Об Александре Львовиче Рашковском (1946–2017)

          Значение человека понимаешь не сразу. Вдруг заметно опустела электронная почта. Вроде бы и не особенно нужны были его письма, иногда даже вызывали раздражение… Но почему-то их стало не хватать. Что-то нужно найти – ищешь в интернете: где-то было у Рашковского… Об этом печальном  обычае нашей жизни написал другой заядлый краевед В. А. Любимов в грустных стихах:

Мы уйдем – и нас полюбят.

Как положено, как должно.

«Неплохие, – скажут, – люди…»

«Они любить умеют только мертвых», – сказал А. С. Пушкин.

А. Л. Рашковский в библиотеке им. А. И. Герцена. 2011 г.

Александр Львович был увлеченным краеведом. Он шел по следу, сокрушая все преграды, наживая врагов, но это его не останавливало. Наоборот, разжигало охотничью страсть.

В этом смысле характерна история с бюстом А. И. Герцена в библиотеке его имени, рассказанная Рашковским в интернет-журнале «7х7». «С юных лет я помню этот бюст при входе в библиотеку (далее следует рассказ об архивных разысканиях автора, из которых выяснилось, что бюст сделан по заказу для библиотеки скульптором З. Д. Клобуковой в 1918 году). …Бюст этот много лет стоял возле лестницы при входе и потом куда-то исчез. Когда я готовил материал о юбилее краеведческого отдела и нашел упоминания о нем в сообщениях о мероприятиях библиотеки после революции, то, естественно, поинтересовался, куда он делся. Оказалось, что кто-то толкнул бюст, и он упал на каменный пол. При падении был поврежден нос, и бюст убрали, но никто не помнил куда.   Все только пожимали плечами. Тогда я попросил заместителя директора библиотеки Наталью Владимировну Стрельникову все-таки поискать его, так как не верилось, что его могли выбросить. Примерно через две недели Наталья Владимировна сказала мне, что бюст удалось найти в подвале бывшего дома политического просвещения, в котором тогда располагались отделы библиотеки. Скульптор Александр Викторович Селезенев привел бюст в божеский вид, и сегодня он занимает почетное место в библиотеке. Такая вот история…».

Рашковский добился, чтобы документы о художнике А. В. Исупове, недоступные в художественном музее имени Васнецовых, были переданы в областной архив.

Когда-то он поделился идеей устройства архивных посиделок, где каждый рассказывал бы о своих находках. Она не осуществилась. И здесь на помощь Александру Львовичу пришел интернет с его  журналами («Топос», «Лебедь», «Семь искусств», «Интеллектуал(ка)», «7х7»), порталом «Родная Вятка» и электронная почта, которые дали ему возможность в кратчайшие сроки знакомить всех заинтересованных лиц со своими архивно-музейно-библиотечными находками. Но интернет-сайты имеют обыкновение закрываться. К примеру, заблокирован сайт журнала «Интеллектуал(ка)», где было много статей Рашковского. Причем сайты настаивают, чтобы материал публиковался только у них, без дублирования на других сайтах. В результате исчезли многие ценные публикации. А сколько труда было вложено в них автором!   Сначала просматривалась масса дел в поисках интересного материала, затем найденное переписывалось в маленькие, карманного формата блокноты (с таким блокнотом Александр Львович изображен на снимке), потом дома набиралось на компьютере. Зато как удобно было пользоваться его добычей, щедро даримой другим. Источник всегда указан. При необходимости можно что-то уточнить по путеводным шифрам архивных дел.

Человек он был неординарный, неуемной энергии и в ходе своего непрерывного, хотя и  часто бессистемного поиска нашел много интересного. Благодаря ему были извлечены из музейного небытия «Записки в дождливый день» ленинградского художника и литератора Н. М. Быльева (Протопопова), с юмором и многочисленными бытовыми подробностями рассказывающие о годах эвакуации ленинградцев в Киров. Здесь и Шварц, и Евгений Чарушин – цвет ленинградской интеллигенции, не говоря уже о местных знаменитостях – «Фанечке» Шпак, Алексее Деньшине, Леониде Дьяконове и других. Евгению Шварцу, одному из славной  ленинградской плеяды, посвящена Рашковским отдельная статья.

В заводском музее откопал Александр Львович забытую рукопись интереснейших воспоминаний А. И. Зенина о заводе Лепсе в годы Великой Отечественной войны. Они опубликованы в «Памятной книжке Кировской области на 2016 год».

Последние годы Александр Львович работал с архивным фондом  Е. Д. Петряева, почитателем и учеником которого он был.  Его обширнейшая переписка с замечательными людьми – деятелями культуры и науки – чрезвычайно интересна. Читая ее, вспоминаешь слова  А. С. Пушкина: «Следить за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Перед нами  – духовная жизнь 1940–70-х годов с вкраплениями мелких бытовых деталей. На всем – неповторимый отпечаток времени. Поражает ум, широта кругозора, глубокие познания, эрудиция, профессионализм, меткость и афористичность языка этих людей.  Для них библиотека имени А. И. Герцена – «святилище вятской культуры» (Л. И. Красовский). О себе они говорят: «За наши куцые полузнания становится нестерпимо стыдно»; «Односторонность – типичная особенность низкой культуры» (В. И. Безъязычный).  Здесь и письма самого Петряева, увлеченного краеведением и с грустью констатирующего: «…краеведческие книги приносят чудовищные убытки даже при самых низких гонорарах».

Не менее интересны письма местной интеллигенции старшего поколения, которую Петряев усиленно призывал к писанию мемуаров, но, не добившись этого, выспрашивал в  подробностях о вятской жизни и вятчанах (к примеру, переписка с учительницей М. Н. Огневой).

Помимо фонда Е. Д. Петряева А. Л. Рашковский работал с фондами известных краеведов В. Г. Пленкова, Б. В. Садырина и др. Последний передал в ГАСПИ КО переписку с Т. С. Лобовиковым, сыном знаменитого вятского фотохудожника и одного из создателей областного художественного музея С. А. Лобовикова. Письма-воспоминания о ближайшем окружении фотомастера, родственных связях, о вятском периоде его жизни, опубликованные Рашковским, представляют несомненную ценность, как и материалы фонда драматурга И. С. Шура из бывшего ГАСПИ КО (ныне ЦГАКО).

Кроме того, Александр Львович публиковал вятские материалы из центральных архивов. Так, им выложены в интернет дневники и письма анархиста А. А. Борового. Они хранятся в РГАЛИ. Дворянин, сын генерала, бывший приват-доцент Московского университета, он отбывал ссылку в Вятке в 1929–1933 гг. и был близким знакомым Н. А. Чарушина.

Но интернет все-таки не мог заменить живого общения для такого открытого человека, как Александр Львович. Помню, как появлялся он после проведенного в архиве или библиотеке дня в музее, где я работала. Сначала за дверью раздавались шаги и цоканье коготков по отлакированному музейному паркету, а затем в дверях появлялась грузная фигура в сопровождении маленькой белой собачки. Собачку звали Бекки. Это было чрезвычайно воспитанное существо. Она устраивалась около ножки стула, на котором восседал хозяин, и сохраняла вид величайшего почтения во все время разговора. В основном это был монолог. Слушать его было интересно. Увлеченность рассказчика передавалась слушателю. Однажды он пришел один. «А где же Бекки?» – спросила я. Оказалось, что ее отдали внучке. Той самой, о которой писал Александр Львович в краткой автобиографии в интернет-журналах: «У меня есть внучка Катя, которую я очень люблю…»

В переписке Петряева Александр Львович нашел и выписал стихотворение Бодлера:

В стороне от гробниц знаменитых,

На заглохшем кладбище времен

Я ищу невеликих имен,

Незаслуженно нами забытых.

Думаю, эти строчки выбраны им не случайно. Имена многих «незаслуженно нами забытых» он воскресил в своих публикациях: драматург А. Верв, литератор и журналист Ф. П. Кунилов, священник и исследователь церковно-певческого искусства А. А. Игнатьев, врач С. Ф. Тучемский, журналистка Варя-работница (В. Н. Петрова), журналист, поэт и краевед Е. П. Замятин, писатель и поэт Л. В. Дьяконов, краевед, биолог и музейный работник А. Д. Фокин и многие другие. О последнем писал биолог Л. И. Красовский в письме Петряеву: «Радуюсь, что память Александра Дмитриевича в Ваших руках. Но мы-то не вечны. …Боюсь, не наплевать ли всем на Фоку-то после нас». Пока будут люди, подобные А. Л. Рашковскому, такие беспокойства излишни.

При всей огромной любви к книге и архивам Александр Львович не был этаким кабинетным ученым – затворником. Он находился в гуще событий города и области, к нему обращались соседи по дому в трудных ситуациях, где требовалась защита. И на все он откликался. «Вятский правдоруб и наше гражданское общество в единственном лице, – писал о нем «Вятский наблюдатель» (01.09.2017), – он все время сражался с этими ветряными мельницами – бескорыстно, въедливо, добросовестно, основываясь на документах и проводя собственные расследования, апеллируя лишь к общественному мнению интернет-сообщества. Он доискивался истины. А то кому еще до нее есть дело в наше время, безразличное ко всему, кроме собственной выгоды».

Достаточно было одного случайного уличного впечатления, чтобы в «интернет-сообществе» появилась его гневная статья «Превращать детскую библиотеку в кабак недопустимо»: «В субботу, 2 августа 2014 года, прогуливаясь вечером с приятелем по улице Карла Маркса от Театральной площади, обратили внимание на шум музыки и залихватских песен, несущихся со второго этажа здания областной детско-юношеской библиотеки. Оказалось, что в здании библиотеки проводится свадьба. Детскую библиотеку превратили в кабак. Видано ли такое в цивилизованной России, какой ее считает наше руководство? Наши чиновники в последние 20 лет, вспомнив о своем православном происхождении, начали усердно посещать церкви по праздникам, где стоят в первых рядах. А тут такое святотатство! Можно ли воспитывать книжную, да и православную культуру детей в здании, которое по вечерам превращается в кабак? Будут ли ребята с почтением входить в этот храм мысли, как призывал Александр Иванович Герцен? …У нас мало ресторанов и кафе в городе? Мне начинают объяснять, что библиотеки, музеи и прочие учреждения культуры должны зарабатывать деньги на свое существование. А зачем? Разве в этом их предназначение в государстве? Разве для этого они создавались во все времена?»

Трудно не согласиться с Александром Львовичем. Однако несогласные чаще всего делятся этим несогласием между собой, а выступить публично не решится никто.

Или другое его уличное открытие. В 2013 году он писал об исчезновении мемориальной доски на здании Вятского пединститута (ныне ВятГУ) с надписью о том, что имя В. И. Ленина было присвоено институту при его жизни. В одном из писем неутомимый правдоискатель сообщал: «Этим коллектив института много лет гордился и вот на тебе.  Доска эта была установлена по Постановлению Правительства страны, которое никто не отменил. Удивительно, что региональная организация  КПРФ этого упорно не замечает, хотя я уже писал об этом и в интернете, и в СМИ и посылал эти материалы на их электронный адрес».

Выше уже прозвучали слова о бескорыстии. В связи с этим вспоминается издание А. Л. Рашковским на собственные средства в трудные 1990-е годы трудов очень уважаемых им историков В. Д. Сергеева и В. К. Семибратова. А в 1989 году Александр Львович осуществил издание (в машинописном виде в нескольких экземплярах) писем из вятской ссылки Генриха Каменьского, без которых не обходится ни одно исследование  эпохи 40-х годов ХIХ века в Вятке. До сих пор это единственный перевод на русский язык ценнейшего исторического источника. Он сделан по просьбе Александра Львовича его киевским другом А. Герасимчуком.

У Александра Львовича есть очерк «Скромный деятель театра и телевидения» (о М. Н. Кублановском). Перефразируя это название, можно сказать о самом авторе: «Скромный деятель краеведения».