Архитектура вятских сельских поселений

   История Вятской земли XVI в. в территориальном развитии показывает, что Вятка была окружена нерусским населением (коми-зыряне, пермяки, удмурты, марийцы, татары, чуваши, мордва и др.) и являлась форпостом русского государства на Востоке. Русской территорией считалась земля по среднему течению Вятки и нижнему течению Чепцы, а русскими городами – Котельнич, Хлынов, Орлов, Слободской и Шестаков с их уездами. В 1546 г. Иван IV в своей жалованной грамоте всем крестьянам, поселившимся у города Шестакова, разрешил “лес сечи, и пашню распахивати, и дворы ставити”. Так образовались первые сельские поселения – ряд, починки, рядки, как их называли в писцовых книгах XVI - XVII в.в. Два-три двора и часовенка – это починок. Пять-семь дворов – деревня. Село – десяти-пятнадцати дворов. В центре поселения церковь, а чаще часовенка.

   Поселения располагались по берегам рек и озёр, по увалам и оврагам. В «Записках путешествия в Сибирь» А.И.Радищев в 1790 г. писал о Вятском расселении: “Татары, черемисы, чуваши селятся по увалам и долам. Русские по горе. У чуваш и черемис избы черные... У татар избы белые, впереди камелек”. В расположении городских и сельских поселений складывался единый порядок. “Слободу Кукарку, например, окружало кольцо из 30 сёл. Каждое село, в свою очередь, было центром округи из нескольких деревень. К деревне примыкало несколько починков”. (В.А.Бердинских. Советск (Кукарка) «Энциклопедия земли Вятской том I, Города»).

   Свободная и живописная планировка и гармоническое сочетание застройки с окружающей природой, характерные для вятских сельских поселений, подтверждаются описаниями Нижнего Починка (XVIII в.): “Неторная дорога от моста через Молому поднималась по косогору на крутой правый берег, к храму. Добротные пятистенные избы на подклетях стояли свободно на одной стороне единственной улицы, всеми своими шестью окнами всматриваясь в примоломские луга и заречную даль. Ни один дом не мешал другому, не загораживал ни солнце, ни широкое приволье. Линия застройки извивалась, повторяя все извивы косогора” (А.Г.Тинский. «Вятская мозаика»).

   Природная среда воспринималась народом-зодчим как важное начало формирования жизненной среды, где архитектура должна стать рукотворным продолжением природы. Эстетическая ценность природы, её неповторимость отразилась на всём, чем окружал себя человек, на всём, что создавали его руки, – от ложки до тканного станка, от амбара до храма. Основным и почти исключительным строительным материалом крестьянских изб, амбаров, часовен и храмов являлось дерево, благодаря доступности, простоте в обработке, а также хорошим теплотехническим свойствам. “Возле леса жить – голода не видеть”, говорила русская пословица.

   Основной конструктивной формой сооружения являлся сруб, сложенный из горизонтальных рядов брёвен – венцов, связанных по углам врубками с небольшими концами – «в обло» и без концов – «в лапу» или «в шип». Сруб (или по-старинному «стопа») с дверью, окнами, полом, потолком и крышей назывался «клетью». Клеть, которая предназначалась для жилья и имела печь, называлась избой или истопкой. Первые избы без дымоходов и труб назывались «шурными», или «чёрными» избами. К основной клети при необходимости прирубались другие. Из двух помещений – избы и клети состоял в XVI в. двор крестьянина. Несколько клетей, связанных в одно целое, в зависимости от их числа, назывались «двойней», «тройней», «четвертнёй». В XVII в. жилище крестьянина развивается: между тёплой и холодной клетями появляется третья клеть – сени. Этот тип жилища состоял из трёх частей; изба – сени – клеть под одной крышей стал основным на длительный период и получил в дальнейшем отражение в каменной архитектуре жилых домов. Большие и богатые постройки из нескольких соединенных клетей назывались «хороминами».

   В результате выделения некоторых групп крестьянства возникли и богатые хозяйства и крупные постройки – дома-усадьбы, где жилая часть, состо-ящая из ряда горниц, объединялась в один объём с хозяйственной частью – двором. Рядом с избой строились тёплые хлевы, омшаннии, сараи и т. д., которые часто покрывались одной общей крышей с избой, что в целом имело своеобразную монументальную композицию. Основной тип сельских построек был един при архитектурном разнообра-зии и это характерно не только для планировки сёл, усадеб, изб, но также и для конструктивно-декоративных форм деревянных построек.

   Исследователь русского деревянного зодчества Габе, описывая и анализируя крестьянское жилище, отмечал: “Искренность и правдивость, присущие произведениям крестьянской архитектуры, сказываются и в рациональном использовании материала и в рациональном применении конструкций: ника-кой фальшивой конструкции, никаких без надобности строительных материалов, никаких форм, не вызванных необходимостью”. (Р.М.Габе. «Архитек-турные формы в деревянном зодчестве и возможность их применения в колхозном строительстве»).

   Крестьянин в своем доме не чувствовал себе инородным, всё здесь было тщательно продумано, привычно, доступно, соответствовало назначению и настроению. Это и влекло человека к дому, будь он в поле или в дальнем промысле. Притягивал не просто дом, не сама по себе усадьба, а среда в этом доме, сложившийся эмоциональный климат, вызванный историей поселения, его культурой, коллективной памятью.

   Русские поселения XVII в. строились скученно и тесно, без определённого порядка и плана. В петровское время впервые был поставлен вопрос о рациональной застройке сёл и деревень. В деревнях, как и в городах, предписывалось ставить жилые строения «в линию» вдоль проезжей улицы. Это определяло регулярность и являлось средством борьбы с частыми и сокрушительными пожарами.

   Известный публицист петровского времени И.Т.Посошков пишет в трудах («О скудности и богатстве») о необходимости правильной организации крес-тьянского двора, новой планировки русских деревень и рекомендует ввести единообразную систему застройки деревенских дворов и хозяйственных участков. Одинаковые геометрически правильные участки с избами, поставленными торцом к улице, предлагалось располагать вдоль большой дороги: дворы размещались «гнёздами» – по два смежных двора, отделённые пространством не менее 20 сажен друг от друга. Участки устанавливались определённых размеров (30 х 60 м).

   В 1722 г. был издан первый правительственный Указ «О строении крестьянских дворов в погорелых и вновь строящихся сёлах и деревнях по образ-цовому чертежу». Указом устанавливалось располагать избы «в линию» и соблюдать разрывы между ними. Размещение построек и размеры дворов не регламентировались. Несмотря на повторение указа в 1724 г. застройка сельских поселений велась крестьянами по старому народному обычаю. В первой половине XVIII в. постепенно входило расположение изб вдоль улиц и дорог, но без учёта разрывов и чертежа.

   В середине XVIII в. указанные приёмы продолжали внедряться в строительстве сельских поселений. В 1753 г. был опубликован указ о регулярной застройке – по образцовому чертежу – сгоревших и вновь отстраиваемых деревень, почти дословно повторявший указ 1722 г. Документ, направленный на пресечение частых пожаров и устранение тесноты в сёлах и деревнях, дважды опять издавался в 1754 и 1755 гг. Однако, несмотря на указы, тради-ционная планировка и застройка без разрывов продолжались, и крестьяне неохотно и мало строили по образцовому чертежу.

   В 1817 г. император Александр I самостоятельно составил дополнительные статьи по организации сельской застройки к своим замечаниям об устройстве городов. В Вятку этот документ «Примечания о дорогах, деревнях и городах» поступил в начале 1818 г. Во второй части «О деревнях» император предписал: “Стеснённое расположение домов и узкие улицы суть причины неминуемого бедствия в случае пожара. В отражение сего нужно исподволь заводить:...

 25) Дабы улицы в сёлах и деревнях имели по крайней мере от 10 до 15 сажен широты.

 26) Дабы сплошного строения не дозволять, а располагать домы так, чтобы между каждых двух был надлежащий проезд и чтобы всякое таковое гнездо разделялось огородом или пустым местом от 12 до 16 сажен, огораживая оное забором или таким частоколом у коего верхи должны быть равно обрублены...

 27) В таком селении, которое многолюдно, надобно чтобы среди одного была площадь, а в самых больших и торговых и более одной, смотря по нужде...

 32) При въезде в каждое селение иметь... столб с доскою, показывающей, как селение оне называется, кому принадлежит, и какое имеет число душ...

 35) Не позволять впредь заводить церквей в селениях иначе как на площадях, среди же обывательских домов построение ОНЫХ строго воспрещается”.

   В статьях 28 - 31, 33 - 36 изложены требования по устройству колодцев, отводных каналов с мостиками. “Никакой нечистоты не позволять, дабы каждый хозяин подметал и очищал улицу против своего дому, точно также как он очищает у себя избу”, об устройстве почтовых станций и почтовых домов, “кладбищ среди селений не иметь, а места под оные избирать позади селения при построении новых церквей”. В целом статьи части II «О дерев-нях» и части III «О городах» дополнили первые указы XVII в. по основам планировки, застройки и благоустройства сельских и городских поселений России и получили отражение в планах вятских поселений.

   В XVIII в. до 60-х годов в Вятской губернии существовала «лядинная» система земледелия и крестьяне переходили с одного места на другое (как и при Иване IV “лес сечи, и пашню распахивати, и дворы ставити”), производили посевы, а после истощения земли искали новые места для жилья и посева.

   Вятские рубленые избы этого периода отличались от северных меньшими размерами, часто отсутствием подклета и самостоятельным покрытием рас-положенного сбоку двора. Фасады сохранили группировку малых окон и имели значительно скромный декор своих элементов (наличники, лобовые доски и т. д.).

   Во второй половине XVIII в. было усилено внимание к планировке и перестройке сельских поселений. Введение генерального межевания по губер-ниям также активизировало работы по перепланировке деревень. Перестройка и регулярная планировка реализовались только в «экономических и казенных» сёлах, расположенных у больших дорог, почтовых трактов и речных пристаней, остальные же поселения продолжали иметь плотную застройку, традиционные рубленые избы – дворы и курные избы. Каждая постройка селения, оставаясь глубоко индивидуальной, становилась частью единого целого, а само селение – единым ансамблем.

   Важнейший компонент каждого селения – его общественный центр, которому была свойственна многофункциональность. В центре соединялось мно-гое: и выделение в селении главных культовых сооружений, устремленных вверх, и необходимость устройства зрительных ориентиров в просторах ландшафта, по которым издали узнавалось селение. Основным обществен-ным сооружением была приходская церковь (в деревнях – часовня), Рост селений, образование крупных гнёзд заставили выделить звонницу церкви в самостоятельное сооружение – колокольню.

   Крестьянские избы, построенные в этот период, отличались обширными размерами, удобствами и прочностью. “Громадные крестьянские избы в два этажа или на две половины – «рабочую и чистую», обширный двор, крытый наглухо тёсом, прочные, поместительные хозяйственные службы вблизи дома – всё это указывает на прежнюю зажиточность крестьян и обилие леса в их распоряжении”.

   В конце XVIII в. крестьянская изба разделяется по планировке на отдельные помещения с выделением кухни и необходимых функциональных поме-щений, рубленый фронтон заменяется тёсовым с карнизом, в конструкцию крыши внедряются стропила вместо традиционных самцовых крыш на слегах. Декоративная обработка изб, амбаров, часовен, церквей и храмов отличались строгим орнаментальным «убором» с прорезной и рельефной резьбой, «корабельной резью» или «глухой резьбой», которая получила широкое распространение в середине XIX столетия.

   В 1864 г. были запрещены самовольные расчистки казённого леса и строительство поселений. “Новые избы встречаются весьма редко; строения обык-новенно ветхи, с покосившимися стенами и разрушающимися углами. В Орловском, например, уезде встречаются такие убогие лачуги, которые более напоминают телятники, чем людское жилье. В Котельничском уезде крестьяне перерубают (перестраивают) избы из старых до трёх раз. В северной части Яранского уезда строят избы всегда из старых, которые скупают у крестьян, перебирающихся на починки или переселяющихся в далёкие края. Здесь на-чинают уже входить в употребление и мазанки, чего прежде никогда не бывало”, – так описывает этот период в очерке «Вятский край» Матвей Песковский.

   В 1873 г. губернское земское собрание принимает решение о постепенной перестройке всех поселений по проектным планам, первые из которых составил земский губернский архитектор В.М.Дружинин и техник строительной комиссии Н.К.Копаччио. Планы селений составляли уездные землемеры, утверждал губернатор и к 1900 г. проектные планы имели 42% больших и малых поселений. Крестьяне не сразу принимали проектные планы и уста-новленные требования к застройке. Архитектор В.М.Дружинин сообщал, что даже новые починки по планам строить не удаётся: они возникают самовольно, без ведома администрации. Многие крестьяне по своим достаткам не могли вместо «чёрных» строить «белые», как требовали правила и планы.

   На начало XX в., как отмечает в своем очерке «Вятский край» М. Песковский, территория Вятской губернии по величине составляла 13904020 деся-тин, или 134 537 квадратных вёрст. Пахотные земли занимали 35,5% территории, лес – 57,3, сенокос – 5%, под рудниками – 15 тыс. десятин, а остальное – неудобные земли. Десятина = 2400 кв. саженей (1.09 га, т. н. казённая). В XIX в. употреблялась владельческая (хозяйственная) – 3200 кв. саженей (1.45 га). Верста = 500 саженей (1.0668 км). Сажень = 2.1336 м.

   Крестьян числилось около 2 750 000 человек и 83% сельского населения занималось исключительно земледелием на пахотной площади в 4 800 000 десятин. Население губернии в связи с природными условиями имело неравномерное расселение: удобные для заселение места имели большую скучен-ность небольших по размерам селений, а огромные лесные и заболоченные площади не использовались. В административном отношении губерния была разделена на 12 уездов с 12 городами, 312 волостями, в которых 22 818 селений и в них 456 тыс. крестьянских дворов.

   Вятский край  был в числе 33 губерний, в которых П.А.Столыпин начал аграрные преобразования. Казалось бы, губерния при незначительности по-мещичьего и удельного землевладения была благоприятным регионом для осуществления главной идеи реформы – разрушения общины и насаждения «крепкого мужика». Тем не менее, вятские крестьяне настороженно, а в ряде случаев и враждебно отнеслись к столыпинским начинаниям, неохотно шли на выборы землеустроительных комиссий – главных органов реформы.

   Был ещё путь, который пыталось претворить в жизнь трудолюбивое вятское земство: убедить крестьян перейти к новым способам ведения хозяйства. Его своеобразие определялось природно-климатическими условиями, традициями поземельных отношений. При всех колебаниях в климате цикл сельс-кохозяйственных работ был необычайно коротким, занимая всего 140-150 рабочих дней. Всё это требовало огромных затрат труда и означало для вятского крестьянина неизбежность работы в период страды, буквально без сна и отдыха с использованием всех резервов семьи (детей, стариков, на мужских работах женщин). Низкая урожайность, зависимость результатов труда от погодных условий обусловили чрезвычайную устойчивость вятской деревни. Поэтому неслучайно земельные переделы, различного рода крестьянские «помочи» сохранились в крае до коллективизации.

   Чрезвычайно медленно эволюционировали и сельскохозяйственные орудия. Универсальным средством вспашки почвы по-прежнему оставалась соха  с железным сошником, начиная от примитивной (цапулька, черкуша), до совершенной, приближающейся к плугу (косуля, курашимка), сабан. Дере-вянная борона (с деревянными или железными зубьями), серп, коса-горбуша, вилы, коса-литовка, цеп – таков был нехитрый трудовой набор земледель-ческих орудий. Даже такие простые машины, как сеялка, жатка, молотилка, веялка, появились только к концу XIX в. Тем не менее, хлеб был основным товаром, который поставляли крестьяне края на рынок. Достигалось это каторжным трудом мужика и всех членов его семьи.

   В хозяйстве у крестьян были: лошади, коровы, овцы, козы, свиньи, из птиц – куры, гуси, утки. Сеяли рожь, овес, ячмень, полбу, пшеницу, горох, чечевицу, гречиху, просо, коноплю, лён, выращивали немного хмеля. На приусадебном участке выращивали только самые необходимые овощи (ка-пуста, картофель, горох, редька, репа, лук, свёкла, морковь, огурцы). Садов почти не было. На ободворицах в качестве плодовых деревьев росли черёмуха, рябина, калина, орешник. Яблоня, вишня, крыжовник были еще в начале XX в. большой редкостью в деревне.        

   Дом, обычно, состоял из двух комнат, кухни, чулана, чердака, подполья. Печь стояла в углу при входе, а по диагонали от неё находился передний угол. Чаще всего в нём располагали иконы. Большая часть избы от входной двери до переднего угла называлась кутья. От неё перегородкой отделяется место возле печи – середь (обычно там спали). На стенах находились полечи, где складывались разные мелкие инструменты. К печи пристраивались большие и малые полати. На больших полатях спали дети, а на маленьких, «луковых», сушили лук и другие припасы.

   Последовательное осуществление ленинского плана преобразования сельского хозяйства привело к социально-экономическим изменениям в деревне, в том числе к трансформации исторически сложившегося сельского расселения. В сельском расселении четко выражается тенденция укрупнения сельских посёлков за счёт устранения самых мелких форм (хуторов, небольших деревень, сёл). Организуются колхозы и начинают создаваться первые машинно-тракторные станции и посёлки при них, которые положили начало внедрению новых пректных решений.

   В 1924 г. Наркомзёмом и НКВД РСФСР были составлены «Обязательные правила о распланировании селений и их застройки», снабжённые типовыми схемами планировки деревень. Характерной особенностью была рекомендация о размещении в центре сёл площадей и новых типов общественных зда-ний (народный дом, сельсовет, правление кооперации, магазины и т. д.). На площади предусматривалось также устройство памятника и общественного колодца. Вводилась квартальная система застройки. Общественные здания (школа, детские ясли, бани и т. д.) располагались в жилой части села; производственные постройки – на периферии. Правила предписывали ряд противопожарных и санитарных мероприятий.

   К началу 30-х гг., кроме отдельных индивидуальных жилых домов и домов-комплексов сельскохозяйственных коммун, основной массой застройки села являются новые деревянные избы с усовершенствованной планировкой жилой части. Строились новые и реконструировались старые школьные зда-ния.

   «Колхозцентром» был выпущен альбом проектов для застройки колхозов, который явился методическим руководством проектирования различного типа зданий и сооружений. В альбоме представлены варианты генеральных планов застройки центра, проекты двух- и трёхквартирных жилых домов, свинарников, двухрядных коровников и т. д. Однако новые проектные предложения не находили практического применения и, как отмечал М.Калинин, “коллективизация сельского хозяйства мало отразилась на планировке наших сёл, а тем более на архитектурном оформлении общественных построек. МТС, колхозные фермы, сельские предприятия, школы, детские ясли и всё это строилось в приспособлении к существующей деревне, иногда в ущерб себе, приноравливаясь к уже имеющейся планировке села”.

   С 1934 г. в Академии архитектуры начались научные исследования в области сельской архитектуры по созданию новых типов сооружений и комп-лексов.  Были разработаны типовые проекты центральных усадеб совхозов и их отделений – «экономии». Планировка посёлков построена на прямоуголь-ной сетке улиц с общественными центром вокруг площади, к которому примыкают жилые кварталы двухквартирных одноэтажных домов. На достаточ-ном расстоянии от общественного центра размещалось производство: машинно-тракторный парк с ремонтными мастерскими и складской группой зданий. Новый силуэт села наряду с общественными зданиями определяли элеваторы и водонапорные башни. При формировании новых и реконструкции старых сёл и их застройке проводилось функциональное зонирование территории.

   За годы Великой Отечественной войны не поддерживаемые ремонтами жилые дома и особенно производственные здания колхозов обветшали и разрушились, и с первых послевоенных лет было начато их восстановление. Большое внимание уделялось энергетическому хозяйству колхозов, и в пер-вые же годы было построено 154 сельских электростанции; 86 электростан-ций ещё строились. Характерной особенностью сельской застройки Киров-ской области стал постепенный переход к строительству колхозов, совхозов и МТС на основе специально разработанных генеральных планов.

   Выбор местоположения хозяйственных центров укрупнённых колхозов производится на основании перспективного плана развития колхоза и с учётом определения мест для переноса сельских поселений. В центральной усадьбе колхоза сосредоточивается основное производственное, жилищное и культурно-бытовое строительство, что предопределяло развитие поселений в крупные поселки. В этот период впервые рекомендованы нормы площадей для производственных зон и размеры территорий жилых зон сельских населённых мест с целью упорядочения, увеличения плотности и экономичности застройки. В планировке села, направлении улиц и размещении зданий учитывается рельеф местности, наличие водоёмов и природные особенности ландшафта.

   Основным типом жилого дома продолжал оставаться одноэтажный одно-квартирный дом с приусадебным участком. Традиционный жилой дом под одной крышей с хозяйственными постройками и хозяйственным двором не рекомендовался, так как считалось, что передача коров и скота личного пользования в колхозы снимает надобность в таком дворе. Получают применение двухквартирные дома, где стоимость одной квартиры при одинаковой средней жилой площади дешевле. Строительство двухквартирных домов уменьшило ширину приусадебных участков, уплотнило застройку, сократило протяженность улиц до 30 % и снизило затраты на благоустройство до 10 %. Однако застройка типовыми двухквартирными домами привела к однообразию, безликости и лишила село индивидуального архитектурно-художест-венного облика.

   Большая программа преобразования сёл и деревень в благоустроенные посёлки совхозов и колхозов определилась в 1974 г. постановлением ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечернозёмной зоны РСФСР». Частью этой программы было сселение семей из «не-перспективных» мелких сёл и деревень в центральные усадьбы колхозов и совхозов. На первое января 1970 г. в области существовало 11 250 сельских поселений (в них 786,6 тысячи жителей), Укрупнение привело к тому, что к началу 1975 г. осталось 10 241 селение, а сельское население уменьшилось на 146,4 тысячи человек.

   20.01.1975 г. Кировский облисполком принимает решение «О развитии и сселении сельских населённых пунктов и комплексной застройке центральных усадеб колхозов и совхозов области» на следующие пять лет. Все сельские поселения этим постановлением были разбиты на три группы: перспективные (с точки зрения их дальнейшего развития), ограниченно развивающиеся и неперспективные, то есть подлежащие сселению. К первой группе было отнесено 820 населённых пунктов, ко второй – 1646, к третьей – 6648. В селениях третьей группы всякое новое строительство было запрещено. Через три года – в марте 1978 г. – облисполком вернулся к этому вопросу, и VII сессия областного Совета 12.10.78 г. отметила, что во многих районах  сселение семей из мелких населенных пунктов проводится особенно неудовлетворительно, а застройка центральных усадеб колхозов и совхозов ведётся некомплексно. Значительное число жилых домов строится без коммунальных удобств и не отвечает современным архитектурным требованиям. Резко отстает строительство инженерных сетей.

   Ликвидация огромного числа деревень коренным образом изменила уклад жизни жителей, разорвав психологические связи, традиции, привязанность к своему дому, селу, нарушила устойчивость и определённость родственных связей. Сейчас всем стало ясно, что в социально-психологическом плане ликвидация неперспективных сел без опережающего переустройства центральных посёлков, на что требовалось 15-20 и более лет, стимулировала выезд населения, особенно молодежи и квалифицированных специалистов, из «неперспективных» сёл в города, минуя сёла перспективные. В итоге к началу 1995 г. на территории области осталось 5 019 сельских населённых пунктов, а с постоянно проживающим населением – 4333, из которых в 1641-м живёт от 1 до 10 человек, а в 831-м – от 11 до 25, в основном престарелых и пенсионеров.

   Современное состояние экономики и строительства напоминает нам историю Вятской земли XIX в., отраженную Матвеем Песковским в 1901 г.: “Теперь край этот находится под давлением «недорода» хлеба, убыли скота и других невзгод – и как бы заснул, оцепенел. Но зная историю края, всё его прошлое с момента зарождения, мы имеем право сказать, что это не сон, а только лёгкая дремота: стоит только дать начальный толчок к проявлению жизни и деятельности, стоит только немного облегчить условия к проявле-нию общественного почина и самодеятельности – и край оживёт”.

Г.М.Безверхов

 

 Мы являемся живыми свидетелями того, как в короткое время могут без-возвратно исчезнуть материальные культурные комплексы, связанные с целыми деревенскими сообществами, религиозными общинами, общественны-ми организациями. Не из-за природных катаклизмов, не из-за стихийных бедствий, а по воле людей разрушались церкви, исчезали с лица земли целые деревни. Мы свидетели того, что, оказывается, достаточно одного-двух десятков лет (а не тысячелетий), чтобы на месте, где стояла деревня, где жило и работало, что-то создавало и творило не одно поколение людей, – не осталось ничего. Видны только урочища – это места, где от деревень и домов не осталось, только прямоугольники, поросшие крапивой. Почему-то на таких местах только крапива и вырастает... И только, возможно, лишь археолог сейчас может обнаружить, что здесь когда-то жили люди.

 Опустели все эти деревни не в результате войны или какой-то эпидемии, а по вине родного государства. Кажется, ни в одной стране мира не придумали такого термина – «неперспективная деревня»! Конечно, исчезали сёла и до революции – были же моры, наводнения, менялись направления дорог. Но это были единичные случаи – не сравнить с тем, что началось с 1939 г, когда вышло постановление об уничтожении хуторов и мелких деревень, которые не вписывались в колхозную систему. Насильственная коллективизация положила начало раскрестьяниванию деревни, разрушению традиционной народной культуры. Потом деревню проутюжила война. В иных селениях не оставалось ни одного мужчины; старики, женщины и дети были вынуждены переселяться на новые места.

 Очередной удар пришелся на 1958 г., когда заговорили о неперспективных деревнях и о том, что крупные сёла нужно преобразовывать в так называемые агрогорода. “Исчезновению деревни способствовали хрущевские преобразования, направленные на укрупнение коллективного хозяйства, введение авансирования, переориентация на денежную оплату труда, позже – введение гарантированной оплаты в колхозе, а с другой стороны, урезание хозяйства крестьянского двора до положения подсобного, то есть была создана ориентация крестьян в основном на колхозное производство, причём опять насильственным путем”.

М.А.Безнин. «Крестьянский двор в российском Нечерноземье 1950-1965».  Москва - Вологда, 1991, стр. 225.