Главной достопримечательностью лесного поселка моего детства была железная дорога. Дважды в день через станцию проходил пассажирский поезд. И к его приезду торопились местные модницы, чтобы продемонстрировать наряды. Да почтовый работник понукал лошадь, заряженную в телегу с посылками. Товарняки иногда ещё тащил паровоз с красной звездой на носу, как в старых советских фильмах. Перрон был обсажен кустами шиповника. В жаркие летние дни шпалы на солнце нагревались, и запах дегтя смешивался с ароматами розовых цветов. Мы с отцом, размякшие от жары, шагаем по железной дороге. Детскому шагу было трудно приспосабливаться к расстоянию между шпалами. А рельсы уходили далеко-далеко к горизонту. Это был запах другой жизни, необычайных мест, приключений и странствий.
Свой запах был и у праздника Победы. Каждую весну, 9 мая, к могилам солдат на воинском кладбище возлагали венки. Готовились к празднику и на маминой работе. В самом просторном помещении собирались женщины и делали цветы из гофрированной бумаги. Кто-то вырезал форму для лепестков, кто-то готовил проволоку. Нам, детям, поручалось аккуратно растягивать серединки лепестков. Собирать цветы доверялось только одной мастерице. Готовые цветы опускали для крепости в расплавленный парафин. Тут же мужчины делали венки из веток свежей пихты. Поэтому детские воспоминания о празднике Победы связаны у меня с запахами хвои и растопленного парафина.
Но самый дурманящий запах детства – запах свежих опилок на тающем снегу. Печи топили дровами. Каждая семья заготовляла дрова. Бревна к крылечкам привозили по зимнему насту, пилили, кололи, складывали в поленницу. И всю раннюю весну стоял над поселком этот перемешанный весенним солнцем запах паров бензина и свежей древесины.
Поменялось время, и все эти запахи остались уже только в моем мире.
Хорошо, но мало. Где этот поселок?
Это запах не дегтя, а креозота. Им деревянные шпалы пропитываают