Мне всегда хотелось узнать, что за люди были мои родственники, чем занимались, почему случались те или иные события в их жизни. Напрашивается вопрос: "что здесь такого? Этим многие интересуются". Суть в том, что я воспользовался не совсем традиционным способом получения информации - это общение с моей одноклассницей - экстрасенсом, себя она называет целителем. Расскажу о наиболее интересных, на мой взгляд, моментах этого общения. Свои вопросы Анне, назову ее так для простоты, я начал задавать задолго до выхода известной передачи на TV, так что это не было модной прививкой. Тогда я уже убедился в медицинских возможностях Анны и решил попытать ее не по профилю.
Моих генеалогические поиски всегда опирались на небольшой молитвенник выданный деду, как участнику первой мировой войны. Основа этого молитвенника - молитвы за живых и молитвы за усопших, в приложении поминальник: о здравии и о упокоении где перечислены десятки имен моих родственников. Приведу некоторые из них ставшие сейчас редкими в произношении либо использовании: Стефан, Иоанн, Гордей, Козьма, Неофит, Измаил, Гаспар, Прокопий, Аграфен, Деомид, Агапия, Аграфена, Феодора, Соломия, Феодосия, Пелагея.
Первое мое обращение к Анне связано с именем Гордей. В литературе я прочитал о костромском купце Годее Ивановиче Чернове и, вспоминая рассказы деда о каком-то богатом родственнике, подумал - а вдруг наш. По возрасту Гордей Иванович был близок моему прадеду. Часть записей в поминальнике сделана дедом, другая, включая имя Гордей, незнакомым мне почерком, возможно это писал прадед. Тогда я еще не знал, что фамилия Чернов настолько распространена, что искать родственников таким образом пустое дело. Иду с поминальником к Анне, ее ответ поставил все на свои места: эти записи сделала женщина, на тот момент еще молодая, а Гордей это ее родственник, намного старше. Все ясно - писала бабушка и костромской купец к нам не имеет никакого отношения. Вот уж действительно, истина ближе чем нам кажется и я убеждался в этом потом еще не раз. Недавно моя 83-х летняя тетя подтвердила правильность рассказанного Анной.
Брат прадеда Черных(Чернов) Андрей Федорович, герой русско-японской войны. По Андрею Федоровичу возникли вопросы когда я получил письмо в 2008 г. от Российского государственного архива ВМФ, в письме указано: Знак отличия Военного ордена 4-й степени (Георгиевский крест) получен Черных А.Ф. за отличия 9 августа 1904г. при затоплении крейсера "Новик" у Корсаковского поста и свозе команды на берег. В письме также сообщалось о невозможности копирования послужного списка всвязи с перемещением фондов архива в новое здание."Новик" был затоплен своей командой у берега о.Сахалин после боя с японским крейсером и на этом война для экипажа крейсера закончилась. Тогда каким же образом Андрей Федорович мог получить после этого Гергиевские кресты 3-й, 2-й и 1-й степени? Что делать? Архив недоступен. Просматривая фотографии команды "Новика", сделанные на Сахалине, решаю обратиться с одной из них к Анне. Фотография невысокого качества и Анна не дала конкретного ответа есть на ней А.Ф.Черных или нет. Тогда задаю вопрос: "а был ли он при затоплении крейсера?". Ответ: "да, при затоплении крейсера был, точно".
Потом, когда от архива были получены другие документы, выяснилось , что на Сахалине Андрей Федорович не был и все свои награды он получил при обороне Порт-Артура, находясь на форту №5. Я решил, что Анна ошиблась, с кем не бывает, но всё оказалось не так просто. Форт №5, расположенный на высоте 200 саженей, находился в непосредственной близости к Новому городу. С него просматривалась значительная часть бухты Порт-Артура и Андрей Федорович не мог не видеть как 11-дм японский снаряд попал в находящийся в гавани эскадреный броненосец "Полтава", и уж тем более последовавший пожар и взрыв порохового погреба. На его глазах погибала "Полтава" на которой он служил перед русско-японской войной больше шести лет. Борьба за жизнь "Полтавы" длилась в течении нескольких часов и А.Ф.Черных вполне мог отпроситься у своего начальства и участвовать в тушении пожара. Думаю что именно эту картину и видела Анна, а то, что броненосец не крейсер - откуда ей это знать.
Еще раз по поводу Андрея Федоровича пришлось обратиться к Анне, когда по моей просьбе брат просмотрел многотомник А.С.Новикова-Прибоя и не нашел там никаких упоминаний о нём. А ведь я был уверен в этом и даже сам читал про Андрея Фёдоровича, но не могу вспомнить где. Решаю усложнить задачу для Анны и выкладываю перед ней две фотографии. Одна с изображением А.С.Новикова-Прибоя (автор "Цусимы") и другая с изображением А.Н.Степанова (автор "Порт-Артура") и спрашиваю: "кто из них писал про А.Ф.Черных ?", отвечает: "ни тот ни другой, писал другой человек, но там всего-ничего", и показывает двумя пальцами объем написанного, говорит, что в имени, фамилии либо отчестве этого автора первая буква "А". Другой вопрос: "а они знали друг друга?" - "Да, с этим", показывая на Новикова-Прибоя, - "они виделись, но Андрей Федорович не доверял ему и не стал с ним делиться". Я слышал об этом, но в очередной раз боялся ошибиться. Они виделись в плену в Японии, там Новиков-Прибой собирал материалы для своих будущих книг. Он был участником, но не был героем Цусимского сражения, попал во 2-ю Тихоокеанскую эскадру в наказание за революционную пропаганду. Скорее всего последнее и не нравилось Андрею Федоровичу. О Степанове услышал то, что между ним и Андреем Фёдоровичем велась переписка. А.Ф.Черных считал Степанова умным и интересным человеком, но почему то их контакты оборвались. Действительно известно, что А.Н.Степанов вел активную переписку с участниками обороны Порт-Артура. Архивистами практически доподлинно удалось установить, что автор "Порт-Артура" никогда не участвовал в защите Порт-Артура, как писал об этом в своем романе. Именно поэтому ему и потребовалась общение с участниками обороны крепости. Потомственный офицер-артиллерист, дослужившийся в 1МВ до штабс-капитана, кавалер многих наград в том числе Георгиевского оружия А.Н.Степанов наверняка также вызывал симпатию у Андрея Федоровича, как артиллерист с артиллеристом они вполне могли найти общий язык.
На следующий день за рулем автомобиля мне предстояло преодолеть расстояние в 900 км, есть время подумать кто же все-таки писал про брата прадеда. В поездке мысль приходит неожиданно - да это же Алексей Юрьевич Емелин, автор многих книг по морской тематике, заведующий архивохранилищем русского флота архива ВМФ. Вот она и буква "А" - Алексей, как я сразу не догадался. Я поделился с А.Ю.Емелиным некоторыми сведениями и фотографиями о А.Ф.Черных, а он в свою очередь предоставил мне архивные данные. У Алексея Юрьевича была подготовлена к изданию в книга "Крейсер "Новик" (издательство "Гангут" и он включил в нее краткую биографию и фотографию Андрея Федоровича. Да, надо было Анне сразу сказать об этом, а то заморочил себе голову.
Но мне так и не удалось установить где же я читал об А.Ф.Черных в детстве, с другой стороны открылись другие страницы его жизни.
Двоюродный брат деда Чернов Иван Степанович. Казалось, по Ивану Степановичу для меня все ясно. Он родился и учился в Шурме, участник 1МВ - прапорщик 37-го пехотного Екатеринбургского полка, получил ранение во время Брусиловского прорыва, находился в отряде А.А.Степанова, погиб возле Шурмы в августе 1918г. когда ему еще не было 23 лет. Я знал, что его разрешили похоронить отдельно, а не в братской могиле в Черепановском логу и считал, что он покоится на кладбище Верхней Шурмы рядом с дедушкой, бабушкой (для меня они прапрадедушка и прапрабабушка), родителями и братом. Оказалось это не так. Показывая Анне фотографию с изображением места, где похоронены родственники, я не ожидал, что она скажет: "а его здесь нет". Вот это да! А ведь я был почти уверен, что он погребен именно там.
Через некоторое время вспоминаю, что летом 2009г., когда был в Черепановском логу на месте братского захоронения, обратил внимание, что возле него есть отдельная могила. Я бы ее не заметил, но недавно там был пожар и ее стало видно. Еще тогда мелькнула мысль о том, что здесь лежит тоже кто-то из степановцев. Что делать? Фотографии этого места у меня нет, есть только общий снимок в эту сторону. Снова иду с этим снимком к Анне. Отвечает: "да, он лежит здесь, но как ты догадался?". Рассказываю про пожар, она говорит: "ну это тебе помощь Божья, креста нет?" - "Нет". Продолжает: "Он был там раньше. На том чтобы похоронить его отдельно настояла женщина." Да, это была Мария Константиновна, мама И.С.Чернова.
Уверенность Анны убедила меня в том, что это действительно так и есть, да и не разрешили бы красные похоронить своего врага на кладбище, не то было время.
Отец Чернов Василий Александрович. Он был закрытым человеком и когда мы разговаривали с ним, то по некоторым темам он выдавал строго дозированную информацию, никогда я не слышал от него ни о репрессированных родственниках, ни об участии кого либо из них в событиях гражданской войны. Несмотря на то что он был на фронте, о войне он тоже говорил очень мало. Он ждал когда я и брат вырастем, чтобы свозить нас на родину и рассказать обо всем. Но этого не случилось - в 1969 г. у него обнаружили рак и в Рождество 1971 г. он умер. Отец был первым в городе хирургом, который специализировался на онкологии, но и сам не уберегся от этой болезни. На фронте отец находился в 4-м гвардейском воздушно-десантном стрелковом полку, был неоднократно ранен. Последнее тяжелое ранение получил 27.07.1944 г. в Карпатах, в результате которого была ампутирована чуть ниже колена правая нога. Никаких наград на фронте отец не получил, он говорил, что когда его ранили командир полка предложил его наградить, но он отказался. Причину отказа не объяснил. Из сохранившихся писем знаю, что 16 августа 1943 г. когда их везли на фронт он был в Туле и возможно попал на окончание Курской битвы, его полк участвовал в захвате одного из плацдармов на правом берегу Днепра и он пишет, что переправлялись они на лодке. С начала на фронте он был связистом и из его рассказа: как то он всю ночь бегал соединяя перебитые провода, а днем спал в землянке, проснулся от тишины. Оказывается начинался авианалет и все разбежались по окопам. Он тоже побежал к ближайшему окопу, но "старики" его не пустили и он залег неподалеку. В результате налета произошло прямое попадание бомбы в этот окоп. Благодаря этой случайности он остался жив.
В детстве я задал ему вопрос о том как он был ранен, он ответил, что не успел прыгнуть в укрытие когда немец бросил гранату. Много позже я узнал от мамы, что перед операцией в 1969 г., отец не был уверен что перенесет ее, он сказал, что ранение получил от своей же гранаты, которая вроде как или выпала, или отцепилась когда они ползли, при этом один человек погиб. Казалось бы все ясно - это была война, а на войне всякое бывало, тем не менее, я решил обратиться к Анне. Первый раз попросил рассказать по фотографии просто что это был за человек. В ее ответе я услышал, что это был человек который пойдет на всё в случае опасности, исходящей от кого либо. Меня не очень удивили ее слова, так как я уже многое знал об отце. У него не было безоблачного детства - сын крестьянина-единоличника не мог стать ни пионером, ни комсомольцем, он и в последствии, когда работал заместителем главврача центральной районной больницы, был беспартийным. Сказалась и попытка выселить из села его семью, и только признание их "середняками" остановило этот процесс. В 1933 г.был репрессирован дядя отца, в 1937г. муж тетки. Оказалось, что среди родственников был священник, который вторично был арестован перед войной и судьба его неизвестна. Дед иногда не выдерживал и, читая заголовки в газетах, делал ударение так, что искажался смысл, и бабушка, которая боялась больше всех, говрила:"молчи, молчи". После окончания с отличием десятилетки в 1942 г. и до призыва в армию, отец работал в колхозе. После его призыва 20.03.1943 г. дедушка с бабушкой неоднократно ходили в колхозную контору чтобы получить причитающееся по трудодням отца, пока им в открытую не сказали:"чего вы ходите, за вас давно все получено." Потом, в 60-е, когда уже деда не было в живых, кто-то поджег их дом. Из него всё вынесли, но сам дом сгорел до тла. Все это и объясняло определенную закрытость отца, как впрочем и многих людей вынужденных скрывать свою биографию.
Второй раз я обратился к Анне уже по поводу последнего ранения отца на фронте и совершенно не думал, что услышу от нее что то новое. Из ее ответа: ранение осколочное, многочисленное(все верно) в том числе в голову, рваная рана на боку, не пулевая. Ничего не говорит о ранах на ногах длиной 10 и 15 см, а я и не спрашиваю, слишком велико напряжение. Все произошло в светлое воемя суток, но не днем, либо это раннее утро, либо вечер. Отец и еще один солдат ползли впереди от основной группы (около 15 человек). Анна говорит, что видит немецкие каски. Они увидели друг друга одновременно. Отец вскочил, это был не испуг, он сделал это инстинктивно. В это время напарник начал стрелять с колена. Видит длинный ствол, скорее всего пулемет (у отца на фронте был ППШ). Взрыв происходит в тот момент, когда отец в полуобороте разворачивается, чтобы помочь товарищу. Они были совсем рядом друг с другом и что-то небольшое падает между ними и взрывается. Анна говорит, что взорвавшийся предмет прилетел со стороны противника и вины отца в случившемся нет. Напарник погиб сразу, а отца подбрасывает взрывом и он раненый ползет к своим. Несколько человек из их группы подбегают к ним и сначала выносят отца, а затем напарника, противник их не преследует. Погибшего хоронят в укрытии, где находилась основная группа. Спрашиваю: были ли претензии к отцу со стороны других бойцов, в ответ: "да ты что, все понимали, что каждый мог очутиться в этой ситуации".
В раздумьях ухожу от Анны, мои представления о том, что случилось на фронте с отцом были совсем другими, я считал, что граната взорвалась сзади отца когда он полз и погиб тот, кто был позади него, а тут такое. Задумываюсь, и по поводу ранения в голову, на лице ран не было, только небольшой осколок чуть выше глаза, его решили не трогать, я не знаю когда он получил это ранение, если тогда, то получается он был лицом к взрыву и Анна права.
На следующий день не выдерживаю и вновь прихожу к Анне. На вопрос: "может он испугался?", отвечает достаточно резко: "да он и не в таких ситуациях бывал". "Может быть у него в руке была граната с выдернутой чекой?" - "не было никакой гранаты". Не отстаю и спрашиваю: "может не досчитались гранат когда его вынесли?" - "какие гранаты, его взрывом подбросило, там все разлетелось и добавляет - мыслено общаясь с ним можешь говорить: его вины в случившемся нет".
Взятие Карпат было медленным: гористо-лесистая местность, отсутствие дорог, использование противником господствующих высот. Из письма отца за 28.04.1944 г.:погода сейчас отличная. Отсюда ясно видны синие Карпатские горы и снег. И как раз в апреле и начале мая здесь начались упорные бои. Июнь - бои за улучшение позиций, разведки боем, поиски, засады, рейды в тыл врага. 17.06.1944 г. отец пишет, что находится третий и последний день в полковом доме отдыха в нескольких километрах от фронта в Карпатах, есть патефон, гармонь и настоящая постель. Думаю, что просто так отдых не дают. 13 июля — 29 августа 1944 года полк отца в составе 2 гвардейской воздушно-десантной Проскуровской дивизия 18 армии 1 Украинского фронта принимал участие во Львовско-Сандомирской наступательной операции в горно-лесистой местности Станиславской (ныне – Ивано-Франковской) области Украины. Все произошло по видимому в одном из рейдов десантников во время этого наступления.
На фронт отец попал не сразу. Поначалу он был направлен во 2-е Ленинградское военно-пехотное училище, оно базировалось в Глазове, там много было наших - вятских. Через полгода он должен был стать лейтенантом или мл.лейтенантом в зависимости от успеваемости, но этого не случилось и через 4,5 месяца их отправили на фронт. "Наверху" было принято решение готовить офицеров из солдат-фтонтовиков. Наверно это правильно, какие из них - 18-ти летних пацанов, не видавших фронта, командиры. Потом, в письме от 24.06.1944г., отец пишет, что в полку ему предлагали поехать на курсы и сержантов и офицеров, но он отказался. Мы говорили с ним на эту тему и он мне сказал, что война должна была скоро закончится, а он не хотел оставаться служить в армии.
Отец был физически сильным человеком, я помню, как он легко управлялся с двух пудовой гирей. С фронта от отца остался запасной ствол от ППШ, который лежал у него в вещмешке, он говорил, что от перегрева во время стрельбы иногда пуля застревала в стволе, для этого и носили запасной. Я не думаю, что он был плохим солдатом и допустил оплошность, поэтому соглашусь с Анной. Я не делал ей никаких подсказок, и те моменты, о которых я знал, совпали с ее рассказом: характер ранения, гибель одного из солдат, действие в составе небольшой группы, этого нельзя было угадать.
Но почему же вину за случившееся отец взял на себя? Ведь он был уже опытным, повоевавшим солдатом, возможно считал, что с расстояния которое разделяло их с противником невозможно было добросить гранату. Из справки эвакогоспиталя 5526 следует: "ранен противопехотной миной". Действительно, в Карпатах было установлено много мин, но видимо у отца были основания считать, что это был все же взрыв гранаты. Противник был опытный и, как вариант, могу предположить - вот сидит какой нибудь немец или венгр ( там были и венгерские войска) в норе и по команде своих кидает гранату, тем более, что подобраться в горах можно только каким-нибудь одним маршрутом. Остается только догадываться.
Из наших встреч с Анной я привел только какую-то часть имеющихся материалов. Многое из рассказанного нельзя проверить, но при этом в ее рассказах была логическая связь с известными мне фактами, иногда мне говорили только о догадках в каком-то событии, а она рассказывала об этом без подсказок в намного большем объеме. Ошибки с ее стороны были только в самом начале наших контактов. В любом случае, опираясь на традиционную генеалогию, общение с Анной позволило узнать чуть больше о моих родственниках и быть может кому то пригодится мой опыт.
На фото:
1.Обложка книги А.Ю.Емелина "Крейсер 2 ранга "Новик".
2.Чернов В.А.: в 18 лет - Глазов лето 1943 г. и в 20 лет - после фронта и госпиталей.
3.Письма с фронта.
4.Командир 4-го ГВДСП И.Н.Дружинин.
Вам повезло с Анной.Моя бабушка в девичестве была Чернова.