Начинаясь тонким ручейком возле кезского села Кулига, Кама приходит в соседний Балезинский район полноводной речкой, которую вброд не перейдешь. Перед Сергино через нее соорудили солидный железобетонный мост. Нырнув под него, камская вода устремляется в Кировскую область, чтобы через сотни километров еще раз вернуться в Удмуртию, теперь уже в южные районы. Однако в наших краях она наиболее красива как раз в самой северной ее оконечности.
Северная красота
- Здесь настоящее приволье: белые березы, могучие ели, разломы красной глины и пологие увалы камских берегов. Как дышится легко! – восторженно говорит педагог-историк Валентина Филипповна Шиляева, почетный житель Балезинского района (Удмуртия).
Сама она не из Сергино, хотя всегда рада тут побывать. Недавно привела в порядок архивные материалы, собранные местными краеведами, дополнила их сведениям из Кирова, Ижевска. Получилось небольшая, но очень интересная рукопись, которая в итоге стала книгой.
- Хотите увидеть и услышать настоящую патриархальную Россию? Тогда приезжайте в сергинский край, особенно в деревни Афонино, Шарпа, Коровино. И тут вы найдете старообрядцев, в ХХI веке живущих по традициям петровской эпохи. Где еще такое возможно? – продолжает Валентина Филипповна, полвека трудившаяся в школах.
В свои семьдесят лет она по-прежнему легка на подъем, охотно берется за общественную работу. Взявшись за рукопись о сергинцах, по-новому открыла для себя этих интересных людей, их историю. Попробуем с автором тоже заглянуть на север Удмуртии, в эти почти таежные леса.
Вольные люди
…Испокон веков этот глухой край на стыке Вятской и Пермской губерний не привлекал большого внимания властей. Пахотной земли практически нет, населенных пунктов мало, народ в них в старину по пальцам можно пересчитать. При Иване Грозном селились здесь в основном «охочие люди». Первыми пришли вольные новгородцы, потом в годы церковной реформы при Петре сюда массово устремились старообрядцы, желая сохранить в глуши истинно православную веру. С северо-востока заселились коми-пермяки, быстро перенявшие русские обычаи и речь. Вот так и сформировалось население лесного северного края: людей мало, все пришлые и очень самостоятельные. Достаточно сказать, что по переписи 1905 года в Сергинском приходе было лишь 20 населенных пунктов, а в них 154 двора – всего восемь в среднем на деревушку! И народу в них 913 человек, то есть по шесть на избенку, считая детей. Уже в 1916 году в Кривецком обществе (будущем Сергинском сельсовете) Гординской волости – 34 населенных пункта. Однако тридцать из них являются починками, то есть хуторами на одну-две семьи.
Архивные документы и воспоминания старожилов называют тех, кто сюда заселился самыми первыми. На небольшом удалении друг от друга на берегах Камы устроились Кирилл Макаров, Яков Некрасов и Сергей Савин с родственниками. По именам первых двух деревеньки назвали Киршонки и Якушонки, а «починок» у Сергея – Подгоряне: видимо, ниже всех он поселился. На троих у них была общая часовня и кладбище в местечке, которое назвали Коряга.
Постепенно местность заселялась, появились другие починки, тоже именовавшиеся, по всей видимости, от первых жильцов: Ваньки, Андреевцы, Кипрята, Виссарионки, Афонино, Мишата, Никулята, Спирята.
Починки Некрасовых, Макаровых и Савиных, как коренных старожилов, постепенно срастались в одну деревню. В ней в 1861 году, получив разрешение из Вятки, поставили православную, а не староверскую церковь. По документам сложно проследить, было ли сделано это по желанию населения или власть по-прежнему не поощряла раскольников. А истинные старообрядцы потихоньку перебрались в маленькие отдаленные деревни Петровцы, Шарпа, Афонино и Коровино.
То место, где стояла церковь, сделали селом, повысив его официальный статус среди деревень. Почему назвали именно Сергино? По одному преданию, первой занесли в Крестовоздвиженскую церковь икону Сергия Радонежского, отсюда и пошло наименование. Но по документам 1912 года у Сергино в скобках дается еще второе название – Гордино. Ныне село с таким названием есть совсем рядом – в Кировской области, прежде оно было волостным центром. Однако в соседнем Верхнекамском приходе до революции восемь деревень именовались Гордино!
Кстати, тогда по данным Вятской епархии в Гординском (Сергинском) приходе имелось 56 поселений, удаленных от центра от одной до 26 верст, а в них 5233 человека населения, в том числе 275 православных русских, 22 удмурта, 2778 крещенных пермяков и 2158 старообрядцев. То есть, старообрядцы составляли чуть менее половины населения. Про их обычаи скажем чуть позже, пока остановимся на дореволюционной жизни сергинцев.
Край ты наш заброшенный
Жили небогато, поскольку земли для хлебопашества было мало, да и погода тут суровая, климат холодный. Нормальным считалось иметь в хозяйстве одну лошадь и до трех коров. Владелец пяти коров и двух-трех лошадок уже считался зажиточным человеком. А самым богатым являлся купец Иван Яковлевич Макаров с сыновьями. Они имели мельницу, шерстобитку и дегтярный завод на девять печей, с которого отправляли продукцию бочками в Афанасьево (ныне Кировская область), Очер (Пермская) и в Кестым Балезинского района, тогда большой торговый центр, знаменитый своими ярмарками. В самом же Сергино ярмарки проводились два раза в год, осенью и зимой, а по четвергам шли обычные базары. На ярмарках открывалось по двадцать лавок, а в день, случалось, продавали по 50 лошадей. Их поставляли те же татары-кестымцы, местное население выносило на торг меха, рыбу, скот, лапти. Приезжали вятские купцы, однажды заглянул из Вологды Ефим Иванович Гурулев, учивший местных обрабатывать кожу, печь калачи, баранки, бублики. Иван Макаров привозил домой различную мануфактуру с Нижегородской ярмарки. Вот так и жил народ – не богато и не так уж бедно.
Вятская губерния давно была традиционным местом ссылки политических вольнодумцев, но до сергинской глухомани очередь дошла только в 1906 году. Тогда по этапу из Глазова сюда направили поляков, общим числом человек до тридцати. Поначалу местные староверы относились к ним настороженно, но быстро убедились – чего их бояться? Культурные, доброжелательные люди. Фамилии даже их запомнили: Мачевский, Молоковский, Бурхата, Рачинский.
В деревне Гаревская, например, жили сразу 12 ссыльных. Физическим трудом они не занимались, поскольку царское правительство платило им пособие на жизнь по 7 рублей в месяц – большие деньги для деревни. Да еще шли посылки из Польши. Даже мыть полы в своих квартирах поляки не старались – нанимали местных ребятишек за 15 копеек. Фунт сахара тогда стоил 20 копеек, связка сушек – пять.Ссыльные коротали время, играя в городки, по четвергам устраивали сходки с теми, кто жил подальше, в праздники звали в гости деревенских соседей.
Иван Фульчицкий был фельдшером, ему из Польши присылали лекарства, которыми лечил своих и местных. Однажды спас девочку с сильными ожогами.
Понравился сергинским старожилам Владислав Рачинский, обожавший охоту и рыбалку. Он завел двух собак, ходил с ними довольно далеко по Каме и ее притокам, редко возвращался без добычи. Невольно вспомнишь его коллегу по борьбе с самодержавием – Ульянов-Ленин в Шушенском тоже с охоты не вылазил, нуждался в ссылке только в теплых перчатках, чтобы зимой стрелять зайчиков.
И чего народу не сиделось на этих северных курортах? Некоторые поляки три года не могли отбыть, сбегали. К 1912 году сроки ссылки у всех закончились, вольнодумцы отправились по домам. Вместо них через пару лет тут появились австрийские военнопленные, они строили прямую дорогу от Карсовая на Сергино. Это сорок километров, закончили ее лишь в советские годы.
Иные времена
Но до этого была революция, гражданская война, во время которой по Сергино прошлись и белые, и красные. Нашлись сторонники у тех и других. Только разобрались, что к чему у новой власти, как в 1921 году начался голод. И голодала тогда вся страна, пожиная плоды военного коммунизма. На сергинцев же навалилась еще другая беда – от засухи начались лесные пожары, в том же году сгорели сразу несколько деревень и село, церковь и школа. Лесной народ быстро отстроил новые домишки. Правда, ладили их наспех, лишь бы крыша над головой имелась: тесные, с маленькими окнами.
Зато на церковь и школу древесины не пожалели. Сельский сход постановил каждому мужику привезти по бревну на то и другое. Уже через год после пожара на прежнем месте стояла большая, добротная церковь, богато украшенная – как вспоминают ветераны. Знали бы мужики, зачем старались! В 1934 году церковь закрыли, шпиль ее срубили, колокола сбросили, сделали в этом здании клуб. Потом еще двадцать лет в ней был гараж. Словом, перед войной уравняли в правах православных и староверов – все теперь по своим углам молились.
Надо отметить, что в начале 20-х годов, создавая Вотскую автономную область, власти оставили сергинцев в Вятской губернии. Обратно к Удмуртии они присоединились только в 1955 году, поскольку до Кирова им оказалось еще дальше, чем до Ижевска.
Со своим уставом…
Но познакомимся ближе со старообрядцами. У них в этих краях, пожалуй, и священников никогда не было. Эту роль выполняет наиболее авторитетный человек – духовник (их бывает двое, старший и младший). С 2001 года духовницей сергинцев является 70-летняя Хрестинья Васильевна Ширяева, проживающая в Афонино. До нее на этом посту была Анна Лукьяновна Селезнева, получившая сан от отца, он же – от собственного отца. Дом Селезневых сейчас стоит без хозяев.
- Мы хотим в нем создать музей старообрядчества: собрать сюда утварь, одежду, предметы быта людей, через века пронесших свою веру, — рассказала Юлия Савина, директор дома культуры, настоящий патриот своего края.
Возле этой деревни, по ее словам, есть одна достопримечательность – святой ключ, на который приезжают люди даже из Кировской области. Говорят, вода в нем содержит серебро. Вот и живут местные старообрядцы по многу лет.
Про них рассказывают много интересного. Разумеется, наиболее истово все мы начинаем исполнять церковные обряды ближе к старости. И сергинские верующие, решившие очистить себя от грехов перед смертью, проходят обряд «лажения», который проводит духовник.
«Лаженный» отрекается от всего мирского, не пьет спиртного, не курит, часто не слушает радио и не смотрит телепередачи – зачем видеть грешное! Даже мыло магазинное не употребляется, вместо него, как в старину, применяется щелок. Чай индийский да цейлонский тоже под запретом – нечистые его собирали. Надежней и полезней чай из родных трав.
Одежда старого человека обязательно простая: у мужчин рубаха на выпуск с обязательным пояском, у женщин тоже длинная рубаха и «дубас» — верхнее платье. Ходить в одежде без рукавов тоже грех, женщина обязательно носит платок. «Лаженный» обязательно имеет свою собственную посуду, ее берут с собой в гости и на моленья. В больших семьях даже еда готовится отдельно – «мирская» и «посудная».
В старости признается только то, что создано своим трудом. И сегодня некоторые старообрядцы раздают пенсии, называя их даровыми деньгами. Живут за счет доходов своего хозяйства, огорода. По тем же причинам считается грехом ложиться в гроб в «чужом». Последний наряд шьется обязательно своими руками, из домотканого белого полотна, заблаговременно. Хоронят старообрядца обязательно в лаптях, в гробу, сделанном без гвоздей. Он скрепляется веревками. На могиле вместо креста ставится простой кол. На кладбище ходят только мужчины, и только на похороны. Поминают усопших дома.
Вот какие строгие и суровые обычаи у старообрядцев. Смотришь иногда по телевидению передачу о каких-то народах дальнего зарубежья и думаешь – да мы свою-то страну толком не знаем! Организовать бы в сергинскую сторону туристический маршрут - столько интересного тут можно показать людям! Увы, не умеем мы торговать своей экзотикой…
А.Гончаров.
2001 год
Опубликовано в "Известиях УР" и газете "Калина красная" (Глазов)
К данному материалу не добавлено ни одного комментария.