Вятские «зеленые» в Гражданской войне. Федор Вершинин и его отряд

Ой, куда мне деться, дайте оглядеться!
Спереди - застава, а сзади - западня.
Красные, зелёные, золотопогонные, а голова у всех одна, как и у меня….

Песня из фильма «Бумбараш»

 

1. Союзники большевиков

 В Гражданской войне, как известно, было две главные  противоборствующие стороны  - это  "красные" и "белые". Были отдельные и повстанческие группировки, но они, как правило, предпочитали переходить под белые флаги (у нас  к белочехам или колчаковцам), пусть даже номинально. Например, Степанов, подняв свой знаменитый мятеж, сразу объявил свое воинство "передовым отрядом" КОМУЧевской народной армии, правда, помощь самих белочехов свелась к нулю. Не известно даже, действительно ли Степанов имел связи с КОМУЧем или это были просто «понты».  Не дождавшись  прихода белых, степановцы были разгромлены. В Малмыжском уезде в 1918 году повстанческое движение против большевиков было особенно массовым, здесь крестьян поддержали мятежные ижевцы, которые  усиленно снабжали их оружием (сведения эти сохранились в архивных документах). Сами малмыжцы именовали себя также сторонниками Ижевско-Воткинского восстания.
    Были на Вятской земле и партизанские дружины, действовавшие под контролем большевиков. Например, осенью 1918 года в центре Уржумского уезда такие дружины были созданы почти в каждой деревне и существовали до начала 1919 года. Что примечательно, после этого каждый дружинник был проверен  Уржумской ЧК, и некоторые неблагонадежные лица были арестованы. Причина такой бдительности, очевидно, проистекала из событий 1918 года, когда любая партизанская дружина могла стать и анархическим отрядом, а любой добропорядочный дружинник мог в прошлом воевать на стороне Степанова. Не удивительно, что здесь  уржумские чекисты произвели тщательную проверку.
  Еще одной силой в Гражданской войне были т.н. "зеленые", проще говоря, те, кто был против всех и сами по себе. Самыми известными "зелеными" в Гражданской войне были атаманы Григорьев, Махно, другие украинские батьки и тамбовцы. Им не надо было ни комиссаров, ни белых с их возвращением к старым порядкам. Различные «отряды самообороны» действовали и в других регионах бывшей империи. Подобно махновцам, они легко шли на любые союзы с кем угодно, а потом воевали со своими же бывшими союзниками, не брезговали и грабежами (не случайно в советской историографии «зеленые» просто именовались «бандами»).
    Были "зеленые атаманы" и в Вятской истории, как правило, напрочь забытые историками, т.к. и сведений о них мало сохранилось. Пожалуй, первым из них можно назвать Федора Вершинина с его отрядом из Токтайбелякской волости Уржумского уезда. Даже если мы обратимся к тем скудным источникам, что у нас есть, увидим, какая эта была интересная личность,  и какая интересная история связана с этим человеком. Но к сожалению, архивных сведений о событиях в Токтайбелякской волости летом-осенью 1918 года сохранилось очень мало, и данные о «вершининцах» удалось собрать буквально «по крупицам».
   В первую очередь  можно привести уникальные воспоминания марийского большевика Анчугина Александра Романовича, записанные в 1967 году, из которых можно узнать кое-что интересное о Вершинине: 
"…Вместе с уполномоченными в волостях появилась так называемая Уржумская Красная Армия. Отличалась военная форма этих отрядов тем, что у солдат на головном уборе шапке и фуражке на передней части проходила красная лента наискось сверху вниз налево. Отряды были вооружены винтовками и пулеметами. 
  Конганурскую и Токтайбелякскую волости видимо обслуживал отряд под командованием Вершинина Федора Матвеевича – человека высокого роста, вполне уравновешенного и солидного на вид из бывших младших офицеров царской армии. 
 Штаб отряда находился в деревне Эшканер (Куженерский район), по месту жительства самого командира и многих солдат. 
 На первых порах отряд Вершинина помогал в волостях устанавливать порядок, вел борьбу со спекулянтами, частично экспроприировал торговцев, кулаков и прочих богатеев, выкачивал у населения хлеб. Были случаи, когда отрядники отбирая у кулаков лишних лошадей, лишних дойных коров и даже некоторые постройки – все это безвозмездно передавали бедноте. По крупным деревням и селам были расставлены посты в составе 3-4 человек. Ближайший пост от нашей деревни находился в 4 километрах, в деревне Старое село, - старший некто Черепанов Александр. 
Позднее, к концу 1918 г. отряд Вершина встал на путь бандитизма, начал обирать не только кулаков, но и честных середняков, а из того, что отбирали, многое присваивалось. 
Весной 1919 г. для восстановления народного хозяйства и для укрепления союза рабочих и крестьян по стране поехали тысячи рабочих отрядов во главе с коммунистами. Такой отряд прибыл к нам. Командиром был А.Скурьятов, его заместителем Иосиф Матуль. 
 С появлением рабочих отрядов в селе, отряд Вершинина был расформирован, отдельные отрядники арестованы. Командир Вершинин вызывался в уездный совет, но вызов игнорировал и с отдельными сподвижниками подался в лес и стал скрываться. И только летом 1919 г. чекисты под руководством энергичного и смелого работника уездной ЧК Махнева – Вершинина удалось поймать и отдать под суд. За бандитизм Вершинина наказали" (ГА РМЭ ф.Р-954 оп 1 д.30 лл.28-29). 
  Итак, вернувшись с фронта  в чине младшего офицера, Вершинин первоначально приветствовал советскую власть и помогал ее укреплению, помогал в продразверстке, "отрясая" "кулаков".  Штаб отряда был в деревне Эшканер. Правда,  другой   марийский коммунист Куклин Александр Петрович вспоминал о некой «банде» из деревни Починки.  Может он имел ввиду как раз вершининцев? Вот что он вспоминал:
  "Летом 1918 г. в селе Токтайбеляк собрался волостной сход. Доклад делал губернский продкомиссар из г.Вятки товарищ Одинцов, уроженец деревни Туньи. Когда комиссар призвал сдавать хлеб, то из толпы раздались возгласы: «Нет у нас хлеба».  «Как нет хлеба – ответил тов.Одинцов, кто-кто но я ваш земляк знаю, что у многих стоят на одворицах кладухи ржи, на которых растут березы с оглоблю». Кто-то из толпы замахнулся на оратора саблей.  Тов.Одинцов предупредил удар сабли выстрелом из револьвера. Вслед за этим раздалась трескотня выстрелов из винтовок. Площадь моментально опустела. Около трибуны лежал убитый. Против дома диакона стояла цепочка людей с винтовками. Главарь починковской банды с револьвером в руках гнался за Николаем Полысаловым, секретарем волостного совета и выстрелил в него в упор. Тот упал, обливаясь кровью. От неминуемой казалось смерти Николая спасло то, что стрелявший был сильно пьян, а Николай в последний миг махнул головой и пуля ударила не в висок, а пробила щеки. Доктор Бодров быстро его вылечил. Починковский атаман и его телохранители прошлись по селу, искали двух офицеров, но не нашли их. Зашли и к нам во двор. Заставили отца запрячь лошадь,  и мой младший брат Николай отвез их до Большого Сабанура. Все обошлось сравнительно благополучно, ценою малой крови. Правда было много раненых в ноги. Как видно стреляли из положения «с колена» и целились по ногам. Сильно пострадало поповское поле, примыкавшее к площади. Разбегавшийся с собрания народ вытоптал большой участок ржи"(ГА РМЭ ф. Р-954 оп.1 д.35 А лл.11-13 об).
  Все меняется шатким летом 1918 года, когда в уезде появляется Московский продовольственный полк, который не столько собирал хлеб, сколько просто грабил крестьян. Для защиты от грабителей, токтайбеляковцы от своего земляка комиссара Одинцова получают оружие. Вооруженный отряд, очевидно, того же Вершинина, 14 июля 1918 года вступил в бой с отрядом "москвичей" у села Турек, после того как те ограбили и избили местных жителей. Отряд был разбит, комиссар взят в плен и умер после жестоких пыток. Политический комиссар Хомак в своем приказе кратко описал эти события так:

   «За последние дни в пределах Уржумского уезда произошли чрезвычайные события. Банды темных сил сорганизовались в громадную толпу и, вооружившись винтовками, револьверами и пулеметами, напали на отряд 1-го Московского военного продовольственного полка, добывающего хлеб для голодных граждан Российской республики, и зверски замучили комиссара отряда тов. Алейникова» (Солоницын Н. Из истории Гражданской войны в губернии. Степановское восстание // Октябрь и Гражданская война в Вятской губернии : сб. ст. и материалов. Вятка, 1927. С. 45–52). В книге «История Гражданской войны в СССР» гибель Алейникова описывалась так:

«Кулаки долго глумились над комиссаром: вырезали ему язык, выкололи глаза, отрезали нос» (История Гражданской войны в СССР. М., 1957. Т. 3. С. 160.).

   Позднее Уржумский уездный комиссар по военным делам Н. А. Одинцов так сообщил о причинах вооружения им токтайбелякских крестьян:

«…13 же июля в уездный комиссариат по военным делам явился делегат от Токтайбелякского коллектива и заявил, что на жилища членов коллектива, в то время, когда они находились на полевых работах, напал неизвестный вооруженный отряд, который отобрал у них оружие, а также у многих имущество и что среди этого отряда находились местные кулаки, которые указывали, где находились жилища членов коллектива и его руководителей. Далее делегация сообщила, что все бедное население волости и весь коллектив страшно возмущены всем происшедшим и что многие жители в панике разбежались из селения и так или иначе, но необходимо дать должный отпор дерзской банде, напавшей на бедноту, т. к. в противном случае подобные нападения будут повторяться очень часто для того же, чтобы можно было парализовать раз навсегда действия налетчиков-грабителей, коллективу нужно получить оружие. Выслушав делегацию и подробно разузнав о всех деталях происшедшего я решил, что подобное нападение на вооруженную бедноту с целью грабежа и обезоружения есть акт несомненно контрреволюционный, а посему считая долгом своей совести стоять на страже интересов беднейшего крестьянства, выдал для коллектива 150 винтовок, 600 патронов и один пулемет «кольта». Впоследствии выяснилось, что нападавшие были люди из первого Московского продовольственного полка и что члены коллектива получив вооружение, должны образом ответить на дерзский набег»( ЦГАКО ф. П-45. оп. 1. д. 90. л. 172–172 об).

    Если бы знал Одинцов, какую ошибку он делает, вооружая местных крестьян винтовками и пулеметами, которые вскоре повернутся против советской власти…

    Во время Степановского мятежа вершининцы поддержали советскую власть и, видимо, не пустили мятежников  на территорию волости. Военный комиссар Теребиловской волости, позднее начальник Уржумской милиции Н.Г. Сормах вспоминал, что именно Вершинин  и Илья Кропотов (брат знаменитого депутата Государственной Думы от 1911 года А.Е.Кропотова) были поставлены оборонять южные рубежи уезда от степановцев: "По настоянию увоенкома центром юго-западной части наметили село Токтай-Беляк, центром юго-восточной – деревню Теребиловку. Начальником юго-западной части назначили Илью Кропотову, а помощником ему – Ф. Вершинина, начальником юго-восточной части назначили меня".  Интересно, что  брат Ильи Александр Егорович   был назначен Степановым в состав своего правительства «Южного округа», но по воспоминаниям А.Анчугина он «воздержался» от такой чести и прятался в деревнях соседней Казанской губернии.
   Возможно, именно вершиницы и убили Степанова, причем очень жестоко. А.П.Куклин вспоминал, называя Степанова Кучумом:

"Из Вятки прибыл губернский продкомиссар тов.Одинцов с отрядом латышских стрелков. Войска Кучума были разгромлены, а сам он сбежал. Его поймали мужики одной из деревень и расстреляли, предварительно подвесив вниз головой на дереве".

 Есть и еще одно интересное воспоминание, что Степанов погиб в этих местах, около села Параньги. Участник тех событий Г.А.Лянгузов сообщал  в письме писателю Аркадию Филеву:

«Я в Параньге не был, а был мой друг-тов. Белоногов Саша, он был денщиком начальника штаба, а штаб их был кожаный чемодан и планшет. Вели они среди нас очень похабно; реквизировали, воровали, нахалились, насиловали. Вот в такой схватке погиб Степанов, у Белоногова Саши отобрали татары чемодан и он был у мертвого трупа Степанова» (ЦГАКО. ф. Р-116. оп. 1. д. 120).

  Таким образом, есть два свидетельства, что Степанов погиб на севере будущей Марийской республики.  Скорее всего, это произошло при отступлении  степановцев из Уржума в Казань, через места, которые контролировали «вершининцы».

 

2. Против большевиков

  Скорее всего именно в это  смутное время мятежная волость отделяется от большевиков, а хорошо вооруженный отряд Вершинина превращается в "зеленую армию", которая впоследствии начала воевать и с "красными".  Кроме того, вершининцы и сами стали "нечисты на руку" - вольную армию надо было чем-то кормить. Начали трясти не только богатых, но и тех, кто победнее. 
  После подавления Степановского мятежа вершининцы уже сами не друзья большевикам. С небольшим отрядом соратников Вершинин уходит в глухие марийские леса и начинает вооруженную борьбу с ними. Сведения об этом периоде жизни Вершинина и его отряда, увы, пока очень скудны.  Н.Г.Сормах впоследствии вспоминал, что отряд Вершинина числом в 200 человек укрылся в Илецком волоке и «терроризировал»  местное население.  По всей видимости, бывшие союзники большевиков превратились просто в банду…

   Только в начале 1919 года вершининцы были ликвидированы отрядом латышских стрелков под командованием энергичного Сормаха. Последняя битва была жестокой. В схватке с Вершининым он  едва не был убит. Вот что он вспоминал:

  "Юго-западная группа (Токтайбелякская) вслед за ликвидацией мятежа превратилась в бандитскую организацию. Илью Кропотова расстреляли в Вятке, а шайку его помощника Вершинина человек в 200, укрывавшуюся в Илецком волоке и терроризировавшую население, живущее на границе Казанской губернии, поручено было уничтожить мне. При помощи латышской кавалерии шайка была разоружена и ликвидирована. Сам Вершинин был ранен и отправлен в Вятку, откуда ему удалось бежать, но при попытке организовать «зеленую» армию он был убит отрядом комдеза. 
   ...В феврале 1919 г. под моим личным руководством разбита зеленая банда Федьки Вершинина и последний взят мною в плен. В схватке с Вершининым я получил от него удар ломом по голове и травм был настолько  опасным, что я и окружающие думали, что он вызовет смерть, но все же через две недели я встал на ноги и снова вступил в командование" (ЦГАКО. ф. Р-116. оп.1. д.116. лл 24–25).

 При просмотре метрической книги по селу Салтакъял той же волости за 1918 год за сентябрь-октябрь (ГА РМЭ ф. 305 оп.1  д.247) встретились огромные списки граждан молодого и зрелого возраста с одной припиской – умерли  «от головной боли». Мужчины и женщины от 19 до 53 лет, больше 50  имен.  Большинство умерло в один день и также в один день погребалось (в один день похоронили 13 человек). Кое-где приписка «погребен на основании  удостоверения  деревенского комитета». Интересно, что ни до сентября, ни после октября этих записей нет. Сентябрь-октябрь 1918 года – это пик «красного террора» и, скорее всего, эти граждане умерли не от болезни, а были просто убиты… Что происходило в этих местах осенью 1918 года пока покрыто мраком неизвестности.  Так ли сопротивлялся большевикам отряд Вершинина в числе двухсот бойцов или здесь было массовое сопротивление новой власти? Сормах пишет как раз о создании Вершининым некой  «зеленой армии» после разгрома его отряда.
   Вот такая необычная личность и необычная судьба, которую можно сравнить с жизнью легендарного Нестора Махно.  О нем можно было бы написать книгу, снять фильм,  но сведений об отряде Вершинина и его деяниях пока очень мало. Причина и в том, что архивных документов  в архиве ГА РМЭ  по самой мятежной Токтайбелякской волости Уржумского уезда за 1918 год почти не сохранилось, хотя они прекрасно сохранились по всем другим соседним волостям. Не сохранились и метрические книги за 1918 год по селу Токтайбеляк, которые могли бы поведать много интересного. Случайность? Возможно, что нет, ведь подавлять эту волость большевикам пришлось с оружием в руках, не считаясь ни с жертвами, ни с мирным населением….

 Может быть марийские краеведы  и уроженцы тех мест смогут что-то добавить к этой интересной теме?

 

Источники:

Архив ЦГАКО:

ф. Р-116. оп.1. д.116. лл 24–25;

ф. П-45. оп. 1. д. 90. л. 172–172 об;

ф. Р-116. оп. 1. д. 120.

 

Архив ГА РМЭ:

ф.Р-954 оп 1 д.30 лл.28-29;

ф.Р-954 оп 1 д.30 лл.28-29;

ф. 305 оп.1  д.247