Пепеляевы и Рыжковы: мои самые загадочные предки

Занимаясь генеалогией более 15 лет, я могу не без гордости заметить, что в нашей семейной истории почти не осталось белых пятен. «Почти», потому, что одна из ветвей моих предков все еще не доступна для изучения и не разгадана. Это направление поисков все время упирается в тупик, в молчание, лишь отдельные фрагменты семейной истории изредка попадают в мои руки. Речь пойдет о семье моего деда по матери – Пепеляева Василия Авдеевича (1939 – 2018 гг.).

Уравновешенный и немногословный, в противоположность своей жене и моей бабушке, Василий Авдеевич не любил рассказывать о своем детстве и семье. В основном, все, что мы знаем о его родственниках и предках, получено от моей бабушки Пепеляевой Раисы Григорьевны (род. в 1940 году) или от племянников и племянниц деда. Только сейчас мне стало понятно, насколько он был закрытым человеком! Мне не довелось быть знакомым лично ни с одним из его четырех братьев и сестрой, ни с их детьми. Да и сам дед, насколько можно судить, с начала 2000-х гг. уже не поддерживал с ними регулярного общения. Значительная часть его личных документов также были утрачены и приходится полагаться, в основном, на то, что уцелело и на отрывочные сведения, полученные от родственников.

Мой дед родился 7 ноября 1939 года в поселке для спецпоселенцев Скопкортная (ранее говорили Скопкартна) Соликамского района Молотовской области (ныне Александровский район Пермского края). Это был поселок раскулаченных, сосланных туда с разных концов Советского Союза в начале 1930-х гг. У деда был брат-близнец – Михаил (1939 – 2017 гг.). Удивительно, что, прожив совершенно разные жизни, они умерли с разницей в 3 месяца от одной и той же болезни. Их родителями были Пепеляев Авдей Патракеевич (1912 – 1957 гг.) и Пепеляева (Рыжкова) Агафья Тарасовна (1911 – 1983 гг.). Позже в их семье родились младшие дети: братья Николай, Виктор, Александр и дочь Екатерина. Из них ныне жива только младшая сестра – Екатерина Авдеевна, которая проживает в Донецкой области.

Скопкортная находится на удалении от крупных городов и дорог, в таежной глуши, на берегу реки Сухая Скопкортная. Ближайшим к ней населенным пунктом, на расстоянии 40 км, является другой «кулацкий» поселок Яйва, через который проходит железная дорога, а ближайшим городом – Александровск, ныне центр одноименного района. Как уже можно понять, ни для Пепеляевых, ни для Рыжковых этот поселок не был родным домом, но стал таковым на долгие десятилетия.

До 1947 года Скопкортная имела статус спецпоселения в системе ГАЛАГа НКВД СССР и управлялась Соликамской спецкомендатурой. Въезд и выезд оттуда был ограничен. В 1950 году в поселке был организован лесоучасток. Но и после этого, жителям поселка нужно было периодически отмечаться в милиции. Из архивных данных известна численность спецпоселенцев в период 1939-43 гг.:

- На 01.07.1939 г. - 445 чел. (110 семей, в т.ч. мужчин - 136, женщин - 147, детей до 16 лет - 162);

- На 01.01.1941 г. - 498 чел. (116 семей, в т.ч. мужчин - 146, женщин - 173, детей до 16 лет - 179);

- На 01.07.1943 г. - 439 чел. (120 семей)[1];

По переписи 2010 года в Скопкортной числилось 335 человек жителей, функционировала школа.

Мой дед окончил Верхне-Яйвинскую 9-летнюю школу в 1956 году, затем 2-летнюю школу фабрично-заводского обучения (ФЗО №20). В 1953 году был принят в комсомол и состоял членом Соликамской районной организации ВЛКСМ до 1963 года. В 1961 году познакомился со своей будущей женой – Астраханцевой Раисой Григорьевной, которая по распределению попала в Скопкортную после окончания техникума. Бабушка рассказала историю своего знакомства с Василием Авдеевичем. Поселок был маленький, вся молодежь встречалась в клубе. Там она познакомилась сначала с младшим братом деда – Виктором, начали дружить, через него познакомилась с Василием. Раиса Григорьевна вспоминает: «Витька как меня увидит, угощал конфетами – весь кулек сразу ссыплет в карман, а Вася меня по одной конфетке угощал. Достанет из кармана одну конфетку или две и дает мне. Скупой был (смеется)».

В это время дед почасту уезжал из поселка на лесозаготовки. В один из своих приездов он пришел в клуб, подошел к бабушке и сел рядом. Танцевать он не умел или стеснялся. Поэтому она начала с ним разговаривать, так и провели время. Вечером, когда пошли домой, Василий решил проводить до дома свою будущую жену: «Отшвырнул Витьку, и пошел меня провожать». Надо сказать, что с младшим братом деда у бабушки вряд ли бы сложилось, он был младше ее на пять лет: «Витька то еще в армию не ходил, молодой был. А я и не знала. Они рослые все были. Он на тракторе работал, я и думала, что взрослый».

С того вечера Василий к ней «привязался», начал каждый вечер провожать домой с работы. «Свидания» проходили на природе, они гуляли на сенокосах, разводили костры и разговаривали. Когда бабушка поехала в отпуск в Куйбышев, она сказала своей маме Татьяне Никифоровне: «Мама, я, наверное, в этом году выйду замуж. Предчувствовала уже».

«Дело было в воскресенье. Он рано утром пришел ко мне и говорит: «Пойдем Рая, погуляем». Собралась, оделась, да пошла. Гуляли, гуляли, костры жгли. Я говорю: «Слушай, я спать хочу, пойдем домой». Он меня проводил домой и опять сидит. И начал: «Выходи Рая за меня! Я знаю, ты меня не любишь, но я сделаю все, чтобы ты меня полюбила за свою жизнь». Я говорю: «Ты иди-ка спроси у мамы, можно тебе жениться или нет, а я посплю немного». И что ты думаешь? Прошло какое-то время, часа четыре уж вечера было, Вася приходит ко мне и говорит: «Рая ты выйдешь за меня или нет?». А я только проснулась и говорю: «Так пуще уговаривай». Вася говорит: «Рая, ты уже не шути. Там мама с соседями идет с брагой и с пирогами. Я должен выйти и сказать, можно ли к тебе заходить». Я напугалась сразу и согласилась».

Свадьбу отгуляли, и вскоре бабушка с дедом расписались и стали жить в доме у свекрови – Агафьи Тарасовны. Прабабушка благословила сына необычным ценным подарком – передала ему золотой николаевский червонец, который до сих пор храниться в семье моего дяди. Просто удивительно, как она смогла сохранить эту монету более 30 лет после ссылки?

Спустя несколько месяцев Раиса Григорьевна забеременела. Отношения между невесткой и свекровью не складывались, в первую очередь, по причине свободолюбивого нрава моей бабушки. Как-то Агафья Тарасовна ей сказала: «Вы с Васей идите работайте, а деньги мне отдавать будете. А если не хотите, то идите на все четыре стороны (на самом деле сказала грубее)». В этот же вечер после короткого разговора с мужем, моя бабушка собрала вещи: «рюкзак собрала, с которым приехала, даже подарки не взяла после свадьбы», а утром пешком ушла на станцию Верх-Яйва. Напоследок она сказал мужу: «Если нужны тебе жена и ребенок, то собирайся и езжай за мной». Дома мать не отпускала сына, забрала у него паспорт, но через некоторое время он отправился за своей женой. Дед догнал её дорогой в Верх-Яйве, там они остановились на ночь у знакомых. Бабушка вспоминает: «Там у них у детей был учебник географии. Мы достали его и стали рассматривать карты. Посмотрела и нашла Барнаул. Отец у меня говорил, что Барнаул очень хороший город, там много наших было с Вятки. Купили с Васей билет, и я уехала, а он уж потом меня там догнал, через месяц».

Вопреки планам, оказались они не в Барнауле, а еще дальше – в селе Ильинка Онгудайского района Горно-Алтайского края, недалеко от границы с Монголией. Здесь 31 марта 1963 года у них родилась дочь Татьяна, моя мама. Прожили они там, где-то с год. В селе не было ни больницы, ни детсада, ни магазина. Продукты привозили на грузовике раз в неделю. Поэтому супруги приняли решение переехать к родителям жены в город Куйбышев, предварительно заручившись их согласием.

Фото 1. Пепеляев Василий Авдеевич и Пепеляева (Астраханцева) Раиса Григорьевна в первый год совместной жизни.

В Куйбышеве они поселились в маленьком домике у тестя с тещей на ул. Салтыкова Щедрина. Даже не в домике, а его половине, где было лишь две небольшие комнаты и летняя кухня. С 1965 по 1971 гг. дед с бабушкой обучались на вечернем отделении Куйбышевского политехнического института. Бабушка тянула деда, потому что учеба давалась ему довольно тяжело. Параллельно работали, воспитывали дочь. В 1969 году им дали двухкомнатную квартиру, где бабушка проживает и сегодня.

Василий Авдеевич сначала работал в автоколонне, водителем, в том числе на автовышке, но после окончания института стал инженером-конструктором. Большую часть своей трудовой деятельности он отработал в «ящике» - на закрытом режимном заводе «Рейд» в поселке Запанском в Куйбышеве. Этот завод занимался проектированием и изготовлением оборудования для военных и гражданских кораблей. За свою работу деда неоднократно награждали, в том числе медалями «За трудовое отличие» и «За трудовую доблесть». А вот орден так и не дали, хотя собирались. В 1970-х гг. Василий Авдеевич избирался народным депутатом в райсовет и горсовет Куйбышева, его фотографию помещали на доску почета Советского района. Тем не менее, сделать большую карьеру у него не получилось, он сам отказывался от повышения и не хотел становиться начальником. В 1987 году они с женой приняли решение переехать из города в село, где жизнь казалась более размеренной и спокойной.

Фото 2. Слева направо верхний ряд: Пепеляев Михаил и Василий Авдеевичи, нижний ряд: Пепеляева (Деревянкина) Людмила Николаевна, Пепеляева Татьяна Васильевна и Пепеляева (Астраханцева) Раиса Григорьевна, ок. 1970 г.

В качестве такого места они выбрали поселок Уни в Кировской области. Там бабушка поступила на работу в должности главного инженера дорожно-ремонтного строительного управления (ДРСУ), а дед пошел работать в школу учителем, где проработал до пенсии. В Унях они прожили 28 лет и только в 2015 году снова вернулись в Самару, здоровье уже не позволяло вести домашнее хозяйство, с печкой, огородом и домашней скотиной (у них было до 35 голов коз, куры и кролики). Василий Авдеевич умер весной 2018 года после продолжительной болезни. Последние годы он был прикован к постели, хотя и сохранял ясность ума. Но расспросить его о чем-то было уже затруднительно, ведь он и в более молодом возрасте не любил рассказывать о себе.

Из моих детских воспоминаний, всплывает в памяти, что Василий Авдеевич был очень трудолюбивый, много работал физически. Он выполнял всю мужскую работу по дому: рубил дрова, топил печь, с весны до осени косил траву, включая сенокосную страду, занимался огородом, ремонтом и мелким строительством. Многое в доме было сделано его собственными руками. Кроме того, водил машину и сам же её постоянно ремонтировал. Почти 40 лет в его семье был «горбатый» Запорожец ЗАЗ-965 1962 года выпуска, белый, с дверями, открывавшимися в обратную сторону. Этот невзрачный, но надежный «ослик» служил верой и правдой в поездках на сенокос, за грибами и ягодами, по хозяйственным надобностям и на обработку удаленных полей, которые еще были в 1990-е гг. Из-за физической работы дед постоянно мучился грыжей. Получив её еще в юности, по этой причине он был освобожден от армии, но еще дважды оперировался. К сожалению, рекомендации врачей, в режиме сельской жизни исполнять не удавалось.

Вернемся же к его родителям. Они оба были из семей репрессированных «кулаков». Из сохранившейся справки о реабилитации Пепеляевых, известно, что их семья была выслана в Скопкортную в 1930 году из дер. Зотины Ленинского района Молотовской области. Хотя брат деда – Михаил Авдеевич упоминал, что деревня на самом деле называлась Запальта или Запольта. В любом случае эти населенные пункты до революции были локализованы в границах Ново-Паинской волости Оханского уезда Пермской губернии. В 1930-е гг. село Новопаинское было переименовано в Ленино и ненадолго стало центром одноименного Ленинского района. Эта местность была населена преимущественно старообрядцами. По Клировой ведомости прихода Богородице-Казанской церкви села Ново-Паинского за 1916 год[2], доля старообрядцев в числе жителей прихода составляла 50% и это в результате почти вековой деятельности по обращению их в официальную веру или в единоверие. В свою очередь старообрядцы принадлежали к течениям «часовенных» - 2600 чел., «поморцев» - 200 чел. и «странников» - 300 чел.

Фото 3. Расположение дер. Запальты на советской карте 1970-х гг.

Помимо этого, в Ново-Паинской волости функционировала Михайло-Архангельская единоверческая церковь в селе Ситниковском. Именно её прихожанами становились обычно обращенные старообрядцы, и в метрических книгах этого прихода не раз встречается упоминание деревни Запальты и её жителей Пепеляевых, переходивших из раскола в единоверие. Например, в 1910 году сразу три представителя этого рода из дер. Запольты прошли обряд крещения в подростковом возрасте[3]: братья Каллистрат и Иоанн Григорьевы Пепеляевы 11 и 13 лет и Василий Романов Пепеляев 12 лет, обращенные из раскола часовенной секты. Также на территории описываемой местности, но в другой волости – Стряпунинской, в начале XX века существовали старообрядческие часовни.

Отсутствие упоминаний моих предков в метрических книгах описанных сел, в том числе записи о крещении Авдея Патракеевича Пепеляева в 1911-1913 гг., может служить прямым свидетельством в пользу версии, что они были старообрядцами и не присоединились ни к официальной, ни к единоверческой церкви до революции. Эта версия косвенно подтверждается и родственниками. Поиски в этом направлении могут принести хороший результат, особенно если удастся обнаружить поименный список старообрядцев начала XX века, а после сличить составы семей с ревизской сказкой 1850 или 1858 гг.

На момент ссылки главой семейства был Пепеляев Патракей Артемьевич (1873 – ок. 1957 гг., прапрадед), вместе с ним были высланы его жена – Пепеляева Анна Михайловна (1874 – ок. 1965 гг.) и сын Авдей (1912 – 1957 гг., прадед). Также репрессиям подверглись некоторые близкие родственники Пепеляевых, например, двоюродный брат прадеда, оказавшийся с семьей там же. Известно, что из Запольты (если она действительно была местом их происхождения), были высланы практически все жители, а на их место завезены сначала строители будущей Краснокамской фабрики Гознака[4], а после - советские немцы, сосланные из Поволжья[5].

Фото 4. Справка о реабилитации семьи Пепеляевых, 1993 год.

В ссылке Авдей Патракеевич женился на «кулацкой дочери» Рыжковой Агафье Тарасовне (1911 – 1983 гг.), чья семья была родом из Беларуси и до ссылки проживала в окрестностях города Витебска. История её жизни наполнена горестями и трагедиями. Такой сложной судьбы невозможно вообразить! Моя бабушка рассказывала, что когда Агафья Тарасовна предавалась воспоминаниям о юности, то непременно плакала.

Фото 5. Пепеляева (Рыжкова) Агафья Тарасовна предположительно с первым мужем, сер 1930-х гг.

Родилась Агафья Тарасовна в обеспеченной семье. В их большом доме под одной крышей жили отец с братьями и сестрами, всего 3 или 4 семьи. Имели они коров, лошадей, сельскохозяйственную технику, на посевную и уборку привлекали наемных рабочих. По причине видимого достатка, который тогда не считался плодом упорного труда, и завистливых взглядов односельчан, их семья попала под каток борьбы с кулачеством и была приговорена к высылке. Из рассказа внучки Тараса Порфирьевича – Екатерины Авдеевны Пепеляевой (записано в 2021 году): «Родители бабушки Гани жили до ссылки в деревне в 6-8 км от Витебска. Рыжков Тарас Порфилович воевал в Первую мировую. Жена с дочерью (маленькой Агафьей Тарасовой) ждали его дома. После войны Тарас Порфилович вернулся и, тяжело работая, завели 2 коровы и лошадь. Жили нормально, но после революции им предложили добровольно сдать всю живность для нужд государства, обещая не привлекать их как кулаков. Однако через некоторое время пришли военные, дали немного времени для сборов и на санях вывезли их. В дороге у них родился мальчик, но ребенок не перенес тягот пути в ссылку и умер. Доехали они до Урала, поселили их в г. Березники, там они (Тарас Порфилович с женой и дочерью Агафьей Тарасовной) прожили какое-то время. Агафья Тарасовна там вышла замуж, но прожили недолго, её первый муж попал под поезд и погиб, а она осталась беременная и вынуждена была сделать аборт. Затем их переселили в поселок Скопкортная, там Агафья Тарасовна вышла замуж за Авдея Пепеляева».

Дополняет это рассказ моя бабушка – Пепеляева Раиса Григорьевна: «их прислали из Беларуси. Погрузили в товарные вагоны и разрешили взять с собой только то, что могли унести в руках. Привезли их уже по снегу на тракторных санях на Скопкортную и высадили. Бросили им топоры, пилы и сказали: «не хотите замерзать, рубите себе сруб!». Они срубили сруб прямо в тайге, укрыли его крышей из еловых ветвей и жгли в нём костры. Все простыли и в первую зиму умерли многие переселенцы. Уже потом, на следующий год они отстроились и стали жить».

Рассказы родственников немного отличаются между собой в деталях. Важно помнить, что никто из рассказчиков не был непосредственным участником событий, а воспроизводит слышанное 50-60 лет назад, по памяти. Неизбежно возникают искажения и ненамеренные дополнения. Однако в одном они едины: дорога на Урал была для семьи Рыжковых тяжелой, а сама высылка воспринималась ими как жестокая несправедливость.

Из той, старой жизни Рыжковых до ссылки известно немного. У Тараса Порфирьевича был брат и две сестры, от его брата были племянники, которых в семье называли Феня и Мотя (видимо – Парфен и Матвей). Но последних не выслали, и они остались в Беларуси. Прапрадед был призван на фронт в Первую Мировую войну. С той поры сохранилась старинная фотография, датированная 1915 годом, на которой запечатлены моя маленькая прабабушка Агафья Тарасовна, две похожие внешне женщины и мужчина. Поначалу мы думали, что это Тарас с женой, свояченицей и дочерью, потому что фото было не подписано. Но совсем недавно в семье одной из двоюродных сестер моей матери нашлась еще одна такая фотография с подписью на обороте: «Дарю карточку на память! 1915 года июля 5 дня. Карточка вашей супруги Прасковьи Григорьевны и вашей дочки Агафьи Тарасовны, и вашего свояка Аникия Михайловича и Февронии Григорьевны. Во первых строках спешим послать свое сердечное почтение и с любовью от всех по низкому поклону. И желаем тебе от Господа Бога доброго здоровья, в делах ваших скорого успеха…».

Фото 6. Слева направо: Феврония Григорьевна, Аникий Михайлович, Рыжкова Прасковья Григорьевна и Рыжкова Агафья Тарасовна, 1915 год.

Доподлинно неизвестно, кем выполнена дарственная надпись на обороте, предполагаю, что это могло быть послание от жены или матери Тараса Порфирьевича, но оно дает нам важные сведения о составе его семьи. Так до сих пор мы не знали, как звали маму Агафьи Тарасовны, оказалось, что она Прасковья Григорьевна (ок. 1890 – 1950-е гг., прапрабабушка), а вторая женщина на фото действительно её сестра – Феврония Григорьевна. Кроме того, по имени назван и его свояк Аникий Михайлович. Известно, что у прабабушки были двоюродные родственники по фамилии Снаровы (Сноровы), возможно, это как раз фамилия Аникия Михайловича и его жены, что дает перспективное направление для поисков места, откуда были высланы Рыжковы.

Предположительно мы имеем и фото молодого Тараса Порфирьевича (ок. 1885 – 1950-е гг., прапрадед) в военной форме, сделанное в период или накануне Первой мировой, в г. Старая Русса. Статный мужчина в форме канонира артиллерийской бригады, в мундире с барашковой шапкой, с размещенной на ней кокардой и государственным гербом с артиллерийской арматурой, вооружённый драгунской шашкой – внешне очень напоминает моего деда Василия Авдеевича. Хотя более поздние фото Тараса Порфирьевича не дают 100% уверенности в том, что это действительно он – в зрелом возрасте прапрадед ходил с окладистой бородой и облысел, а у мужчины на фото голова покрыта. Это фото хранилось вместе с другими фотографиями Рыжковых и явно не было случайным.

Фото 7. Предположительно Рыжков Тарас Порфирьевич (справа) с сослуживцем, 1914 - 1916 гг.

После высылки в Пермский край семья Рыжковых оказалась в городе Березники, где тогда только начиналась разработка калийной соли и строительство Березниковского химкомбината, на котором были задействованы тысячи заключенных и ссыльнопоселенцев[6]. Там Агафья Тарасовна вышла замуж первым браком за другого ссыльного. Его имя не сохранилось в памяти. Прожили с моей прабабушкой они недолго, так как супруг вскоре погиб на железной дороге (произошел несчастный случай, попал под поезд). Молодая вдова к тому же оказалась беременной и была вынуждена сделать аборт. Уже после их семьи была переселена в Скопкортную, где Агафья познакомилась с Авдеем Пепеляевым и вышла за него замуж. В памяти потомков сохранились воспоминания о сложном, тяжелом характере мужа и свекра Агафьи Тарасовны, что внуки отмечали неоднократно. С домочадцами они были очень строги, отец в качестве наказания нередко ставил сыновей на горох. По воспоминаниям Екатерины Авдеевны, их дед Патракей Артемьевич был из семьи старообрядцев, занимался изготовлением саней, сам мастерил мебель из дерева. Вся мебель в доме Пепеляевых была сделана его руками.

Похожие воспоминания сохранились и о другом прапрадеде Тарасе Порфирьевиче, сообщенные его внучкой Ангелиной Николаевной Воробьевой (Пепеляевой): «Дед Тарас был очень мастеровитым, у бабушки Агафьи мебель в доме была сделана его руками, шкафчики, сундуки, столы, лавки». Возможно кто-то из них путает, вряд ли оба деда были плотниками!

Фото 8. Пепеляева (Рыжкова) Агафья Тарасовна с родителями: Рыжковым Тарасом Порфирьевичем и Рыжковой Прасковьей Григорьевной, 1930-е гг.

Муж Агафьи - Авдей Патракеевич работал на конюшне, ухаживал за лошадьми. Слывя по характеру строгим и замкнутым, трагически рано уйдя из жизни, о нем немного говорили в семье. Бабушка вспоминает, ссылаясь на рассказы свекрови, что Авдей, уже будучи отцом шестерых детей поддался слабости и завел связь на стороне. В поселке нельзя было ничего утаить, и Агафья Тарасовна знала о похождениях мужа. Иногда он и вовсе не приходил ночевать домой. Разозленная жена не раз наведывалась в дом к разлучнице: «Возьмет дрын и идет к ней разбираться. Как подойдет к дому, прислонит палку к ограде, а хозяйка её за стол чай пить зовет. Сидит напротив мужа как околдованная, а потом говорит, сама, не зная почему: «Ну ладно, вы сидите, а я домой пошла, дел много». И уходит. Вот так муж и метался между семьей и другой женщиной. Не мог бросить детей, но и жить не мог».

У этой истории не могло быть хорошей развязки. Спустя какое-то время, Авдей не выдержал душевных страданий и повесился. Его внучка Ангелина Николаевна воспроизводит рассказ отца: «О Пепеляевых папа почти ничего не рассказывал, отец (Авдей) был жестким, да и сам ушёл из жизни, отставив бабушку с детьми. Папа вспоминал его (деда) последний день жизни, отец пришел в клуб, там ведь раньше и стар и млад собирались, перед уходом пожал всем руки, а потом кто-то из детей обнаружил его в сарае. Эта боль и обида были очень сильными, не хотел о них говорить».

Фото 9. Семья Пепеляевых в начале и в конце 1950-х гг. На верхнем фото вверху в центре Пепеляев Авдей Патракеевич, в среднем ряду слева направо: Пепеляева (Рыжкова) Агафья Тарасовна с дочерью Екатериной на руках, Рыжкова Прасковья Григорьевна, Рыжков Тарас Порфирьевич, предположительно Пепеляева Анна Михайловна.

Так моя прабабушка во второй раз овдовела, имея на руках шестерых детей. Старшие в то время были почти взрослыми, а вот младшенькие все ходили в школу. Тем не менее Агафья Тарасовна находила в жизни поводы для радости, в детях и внуках. Нередко её можно видеть на фото улыбающейся. Характер у прабабушки был дружелюбный, компанейский, а дом хлебосольный. К ней приходили все соседи и родня. Бабушка вспоминает, что она приготовляла очень вкусное сало: «Были у них свиньи и коровы, она хорошее сало делала, солила в бочках. Толстое с мясными прожилками, сантиметров пятнадцать! А Вася потом меня этим салом кормил». Сохранились упоминания о том, что она, как и я, увлекалась коллекционированием – собирала разные ключики.

Фото 10. Пепеляевы на свадьбе Николая Авдеевича Пепеляева, в верхнем ряду слева направо: Василий Авдеевич Пепеляев, Пепеляева (Рыжкова) Агафья Тарасовна, Пепеляева (Рябинина) Тамара Павловна, Пепеляев Николай Авдеевич, 1962 год. 

На лето дети отправляли внуков к бабушке и дом наполнялся детскими голосами и смехом. Иногда одновременно съезжались несколько сыновей с невестками и по 5-6 человек детей. Моя мама видела бабушку только дважды: в 2 года и в 12 лет, когда с отцом приезжала погостить в Скопкортную: «Дом у бабушки был деревянный, не крашенный, даже счетчиков не было, хотя электричество уже провели. За домом были огороды, а внизу речка Скопкортная, которую даже ребенок мог перепрыгнуть, больше похожа на ручей. Напротив их дома жили родственники отца, двоюродный или троюродный брат Виктор с женой Риммой.

Мы с отцом ходили в тайгу, как раз в то время цвел Марьин корень. Тайга в это время была невообразимо красивая. Отец учил меня собирать разные полезные травы, дикий чеснок, например, учил различать грибы.

В первую поездку мы ехали на лошадях из Александровска через тайгу – это я помню, хотя и была маленькая. Бабушка посадила меня на лошадь впереди себя, а сзади на другой лошади ехал отец.

На всю жизнь запомнила её самый вкусный завтрак: бабушка сажала всех нас детей за огромный деревянный стол, который ножом скоблила до бела. Ставила большую сковородку с жареной картошкой из печи, (давала) всем по стакану молока и варенье из ревеня. Все ели с одной сковороды ложками. Пошла посмотреть в огород, что такое ревень – оказалось что-то среднее между лопухом и хреном. Удивительно, как из него такое вкусное варенье получалось?!

По характеру бабушка была задорная, никогда не ругала детей. Но я стеснялась немного, так как другие дети были более близки к ней. Думаю, что она меня любила, как и других детей. Вечером спать ложились кто на печку, кто на полати, по двое, по трое. Детей было много: дочь Катя с Олей и Сережей, сноха Валентина с двумя детьми, мой отец со мной. А еще в Скопкортной жил сын Виктор с женой и детьми – полный дом собирался».

Родственница жены одного из братьев моего деда, которая родилась там же в поселке в семье ссыльнопоселенцев, дополняет картину жизни Агафьи Тарасовны в зрелом возрасте (записано в 2023 году): «Мы очень-очень её любили. Часто к ней бегала. Постоянно вспоминаю её кровать с периной, с подушками, резную этажерку. Цветок рядом просто завораживал своей красотой. Она меня часто одну оставляла, а я любила смотреть её газеты, журналы. Дома сидела, с курочками общалась. Геля с Ириной (внучки Агафьи Тарасовны) жили каждое лето у бабы Гани. А мы с сестрой там были набегами. В основном когда приезжали девочки.

Жизнь в леспромхозе была не праздная. С утра до ночи хозяйство. Большая семья, двор, 5 огородов, куры, скотина, дрова. По два месяца сенокосы одни. Так как траву приходилось добывать в десятках километров от посёлка и со многих полянок. Все почти дворы держали коров, бычков, свиней, овец. И делянок не хватало. Участки распределяли по семьям. У бабы Гани на тот момент уже живности не было. Только огромные огороды. Всегда видела у неё много народу в огороде (мы жили на одной улице, через дом) когда было время посадки, копки или прополки картофеля.». Далее Любовь вспоминает весьма интересные подробности, которые заставляют задуматься: «Еще помню, что она нам детям рассказывала про мобильники, но она их называла коробочки. Что мы застанем то время, когда эти коробочки будут тут и там, и через них будем разговаривать друг с другом и с людьми с другого конца Земли. Рассказывала она и про голографию. Мы тогда и слова то такого не знали, а она объясняла своими словами. Сейчас то я понимаю, что баба Ганя имела ввиду, а еще лет пять назад и представить не могла про возможности голографии. Про Ленина говорила, что все нормально будет, пока он в Мавзолее. Но как только его похоронят, то все начнется и плакала. Жалко вас, говорит, девчонок, в такое время будете жить!» - а ведь этой женщине сейчас за 60 и, стало быть, описываемое время – это конец 1960-х или самое начало 1970-х гг.

С годами дети повзрослели, дочь вышла замуж и уехала на Донбасс, сыновья тоже женились и разъехались по стране. Но они никогда не забывали о своей маме, например, дед с каждой зарплаты переводил ей по 10 рублей, к неудовольствию бабушки. Также поступали и другие дети, ведь у Агафьи Тарасовны была только мизерная колхозная пенсия в 14 рублей. С матерью в Скопкортной оставался сын Виктор с семьей. Позже сын Николай с женой Тамарой забрали бабушку в Александровск, где она прожила последние годы перед смертью, последовавшей в 1983 году. Сохранилась похоронная телеграмма, отправленная в тот день: «Выезжайте похороны мамы – Пепеляевы – факт смерти Пепеляевой Агафьи Тарасовны удостоверен заведующим терапевтическим отделение горбольницы. Телеграфистка Попова».

Фото 11. Пепеляева (Рыжкова) Агафья Тарасовна (сидит слева) в 1970-х гг.

Со смертью Агафьи Тарасовны, казалось, оборвались крепкие родственные связи. Ушел из жизни человек, который объединял эти семьи. Родственники стали общаться друг с другом все реже. Сегодня благодаря глобальной сети Интернет некоторые из них снова общаются, хотя виделись лишь пару раз лично или не виделись совсем, как в моем случае. Имея в своем распоряжении фото, документы, устные предания – никто из них толком не знает откуда именно были выселены Рыжковы? Остались ли там родственники? Как они пережили войну? Для меня, как исследователя, эти вопросы представляют несомненный интерес и подогревают желание раскрыть загадку происхождения семей моих предков. Надеюсь, что активная работа с архивами и новые запросы (прежних было 4, включая запросы в Беларусь и гос. архив Пермского края, которые не принесли желаемого результата), а также помощь обретенных родственников, помогут найти ответы на эти вопросы в скором будущем и дописать еще одну страницу истории нашей семьи.

 

#История #Генеалогия #ИсторияРода #Семья #ПермскийКрай #репрессии #кулаки #Пепеляевы #Рыжковы #Скопкортная