Взлет и падение вятского обновленческого иерарха Иннокентия Копейкина

   Известно, что в 1920-30е годы в Уржуме была обновленческая  кафедра и викарное правление. Викарными епископами были несколько человек. Одним из них и очень яркой фигурой в истории Вятской епархии того времени  был «архиепископ» Иннокентий (Копейкин)…

Как сейчас помню, 15 лет назад в мои руки попали из частного архива одного священника фотокарточки этого человека, запечатленного в разные годы начала прошлого века  в священническом и архиерейском облачении, среди неизвестных прихожан. Это были мои первые фотографии из будущего огромного фотоархива духовенства Вятской губернии и конечно они меня очень заинтересовали, хотелось узнать больше о изображенных на картонных фото людях. В «Книге памяти жертв политических репрессий»  о епископе Иннокентии удалось найти несколько строк. «Копейкин Иннокентий – Георгий Григорьевич, 1872 г.р., уроженец с.Ярославка Башкирской республики, проживал в с.Буйское Буйского с/с Уржумского района, архиепископ церкви  в с.Буйском. 19 февраля 1937 года Кировским облсудом осужден по ст. 58 п. 10 УК РСФСР на 8 лет тюремного заключения с поражение в правах  на 3  года. Реабилитирован 17.03.1992 г.» За этими строчками стояла огромная и бурная жизнь…

  Более подробные сведения удалось найти в уржумском архиве, в котором сохранились подробные дела храмов города Уржума советского времени вместе с анкетами служителей, в том числе заполненных  в разные годы собственноручно «архиепископом». Из этих и других  документов, любезно предоставленных уфимскими краеведами, удалось многое узнать об интересной молодости будущего епископа.  Родился  Георгий Григорьевич 19 апреля 1872 года в селе Ярославка Казанской губернии в крестьянской семье. Крестьянская жизнь не прельщала молодого человека,  и он поступил учиться в учительскую семинарию в Благовещенском заводе (близ города Уфы), которую закончил  в 1891 г.  После этого Георгий Григорьевич работал несколько лет учителем. В 1901 году он был рукоположен в сан священника.  В 1914-1919 гг.  Георгий Григорьевич Копейкин служил священником с.Черкасы  Уфимского уезда, в 1919-1921 – священником села Белебея.

 

В молодые годы. 1906 год. 

  Революционное время открыло новые возможности для молодого священника, очевидно, не обделенного определенными талантами. До этого он не имел полноценного духовного образования, теперь же решил наверстать упущенное. В 1919 г. он сдал экзамен при Уфимской духовной семинарии по богословским предметам за 5 и 6 классы (видимо, она работала в Уфе во время пребывания там белых), а в 1921 г. священник села Белебей о.Георгий Копейкин прослушал пастырские курсы в г.Уфе. Собственно говоря, в Уфе он после этого и остался, переведенный в один из городских  храмов. После этого его судьба идет круто вверх. В том же  1921 г. о.Георгий назначается помощником благочинного монастырей Уфимской епархии. Хорошо знакомый с монашеской жизнью, видимо, после смерти супруги, в том же году он принимает монашество.  То, что он был женат и овдовел, свидетельствует запись в его поздней анкете за 1930-е годы:  «Вдов и одинок».  

    В 1922 г в Уфимской епархии появляются обновленцы, где их поддержала часть духовенства, захватившая многие храмы при содействии власти в свои руки. Верующие не знали, за кем идти. Главный в епархии Уфимский кафедральный Воскресенский собор, где находилась икона Казанской Божией Матери, переходил из рук в руки.

  Подержала обновленцев и Рождественско-Богородицкая церковь города  Уфы, которую возглавлял  энергичный настоятель Георгий Копейкин. В Уфе организуется синодальное управление во главе с епископом. Отец Георгий, видимо, выходит из монашества, и обновленцы дают ему  звание протоиерея. Он становится одним из активных приверженцев обновленчества. Сохранилось письмо в Управление столичной милиции о решении собрания прихожан от 13 ноября 1923 г., подписанное обновленческим епископом Иосафом (Рогозиным) и протоиереем Копейкиным – управляющим делами Уфимского епархиального управления. В нем они просят «возбудить ходатайство перед гражданской властью о снятии с учета существующей при Воскресенском кафедральном соборе общины и организации новой, состоящей из мирян и причта, входящей в общение с избранным епископом Рогозиным, т.к. Воскресенский собор есть не обыкновенный приходской храм, а храм всей епархии и управляющего епархией епископа.  До 23 ноября 1923 г. сделать письменный опрос всех членов зарегистрированной общины».

   Когда до Уфы дошло известие об освобождении Патриарха Тихона, кафедральный собор вновь перешел в руки «тихоновцев». В ответ на это обновленцы пишут жалобу в управление столичной милиции, прося в нем возбудить уголовное преследование против «контрреволюционеров» с перечислением пунктов, на основании которых тихоновская община при соборе должна быть лишена регистрации. Любопытно, что подобный стиль – доносы и жалобы властям – будет характерен для Копейкина и в поздние годы, уже во время служения в Уржуме. Правда, фамилия его не фигурирует в этой жалобе, видимо, в это время он был уже викарным епископом (сначала Бирским с 1924 г., потом Стерлитамакским с 1925 г., викарием Уфимской епархии), но он упоминается в рапорте Патриарху Тихону за 1924 г.  В нем отмечалось, что после ареста епископа Андрея (Ухтомского) обновленцы стали проводить в Уфе собрания о церковных реформах и признании советской власти, усилились гонения с их стороны (в том числе со стороны священника Копейкина), был арестован епископ, управлявший епархией после ареста Владыки Андрея.  В рапорте были такие слова о положении дел в Уфе: «… С освобождением из заключения Вашего Святейшества положение обновленцев пошатнулось, а настроение мирян улучшилось. В заключение нужно сказать, что обновленческий епископ ни уважением, ни популярностью среди верующих не пользуется… При службах епископа кафедральный собор буквально пустует и из него ушел даже хор…»  

Иннокентий (Копейкин) - епископ Бирский. 1924 год.

  Итак, обновленчество помогло простому священнику Копейкину подняться до высокого положения в церковных кругах. Вторым его назначением стал вятский  город  Уржум, в котором он служит с 1927 по 1928 гг. Обновленческий иерарх прибыл сюда не один. Вместе с ним сюда прибыло еще несколько уфимских священников, которые стали служить в селах Уржумского уезда, видимо направленные туда для насаждения обновленчества. В разных церковных документах того времена нередко встречаются сведения об «уфимцах», служивших в разных селах Уржумского викариатства.

     21-22 декабря 1927 г. на пастырско-мирянском собрании было избрано Уржумское викарное управление, утвержденное Вятским епархиальным (обновленческим) Управлением в следующем составе – председатель «епископ» Иннокентий, товарищ председателя новый соборный «священник» Симеон Балезин, членами – «протодиакон» Александр Зубарев, мирянин Митрофан Иванов – будущий священник Митрофаньевской церкви. В Уржумском архиве сохранился протокол того собрания, в начале которого

«епископ» Иннокентий призвал всех «к неустанной работе на Ниве Христовой путем внедрения в сознание самих себя и верующих идей светлого обновления». Вот как происходило это собрание: «Пред началом собрания в 11 часов дня было совершено молебствие соборное. Преосвященный Иннокентий приветствовал собравшихся словом, в котором призывал всех к неустанной работе на ниве Христовой путем внедрения в сознание самих себя и верующих идей светлого обновления. Заслушали разрешение на созыв съезда Вятского  епархиального управления от 25 11 за № 565, Адмотдела Уржумского УИКа от 17 13 № 33.

  На съезд явилось 24 депутата, из них 13 – от клира и 11 от мирян синодальных сел Уржумского викариатства. В начале заседания избран президиум : председатель съезда епископа Иннокентий, по должности  товарищами председателя избраны : протоиерей Николай Овчиников, Селивановский, мирянин Иван Ширяев, секретарями священник Симеон Балезин и мирянин М.Иванов».

  На собрании были заслушаны доклады: о церковной жизни в настоящий момент, о «просветительской» работе Уржумского викарного управления, о причислении новых сел в состав викариатства.

   Троицкий собор в то время был обновленческим кафедральным, отобранный в 1923 году  властью у группы тихоновцев в пользу обновленцев; ради такого дела обновленцы не поленились и подделать документы со списками членов церковной общины. Несмотря на все жалобы тихоновцев и неопровержимые доказательства фальсификации, надлежащей проверки фактов, приведенных в документах, так и не было сделано.  При соборе было и викарное обновленческое управление. В одном из документов  (протоколе собрания церковного совета) значится жалование архиепископа – 40 рублей в месяц, в то де время священник церкви получал 35 рублей. Чуть позднее жалование архиепископа было увеличено до 60 рублей. В анкетах Копейкин значился, как «соборный епископ».

   Уже  1928 году епископ Иннокентий был переведен на другие места. Обновленчество перешло в стадию кризиса и нуждалось в таких кадрах, как он. Но впоследствии он станет возвращаться в Уржум вновь и вновь. Тихий городок станет как бы для него безопасной гаванью, вдали от церковных бурь и житейских невзгод.  В 1928-1929 гг.  он служит  епископом в г.Ишиме Уральской области, в 1929-1930 гг.– епископом в г.Вятке.

    В конце 1929 г. епископ Иннокентий вновь назначается в Уржум и возглавлял здесь викарную обновленческую кафедру с перерывом 5 лет, на этот раз  возведенный в сан обновленческого «архиепископа»; кроме того, он управлял и другими обновленческими епархиями, поскольку в начале 1930-х гг. обновленческие «кадры» начали стремительно таять, а число приходов сокращаться. Само Уржумское викариатство было увеличено до огромных размеров, в которое вошла вся юго-восточная часть области с единичными обновленческими приходами. К этому времени уржумские обновленцы потеряли и Свято-Троицкий собор за неимением средств на его ремонт.   Еще в августе 1924 г. специальная комиссия, обследовавшая собор, отмечала, что ему требовался текущий ремонт – смена железных листов на крыше, очистка крышевых водопроводов, вставка стекол и чистка калориферов. Обновленцы обещали сделать ремонт в следующем году, но до 1928 г. его так и не произошло. В 1928 г. власти города вновь напомнили обновленцам о «безотлагательном» ремонте крыши собора. Те вновь обратились в Горсовет с отсрочкой о ремонте до весны 1929 г., мотивируя это тем, что в продаже нет хорошего кровельного железа, а вареное масло очень дорого. Горсовет ответил на это отказом, разрешив отсрочку только покраски крыши. Но в течение целого 1929 г. этот ремонт так и не был сделан. 23 декабря 1929 г. молитвенные собрания в здании собора были запрещены, а договор с верующими расторгнут «в виду невыполнения его договорных обязательств по исправному содержанию здания». Поданное обновленцами заявление в январе 1930 г. о производстве в соборе богослужений было категорически отклонено. Собор был закрыт.

Епископ Иннокентий с воспитанниками Уржумского приюта. 1929 год.  Как видим, власть пошла навстречу обновленцам даже здесь, хотя это уже расценивалось как "религиозная пропаганда", особенно среди детей.

   Лишив обновленцев собора, власти и на этот раз пошли им навстречу, как верным власти  и передали раскольникам  часть здания Казанской церкви, отобрав его у общины сергиевцев. Получив это помещение, обновленцы вынуждены были сосуществовать с ненавистными им тихоновцами  и делали неоднократные попытки выжить их и из оставшейся половины церкви.  В то же время и тихоновцы особого восторга от соседства с обновленцами не испытывали. О соседстве викторовцев те сообщали, что они «относятся враждебно к обновленцам и при всяком удобном и неудобном случае устраивают каверзы верующим обновленцам».

  В Уржумском архиве сохранились жалобы и доносы с подписью епископа Иннокентия. Во многом этому причиной было и то, что обновленцам была передана неудобная холодная часть церкви, от чего они терпели неудобства.  Вот что сообщал обновленческий «архиепископ» Иннокентий (Копейкин) в Уржумский РИК 25 июля 1933 г.: «…Во-первых, занимаемая обновленцами летняя часть по высоте своей и обширности требует непосильных расходов на отопление и в зимнее время бывает слишком холодно, что отражается на количестве молящихся; во-вторых, нет тех необходимых удобств для богослужения, как, например, палатки-сторожки при занимаемой обновленцами части храма, в которой можно было бы иметь кипяток для обедни и теплую воду для крещения младенцев, а в зимнее время или в непогоду в виду отсутствия колокольного звона прихожанам до начала богослужения приходится ожидать на открытом крыльце, негде приютиться»… По этой причине все последующие годы обновленческая община просила беспрестанно о передаче ей более комфортного помещения, попутно строча доносы и жалобы на своих соседей.

     Правда, власть на это не реагировала, заинтересованная в разжигании церковного раскола в Уржуме. Напротив, часть церкви вскоре была передана еще одной церковной общине – руфиновской! В начале 1933 г. часть прихожан Казанской церкви перешла в ориентацию «Уфимского автокефального раскола» под управлением епископа Руфина (Брехова). И в том же году, в июне-месяце, часть прихожан этого храма переходит в сергиевскую ориентацию, вызвав этим новый раскол и новые столкновения среди верующих.

  Перейдя в Казанскую церковь, обновленцы не потеряли надежды на сохранение собора за собой. В собрании еще за 30 сентября 1930 г. обсуждался вопрос о ремонте собора, но он так и не был сделан. Собор стоял в запустении до 1946 года.

Такое сосуществование разных общин верующих в одном храме длилось несколько лет.  В эти годы «архиепископ» исправно нес бремя своего служения на приходах своей обширной епископии, не ленился ездить и в самые отдаленные села. Об этом свидетельствует его дарственная фотокарточка, сделанная в селе Окунево Лебяжского района в 1933 году с подписом о сем.

Село Окунево, 1933 год. 

Имел Владыка» и полное архиерейское облачение. Об этом может свидетельствовать акт за 1934 год о передаче уржумской соборной общине  культового имущества от Уржумского районного исполнительного комитета, в котором подробно перечислялось это облачение вместе бархатной митрой, посохом дубовым, двумя подушками для сидения и т.п. В эти годы Владыка был назначаем также на кафедры Калужской и Ижевской обновленческой кафедр, настоятелем кладбищенской церкви  города Алексина Алексин Московской области, но вскоре вернулся в Уржум…

   25 июня 1935 г. Уржумское викариатство было ликвидировано навсегда и включено в состав Яранского, а его епископ был перемещен в город Белград Курской области, но вскоре опять возвращается в Уржумский район.  1 июня 1936 г. по болезни он вышел за штат и  жил в селе Буйское, одновременно управляя обновленческой общиной в Уржуме, дела которой шли все хуже. Обновленчество шло к своему концу. В одной из последних анкет епископа, заполненных 3 июля 1936 года, значился район его деятельности: часть города Уржума и деревень Уржумского района. Все, что осталось от былой уржумской обновленческой империи…  «Архиепископ» не оставлял без попечения доверенную ему обновленческую общину до самого своего ареста.  В то же время, в анкете арестованного он значился, как «священник села Буйского». И, возможно, уже в самом конце своего пути Владыка начал задумываться о правильности пути обновленчества и той власти, за которую так верно молился, но было уже слишком поздно…

Последнее памятное фото. 1935 год. Место неизвестно. Может кто-то узнает людей на фото? Возможно, это фото было сделано на прощание, при отъезде обновленческого Владыки в Белград....

   В конце 1936 года обновленческая община Уржума  лишилась своего молитвенного помещения.  9 октября 1936 г. была составлена Горсоветом и 16 ноября предъявлена соборной общине «дефектная ведомость» для выполнения срочного ремонта обновленческой части Казанской церкви, в котором, по заявлению обновленцев, не было никакой надобности да еще в такое время года, и они попросили об отсрочке до лета. Отсрочка принята не была, и 28 ноября 1936 г. обновленцы были вынуждены отказаться от своего храмового здания. «Архиепископ» сообщал в горсовет:  «…Такое громадное помещение восточной части Казанского храма ныне занимаемое нами, мы далее содержать не в состоянии, как в смысле ремонта, так и отопления (калорифером). Настоящим мы отказываемся от занимаемого нами помещения восточной части Казанской церкви и отдаем в распоряжение Горсовета…».

   Сергиевцы просили о передаче им освободившегося здания церкви, но власти не были в этом заинтересованы.  14 января 1937 г. горсовет распорядился отдать ее Уржумской школе тракторных бригадиров «для практических занятий по комбайну», а 7 декабря того же года постановил разломать там калориферную печь «как непригодную для использования».  Впрочем, в это же время ликвидировалась и третья группа верующих, ютившаяся в этом здании, и вся вторая половина церкви перешла введение патриаршей ориентации.

    5 декабря 1936 года обновленцам было отказано  и в их ходатайстве в передаче им бывшего здания часовни на Белой речке. Виноваты они были в этом, впрочем, сами. Часовня более десяти лет находилась введении обновленческого викариатства, но средств на ее ремонт обновленцы не находили. В результате этого она пришла в удручающее состояние и превратилась в обычный склад телег при ярмарке.  

   В это же время была закрыта и церковь в селе Буйском, в которой служил наш архиерей. 8 декабря 1936 г. Кировский краевой исполнительный комитет вынес постановление за № 2221 о закрытии церкви села Буйского по причине распада 20-ки для передачи под клуб. 18 декабря 1936 г. церковь была закрыта.  3 января 1937 г. на заседании Президиума Уржумского РИКа было постановлено здание церкви занять под МТС и предложено «освободить церковное здание от имущества Госфонда в течение 3 дней».

   Таким образом уржумские обновленцы лишились отправления своих богослужений, растеряв все свои здания. Ранее поддерживавшая раскольников власть теперь стала к ним совершенно равнодушной, т.к. в борьбе с религией уже намечались совсем другие варианты, более действенные, чем раскол.   9 февраля 1937 года  обновленческая община г.Уржума была окончательно ликвидирована за неимением и архипастыря и богослужебного здания. Примерно так же произошло с обновленческой общиной и в городе Яранске, где обновленцы были лишены молитвенного здания, а их епископ арестован.

    Так епископ Иннокетий остался полностью не у дел, лишившись служения в обоих приходах (правда, оставались еще обновленческие приходы в селах Цепочкино и Лаж), но пребывать на свободе ему оставалось совсем недолго.  Еще до  ликвидации общины в Уржуме, он был арестован, не смотря на то, что он верой и правдой много лет служил советской власти. Интересно, что произошло этот в тот же день, когда была закрыта церковь в Буйском – 18 декабря 1936 года.  Таким образом, власти убили сразу «двух зайцев» - арестовали архиерея и закрыли церковь.

   Правосудие свершилось быстро. Два допроса 18 и 28 декабря и суд.  На первом допросе «архипастырь» полностью отрицал свое обвинение и чистосердечно указал фамилии духовенства, с которым он находился в дружественных отношениях – Георгия Чемоданова, Григория Шабрукова и Семена Балезина. Последние двое также были вскоре арестованы. Отрицал свою вину он и на втором допросе, признавшись, что вел разговоры о том, как «отстаивать церковь» в селах Цепочкино и Буйском, как в последнем членов «двадцатки» власти запугивают налогами, дабы они отказались от церкви....

   19 февраля  1937 г. Кировским облсудом епископ Иннокентий был осужден по ст.58-10 на 8 лет тюремного заключения с поражением в правах на три года.  В архиве ГАСПИ КО сохранилось его следственное дело, из которых можно узнать о причинах его ареста. В частности,  он «...Осенью 1936 года при встрече с свидетелем Беневицких Аркадием сочувствовал с таковым о тихоновцах и высказывал сожаление о невыполнении их программы в части террористических актов в отношении членов правительства. В то же время Копейкин клеветал на политику соввласти в отношении крестьянства. В тот же день будучи в церковной палатке с.Цепочкино в присутствии свидетелей Безруких и Беневитских Аркадия Копейкин также возводил клевету на соввласть в отношении крестьянства и восхвалял политику зиновьевцев, считая жизнь при их существовании лучшей. После этого в конце 1936 г. будучи в доме гражданки Татариновой, где стоял на квартире Беневитский, Копейкин также говорил о неправильной политике соввласти, восхвалял зиновьевцев и высказывал террористическое настроение в отношении членов правительства…» Конечно, обвинение про терроризм это был чистейшей воды бред, который приклеивался в качестве обвинения тогда почти каждому, судившемуся за «антисоветскую агитацию», но для нас важны слова -  «сочувствовал с таковым о тихоновцах». Если это правда, значит обновленческий иерарх на склоне лет все же изменил свою церковную позицию и, возможно, даже думал о переходе в патриаршую ориентацию! Впрочем, сделать он этого не успел. Мне так кажется, это и стало истинной причиной его ареста. Перешедший в патриаршую ориентацию епископ мог увлечь за собой толпы верующих и помешать закрытию церквей ...

   Дальнейшая судьба «архиепископа» Иннокентия   неизвестна. Он был уже в преклонных годах (64 года), имел проблемы со здоровьем и, скорее всего, из лагерей уже не вернулся, умерев где-то в безвестности. И как было высоко его возвышение с помощью правящей власти, так было стремительно и падение с большой высоты. Падение, ставшее для Григория Копейкина  смертельным…

Приговор верного друга советской власти. Участь всех обновленцев в итоге была одна...

Использованы документы архивов: ГАКО, ГАСПИ КО и города Уржума, материалы, предоставленные краеведом города Уфы Татьяной Борисовой. Фото некоторые изрядно потертые, поистались за 15 лет ))

Следственное дело: ГАСПИ КО ф.Р-6799 оп.2 д. СУ-2941.

 

 

Комментарии

К данному материалу не добавлено ни одного комментария.