Мой папа- "шестидесятник"

Мой папа - шестидесятник

Капуста, картошка и сало.

Любовь, комсомол и весна!

Чего нам тогда не хватало?

Какая пропала страна!

(из современного фольклора)

Я долго не могла сесть за написание биографии моего папы. Кажется, это просто – просто рассказать, каким он был, что любил и что не принимал, где работал и как был его труд оценен. Но что-то не складывалось, не получалось. Вообще-то это трудно - писать о самом дорогом тебе человеке. Потому что у любви нет концепции.  А в текстовом документе она должна быть. Я долго думала, искала ту ось, вокруг которой рассказ о моем папе обретет логичность и ясность понимания его как личности неповторимой. Ибо все мы неповторимы. И только ради этого стоит писать.

И вот - сложилось. Мой папа – шестидесятник.

Детство

( по воспоминаниям папы, Чабуркина Евгения Семеновича, записанным в начале ноября 1997 года на видеокамеру)

"Я не знаю свое происхождение. Бабушка  Екатерина Ивановна – уроженка д. Торощино Халтуринской  волости Орловского уезда Вятской губернии Нижегородского края.  Халтуринская волость – родина Степана Халтурина. В 14 лет вышла замуж  за 14-летнего Русакова Василия Ивановича.  Жили оба бедно, дед даже штаны на свадьбу занимал. Он родился в д. Коты , километра 2,55 от д. Торощино. Жили в д. Коты, там было 4 дома всего.  Она был хорошим человеком. Работала сколько-то на карамельной фабрике у купца в Орлове, там на всю жизнь разучилась есть конфеты и сахар.

Мать родилась в поле, под суслоном, когда рожь жали. Детей в семье было 4 человека – 3 сестры и 1 брат. Мария Васильевна, старшая, закончила 2 класса церковно-приходской школы и всю жизнь проработала на земле, в крестьянстве. Вторая – Анисья Васильевна, моя мать. Кончила 4 класса церковно-приходского училища, пошла в  люди, выучилась на машинистку первой руки, до революции, где-то году в 19 13, наверное, получила за работу 8 рублей, купили на эти деньги телку и швейную машинку. Она работала после революции сначала в уезде, потом в военкомате, в райкоме, вышла замуж за Вычегжанина Алексея Ивановича.  Он воевал в гражданскую на территории Украины, его часть шла за   отрядом Котовского. Вычегжанин был военным комиссаром. Простудился  в окопах, был прооперирован во время операции ему перерезали сонную артерию. Замуж  мать так и не вышла. На всю жизнь  сохранила фамилию Вычегжанина.

С моим отцом, районным прокурором , познакомилась  в Кикнурском районе.  Она работала машинисткой в прокуратуре. Шел 1936 год. Он был женат. Звали его Семен Иванович Чабуркин.

Мать моя работала в райкоме, в прокуратуре, в военкомате, во время войны какое-то время работала в колхозе телятницей. Потом заболела туберкулезом, как и ее отец. Была инвалидом второй группы, пенсию платили маленькую, у нее к тому времени было двое детей, приходилось работать.  В войну бедствовали. Мать, получив инвалидность , вынуждена была уволиться из райкома, работала на общих работах в колхозе, потом счетоводом, почтальоном, телятницей. Потом устроилась снова машинисткой в райисполком.

Сестра Нина Васильевна Ворсина, 1931 года рождения, выучилась в Халтуринском техникуме, , почти закончила институт в Горьком, но по какой-то причине не смогла защититься. Работала в Саранске сметчицей, затем  начальником сметного отдела в Саранском проектном институте. Специальность у нее была гидромелиоратор."

 Становление характера

Итак, мой папа родился в 1936 году, 2 сентября.  

А в декабре в стране была принята Конституция победившего социализма.  И рос мой папа в семье убежденной коммунистки, комиссарши Анисьи Васильевны Вычегжаниной. Папа никогда не говорил, была ли моя бабушка членом  ВКП(б) или нет, но судя по тому, что работала она в райкоме партии, в прокуратуре – скорее всего была. Она сохранила на всю жизнь любовь к своему первому мужу, комиссару гражданской войны Алексею Ивановичу Вычегжанину, а также его фамилию. Очевидно, что молодая Анисья не могла не разделять его убеждений. По ранним рассказам папы, бабушка Анисья запретила ставить крест на ее могиле. Умерла она от тяжелой формы туберкулеза в 1957 году, еще до моего рождения.  Похоронена на городском кладбище г. Халтурина(ныне г. Орлов), на могиле ей поставили, как она и просила, памятник с пятиконечной звездой.  Папа очень любил свою мать («мамку»), это я еще ребенком понимала по его немногочисленным высказываниям о ней. Каждый год в отпуске он ездил в Халтурин на ее могилу и могилу бабушки Екатерины. Брал иногда и меня. Но на кладбище не ни разу не водил. К сожалению, я теперь не найду бабушкиной могилки, не отдам ей дань любви и памяти.

Папино раннее детство прошло в деревне у бабушки - в начале д. Вёдро, а в 1943(44?) году они с матерью, работавшей тогда в колхозе, переехали в д. Большие Скурихины. Папа не рассказывал о своем детстве. Но один рассказ пришел ко мне благодаря маме. Это было в 1944 году. Маленький Женька учился в первом классе, а его сестра Нина – в четвертом. Далее – все как в рассказе Распутина «Уроки французского». Поскольку в деревне не было школы, дети учились в Халтурине. Каждый день по нескольку километров пешком домой не находишься! Поэтому жили они, как и герой «Уроков французского», на квартире. Дело это было обычное. За проживание тогда платы не брали, жили люди дружно, помогая друг другу. А вот  продукты мать присылала своим малышам из деревни на попутной колхозной машине или с другой оказией. Шла война, и время было голодное. Однажды - а было это зимой, кажется, в декабре – долго не привозили продуктов из дома. Дети подъедали остатки картошки и ждали воскресенья. Но никто к ним так и не приехал. Еще неделю бедствовали малыши, кое-как дождались субботы, и Нина пошла домой, чтобы узнать, в чем дело и как им быть. Женька, которому было восемь, остался в городе. Нина не вернулась ни в воскресенье, ни в понедельник. Женька голодал, но пропускать школу тогда, в войну, из-за такого «пустяка» никому и в голову не приходило. Дисциплина в стране была железная. Это распространялось и на детей.

Как дотянул ребенок до субботы - одному богу известно. После уроков в субботу мальчишка пошел не на квартиру, а домой, в деревню. Стоял мороз. Идти было несколько километров пешком по полю. К счастью(!) из города он не вышел – упал замертво прямо посреди городской улицы. Прохожие отвезли ребенка в больницу. Оказалось, тяжелая форма дистрофии.

А если бы в поле упал? Не писала бы я сегодня эти строки.

Вот так рассказ классика спроецировался в моем сознании на историю моей семьи.

А произошло, собственно вот что: Анисья работала телятницей, но однажды ей не повезло – она неудачно поскользнулась и сломала ногу. Видно, не с кем было передать детям ни  весточки, ни отправить продукты. Малыши оказались на грани голодной смерти. Когда двенадцатилетняя Нина пришла домой, бригадир не отпустил ее обратно, оставил работать на телятнике за мать. А Женька – что Женька, мир не без добрых людей! Так, очевидно, рассуждал бригадир, для которого важным было – колхозное дело. Шла война, и колхозы кормили города и Советскую армию. Все, наверное, так бы и было, если бы на месте Жени и Нины оказались другие дети. А эти не умели просить милостыни. Да так и не научились, как жизнь не крутила. Папа, уже будучи взрослым, часто при случае повторял строчку из Маяковского: «Но кепчонку не сорву с виска. У советских собственная гордость. На буржуев смотрим свысока!»  Видно, такое было у них воспитание от  мамы Анисьи!

Юность

В 1952 году папа закончил школу-семилетку. В ноябре 1952 года он вступил в комсомол. Сохранился комсомольский билет папы № 09036634, выданный Халтуринским райкомом комсомола 20 апреля 1956 года. В 1953 году папа  поступил в Халтуринский сельскохозяйственный техникум, который закончил в 1958 году по специальности «сельскохозяйственное строительство»  с присвоением квалификации «техник-строитель», о чем и получил 30 июля 1958 года соответствующий диплом. Мне в это время было 12 дней от роду, и мама только три дня назад принесла меня из роддома в старенький домик, где жил вначале со своей мамой Анисьей Васильевной, а потом  со своей женой молодой мой папа Женя Чабуркин. Об этом домике мама вспоминала, что на самом деле это была бывшая купеческая баня, поэтому места было очень мало – не домик, а избушка. А еще там было очень много крыс, и по ночам мама не спала, а охраняла меня от крыс, боялась, что погрызут ребенка.

Техникумовская юность – это особое время, время романтики и любви. Папа в юности был настоящим красавцем: пышная копна черных вьющихся волос закинута назад, по моде того времени, правильный черты лица и  открыто-доверчивый взгляд. Такой взгляд – характеристика времени хрущевской оттепели. Свидетельством особой атмосферы в обществе пятидесятых-шестидесятых годов ХХ века остаются картины советских художников того времени.  Недавно в Харьковском художественном музее увидела картину Яблонской «Свадьба» и обомлела! Вот такие там молодые распахнутые миру лица, с открытостью и  дружелюбием смотрящие друг на друга в своем настоящем и на нас, их потомков. А я ведь помню - именно такие лица и были у советских людей – ровесников моих родителей - моих соседей, учителей, моего папы! Да, это было поколение «шестидесятников». Они пережили в детстве войну, но выросли как поколение победителей, им передана была пришедшими и не пришедшими с войны отцами и старшими братьями беззаветная любовь к Родине и уверенность в правоте своей страны. Они выросли и стали ленинцами, романтизировали «ту, далекую, гражданскую…» своих отцов и дедов и готовы были на новые подвиги ради светлого коммунистического будущего, которое было обещано им еще при их жизни. Они выросли на высоких и светлых идеях, получив в голодном военном детстве стойкий иммунитет от зависимости материальных благ. И их страна отвечала им взаимностью! Она любила своих комсомольцев и пионеров. Это были дети советской страны, не зараженные «пережитками капитализма». Посмотрите на стихи и песни кумиров молодежи шестидесятых! Это был в жизни моего папы «надежды маленький оркестрик под управлением любви!»

Кстати о любви! Вот в техникуме она и нашла и соединила моих родителей. Мама пришла в техникум в 1955 после 11 класса. Они с папой учились в разных группах, но были ровесниками. Встреча произошла на одном из техникумовских вечеров. Мамина группа дежурила на вечере. Девочки пришли пораньше и то ли заносили, то ли выносили скамейки из зала, где должны были быть танцы. Мама была красавицей с толстой косой темно-каштанового цвета. Папа на техникумовских танцах всегда отвечал за музыку, по-нашему говоря, был ди-джеем. А это, сами понимаете, всегда парень заметный, пользующийся особым вниманием у девушек. И девушки в папиной группе были модные, городские, с  химической завивкой («писк» тогдашней моды!) Но не такой была мама! Папа подошел к ней  и попытался познакомиться весьма банальным способом: предложил помочь поднести скамейку. Мама, по ее собственным словам, «боявшаяся парней», в смысле, не доверявшая им, ответила круто: «Уйди, дурак». Но то ли это было сказано как-то неуверенно,то ли искра проскочила от соприкоснувшихся рук, только началась история любви. И было в этой истории, как и в любой другой, много чистых и светлых моментов, как то: букетики незабудок, которые папа любил дарить маме и даже присылал их, засушенные, в письмах, когда мама была на практике в Починковском районе Горьковской области, или вечерние летние прогулки с городском саду Халтурина. Мама всю жизнь вспоминает, как однажды они с папой, спрятавшись в кустах и затаив дыхание, слушали, как какой-то юноша в темноте летней ночи вдохновенно сам для себя читал стихи…Ах, в 1956-57 году это было так типично - поэзия вырвалась из под спуда идеологических запретов и стихи пьянили и окрыляли молодых людей. В Москве был Политехнический музей, а в Халтурине – дышащий весной, любовью и свободой городской сад!

 Халтурин юности моих родителей! Халтурин моего рождения! Когда-нибудь я вернусь туда, чтобы посидеть в местном архиве и посмотреть фотографии тех лет! Я приду в здание техникума. Где, конечно, все другое, но стены - они ведь их помнят, эту странную пару – хрупкая девчонка с твердым взглядом и толстой каштановой косой и худенький парнишка с мечтательными глазами, одетый в перешитую солдатскую шинель.

Анисья Васильевна уже лежала, умирая от открытой формы туберкулеза в маленькой избушке. Папа за ней ухаживал, мама подменяла во время отъездов на практику.  Какой-то добрый пожилой преподаватель однажды отозвал маму в сторону: «Мальшакова, вы  ведь дружите с Женей Чабуркиным?» «Да». –«Не дружите с ним, у его матери туберкулез».    Конечно, он хотел маме добра, но у любви только одна правда – она сама!

И папу отговаривали от этой дружбы, да не кто-нибудь, а его мать и старшая сестра. С сестрой Ниной из-за этого они разошлись почти на 20 лет! «А писем он не любил…»

Молодость не считает времени, она думает, что вечна. Нина Васильевна с мужем Петром нагрянули в Фаленки неожиданно, не предупреждая. Просто приехали. Видно, она тоже не любила писем. Мне было уже 17 лет.

Почему я вспоминаю это?  Для того, чтобы показать, какими они были, эти «шестидесятники» и «шестидесятницы» - принципиальными, бескомпромиссными, прямыми в словах и поступках до резкости, они дружили, даже когда очень любили – их любовь до свадьбы дышала непорочностью и чистотой духовной привязанности. И еще  характерной чертой того поколения , той молодежи, советской – была гордость. В смысле горьковского  «Жалость унижает Человека!» Как-то папа пригласил маму в кино, а она сказала, что придет еще ее то ли одноклассник, то ли земляк. И вот в фойе кинотеатра входит папа – в самой старой фуфайке, какую только нашел у себя дома –и с вызовом подает руку маминому «кавалеру». Он был до крайности гордый, Женька Чабуркин. Он «проверял», видимо, маму: застыдишься меня, если я такой бедный? В кино они тогда так и не пошли. Вероятно, их бы просто не пустили в таком виде. Хотя фэйс- контроля тогда и не было, но приличия были.

Они любили друг друга и ревновали друг друга до старости. Мама ревновала папу ко всем его сотрудницам, а папа  при каждом «удобном» случае: поехала в санаторий – не прикоснулся ни к одному привезенному ему подарку, пошла на 50-летие Фаленской средней школы – он, сидя вечером дома один, сжег все свои фотографии, вырезав себя даже из общих снимков. Они были очень разные- практичная мама и романтичный папа. Огонь и пламень Я это сейчас понимаю, когда папина природа проявилась во мне со всею силой. Понимаю, что им было трудно вместе прожить целую жизнь, но они любили друг друга.  В сказках о влюбленных говорят: «И прожили они вместе 30 лет и три года». Мои родители прожили вместе 40 лет 1 месяц и 21 день.  31октября1957 они расписались в Фаленском ЗАГСе. Свадьбы не было – не на что было справлять.  А 21 декабря 1997 года папы не стало.

Но вернемся  к годам студенчества. Они приближались к диплому. Но Анисья Васильевна умирает, и Женя остается без средств к существованию. Тетки помочь не могут- нечем. И в 1957 году папа оставляет техникум и идет работать. Об этом периоде в его трудовой книжке сделана запись от 5 февраля 1959 года: «Общий стаж работы по найму до поступления в учреждение, которым выдана трудовая книжка, составляет пять месяцев.»  А Анна Васильевна пишет дяде Илье в Алма-Ату о сложившейся у Жени ситуации.  Низкий поклон дяде Илье и жене его тете Лизе, что они не оставили моего будущего папочку, а тогда еще двадцатилетнего племянника Евгения, без помощи. Илья Васильевич стал высылать папе деньги,  это позволило ему восстановиться  в техникуме. Но время защиты  диплома прошло, от своей группы он отстал. В дипломе, который передала мне мама, бережно сохранившая все папины документы, написано:

«Настоящий  диплом выдан гр. Чабуркину Евгению Семеновичу в том, что в 1953 году он поступил в Халтуринский сельскохозяйственный техникум Министерства сельского хозяйства РСФСР и в 1958 году окончил полный курс названного техникума по специальности «сельскохозяйственное строительство. Решением Государственной квалификационной комиссии от 29 июля 1958 года Чабуркин (у) Е.С.  присвоена квалификация техника-строителя. Город Халтурин 30 июля 1958года. Регистрационный №678.» (Диплом  Е № 559395)

Мама неоднократно вспоминала, что писал диплом  со всеми чертежами и расчетами папа самостоятельно, практически без консультаций педагогов. Ее восхищал папин ум и способности.

Взрослость

По окончании техникума папа получил направление в районный центр г. Нема. На руках молодого специалиста была жена и крошечная дочь Ниночка. Маме работы по специальности в Неме не нашлось: городок был маленький. Папа приказом №10 от 01.09 1958года райотдела по строительству в колхозах Немского района исполкома Немского райсовета депутатов трудящихся Кировской области был принят на работу в должности техника-строителя с 01.09.1958года по направлению облуправления (стр.2-3 Трудовой книжки Чабуркина Е.С.). Записи об уплате членских взносов, фиксированные в комсомольском билете, позволяют увидеть размер зарплаты комсомольца Жени Чабуркина.  Так с сентября 1958 года по октябрь 1959 года она составляла 600 рублей (до денежной реформы 1962 года). Комсомольский взнос составлял 1%, т.е. 6 рублей. Учитывая, что молодой семье  было неоткуда ждать финансовой поддержки, а также то, что они вынуждены были снимать частную квартиру, а мама не работала - не давали для меня ясли- то получается, что сумма эта совсем невелика. Для сравнения приведу некоторые цены на продукты питания и широкого потребления в 1961году (следует иметь в виду, что цены полностью формовались государством, и повышение цен произошло только  в 1962 году, а цены 1958-59 г.г. после реформы 1961 года просто изменились в соответствии с реформой  в соотношении 1:10). Итак, буханку хлеба ржаного(чёрного) мои родители могли купить за 1рубль 40 копеек, а пшеничного (белого) за 2 рубля 80 копеек. 1 литр молока разливного стоил 2 рубля 80 копеек,  масло сливочное несолёное – 36рублей . за килограмм, сыр Российский – 30 рублей за килограмм,  картофель – 1 рубль за килограмм,  сметана – 17 рублей за килограмм, сахар-песок – 9рублей,  капуста – 70копеек, морковь – 1рубль 20 копеек, свекла – 90 копеек за килограмм. Мясо стоило относительно дорого: говядина ( с костями, охлажденное или замороженное)  стоило 20 рублей за килограмм, а свинина – 21 рубль, куры ( с головой и лапами) – 17рублей 50 копеек, а импортные ( видимо, без лап) – 30 рублей. А если мясо заменить колбасой? Колбаса Докторская стоила 23 рубля, а, например, сардельки свиные или сосиски – 26 рублей. Рыба тоже была не дешева: если треску или хек мороженый можно было купить за 5рублей 60 копеек (непотрошеную и с головой), мойву за 4рубля, то любимую в России селёдку солёную продавали за 13рубле1 килограмм. Самая дешевая крупа – манная, «всего» 5рублей 50 копеек за килограмм. Самая дорогая – рисовая -8рублей 80 копеек.[1]

Можно найти в Интернете и другие цены, но этого, я думаю, достаточно, чтобы понять, как питалась молодая семья. Скажу только один факт: мама говорила¸ что молоко родители смогли покупать не только детям, но и себе после повышения зарплат в 1967году! А ведь с 1960 года они работали уже оба!  До этого молоко покупалось по пол-литра в день. Я помню стоявшую на окне в кухне зелёную бутылку  с молоком – до холодильника было ещё далеко. А  потом я носила из магазина бидончик с полутора литрами молока ежедневно. Я училась в  школе. Позже ежедневной нормой семьи стали два литра, и, наконец,  – я уже в старших классах - по три литра. Мама не однажды  вспоминала¸ что когда начали покупать молоко по полтора литра, она была поражена, насколько, оказывается, любил молоко папа: «Я думала, он не любит, никогда виду не показывал».

Но молодые родители договорились с каждой зарплаты (2 раза в месяц) покупать игрушку своей дочурке.

Но вернёмся к папиной трудовой книжке 21 марта 1959 года, то есть через полгода работы, молодой специалист  переведён на  ответственную  должность прораба ремстройконторы (приказ №20 от 20 марта 1959года), а с октября – долгожданное повышение зарплаты до 800 рублей. Жить, как говорится, стало легче, жить стало веселей! Впрочем, тогда вся страна жила на таких зарплатах, а молодость хороша своим энтузиазмом и верой в светлое будущее! Папа, по воспоминаниям мамы, был активным комсомольцем, часто пропадал на каких- то мероприятиях. А мама с маленькой дочкой на руках сидела дома и отчаянно хотела в коллектив!  В марте 1959 произошло ещё одно важное событие: молодой семье выделили квартиру! А потом маме удалось получить место младшей няни в яслях, куда взяли вместе с ней и меня. Жизнь потихоньку налаживалась, хотя на профессиональной карьере мамы пришлось поставить жирный крест: она по специальности – землеустроитель, тогда вакансий таких специалистов  в районе было по 1-2 человека, мама так и не дождалась места по специальности. Она посвятила себя  служению ребёнку и мужу.

Всё было бы хорошо, если б не грянувшее вдруг решение о ликвидации Немского района путем слияния его с Нолинским. Вместе с ликвидацией статуса райцентра из Немы ушли и рабочие места. Папе предложили перевестись в Нолинск.  Мама вспоминает: «Я сказала ему: Женя, если мы еще переедем в Нолинск (снова без квартиры, без яслей, без работы для мамы), тогда мы уж сбирать пойдём!» И в августе 1960 года папа увольняется,   молодая семья уезжает в Фалёнки.

[1] Государственные розничные цены в Советском Союзе. Продовольственные продукты /URL:http://soveticus5.narod.ru/85/ceny.htm ( дата посещения 14.01.2019)