Вятские коммуны 1920-х и их конец

В своей замечательной публикации «Первые лебяжские колхозы» лебяжский краевед Е.Н.Новгородцев пишет, что в XX веке колхозная форма крестьянской жизни заняла у нас примерно 7 десятилетий и весьма трудно представить, каким бы было наше сельское хозяйство без большевисткого переворота 1917 г.  Возьму на себя смелость опровергнуть последние слова своего старшего коллеги. В начале XX века, даже в доколхозной России существовало два вида крестьянского землевладения – старая русская деревня и коммуны. В свою очередь, русская деревня в начале XX века имела два разных вида – те, что жили по-прежнему сельскими общинами, в которых все вопросы решались «миром» и из которых выход крестьянам был затруднителен благодаря такому самоуправлению, и деревни, принявшие аграрную реформу П. А. Столыпина, хутора и отруба.  В последнем крестьяне получили землю в свою единоличную собственность благодаря материальной поддержке правительства. Позднее именно хуторян, как наиболее зажиточных из крестьян, большевики окрестят «кулаками» и начнут их физическое уничтожение, как особого класса. Благодаря этой же помощи в деревнях возникали кредитные товарищества и кооперативы. И в сельских общинах, и в столыпинских товариществах все решалось сообща – это были уже своего рода коммуны.

Интересно, что аграрная  реформа великого реформатора продолжалась и много лет спустя после его трагической гибели. Даже в переписи населения 1926 г. можно найти названия множества починков, которых еще не было в дореволюционных списках населенных мест. Это говорит о том, что крестьяне продолжали выход из общины, который стал массовым после 1917 года, после большевисткого декрета «О земле», созданного на основе двух документов – крестьянских наказов от августа 1917 г. и аграрной программы эсеров. Как и многое другое, большевики попросту переняли этот декрет у партии эсеров. Большевики узаконили все формы крестьянского землевладения и в то же время отменяли право частной собственности на землю. Земля переходила не в собственность крестьян, а в собственность государства с последующей якобы безвозмездной передачей ее крестьянам: «Вся земля, по ее отчуждении, поступает в общенародный земельный фонд. Распределением её между трудящимися заведуют местные и центральные самоуправления, начиная от демократически организованных бессословных сельских и городских общин и кончая центральными областными учреждениями».  Благодаря этому декрету, большевики смогли переманить на свою сторону практически все крестьянство. Их противники, как известно, с подобным декретом не спешили. Эсеры, например, отодвигали земельную программу до созыва Учредительного собрания, позднее разогнанного большевиками. Новую аграрную реформу проведет только замечательный русский человек П. Н. Врангель в белом Крыму, но будет уже поздно… На деле большевики крестьян попросту обманули. Крестьяне получили в свое пользование землю, но только на правах аренды, обложенные целым рядом налогом на все виды производимой продукции, кончая яйцами и шерстью. Ленин мечтал о создании общественного крестьянского землепользования  в виде кооперативных обществ и был противником частной собственности. Позднее ленинские идеи будут додуманы и реализованы Сталиным и все крестьяне силою загнаны в колхозы, в которых будут трудиться за «трудодни» на «своей» земле без права покинуть колхоз.

Такую историю прошла в XX веке старая русская деревня – от общины до колхоза. Как видим, и общинная, и столыпинская формы крестьянского землевладения могли бы мирно существовать в России и без колхозного социализма. Кулак, как известно, кормил Россию. Но коммунистам понадобилось загнать всех крестьян именно в коллективные хозяйства, для их лучшей эксплуатации. В результате то, что мы имеем сейчас в России – благодаря системе принудительного коллективного труда, насажденной в русской деревне в 1930-е годы. Привыкшие к общественному труду из-под палки, за десятилетия социализма большинство крестьян просто отучились работать на своей земле, точнее говоря, лишились тех главных мобильных  качеств, которые были у их предков - инициативы и смекалки. Приедет в колхоз умный дядя и все решит за всех, организует работу, будет платить зарплату…

Однако в России и без коммунистических колхозов существовала форма коллективного землепользования, причем это был довольно успешный опыт. Это были уже пресловутые деревенские общины и монастыри. Как явление коммуны возникли в мире задолго до XX  века. Несмотря на свое название, к коммунистам они не имели никакого отношения, как не имеют отношения подобные общины, существующие в наше время в разных странах мира.  Электронная энциклопедия «Википедия» дает такое понятие коммуны:  «Это идейная община совместно живущих людей, имеющих общие интересы, собственность, ресурсы и, в наиболее радикальных коммунах, общую работу и доход; вообще коллектив лиц, объединившихся для совместной жизни на началах общности имущества и труда¹». Билл Меткальф в книге «Shared Visions, Shared Lives» дал определение коммуне как организации, имеющей следующие основные принципы:

• бо́льшая значимость группы, а не нуклеарной семьи;
• «совместные деньги и расходы»;
• коллективное домовладение;
• групповое принятие решений — в целом и в личных делах.

В России коммуны, как трудовые объединения крестьян по совместной обработке земли, появляются уже в 1917 г. Известно, что в августе 1917 г. на районном съезде Советов Нестор Махно предложил «немедленно отобрать церковную и помещичью землю и организовать по усадьбам свободную сельскохозяйственную коммуну, по возможности с участием в этих коммунах самих помещиков и кулаков». В замечательном сериале «Девять жизней Нестора Махно» организация и жизнь этой «коммунии» довольно хорошо показана, когда без всяких большевиков крестьяне в принципе и построили бесклассовое социалистическое общество. В первые годы советской власти в России появляется множество аналогичных сельских и даже городских коммун. В сельской местности существовало три вида коллективных хозяйств. Энциклопедия «Википедия» характеризует их так:

• Сельскохозяйственная коммуна: «обобществлялись все средства производства (постройки, мелкий инвентарь, скот) и землепользование. Потребление и бытовое обслуживание членов коммуны полностью базировались на общественном хозяйстве; распределение было уравнительное: не по труду, а по едокам. Члены коммуны не имели своего личного подсобного хозяйства. Коммуны организовывались главным образом на бывших помещичьих и монастырских землях».
• Сельскохозяйственная артель:  «обобществлялись землепользование, труд и основные средства производства — рабочий скот, техника, оборудование, продуктивный скот, хозяйственные постройки и т. д. В личной собственности крестьян оставались жилой дом и подсобное хозяйство (в том числе продуктивный скот), размеры которого ограничивались уставом артели. Доходы распределялись по количеству и качеству труда (по трудодням)».
• Товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ): «обобществлялись землепользование и труд. Скот, машины, инвентарь, постройки оставались в частной собственности крестьян. Доходы распределялись не только по количеству труда, но и в зависимости от размеров паевых взносов и ценности средств производства, предоставленных товариществу каждым его членом²».

Кроме этих коллективных хозяйств, с 1918 г. в России существовали совхозы – особые предприятия, создаваемые в основном на базе специализированных хозяйств, рабочие которых являлись не собственниками, а наемными работниками и получали зарплату за свою работу.

Все вышеперечисленные коллективные предприятия, за исключением совхозов, не имели отношения к советской власти. Это были добровольные объединения крестьян, которые являлись собственниками этих хозяйств и производимой ими продукции. Над ними еще не стоял колхозный председатель с кнутом в руке, и они не выполняли принудительную работу за «палочки». Как отмечала тогдашняя пресса, крестьяне в подобных общинах жили довольно хорошо и без всяких коммунистов с их колхозами. Советская власть имела к ним разве только идеологическое отношение. Подобные коллективные хозяйства в доколхозной России были довольно популярны среди крестьян, но, поскольку они были сугубо добровольными, многие выходили из артелей, по причине чего те частенько разваливались, да и мир не всегда был между коммунарами (впоследствии этот печальный опыт учли создатели колхозов, создав в них жесткую дисциплину).  По данным на июнь 1929 год, ТОЗы составляли 60,2 %, сельскохозяйственные артели — 33,6 %, коммуны - 6,2 % всех колхозов в стране.

Примерно в 1923 г. первые коллективные крестьянские хозяйства появляются на территории будущего Лебяжского района, в том числе около села Лаж. К сожалению, сведения об этих крестьянских товариществах сохранились очень скудные, в основном на страницах газет и в народной памяти. В 1923 г. уржумская газета «Красный пахарь» писала: «На 1923 год в уезде имеется 11 молочных артелей: …Мошкинская и Чернушкинская. Все эти артели довольно достаточно оборудованы машинами и другим инвентарем. Ранее рабочие принимали от 10 до 40 пудов молока в сутки, масло, молоко и сыр. Артели бедствуют, приступили к работе лишь 4. Частные предприятия начинают действовать, посягая даже на артельный инвентарь (Мошкинская). Артели объединяют 800 крестьян с 14 коровниками, имеются 15 сепараторных³».

В 1924 г. крестьянин Чернов на страницах той же газеты рассказывал о том, как «припеваючи» живут крестьяне д. Меркуши Кокшинской волости: «Граждане д. Меркуши Кокшинской волости перешли на многополье и живут припеваючи. Земли и по 1 ½ десятины на едока нет, а всем хватает: есть хлеб, корм  и налоги небольшие по доходам. Организовали бычий союз, почти вся деревня состоит членами Ново-Крюковской маслодельной артели⁴».

В 1925 г. впервые организовалось машинное товарищество в с. Лебяжье, а вскоре подобное крестьянское объединение появилось и в Кокшинской волости. В 1926 г. уездная газета «Юный пахарь» писала об организации машинного товарищества здесь, в д. Товалдырь, причем деятельное участие в этом принимала и молодежь. Неизвестный в заметке «Помогают родителям» писал: «Нынешней зимой в д. Товалдырь организовалось машинное товарищество. В организации товарищества принимала участие и деревенская молодежь. Сейчас членами этого товарищества тоже состоит много молодежи. Товарищество начинает уже разворачивать свою деятельность. К весне купят сеялку и отсортируют семена⁵».

Ну чем вам не образцовые колхозы? Подтверждением образцовой артельной жизни могут послужить интересные воспоминания четы Сюксиных, Дмитрия Григорьевича и Екатерины Михайловны, о возникновении ТОЗа, а потом коммуны в Жданово. Вот что они вспоминали: «На том месте, где в 1928 году образовалась «Коммуна», до 1927 г. земля принадлежала крестьянину Петру Кондратьевичу из Чазги. Это называлось «держать статью».

В 1927 году здесь образовался ТОЗ (товарищество по обработке земли), а в 1928 году была создана «Коммуна». Семь семей из Чазги решили вместе вести хозяйство. Это были семьи Сюксина Ивана Петровича, Плотникова Михаила Осиповича, Губина Александра Гавриловича, Губина Сергея Гавриловича, Сюксина Дмитрия Григорьевича и еще 2 семей. Первым управляющим был Губин Сергей Гаврилович, а затем – приезжий Алексей из Марийской АССР.

Сначала был построен общий дом примерно на 10 квартир. Затем построили в самом березнике трехквартирный дом. В нем жили Андрей, Иван, Егор, Дмитрий, Егор – из Чазги, Филипп Павлович из Рычковщины. Вся земля была общая, даже своих огородов не было. Сообща сеяли, садили, убирали. Когда вступали в «Коммуну», увозили и сдавали свои плуги, бороны, свой скот и птицу тоже отдавали в «Коммуну» и пользовались сообща. Лошадей сдавали в «Коммуну» от раскулачивания.

Работали от зари до зари. Как петух пропел, лошадей накормят и в 4 часа утра уже в поле. Пахали затемно, с рассветом сеяли, сразу заборанивали. Все работы производили вручную. В «Коммуне» имелись веялки, молотилки, плуги. Была кузница, мастерская по ремонту орудий труда, из Окуневского колхоза послали первый трактор «Фордзон» - целое диво! Урожаи получали хорошие: много соломы, а зерна не очень. Кормили в «Коммуне» хорошо. Была общая столовая. В нее сдавали выращенный на еду урожай (зерно, свеклу, лук, морковь, картошку и др.). В столовой кормили бесплатно все семьи завтраком, обедом и ужином. Детям домой выписывали молоко. Бесплатно в столовой кормили гостей и приезжих. Одежду и обувь получали из общего склада. Кому что выдавалось – записывали. Выдавали бесплатно.

Были в «Коммуне» приезжие пимокаты, они катали кому нужно было валенки.  За это их кормили и давали денег из общей кассы. Выращенный хлеб коммунары сдавали государству. Пекли в «Коммуне» калачи. Их продавали в другие места. Деньги сдавали в кассу «Коммуны». Если кто-нибудь шел на базар, то председатель тому давал немного денег.

В «Коммуне» рядом со столовой построили клуб. Каждое воскресенье там было гулянье. Людям нравилось, как они живут. Коммунары строили отделение в Кокшах⁶».

Сведения о Ждановской коммуне мне удалось найти в архивных документах, в следственном деле ее создателя Сюксина Ивана Ивановича (в воспоминаниях он назван как Иван Петрович). На своем допросе в ОГПУ 30 августа 1929 г., Иван Иванович бесхитростно рассказывал об истории создании ТОЗа и коммуны. Читая протокол его допроса, понимаешь, что не все в жизни коммуны было так гладко, как в вышеприведенных воспоминаниях. Коммунары выходили из товарищества и часто ссорились друг с другом. Жертвой их интриг стал и сам создатель коммуны, по доносу арестованный и сосланный после следствия в отдаленные, симпатичные места. Ничего этого супруги Сюксины, бывшие в то время детьми, скорее всего, не знали; для них коммуна была и навсегда осталась идеальным островком человеческого счастья.  

Сохранилась анкета создателя коммуны Ивана Ивановича Сюксина. Из нее можно узнать, что родился он в д. Часовня в 1886 г. в обычной крестьянской семье и сам прожил всю жизнь крестьянином. Закончил начальную школу. По его словам, до 1917 года жил в хозяйстве отца, вместе с племянниками. Отец имел большой участок земли и нанимал батраков для работы. Хозяйство Сюксиных считалось зажиточным. Потом война. Иван Сюксин воюет в чине рядового с 1914 по 1917 гг. Обычная мужицкая судьба для того времени. Видимо, вернувшись с фронта, Иван Иванович женится; жена подарила ему 6 детей. Как солдат-фронтовик, он имел хорошую репутацию в обществе. Это видно по тому факту, что в 1920 г. сельчане выбрали его секретарем Часовенского сельсовета. На этой должности Иван Иванович пробыл год и в дальнейшем никуда не избирался. Хозяйство свое после революции он уже характеризовал, как среднее, хотя продолжал жить вместе с отцом по данным его анкеты 1929 года. Человек Иван Иванович был горячий и не любил отдавать свое добро просто так, нередко оказывал сопротивление продотрядовцам. Это видно по тем фактам, что за время Гражданской войны он дважды подвергался аресту: в 1918 г. за сопротивление при сдаче хлеба, в 1920 г. за невыполнение распоряжения по выгонке подвод. Оба раза он сидел несколько суток и освобождался благодаря некому влиятельному защитнику в ЧК⁷.

В 1924 году Иван Иванович организует вместе с племянниками, сестрой и двумя односельчанами товарищество по общественной обработке земли, но оно просуществовало недолго, поскольку, видимо, опиралось на совместные средства и после выхода из него уже одного односельчанина развалилось. В 1926 г. Сюксины организуют машинное  товарищество, в которое вошло множество крестьян, привлеченных обработкой земли с помощью машин. Товарищество просуществовало два года, после чего все крестьяне из него вышли, кроме самих Сюксиных и двух крестьян Губиных. В 1928 г. Сюксины реорганизовали машинное  товарищество в  коммуну «Вперед», которая просуществовала до своей реорганизации в колхоз. В следующем, 1929 г. сам организатор коммуны был арестован по ложному навету и с 28 августа содержался в Нолинском Доме заключения. Мира внутри самой коммуны не было, о чем он сам рассказывал в протоколе своего допроса.

Вот что рассказывал Иван Иванович Сюксин об истории коммуны на своем допросе в ОГПУ: «До 1917 г. я проживал вместе не раздельно с племянниками Сюксиными Егором и Николаем и Степаном Ермолаевичем. Земельного надела мы имели десятин 30 своей, кроме того брали землю в аренду у Госфонда. Для обработки земли наймовали работать крестьян бедняков человек 20 в день. Я лично беднякам крестьянам хлеб взаимобратно не давал, а давал мой отец, за работу по обработке земли платили деньгами, за данный хлеб взаимообразно никто не работал, сколько брали за данный хлеб с крестьян бедняков не знаю, т.к. давал мой отец, я в то время был не хозяин дома, а управлял мой отец. В 1924 г. я со своими 3-мя племянниками Сюксиными, Алексеем Ивановичем Сюксиным, Екатериной Ивановной Сюксиной, моя сестра, Плотниковым Андреем, который впоследствии  скоро отказался вступать в товарищество, организовали товарищество по общественной обработке земли, но последнее у нас нисколько не существовало, ввиду того, что отказался от работы в товариществе Плотников Андрей.

После того в 1926 г. мы организовали машинное  товарищество, в которое вновь вошли Иван Ермолаевич Хорошавцев средняк, Василий Ермолаевич Хорошавцев, средняк, сейчас зажиточный, Николай Терентьевич Сюксин, средняк, Яков Филиппович Сюксин, средняк – сейчас зажиточный, Семен Николаевич Сюксин, средняк, Михаил Осипович Плотников, средняк, Василий Андреевич Плотников, средняк (перечисление) товарищество у нас существовало около 2 лет, в последствии из товарищества вышли все, кроме меня, моих племянников, сестры, Александра Гавриловича Губина и Сергея Гавриловича. Беднякам мы не отказывали, к нам подавал заявление бедняк Сюксин Филипп Иванович о принятии в товарищество, как в машинное, так и с.х., но из обеих вышел, почему я не знаю. Более бедняки к нам в товарищество никто не подавал заявления.     

Из товарищества мы перешли в коммуну в 1928, в этом же году зимой мы зарегистрировали устав коммуны, а все свое имущество обобщили осенью в 1928 г., как только нам отвесили земельный участок, и прошло землеустройство. Вновь в члены коммуны начали принимать летом в 1929 г. Против приема я никогда не говорил, а также не говорили и другие члены коммуны. Действительно, в сенокос в текущем году получилась ссора между членами Дмитрием  Григорьевичем Сюксиным и Плотниковой Марией и во время этой ссоры вмешались женщины и я, но я только  сказал: «Вас за ссору во время только палкой отлупить всех, не будете ссориться». Второй случай во время молотьбы  в текущем же году  в июле или августе месяце не помню, получился у меня с членом коммуны крупный разговор и выругался по матерну, упрекнув их, что они мало сработали, более никакой ссоры не было. Когда принимали в коммуну Вараксина я против не выступал, а также и члены моей семьи, никто никогда против не выступал.  Крестьяне из окружающих деревень к нам приходили ознакомиться с постановкой и жизнью коммуны, мы этим крестьянам говорили, что у нас все не устроено, средств не хватает, в кредитах отказывают, нам отказали до ноября месяца с.г.

После посещения нашей коммуны организовался колхоз в д.  Часовня, в который вошли 7 хозяйств (перечисление, 4 зажиточных). Против коммуны и вообще общественной организации я знаю выступают из нашей деревни Часовня Василий Ермолаевич Хорошавцев, который имеет сушилку, молотилку и запасы хлеба, этот Хорошавцев подбил выйти из товарищества Сюксина Филиппа, о чем мне передавал Тимофей Андреевич Плотников, который мне передавал , что Хорошавцев в то время пьяный говорил, что я вашу «Надежду» колхоз (ругался матерно), что могут подтвердить (имена) во время драки с членом коммуны с Сергеем Губиным говорил, что все равно вашей коммуы не будет, мы ее расшатаем, в то же время когда били коммунара Губина, то из д. Часовни Мария Андреевна Плотникова кричала: «Не ходите, там бьют коммунаров, пусть их бьют»,- о чем мне передали член коммуны  Мария Андреевна,  жена крестьянина д. Часовня Семена Николаевича средняка, более никаких фактов выступления против колхозников или коммунаров ни от кого ни о ком не слышал. Я за последнее время летом в текущем  году  никуда из коммуны не ходил, все время в коммунии, 1 раз был в с. Лаж, для чистки колес в кузницу».

В 1929 г., как известно, в СССР началась сплошная коллективизация и вместе с тем – борьба с кулачеством. Бывшие товарищества и коммуны в новых условиях превращались в первые колхозы, а «кулацкие элементы» отправлялись в дальние края после конфискации всего своего имущества. Решения о раскулачивании принимались на сельских сходах, предварительно разагитированные коммунистами. Не обошла эта участь и коммуну «Вперед». Здесь кулацким элеметом был признан Сюксин Иван Иванович. 12 августа 1929 г. состоялось заседание Лебяжской фракции ВКП (б) с привлечением беспартийного  актива с/с коммуны «Вперед». На этом заседании было принято следующее протокольное решение: «Просить органы советов, ВКП (б) и ОГПУ гражданина  Сюксина Ивана Ивановича взять под стражу, дать заслуженное им место, из которого он не мог бы приносить тот вред союзу СССР, каковой приносил ранее и приносит по настоящее  время, что в желании его о потоплении в крови коммунистов и страны советов, а также и начинающиеся строители социализма в нашей коммуне остались мачтой последнего. В противном же случае, чтоб удержать социалистический сектор колхозного строительства в здешней местности, - фракция коммуны будет вынуждена выделить из своих рядов лицо для истребления Сюксина И.И., хоть выделенное лицо и понесет наказание и исключение из-за негодного элемента из рядов ВКП (б), но за то сектор колхозного стр. и благополучия, как коммуны в настоящее время, так и населения окружающего коммуну – будет укреплено».

Начальник окружного отдела ОГПУ, ознакомившись с этим постановлением, докладывал ответственному секретарю Нолинского окружного комитета ВКП (б): «Объектом решения является тоже член коммуны Сюксин Иван Иванович – в прошлом крупный кулак, торговец, в первые годы революции зарекомендовавший себя, как активный контрреволюционер, сумевший ускользнуть от расстрела, пролезший в коммуну «Вперед», где ведет разлагательную антисоветскую  работу.

Сообщается для срочных мероприятий в отношении комфракции коммуны объект недовольства - Сюксин Иван Иванович на днях нами будет оперативно ликвидирован». Этот же протокол направлялся и в Нолинский окружной отдел ОГПУ, причем к нему прилагалась и секретная приписка: «С моей стороны дано поручение подработать (подобрать) факты его антисоветской деятельности, подкрепив их сведениями». Короче говоря, речь шла о том, чтобы закрыть кулака Сюксина любыми способами, пусть даже и с помощью фальсификации сведений.

В доме его был произведен обыск, но ничего найдено не было, о чем сообщалось в протоколе обыска. Сам Сюксин с 28 августа 1929 г. находился в Нолинском Доме заключения. 14 сентября того же года начальником Отделения Нолинского Окружного отдела ПП ОГПУ Нижегородского края было вынесено следующее обвинительное заключение:

«Дело возникло согласно протокола заседания фракции ВКП (б) с присутствием актива членов коммуны «Вперед» от 12 августа с.г., где указывалось о разложении комм членом ея Сюксиным Иваном Ивановичем бывшим торговцем и крупным землевладельцем. Приступленным к производству следствия 25 августа 1929 г. мы допрошенных в качестве свидетелей (перечисление имен) свидетельскими показаниями установлено следующее:

1. Сюксин Иван Иванович происходит из крестьян деревни Часовни бывшей Кокшинской волости Уржумского района, ныне Лебяжского  района Нолинского округа, до революции 1917 г.  имея земельного надела до 50 десятин, своим трудом не обрабатывал, а за данный бедноте хлеб и деньги, последняя работала бесплатно или за низкую цену, были случаи, что беднота работая у Сюксина от изнурения умирала на поле.

2. В период Керенщины Сюксин принимал акт участие в восстановлении и укреплении власти Керенского, активно ведя борьбу против революционно  настроенных крестьян и защищавших партию коммунистов большевиков, а после свержения власти Керенского  и при организации советской власти на местах Сюксин открыто выступал против, призывая население к неподчинению, как то при взимании продразверстки, выполнения трудгужповинности, за что был 2 раза арестован ЧК, но благодаря близкого знакомства в то время следователя ЧК Решетникова (умершего) был освобожден и ни какого наказания не понес, тогда как арестованные вместе с ним другие личности за антисоветскую агитацию были расстреляны

3. В 1918 г. будучи обложенным Чрезвычайным налогом как торговец и землевладелец в 6800 р. благодаря своего влияния на население как кулака, от уплаты такового уклонился и настоял наложенный на него налог разложить на отдельных граждан своего селения, что и сделал, сам же уплатив вместо 6800 р. 2 т.

4. Под предлогом примирения и лояльности с советской властью и ВКП (б) Сюксин сговаривает своих племянников и других соседей, организовать машинное товарищество, этим самым воспользоваться некоторой льготой помощью от советской власти и все руководство взять в свои руки, что ему и удается в 1924 г. организовать, вступавшая в товарищество беднота через некоторое  время исключается, в 1926 г. переходят из машинного товарищества в с.х. артель по общественной обработке земли, куда так же в приеме бедноты отказывают, добиваясь этим намеченной  цели захватить наилучшие участки земли, но видя медленность этого он Сюксин добивается вместе со своими племянниками и другими организации коммуны и в 1928 г. получают намеченный участок земли, но роста коммуны не допускают, в поданных заявлениях беднякам в приеме отказывают

5. В 1929 г. (март) части членам ВКП (б ) коммуны «Вперед» была дана установка сделать рост членов коммуны из числа бедняцко-батрацкой части крестьянства, при приеме же бедняков и батраков, Сюксин выступает при поддержке своих членов семьи жены, отца и сестры против приема бедняков и батраков, но получая отпор со стороны батрачества членов коммуны и не надеясь  на свое влияние и силы воспрепятствовать прием новых членов коммуны батраков и бедняков, Сюксин так же через своих членов семьи создает ссору среди коммунаров, стараясь создать этим обострение взаимоотношения и развалить коммуну, для чего использовал 2 случая в присутствии постороннего  крестьянства создав ссору в первый раз среди женщин в июле месяце 1929 г. и в августе месяце 1929 г. ссору во время работы среди членов коммуны  мужчин; в первой ссоре вмешался сам лично и угрожал женщин коммунарок избиением палкой, во второй ссоре обвинял совет коммуны членов ВКП (б ) в бездеятельности, кроме того ряд ссор устраивал в присутствии посторонних крестьян, работающих в коммуне. В момент обострения положения на Китайско-восточной железной дороге Сюксин злорадствуя этому  говорил «скоро коммунисты побежат, увидим, скоро это будет».

Все перечисленные  действия Сюксина были направлены к подрыву дискредитации коммуны и развалу таковой, что подтверждается всеми свидетельскими показаниями

6. Сам же Сюксин Иван Иванович совершенные преступления отрицает, признается лишь в том, что родители его в дореволюционное время занимались эксплуатацией при обработке земли и что в период 1918 и 1920 гг. он действительно был 2 раза арестован за антисоветскую деятельность и был освобожден

А потому принимая во внимание вышеизложенное, руководствуясь Положением об органах ОГПУ в части административных высылок и заключения в концлагерь, постановения ВЦИК от 24 марта 1924 г. и объявления в приказе ОГПУ от 2 апреля 1924 г. за № 172 полагал бы данное следственное дело по обвинению  Сюксина Ивана Ивановича, рождения 1886 г. с низшим образованием, беспартийного за антисоветскую деятельность находящегося 2 раза под следствием, по имущественному положению в дореволюционное время торговец и крупный землевладелец, семейное положение 9 человек, в рядах старой и красной армии не служил, по происхождению из крестьян  деревни Часовни бывшей Кокшинской волости Уржумского уезда Вятской губернии, ныне Лажского с/с  Лябяжского района Нолинского округа  в преступлении предусмотренном ст. п. 10 и 11 УГоловного  кодекса передать в особое совещание при Коллегии ОГПУ для вынесения приговора во внесудебном порядке.

Вещественных доказательств  по делу нет.

Гражданина Сюксина Ивана Ивановича с сего числа перечислить содержанием за ОГПУ».

Как видим, в этом обвинительном заключении, основанном на свидетельских показаниях членов коммуны, здесь одна ложь и ложью погоняет. Всего этого нет в словах протокола допроса самого И.И.Сюксина, который, разумеется, не являлся ни торговцем, ни землевладельцем, ни контрреволюционером, а был всего лишь скромным конюхом в коммуне, что указывал в своих анкетных данных. Но на дворе стояла горячая пора коллективизации. Подобных Сюксину сталинские орлы спешно судили и отправляли куда подальше. Поэтому следователи не шибко спешили разбираться, кто прав, кто виноват, точнее говоря, виноват всегда был один – «кулак». Почему виноват? Да потому что он «кулак» и точка. 4 ноября 1929 г. Особым совещанием коллегии ОГПУ Сюксин Иван Иванович был осужден на три года отправки в концлагерь. Спустя два года коммуна «Вперед» была расформирована и преобразована в колхоз имен Жданова. В истории крестьянской России открывалась новая страница. Стала эта страница в истории нашей страны хорошей или нет, вопрос спорный. Можно сказать и так – плохое начало, хорошая серединка и довольно печальный конец…

       Источники

1. Электронная энциклопедия Википедия: http://ru.wikipedia.org/wiki/Коммуна_(социум)

2. Электронная энциклопедия Википедия: https://ru.wikipedia.org/wiki/Колхоз

3. Е.Гусев Молочные артели нашего уезда // Красный пахарь – Уржум 23 апреля 1923 г.

4. Чернов Проснулись // Красный пахарь – Уржум 1924 г. № 53

5. Помогают родителям // Юный пахарь – Уржум 1926 г. № 53

6. Воспоминания из краеведческого фонда Лебяжской районной библиотеки

7. Здесь и далее: ГАСПИ КО ф.Р-6799 оп.4 д. СУ-5056