозяйственными делами. Школа была двухэтажной, в ней учились до 7-го класса.

Оба сына Параскевы Яковлевны учились там же. Наверное, это было единственным образованием моего дедушки. Рабочую специальность он получил в армии, службу проходил в Московской области, в Чудиново жить не вернулся, в гости к матери ездил редко. Я хотел бы рассказать о нём больше, но во-первых, сперва сам хотел бы узнать больше, а во-вторых, я сейчас пишу о Чудиново.

В Чудиново детей Параскевы Яковлевны почти никто не помнит. Помнит одна женщина только то, что сперва малыши возрастом 2 и 4 лет бегали за ней повсюду, потом, спустя много лет, они как-то приезжали оба в военной форме и выступали перед школой, а потом, что Параскева Яковлевна постоянно их ждала...

Зато саму Параскеву Яковлевну помнят. Говорят, что она какое-то время после комнаты в школе прожила в каком-то помещении при Чудиновском храме. Я не знаю, при детях это было или без. А потом, уже когда дети разъехались, она скопила денег и купила дом в деревне Маклаки. По информации от Орловкого районного архива это произошло в 1958-м году. Дом не сохранился, но я был на том месте, где он стоял.

Я приехал в Чудиново 2 августа 2017 года, встретился с женщиной, с которой переписывался через интернет, и узнал от неё, что другая жительница Чудиново, которая знает, где находился дом моей прабабушки, в данный момент находится на службе в храме. Я решаю пойти в храм, поскольку читал раньше об уникальности этого храма. Служба в здании храма в селе - это возможность увидеть храм изнутри, поскольку, наверняка, в остальное время он закрыт.

Я никогда раньше не видел такой службы: большой храм, а людей совсем мало - человек 7 или 8... И нет священника. Как я узнал позже, настоятель у храма является настоятелем нескольких приходов (возможно, только двух) и в этот день он находился на службе в другом месте. Прихожане Чудиновского храма проводили службу самостоятельно. Они передавали книгу из рук в руки, и таким образом каждый из них читал по-очереди, кто-то быстро и складно, кто-то медленно с ошибками. Все терпеливо дожидались, когда каждый дочитает отведённый ему кусок.

...И вот уже книга в руках у меня. Мой язык, непривыкший к церковно-славянской грамматике, не слушается и всегда пытается соскочить на привычные окончания. Со временем становится проще... А вот я уже со всеми стою на коленях. Чудесным образом и лишь постепенно наступает понимание всего происходящего: читается акафист Илие Пророку. Конечно! Ведь 2 августа - Ильин день. Удивительно, что именно этот день я выбрал для своей поездки в Чудиново, совершенно не помня об этом празднике, а только из планирования времени всей поездки.

Когда служба завершилась, мне удалось посмотреть храм подробно. Потом я рассказывал о себе, о своей цели визита. О том, что я неместный, понятно стало ещё во время совместной молитвы, потому что говорю я не по-вятски.
Сразу же выяснилось, кто та женщина, которая знает, где находился дом моей прабабушки, потому что она знала, что я должен приехать.

Она показала мне, где стоял этот дом - на краю деревни Маклаки. Возле села протекает речка Мутница. Деревня - на другом берегу этой речки. Через речку проложена плотина, которая образует пруд. На берегу этого пруда и находился дом моей прабабушки. На фотографии она стоит возле своего дома, сейчас я думаю, что фотография сделана сразу после её переезда в этот дом. Наверное, это было для неё большое событие: собственный дом...

Дом не сохранился, поэтому я сфотографировал соседний. Мне рассказали, что этот дом был построен в 1911 году.

Ещё мне показали место, где стояла школа, в которой жила и работала моя прабабушка. Школа стояла по другую дорогу от кладбища. Сейчас кладбища с дороги не видно, потому что его от дороги заслоняют огромные кусты и деревья. Но когда моя моя собеседница была школьницей, кладбище было очень хорошо видно из окон школы, и ученики всегда наблюдали в окна, когда кого-то хоронили... Такое странное соседство.

Месяц назад я получил письмо из Муниципального архива Орловского района с выписками из похозяйственных книг. Благодаря им я знаю, что умерла моя прабабушка 23 декабря 1981 года. Там есть ещё немного сведений, например - до какого года она числилась как жительница Чудиново, а с какого - как жительница деревни Маклаки.

У меня была ещё одна небольшая надежда - увидеть могилу прабабушки. Надежда постепенно угасала, с каждым последующим общением со старожителями села, к которым меня приводили с этими вопросами. И вот уже, когда надежды совсем осталось мало, и я начал успокаивать себя и радоваться тому, что и так увидел и узнал очень многое, моя помощница решает сходить к еще одной старенькой бабушке. Эта бабушка сказала нам, что точно знает, где находится могила и покажет место.

И вот мы уже вместе на кладбище. Бабушка оказалась проворной и активной: уверенно пробираясь через кусты и оградки она подводит нас к месту. Место засыпано хвойными ветками и трухлявыми досками. Части старых оград, крестов и прочий сор покрывают место захоронения. Нет никаких признаков, кроме уверенности старушки, которая сюда нас привела в том, что в этом месте находится могила. Даже бугорка нет.

И я оставил там всё так, как было. Разве можно в суете менять что-то, тем более на кладбище, что формировалось там в течении 30 лет? Я решил, что лучше приехать туда ещё раз уже подготовленным.

Удивительным пониманием ещё оказалось то, что могила моей прабабушки находится совсем рядом с местом, где стояла школа, в которой она работала.