Военнопленные Второй мировой в Котельничском районе

 «Сестра и брат…
Взаимной верой
Мы были сильными вдвойне,
Мы шли к любви и милосердью
В немилосердной той войне…»

                                 П.Фоменко

 

Военнопленные Великой Отечественной войны - многие слышали и читали о них, но не многие знают о том, как они жили в спец. госпиталях СССР. А о том, что они могли работать на территории Котельничского района, и уж тем более, села Александровского, слышали единицы.

Но всё по порядку.

В то время, когда советские воины били армию фельдмаршала Паулюса под Сталинградом, когда враг откатывался на запад с жестокими боями и огромными потерями, в СССР были организованы госпитали для лечения раненых и больных военнопленных (сотни и тысячи немецких солдат и гитлеровских наемников попадали в плен) – СГ или специальные госпитали.  Организаторы Спец. Госпиталей, естественно, и руководствовались спец. инструкциями, но один правительственный документ сыграл огромную роль и в деятельности СГ и в судьбе военнопленных. 1.07.1941г. И.В.Сталин и управделами СНК Я. Чадаев подписали «Положение о военнопленных», сохранившее жизнь сотням тысяч людей, воевавших на стороне Гитлера. Руководство страны неоднократно сообщало в СМИ о гуманном отношении к военнопленным на всей территории СССР, и это были не пустые слова. Главной целью организации СГ, по словам В.М.Молотова, было то, что «если каждый военнопленный по возвращении на родину скажет правду десяти немцам о том, как его содержали в плену, тогда миллионы немцев, австрийцев и других народов будут знать правду». В тылу СССР были развёрнуты десятки Спец. госпиталей.

Всего по Кировской области было организовано 11 СГ [1]. Первыми их пациентами в нашей области в 1943 году стали как раз отвоевавшие своё солдаты Паулюса. Среди военнопленных были эстонцы, латыши, литовцы, финны, греки, испанцы, французы, западные украинцы, сербы, чехи, немцы и венгры. На ближайшей от нас станции Быстряги организовали госпиталь №1173 на 800 коек (разместили его в здании сельской школы и клуба д. Тарасовы), и на станции Оричи - №1952 на 700 коек (но дислоцировано было 1200 мест), который разместили в 1/2 здания рай.больницы, средней школе, райисполкоме и райпотребсоюзе. [2]

В основном же СГ были организованы на базе эвакогоспиталей (недолеченных советских солдат в конце войны увозили в Сибирь!). Так, кстати,  были организованы госпитали для репатриантов на базе ЭГ №3156 в Свече, №3165 в Шабалино и №1733 в Кирове (с числом мест первоначально 1400, затем 1850). [3]

Во всех СГ продовольственное, медикаментозное и вещевое довольствие было гораздо лучше, чем в госпиталях для лечения защитников Отечества. Согласно «Положения о военнопленных», нормы снабжения СГ были не ниже норм, установленных для тыловых частей Красной Армии. Например, в сутки «хлеб из муки простого помола - 600 г., крупа всех видов - 90 г., мясо - 90 г., рыба - 10г., сало и комбижир - 15г., сахар - 17 г., картофель - 600 г., лавровый лист, перец, уксус...».  Так же и их медико-санитарное обслуживание было на одинаковом основании с военнослужащими тыловых частей Красной Армии. [4]

Но казалось ли это справедливым тем, кто претворял пункты «Положения» в жизнь (Ведь многие из них потеряли на войне родных и близких, голодали, и всё это из-за тех, кого им выпало кормить, ухаживать и лечить)? А всем тем, кто отплакал и отголосил о своих близких, погибших в этой войне, кто получил на ней ранения, контузии, увечья, кто в это время был еле жив от истощения и непосильного труда? (Люди в деревне в это время падали и умирали от голода, болезней и надсады: «Всё для фронта! Всё для победы!» в тылу тоже давалось ценой жизни....)

Чтобы успокоить население, правительством в это время в общественное сознание подбрасывается идея, что это не Советское государство, а Международный Красный Крест полностью содержал военнопленных в СГ СССР. Да, многие так и считали.

Хорошее лечение, уход и питание давали свои результаты – пациенты СГ шли на поправку, но до их репатриации было далеко – Великая Отечественная ещё не закончилась  А на сельхоз. работах и подъёме народного хозяйства крайне не хватало людей… Поэтому-то выздоровевшие военнопленные СГ стали использоваться в общественных работах, но только по разрешению УНКВД области и только с согласия лечащего врача. Причём, не было никакой принудиловки. [5]

Особенно полезной была их помощь при авральных работах на колхозных полях в посевную и уборку, когда так не хватало мужских рук. Одни репатрианты работали не торопясь, даже лениво, это были большей частью немцы офицерского состава. Другие же, напротив, участвовали в работах с особым удовольствием, ведь многие из них до войны были простыми тружениками. Всё же власть хотела себя обезопасить, и 30.08.1943г. облисполком Кировской области принимает решение «Об улучшении работы эвакогоспиталей», по которому гласило, что «выздоровевшие военнопленные могут привлекаться на работы не более как на два месяца с последующей их заменой другими выздоровевшими». Всё контролировалось властью, в частности, «в г.Котельниче прикрепление артелей к эвакогоспиталю было возложено на исполком райсовета». [6]

Вот и стали посылаться в колхозы Котельничского района на сенокос и картофелеуборку партии выздоравливающих военнопленных (каждая была не больше 22-х военнопленных под охраной 2-х вахтеров и одного руководителя работ) [7].  Пребывание военнопленных и реальная жизнь окружающего населения оказалась в очень тесной и сложной взаимосвязи. Поэтому–то в «Положении о военнопленных» в п. 2 говорилось: «Воспрещается оскорблять военнопленных, жестоко обращаться с ними». В п. 20. - «офицеры и приравненные к ним военнопленные могут привлекаться к работам лишь с их согласия». Конечно, в ту пору каждый советский человек знал, чем ему грозит невыполнение правительственной директивы. Но люди и сами не сразу, но переступили через горькую обиду, через ненависть к врагу. Все у нас знали о военнопленных, что они завозятся в область. Знали и об условиях их содержания, лечения и обеспечения продуктами в СГ. Но никто не проявлял злобы, нападений, выкриков или неприязни к ним - они не виноваты, что их послали на эту страшную войну. Советские люди соблюдали спокойствие и сделали… первый шаг к МИРУ, к примирению. Хотя в это же время на города, села и деревни нашей страны всё ещё сыпался бесконечный снег похоронок…

Старожил, уроженец деревни Обсечки, труженик тыла Сметанин Юрий Васильевич, был очевидцем работы военнопленных венгров и немцев в колхозе «Красный май» Молосниковского сельского Совета Котельничского района. Он вспоминал:

«Некоторое время в нашей местности находились военнопленные немцы и венгры. Две осени (именно осени до зимы) 1943 и 1944 года они квартировали в д.Обсечки, что рядом со ст. Ацвеж. Расселили их в семьях Марьина Митрофана Николевича и Овчинниковой Елизаветы, так как их избы были самые большие в деревне. Хозяева «квартир» относились к военнопленным с терпимостью. Одеты пленные были в свою военную форму, в которой были на фронте. У них был свой спец. паёк, который регулярно доставлялся им по железной дороге. Готовили они себе сами, разводя «мангальчик» на улице. Даже постельное бельё у них было своё. Таким образом, деревенцы предоставляли им только свой кров.

Пленных привозили или из Оричей или из Быстряг по железной дороге партиями, которые менялись через 2-3 недели. Колхозов тогда было много, практически, каждая деревня – колхоз. Так вот, работали эти военнопленные в колхозе «Красный май» (это территория деревень Обсечки и Юдёнки) на уборке зерновых и картофеля, а так же на отгрузке картофеля в вагоны на ст. Ацвеж – картошку грузили корзинами по трое (двое носили, третий нагружал)…  Если  по какой-то причине вагонов не было, то военнопленные помогали колхозу и деревенцам. Режим дня соблюдался колхозный. Работа продолжалась с начала уборки картофеля и вплоть до отгрузки и отправки последнего вагона уже поздней осенью - важно было до заморозков весь картофель отгрузить, а потом военнопленных увозили.

Ходили пленные без конвоя, были с ними советские военные - сопровождающие и переводчики из своих. Помню, переводчика звали Ваций, это был молоденький венгерский солдат, который замечательно говорил по-русски.

Венгры были очень общительными, после работы собирались в одну избу, пели песни на венгерском языке (одна, помню, называлась «Орго на вирань шарго ячека», по-нашему - «Красный конь по полю скачет»), играли в карты. Очень тепло относились к деревенским детям,  которые часто крутились возле них (в деревне-то мужчин практически не осталось). Венгры из своего пайка давали ребятишкам кусочки сахара.  Ваций часто переводил мальчишкам с венгерского.  Я вот запомнил, что по-венгерски щенок-«киш  кутё», ребёнок- «киш бобо», телёнок- «киш борню». А больше ничего не знаю, не помню уж. Сами же военнопленные по-русски понимали, но говорили плохо. Однажды осенью кто-то в деревне сказал, что они воруют дрова, так они сказали на это женщинам: «Мамка, ваше древо мы не цап-царап!»  Со взрослыми венгры тоже были дружелюбны: показывали фотографии детей и родных, помогали по просьбе женщин в распиловке и колке дров, уборке навоза от хлевов. Жители за помощь их благодарили, наливали молока.  Венгры всегда хорошо трудились, сами просились на работы.  В свободное время устраивали концерты в деревне: придумывали из подручного материала различные музыкальные инструменты для аккомпанемента (играли губами на бересте, а ещё водили деревянной палочкой (специально как-то подобранной и ошкуренной), по пальцу, как смычком по скрипке, но звучание действительно было для всех нас просто изумительное), а пели они здорово. Ещё ставили инсценировки, например, помню хорошо «Мотоциклист» здорово получался - двое изображали мотоцикл, а третий-самого мотоциклиста, было весело и интересно – тем более что в нашей деревне о мотоциклах тогда знали только понаслышке.

Немцы же были высокомерными, замкнутыми, необщительными даже с военнопленными венграми, выполняли только положенную работу и уходили отдыхать. Жили немцы отдельно от венгров. Ну, а местные жители отвечали им тем же – просто игнорировали. Пленные были только 2 эти осени, но запомнились жителям на всю жизнь.

А рядом с деревней шла железная дорога, и дети бегали встречать все проходившие с Запада воинские эшелоны, надеясь встретить отцов с войны, не верили в их гибель.

Так было до 1946 года… Потом эшелоны с военными просто перестали идти…» [8]

С Победой деятельность вятских СГ не прекратилась, в спец.госпитали №1173, 3171 и 2074 военнопленные поступали до 1947 года... [10]

Сейчас много говорят о «неконфликтности» и «толерантности», считаю, что всё это для людей «западных» (да и слова-то иностранные), в России же итак генетически заложено: к пленённому врагу русские люди всегда относились с большой терпимостью.

Пережив войну и мучительное голодание послевоенных лет, наполненных неподъёмно тяжким трудом без сна, выходных и отпусков, наши постаревшие труженики тыла по праву гордятся причастием к Победе над фашизмом, но в них нет ни капли ненависти к бывшим врагам. И сейчас и тогда, когда жили и работали в деревне Обсечки военнопленные второй мировой.
                                                                                               

Источники:

1. ГАКО, Ф.2248, оп.6, д.170, с. 58
2. ГАКО, Ф.2248, оп.6, д.170, с.54 -55
3. ГАКО. Ф.Р-2248, оп.6, д.269 «Ежедневная загрузка спецгоспиталей Кировской области 1946-1947 гг.»
4. «Положение о военнопленных» от 1.07.1941г. п.11.
5. ГАКО, Ф.2248, оп.6, д.248, с.326-348
6. Решение секретного Исполкома Кировского областного Совета депутатов трудящихся «Об улучшении работы эвакогоспиталей области» (в соотв. с пост. СНК РСФСР от 17.04.44г. «О ходе выполнения постановления СНК РСФСР №684 от 30.08.1943г.», п.9.
7. ГАКО, Ф.2248, оп.6, д.170, с.25-39
8. Воспоминания труженика тыла Сметанина Ю.В.,1930 г.р., уроженца д.Обсечки проживающего с.Александровское Котельничского района ул.Лесная,3-1. 2005г.
9. ГАСПИ, Ф.1290, оп.9, д.37
10. ГАКО, Ф.2248, оп.6, д.269- «Ежедневная статистика загрузки спец госпиталей Кировской области 1946-47 гг.)
11. Спец госпитали (1942-1947 гг.) в Вятском крае.