Белёвская пастила

Если вы когда-нибудь были в Туле, то вы обязательно посетили Музей оружия, попили чай из тульского самовара в одном из уютных ресторанчиков этого чудесного города и купили в гостинец друзьям тульский пряник и белёвскую пастилу. Ах, эти милые русскому сердцу сувениры и лакомства, свои особые в каждом уважающем себя городке Центральной России! Вот и в Туле свой пряник (чем мы хуже городецких!). Но вот такой пастилы, как белёвская, вы и в самом деле, нигде не встретите. Сделана она по особому рецепту из тульских яблочек, ароматная, сладкая!

Мы приехали в Тулу теплым майским днем, перед самым праздником Победы. Поездка была долгожданной и тщательно подготовленной. Такие поездки бывают нечастыми, чаще один раз в жизни. Я приехала на встречу с дедом, которого не видела никогда. Потому, что он погиб задолго до моего рождения, в 1943 году.

Тула – этот город я знала с раннего детства. Это был город, где геройски сражался в войну и погиб мой дед, мамин тятя. Меня, рожденную через тринадцать лет после войны, война держала крепко.  Я выросла на рассказах и фильмах о ней. Каждое воскресенье, зажав в кулачке десять копеек, я бежала в кинотеатр на детский сеанс, и кино было, обычно, про войну. В детское сознание врезались почти в деталях военные фильмы «Она защищала Родину», «Зимнее утро». Впрочем, мои первые воспоминания на тему войны –это еще дошкольное детство, когда фашистов я называла «пашисты» и представляла их белыми и пушистыми человекоподобными чудищами, а мамины рассказы о том, как они жили в тылу, преобразовывались в представления о том, что «тыл» – это такая большая, почему-то квадратная яма, закрытая досками и соломой, в ней жила моя мама и другие люди, а наверху шла война. То есть в «тылу» люди прятались от войны. И им было страшно. И мне тоже было страшно за них. Я представляла иногда, как по ночам они выглядывали из этой ямы наверх, где был фронт. И снова прятались.

Тула была недосягаемо далекой для всей моей фаленской родни. Ехать в Тулу надо было на поезде почти сутки. В пятидесятые – шестидесятые годы прошлого века большинство колхозников за всю жизнь не выезжали дальше райцентра – не было ни денег, ни времени. Зарабатывать на хлеб насущный для семьи приходилось не только на работе, но и в личном подсобном хозяйстве И надо было иметь характер моей бабушки Ольги Андрияновны, которая отревела по мужу в войну, подняла одна пятерых девочек, выдала замуж старших, выучила младшую Клавдию, вынянчила всех внуков (так называемый «декретный отпуск» после рождения ребенка для матерей составлял в начале шестидесятых 2 месяца, а дальше – дочери приносили внуков ей и выходили на работу) – и в 1967 году собралась в Тулу на могилу к мужу. Это была не просто поездка – это было паломничество. Она, полуграмотная крестьянка, написала в Тульский военкомат с просьбой помочь ей найти могилу мужа, долго копила на поездку деньги – и поехала, взяв с собой дочерей Валентину и Клавдию. Я была еще мала, не знаю подробностей той поездки, но помню, каким важным и обсуждаемым событием это было для всей моей родни.

А через пять лет я впервые оказалась в Туле. Я ехала в Артек в группе детей из Кировской области.  Поезд остановился, и в окне показались крупные буквы на здании вокзала –Тула. Это было потрясением. «Здесь лежит мой дед!» - и я встала, взметнув руку в пионерском салюте. И никому из еще только что шаливших детей это не показалось ни смешным, ни странным. Война еще жила в каждом из нас, в семейных разговорах и фотографиях, в увечьях и медалях наших учителей-фронтовиков. Мой порыв был совершенно искренен и абсолютно естественен. И ребята в купе вагона посерьезнели и притихли.

Тогда я и не могла мечтать, что когда-нибудь смогу приехать к деду специально, чтобы поклониться. И вот я приехала! Через пятьдесят лет после бабушкиной поездки. Я тоже готовилась. Благодаря работе сайтов «Память народа» и ОБД «Мемориал», смогла найти документы, связанные с гибелью деда, гвардии младшего сержанта Мальшакова Дмитрия Петровича. Как плакала моя старенькая мама, как благодарила она за то, что узнала характер его ранений, оказавшихся смертельными. А потом я стала читать журналы боевых действий 342 стрелковой дивизии, в которой служил мой дед.

Март 1942-март 1943года. 342 СД стояла насмерть под Белёвым. Белёв вернули в декабре 1941года в ходе зимнего контрнаступления Красной Армии под Москвой.  Наступление было недолгим.  Линия фронта прошла по Белёвскому району. Он и стал той последней чертой, за которой для наших солдат «земли нет». Позади – совсем недалеко – Тула. Белёв стал форпостом, прикрывающий Тулу. Каждая деревня, речушка, перелесок, высотка стали объектами ожесточенных сражений. Скупые строки журналов боевых действий открывают картину ежедневной тяжелой военной работы каждого полка, обороняющего свой такой важный рубеж. Ежедневный бой и ежедневный подвиг. Читая рукописные записи о боях, которые вела 61армия в тяжелом марте 1942, понимаешь, каких усилий стоило зимне-весеннее наступление 1942года. К 13 марта замечаешь, что 61-армия в упорных боях, поливая кровью каждый пятачок промерзшей Тульской земли, все же оттесняется немцами. О 342 дивизии уже пишут, как о переднем крае обороны: «342 СД занимала прежнее положение, продолжая вести инженерные работы и ведя разведку. Противник в течение суток вел периодический пулеметно-минометный и артиллерийский огонь по переднему краю обороны и расположению частей дивизии. Изменений в расположении спец. подразделений нет.» (из журнала боевых действий 61 Армии за период с 8.3.42 по 20.4.42, с.30 от 13.03-42). 

А вот запись, которая заставляет почувствовать всю страшную правду строк известной песни: «…Нам нужна одна победа, одна за всех, мы за ценой не постоим».

 «…В процессе накапливания к рубежу атаки бойцы комсоставом не управлялись и 40мт продвигались 5 часов… С переходом в атаку (100мт) от объектов были встречены сильным огнем, залегли и на рассвете отошли в исходное положение… Полк за две ночных атаки потерял до 400 человек.  В батальонах осталось по 1 ср.к-ру (среднему командиру - ред.), люди 2-го батальона в течение дня ходили по лесу кучками, ища пищу… 5 и 7 рота два не получали горячей пищи, только по 100гр. водки и 200-300 гр. хлеба». (там же, стр.32 от 13.3.42.).

Из «Сведений о потерях личного состава» 342 стрелковой дивизии за октябрь месяц 1942года: убито 89чел., из них 70 рядового состава; ранено 198, из них 179 –рядовые; пропало без вести 12 человек, из них 9 человек-рядовые. Пополнения за октябрь дивизия не получила.  Всего за октябрь силами дивизии уничтожено 396 пехотинцев противника, 3 автомашины, 3 орудия, 16 пулеметов, уничтожен 31 дзот, разбиты 18 повозок, убиты 4 лошади. На обороняемом участке на границе Тульской и Орловской областей шли затяжные позиционные бои.

Сражались в условиях нехватки оружия, голодали. Не в одной записи от осени 1942 года указывается на отсутствие регулярного питания в действующих частях. Вот характерный эпизод:

«7.10.42.

Противник вел артиллерийско-минометный огонь…производил посадку деревьев, маскируя свои ОТ (огневые точки –ред.), на выс. 216.5 установил танк.

Сержант т. Быков Н.А. из 3\1150 СП убил немецкого сод дата на расстоянии 100-120 мтр. от переднего края обороны. Немец был убит при следующих обстоятельствах: группа немецких солдат показалась на своем крае обороны с булками и колбасой в руках, показывая в сторону нашей обороны и зазывая к себе наших бойцов. В это время т. Быков метким выстрелом уложил одного из них. Остальные укрылись в ходах сообщения.»(Из журнала боевых действий 342 стрелковой дивизии за октябрь 1942 года)

Весной 1943 года в журналах указывается на массовый падеж от голода лошадей– основной тягловой силы в условиях военного бездорожья. Суровость наказания интендантов и некоторые цифры заставляют предположить, что лошадей в частях просто съедали.

От иных записей хочется не плакать – выть от боли и безысходности, как   они там сражались:

«В одно время немцам удалось по льду переправиться и оттеснить наши войска за Оку. Но оттуда пришло подкрепление, и немцы снова вернулись на свои ранее подготовленные позиции по левому возвышенному берегу Оки. Убитых было очень много. В отдельных местах, при впадении Березуйки, были сложены штабеля мертвых красноармейцев, и они служили чем-то вроде бруствера для того, чтобы держать оборону. (Газета "ПОБЕДИТЕЛЬ 2013". 70-летию освобождения г.Болхова от немецко-фашистских захватчиков. Благотворительный фонд "Доброхот". Рассказ ветерана Великой Отечественной войны, Председателя Болховского районного комитета ветеранов Войны и воинской службы, Почетного гражданина города Болхова, Заслуженного учителя РФ Сапелкина В. Г.).

Нехватка вооружений была страшной: самолеты поддерживали наступление скорее морально, чем реально: «ВВС в течение 28.3. штурмовали войска пр-ка в нас. пунктах и дорогах: Железница, Пакап, Грынские Дворы. 772 ИАП 8-ю самолетами произвел 29 самолетовылетов, уничтожив до взвода пехоты, прямые попадания в дома с солдатами, 3 автомашины. Сброшено 32 бомбы и 101000 листовок.» (Из Журнала боевых действий 61 Армии за период с 8.3.42 по 20.4.42., стр94,28.3.42).

«9 -11.10.42.

…Приказом по дивизии № 036 от 11.10.42 – для уничтожения танков противника в каждой строевой роте созданы подразделения истребителей танков противника в составе 7 чел.» (Из журнала боевых действий 342 стрелковой дивизии за октябрь 1942 года)

Это те «истребители», которые смертники, с гранатами и коктейлями Молотова бросались под немецкие танки.

Читать журналы боевых действий очень тяжело. А они там воевали. Мой дед на этом пятачке среднерусской земли прожил – отвоевал- один год своей жизни. Наверное, самый трудный. И самый последний. Он был тяжело ранен под Белёвым.

Гвардии младший сержант Мальшаков умер от ран в Туле, которую защищал.  В донесении о безвозвратных потерях госпиталя №1859 в записи о месте проживания его сделана характерная ошибка: Белёвский район Кировской области. На самом деле, его родным районом был Бельский. А стал Белёвский.

Он похоронен на Всехсвятском кладбище города-героя Тулы. В 2015 году жители Белёва обратились с просьбой в память о подвиге советских солдат, защищавших город и сражавшихся упорно на территории Белёвского района, присвоить Белёву звание «Город Воинской славы».  Но Бёлеву в этом звании было отказано. Решением областных властей город получил почетное звание «Город воинской доблести».

Мы приехали в Тулу 7 мая. Город готовился к празднику Победы. А на Всехсвятском кладбище было тихо. Госпитальные площадки (их на кладбище две) в идеальном порядке. На некоторых могилах лежат свежие цветы, очевидно, от благодарных потомков. Плиты с именами похороненных воинов обновлены, на некоторых добавлены новые фамилии – видимо, результат работы поисковых отрядов. Накрапывал дождик, и фамилии на сером мраморе читались с трудом. Мы долго искали плиту с фамилией Мальшакова Дмитрия Петровича, наклоняясь –кланяясь- к каждой могиле. Потом была встреча. С цветами и слезами, как положено. С рассказом деду о его восьми внуках, двенадцати правнуках и восемнадцати праправнуках. С докладом, что в 2010году в честь 65-летия Победы я –за него- съездила в Германию, постояла у рейхстага, куда он не дошел-не дожил.

А на следующий день мы уезжали домой, закупив в гостинцы тульских пряников и белёвской пастилы на всю семью. Я открыла нарядную коробочку с пастилой, откусила кусочек. Белёвская пастила показалась мне солоновато-горькой. Как мои слёзы.