В Глазовском уезде фамилия священнослужителей Костровых упоминалась более двухсот лет назад. Петр Егорович Костров (1799 г.р.) служил дьячком в Залазнинском заводе. Его средний сын, Павел служил причетником в с. Сосновка Глазовского уезда. Внук Николай Павлович Костров, окончив среднее отделение Вятского Духовного училища, начал службу псаломщиком в с. Сырьяны, а затем служил дьячком в с. Заево Слободского уезда. В дальнейшем пятеро из семи его сыновей выбрали путь священнослужения, в их числе Костров Алексей, прослуживший 35 лет в селе Юкаменское.
Костров Алексей Николаевич, родился 21 сентября 1873 г. в с. Сырьяно-Николаевском Слободского уезда.
Костров А. Н. с. Юкаменское. 1927 г.
В 1891 г. окончив первый класс Вятской Духовной семинарии и не имея возможности «по бедности продолжить учебу», Алексей поступил в псаломническую школу, а затем получил место псаломщика в с. Полом Глазовского уезда. К этому времени он женился на выпускнице Вятского Епархиального училища Валентине Шабалиной, дочери юкаменского псаломщика. В сентябре 1895 г. Алексей получил разрешение на перевод на должность штатного псаломщика в с. Юкаменское, в 42 верстах от уездного города Глазова.
Приход села Юкаменское (Юкаменье) был одним из старейших и самых больших в Глазовском уезде. Согласно ведомости о приходе за 1915 г., 58% населения исповедовало православие. Русские и бесермяне составляли около 23,3% и 29% от общего числа прихожан, вотяки - 45,5%. 42% населения были некрещёными или уклонялись в магометанство и потому не входили в проход Троицкого храма.
Переехав в с. Юкаменское о. Костров с семейством поселился у тещи, вдовы Александры Николаевны Шабалиной, в доме доставшейся ей в наследство от родителей и принял на себя заботу о ней и её больной дочери. С 19 сентября о. Алексей приступил к церковному служению, а через год его супруга Валентина Павловна была принята помощницей учителя в Юкаменское земское одно классное училище. В 1900 г. о. Алексей Костров был рукоположен в сан диакона, с 1900 по 1906 гг. его приняли учителем пения в Юкаменскую церковноприходскую школу. В 1902-1903 и 1907-1915 гг. он преподавал Закон Божий в Сымиурском и в Тутаевском (Бадеринском) земских училищах.
Казенное жалование в 1905 г. о. Алексею не полагалось, к тому же часть прихожан Троицкой церкви в это время была причислена к соседним приходам и потому источники содержания духовенства уменьшились.
Учительская деятельность приносила в семью дополнительный доход, но средств не хватало. Костровы даже не смогли оплатить обучение дочери Марии (1 кл.), в Вятском Епархиальном училище, недоимка составила 15 руб. В 1910 г. дочь Зинаида (3 кл.) была причислена к бедным воспитанницам и совет Введенского Братства оплатил за её проживание в общежитии Епархиального училища. В 1913 году источник содержания Юкаменского духовенства оставался «скуден вследствие безлесья и худого качества засеваемой прихожанами почвы». Общий доход у дьякона Кострова в этот год достигал всего 222 руб.
С началом Первой мировой войны начались тяготы военного времени. В 1915 г. дьякон Костров получил содержание от казны 100 руб. и общий годовой доход увеличился до 400 руб., но цены на продукты и товары возросли в 3-4 раза. Недвижимого имения при царском режиме Костровы не нажили и продолжали жить в наследственном доме к этому времени совершенно ветхом. К тому времени, как и у большинства сельских батюшек, в послужном списке Кострова было записано: «Поведения весьма хорошего. Предметы своей службы знает. Исполнителен. В походах против неприятеля и в самих сражениях не был и особых поручений или отличий не имеет. Взысканиям по суду не подвергался и под судом и следствием не состоит. В отлучках не был». В большой и дружной семье было семеро детей – Мария - 1895 г.р., Зинаида (1897-1966), Владимир и Зоя - 1901, Вера (1903-1976), Петр - 1907 и Анна - 1914. Все дети считались «весьма хорошего и скромного поведения».
В феврале 1918 года в Юкаменской волости было объявлено об установлении Советской власти. Служители религиозного культа и члены их семей были лишены избирательных прав как антисоветские, нетрудовые элементы и получили статус «лишенцев». В августе 1918 года в Святогорской волости Глазовского уезда вспыхнуло крупное восстание. Против Советской власти выступило кулачество, поддержанное частью крестьян-середняков. Как следует из материалов дела областной Контрольной Комиссии ВКП/б/, Святогорское восстание было не продолжительным, т. к. «о готовящемся восстании Глазовский Уик и Уездвоенкомат постоянно информировали «секретарь Юкаменского Вика Данилов, Невоструев и Мальгинов». Они «собирали сведения о силах, военном снаряжении, на границах были поставлены охранники». Было предотвращено присоединение к восставшим соседней Юкаменской волости. Для этого были «взяты в заложники все юкаменские попы, торговцы и часть кулаков». Восстание было подавлено и ликвидировано в первых числах сентября 1918 г.
До конца 1920-х гг. власти продолжали считать духовное сословие союзником сельской буржуазии и потенциальным организатором крестьянских выступлений. ОГПУ установило за религиозными организациями Вотской Автономной области «строгое наблюдение». Многие служители церкви не выдержав лишений, уходили на гражданскую службу. В это нелегкое время, по словам правнучки о. Алексея Елены Бикметовой, дети Кострова «стали просить отца выйти из духовного звания. Перестать служить, как они говорили. Но, как вспоминала дочь Вера, её отец «наотрез отказался. Так и сказал: «Придет мое время, и я не буду служить, а от веры не откажусь и от Бога не отрекусь».
Фото из семейного альбома Костровых. Слева направо: Алексей Николаевич Костров, Вера, Анна, Валентина Павловна, Петр. Село Юкаменское. 1927 г.
Несмотря на изменившиеся внешние обстоятельства о. Алексей Костров по-прежнему исполнял свой долг и в страшные годы гражданской войны, разрухи, голода и эпидемий. В то время, когда население особенно нуждалось в духовной поддержке, диакон Костров становится третьим священником согласно штату Троицкой церкви. По записям в Метрической книге, о Алексий 29 ноября 1925 г. уже отпевал усопших, находясь в чине священника.
Однако с каждым годом служить становилось сложней, т. к. отлученное от Бога молодое поколение забывало о вере православной и благочестии. И если прежде крестьяне делали все, чтобы проводить умершего родственника или соседа в мир иной достойным образом и не позволяли никому умереть «без напутствия исповедью и Св. Тайнам», то в Метрической книге за 1926 г. священник Алексей Костров оставил запись о том, что прихожане умершие в возрасте 72, 48 и 9 лет, «не были напутствованы по нерадению сына, родственников и родителей». И все чаще обряд погребения совершался с опозданием, на пятый день, и даже на восьмой.
В результате активной антицерковной компании 1 февраля 1930 г. церковь в селе была закрыта. А 20 февраля на заседании Юкаменского райисполкома под предлогом, что «у священника Кострова Алек. Ник. задолженность по единому сельхоз налогу (ЕСХН) и подоходному составила 1.729 руб. 60 коп., по промналогу 27 р., обязательному вкладу 72 руб., самообложению 27 р. 32 к., тракторному займу 20 р., было решено: находящиеся в распоряжении должника Кострова дом и постройки изъять в пользу государства. Такая же участь постигла и других членов причта ‒ Лекомцева, Ясницкого и Мальшукова. Семьям было предписано «освободить дома в течении 48 часов».
Оставшись без жилья и работы Алексей Костров со смирением принимает решение уехать с семьей из села Юкаменья. По воспоминаниям дочери Веры, «на первое время они остановились в г. Ижевск в семье дочери Зинаиды, вышедшей к тому времени замуж за врача-офтальмолога Сысоева Ф.Ф. Жилье в городе найти было трудно, семьи священнослужителей не пускали на квартиру, а членов их семей не брали на работу. Тогда четверо из детей Костровых уехали в Челябинск, забрав с собой родителей, которые к тому времени были уже в довольно преклонном возрасте. В Челябинске запускали электрометаллургический комбинат, и там требовались люди, соответственно проще было найти работу и получить жилье. Обустроившись на новом месте Алексей Николаевич служб не вёл и прихода не имел, как и просили его тогда дети. Как прихожанин он ходил в церковь, занимался домашним хозяйством. У него были золотые руки. 0н всё умел и незадолго до своей смерти сделал всем своим детям на память подарки, маленькую кукольную резную мебель, полочки и шкатулочки».
Алексей Николаевич Костров, пережил Великую Отечественную войну, его супруга Вера Павловна остаток дней своих прожила в семье дочери Зинаиды.
Что же касается судьбы детей Алексея Николаевича Кострова, то известно, что дочь Мария была замужем за священником с. Узи Даниилом Швецовым, который в декабре 1937 г. был осужден на 10 лет лишения свободы. Зинаида в 1913 г. окончила с отличием Вятское епархиальное женское училище, и продолжила обучение в 7 дополнительном педагогическом классе. Вера в 1924 г. окончили Глазовский педтехникум. Зинаида окончила Глазовский учительский институт (в 1932 г. - студентка 2 курса) и в дальнейшем они работали учителями. Младшая дочь, Анна, в 60-е годы уехала работать на освоение целинных земель. Сын Владимир в 1915 г. обучался в III классе Вятской Духовной семинарии. И в 1970-е годы он приезжал к родственникам в Ижевск. Другой сын, Петр, 15 декабря 1930 г., был восстановлен в гражданских правах. Ему удалось закончить медицинский институт и стать хирургом в г. Челябинске.
Скромному сельскому батюшке Алексею Николаевичу Кострову удалось пережить все исторические события, выпавшие на его долю, выполнить свой служебный долг и сохранить свое главное богатство ‒ семью. Несмотря на все перенесенные лишения, дети священника сохранили оптимизм, жизнелюбие, сумели найти свою дорогу в жизни и стали достойными гражданами своей страны.
Благодарю за помощь в сборе информации
Бикметову Елену
Журавлева Сергея Владимировича – настоятеля церкви с. Юкаменское
Кочина Глеба Александровича – архивиста Глазовской епархии
Источники
1. АУА МО «Город Глазов» Ф. Р-176, Оп. 1, Д. 4. Л. 103, 183 -183 об.
2. Вятские епархиальные ведомости. Отдел офиц. 1907. № 30, 35.
3. Центральный государственный архив Удмуртской Республики (ЦГА УР). Ф. 17. Оп. 1. Д. 162. Л. 169 об., 191 об., Д. 163. Л. 202, 202 об.
4. ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 987. Л. 780 об. - 781 об., 1420 об., 1422.
5. ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 999. Л. 1462 об.
6. Центр документации новейшей истории Уд. Рес. (ЦДНИ). Ф. 16. Оп. 1. Д. 867. Л. 182-183.
7. Баженова Н.А. Без корней деревья не растут … - Киров, 2015. - С. 40, 41.
К данному материалу не добавлено ни одного комментария.