Пепеляевы и Рыжковы: история с продолжением

В прошлом очерке я рассказывал о предках моего деда – Пепеляева Василия Авдеевича (1939 – 2018 гг.) – раскулаченных крестьянах Пепеляевых и Рыжковых, сосланных в начале 1930-х гг. на спецпоселение в пос. Скопкортная Молотовской области (совр. Александровский муниципальный округ Пермского края). Поскольку эта линия была и остается наиболее сложной для изучения (предки были репрессированы, высланы со своей малой родины, да к тому же являлись старообрядцами), в последнее время я предпринял усилия для получения о них дополнительной информации.

В мае 2025 года мною были направлены необходимые запросы в архив ГУ МВД России по Пермскому краю. Из беседы с сотрудником архива мне стало известно, что дело[1] на семью Пепеляевых мне могут предоставить в копиях в полном объеме, так как, на основании закона о реабилитации жертв политических репрессий, они были реабилитированы. А в отношении семьи Рыжковых ознакомиться с делом[2] или получить его копию все еще невозможно – Рыжковы не были реабилитированы, а с момента последнего документа в деле (1951 год) прошло менее 75 лет, и в данном случае пришлось ограничиться архивной справкой. Полагаю, что мои родственники не обращались за реабилитацией Рыжковых по банальной причине – к 1991 году все члены этой семьи, включая мою прабабушку Пепеляеву (Рыжкову) Агафью Тарасовну (1911 – 1983 гг.) уже умерли и не было практического смысла заниматься этим вопросом. В архиве мне рекомендовали, на основании архивной справки, обратиться в соответствующие органы Республики Беларусь за реабилитацией, тогда дело Рыжковых будет рассекречено, но пока я предпочел дождаться истечения 75-летнего срока в 2026 году.

Отдельно хочу обратить внимание, что подобные архивные документы не выдаются просто так по запросу – для их получения необходимо подтверждать прямое родство с лицами, упомянутыми в деле, а также иметь ввиду рассекречено ли дело или нет. В моем случае пришлось собрать полный пакет документов, включая свидетельства о рождении, браке и паспорта, чтобы подтвердить родство с прабабушкой и прадедушкой, благо все документы были в распоряжении, а архив принимает их электронные копии.

Из поступивших ответов следует, что многие семейные предания о Рыжковых были достаточно точны в деталях и совпадают с информацией, изложенной в справке. Тарас Порфилович (как в деле) Рыжков с семьей до высылки проживали в дер. Подлазники Летчанского сельсовета Витебского района БССР. Этот населенный пункт действительно находится в нескольких километрах к западу от современного Витебска. Сегодня там расположены дачи и несколько коттеджей. Согласно сайту Витебской энциклопедии[3] в XVIII веке Подлазники принадлежали крупному витебскому землевладельцу графу Михаилу Казимировичу Потею (ум. 1787 г.), и входили в состав имения «Слижики». В результате первого раздела Речи Посполитой в 1772 году дер. Подлазники оказалась в составе Российской империи.

Спустя столетие, эта деревня оказалась уже во владении моих предков - витебских мещан старообрядцев Рыжковых. Мещанское землевладение стало возможным после издания Александром I 12 (24) декабря 1801 года именного Указа, предоставившего право владеть землей купцам, мещанам и казенным крестьянам. Отныне не только дворяне, но и другие свободные сословия могли покупать ненаселенные земли. Трудно судить, когда именно Рыжковы стали владельцами земли в Подлазниках. Самым ранним историческим свидетельством их появления там является упоминание об упразднении в 1845 году, действовавшей в Подлазниках старообрядческой часовни, о повторном открытии которой Рыжковы ходатайствовали в 1905 году[4]. Но, вероятно, они присутствовали там и ранее, так как часовня функционировала несколько лет или даже десятилетий. Не ясно также были ли Рыжковы крестьянами, вошедшими в мещанское сословие в XIX веке, или, являясь мещанами, стали владельцами дер. Подлазники.

Рис. 1 дер. Подлазники на Плане генерального межевания Витебской губернии 1792 года. На восток расположен гор. Витебск, на юг - река Западная Двина.

По данным издания «Списки землевладельцев Витебской губернии, кроме крестьян» 1878 года[5], дер. Подлазники принадлежала мещанину старообрядцу Александру Афанасьеву Рыжкову - 41 дес. земли и его родственникам, солидарно владевшим наделом в 124 дес. земли – Порфирию Иванову (мой пра (3 раза) дед), его брату Василию Иванову, Ефиму Степанову, Ульяну Кузьмину, Григорию Кузьму и Терентию Никифорову Рыжковым.

В статистическом сборнике «Землевладение и землевладельцы Витебской губернии в 1905 году» среди мещан-землевладельцев Витебского уезда упоминаются члены того же рода Рыжковых – владельцев дер. Подлазники и земли около ж/д станции Княжица[6]:

1. Рыжковы Александр Афанасьев, Евлампий Васильев, Иван Васильев и Порфирий Иванов – 41 дес. земли при железнодорожной станции Княжица;

2. Рыжков Григорий Кузьмин – 29 дес. земли в Подлазниках;

3. Рыжков Порфирий Иванов – 19 дес. земли в Подлазниках;

4. Рыжков Александр Афанасьев – 24 дес. земли в Подлазниках;

5. Рыжков Александр Афанасьев и Рыжков Ефим Ананьев – 23 дес. земли в Подлазниках;

6. Рыжковы Григорий, Асантий, Илья и Ананий Александровы – 8 дес. земли в Подлазниках;

7. Рыжковы Мартьян и Прохор Евстафиевы – 30 дес. земли в Подлазниках;

8. Рыжков Порфирий Иванов – 12 дес. земли в Подлазниках;

Всего 11 членов рода Рыжковых в 1905 году владели 186 десятинами земли, из которых удобной пахотной земли - 183 десятины, неудобной – 3 десятины. В среднем на одного землевладельца выходило без малого 19 десятин удобной пахотной земли, что было значительно меньше среднего надела мещан в Витебском уезде (38,2 дес.) и даже меньше средней величины крестьянского надела (21,7 дес.)[7]. При этом мой предок – Рыжков Порфирий Иванов имел больший, по сравнению с родственниками, надел, суммарной площадью 31 дес. (единолично) в Подлазниках и ¼ от надела в 41 дес. (совместно) при станции Княжица (итого ≈ 41,25 дес.). Это ставило его на один уровень с другим «зажиточным» родственником – Рыжковым Александром Афанасьевым, владевшим 24 дес. (единолично) и ½ доли от надела в 23 дес. и ¼ доли надела в 41 дес. (итого ≈ 45,75 дес.).

Опубликованные материалы поземельных переписей 1877 и 1905 гг. очень важны не только потому, что дают представление о материальном положении моих предков, но и служат вспомогательным генеалогическим источником, так как по старообрядцам Витебской губернии сохранилось не так много материалов.

Мой прапрадед – Рыжков Тарас Порфилович (1881/1883 – после 1957 гг.) по рождению также принадлежал к мещанскому сословию, а по вероисповеданию был старообрядцем беспоповского толка. После Первой Мировой войны и Революции он с неохотой принимал новые порядки. Особенно его неудовольствие вызвала коллективизация и принуждение к вступлению в колхоз. А ведь было, что терять! Судя по вышеупомянутой архивной справке, со ссылкой на анкету от 12.03.1930 года, Тарас Порфилович имел в хозяйстве: 10-12 га земли, 3-5 коров, 1 теленка, 1-2 лошади, 3 овцы, 1 свинью, кузницу, 2 дома, баню, сарай, хлев и веялку. При этом его семья была небольшой: он сам, жена Прасковья Григорьевна 42 лет, дочь Агафья 20 лет, сын Стефан 5 лет (о нем родственники вспоминали, что мальчик умер по дороге в ссылку) и свояченица Агафья Григорьевна 47 лет. Понятно, что обслуживать такое хозяйство самостоятельно он не мог, в этом Тарасу Порфиловичу помогали родственники и наемные рабочие, что в 1930-х гг. внезапно оказалось преступлением.

Рис. 2. Архивная справка на Рыжкова Тараса Порфиловича, с указанием членов его семьи и имущества по данным на 1930 год.

Репрессии не заставили себя ждать. В 1930 году Тарас Порфилович с семьей был раскулачен и выслан с территории Беларуси в Соликамский район Молотовской области на спецпоселение, одновременно с этим был поражен в избирательных правах и подвергнут конфискации имущества. Пострадали и многие его родственники: 17 мая 1931 года осуждены тройкой НКВД по ст. 72 УК БССР (антисоветская агитация) и приговорены к высылке его двоюродные братья – Иван (1887 – после 1931 гг.) и Евлампий (1890 – после 1944 гг.) Васильевичи Рыжковы. 14 апреля 1933 года Макар Григорьевич (1908 – после 1933 гг.) и Филарет Ананьевич (1908 – после 1933 гг.) Рыжковы тем же порядком и по той же статье приговорены к 5 годам исправительно-трудовых лагерей. Наконец, 17 сентября 1937 года, двоюродный племянник Тараса Порфиловича – Лука Евлампиевич (1908 – после 1937 гг.) по той же ст. 72 УК БССР за антисоветскую агитацию отправляется на 10 лет в ИТЛ.

Это лишь те люди, чьи имена сохранились в базе данных «Открытый список», куда не попадали, например, раскулаченные. Маленькая деревня, в которой в 1926 году было 20 дворов и 106 жителей (включая женщин и детей), не просто подверглась репрессиям, она целенаправленно разрушалась и уничтожалась. Не удивительно, что сегодня в Подлазниках о прежних жителях напоминает только старое кладбище, ставшее родовым некрополем для членов семьи Рыжковых. Они не потеряли связи с малой родиной, некоторые захоронения датируются 2000-ми годами.

Благодаря многочисленным вспомогательным материалам (старые фото, некрополь в Подлазниках, базы данных участников Великой Отечественной войны и жертв политических репрессий, материалы поземельных переписей), удалось составить примерное древо рода Рыжковых, родоначальником которых был пока что безымянный предок, живший в конце XVIII – нач. XIX вв. Его предполагаемые сыновья – Афанасий, Кузьма, Никифор и Евстафий (все умерли до земельной переписи 1877 года) – были первыми представителями рода Рыжковых- владельцами Подлазников.

Рис. 3. Предварительное древо рода Рыжковых из дер. Подлазники, требующее уточнения. 

Поскольку все они были старообрядцами, и учитывая плохую сохранность ревизских сказок и метрических книг по Витебскому уезду, реконструировать достоверно их родственные связи пока не представляется возможным. Но именно старообрядчество Рыжковых послужило источником дополнительных исторических известий об этом роде. На данный момент выявлены несколько интересных дел по старообрядцам Рыжковым в составе фондов Национального исторического архива Беларуси (НИАБ) и Российского государственного исторического архива (РГИА). Эти дела проливают свет на строительство и закрытие старообрядческой часовни в Подлазниках в 1840-е гг., преследование старообрядцев Рыжковых в 1850-е гг., и их ходатайства о восстановлении часовни и открытии молельного дома в Витебске в 1900-е гг. Часть их этих дел (из фондов РГИА) уже заказаны и ожидают очереди на копирование. Уверен они содержат достаточно информации для написания отдельного очерка и дождутся своего времени.

Архивные документы и иные известия свидетельствуют, что Рыжковы занимали активную позицию в религиозной и общественной жизни Витебского уезда. Известно, что Илья Александрович Рыжков (1855 – 1928 гг.) в 1914 году был наставником общины поморского согласия[8], т.е. беспоповцев, в дер. Подлазники Мишковской волости, а его племянник – Ефим Ананьевич Рыжков был наставником Покровской общины старообрядцев-поповцев (австрийского согласия) в г. Витебске. Их родственник, мещанин Григорий Кузьмич Рыжков, в 1907 году упоминается в числе избранных от Витебского уезда уполномоченных по выборам депутатов во II Государственную думу[9]. Указанные обстоятельства свидетельствуют, что Рыжковы были не просто членами местных старообрядческих общин, но и занимали в них ведущую, руководящую роль накануне революции.

Обратимся к второй интересующей нас семье – Пепеляевым. Как и Рыжковы они были раскулачены и в результате ссылки оказались в пос. Скопкортная. Предоставленная архивом ГУ МВД России по Пермскому краю копия личного дела Пепеляева Патракея Артемьевича (1873 – ок. 1957 гг.) содержит необходимые материалы для уточнения ранее полученных сведений о ссылке и прежнем жительстве моих предков. Само дело насчитывает 21 лист, содержит два протокола допроса Пепеляева Патракея Артемьевича, заявление моего прадеда – Пепеляева Авдея Патракеевича (1912 – ок. 1957 гг.) об освобождении его и членов его семьи из трудового поселения, характеристики на П.А. и А.П. Пепеляевых, выданные по месту работы, а также справки на каждого из членов семьи об освобождении из спецпоселения и снятии ограничений в виде проживания в режимных местах. Хронологически документы охватывают временной промежуток 1939-1947 гг., к сожалению, они не содержат документов непосредственно связанных с высылкой Пепеляевых из их родной деревни в 1930-е гг. и самого приговора.

Первый в деле допрос Пепеляева Патракея Артемьевича датирован 5 мая 1941 года и был посвящен выяснению его прежнего места жительства и обстоятельств высылки. Мой предок сообщает, что был выслан в 1930 году дер. Зотины Батуровского сельсовета Ленинского района Молотовской области (до рев. Батуровское общество Ново-Паинской волости Оханского уезда Пермской губернии) и направлен в дер. Ворониха Верх-Яйвенского сельсовета Ворошиловского района Молотовской области. Также Патракей Артемьевич говорит, что дер. Зотина располагается в 32 км от города Нытва.

Проводивший допрос комиссар Плотников, в одном из вопросов требует назвать, кто еще был сослан вместе с прапрадедом в Ворошиловский район, на что получает следующий ответ: «Был выслан Миронов О.Н., с Воронихи сбежал в 1931 году вместе с семьей. Пепеляев Иван Фалиевич, живет сейчас в Чусовском районе пос. Липовка. Высланы были из одного сельсовета»[10].

Рис. 4. Собственноручный автограф моего прапрадеда Пепеляева Патракея Артемьевича, 1941 год.

Под допросом стоит собственноручная подпись Пепеляева П.А., выполненная на старый манер «ПЕПЕЛѦВ», хотя в начале допроса он написан неграмотным. Видимо не обучался грамоте, но какими-то навыками чтения и письма владел.

Второй протокол допроса Пепеляева П.А. датирован 03 декабря 1943 года и был проведен комендантом спецпоселения Скопкортная лейтенантом НКВД Морозовым Н.Д. Данный протокол представляет больший интерес, так как содержит сведения о составе семьи, имуществе и роде занятий моего предка. В частности, в 1930 году вместе с Патракеем Артемьевичем были высланы его жена Анна Михайловна (1874 – ок. 1965 гг.), сын Авдей Патракеевич (1912 – ок. 1957 гг.). До высылки прапрадед имел свою пекарню, выпекал сушки и торговал ими. В его хозяйстве был деревянный дом из 2-х комнат, крытый тесом, 5 коров, 2 лошади, 2 жеребенка, 1 племенной жеребец, 5 овец, 3 свиньи, 2 теленка или ягненка (в тексте допроса «подростков рогатого скота»). Кроме того, у Патракея Артемьевича имелись: косилка, молотилка, веялка. А посевной площади для зерновых культур насчитывалось 9 дес.[11] Как и предыдущий, этот допрос содержит собственноручный автограф Патракея Артемьевича.

Рис. 5. Фрагмент протокола допроса Пепеляева П.А., с перечнем его имущества до раскулачивания, 1943 год.

Интересен еще один документ в деле – заявление моего прадеда Пепеляева Авдея Патракеевича об освобождении его и членов его семьи из спецпоселения от 13.01.1947 года и прилагаемые к нему характеристики. Из заявления следует, что, после высылки, Авдей Патракеевич с 1930 по 1938 гг. работал на строительстве Березниковского химического комбината – одной из крупнейших строек 1-й пятилетки. После окончания строительства работал там же в производстве, вступив в ряды стахановцев. С 1939 года трудился на Чикманском лесоучастке, оставаясь стахановцем и выполняя норму на 200%[12]. За что имел неоднократные поощрения в виде похвальных листов и грамот, а также удостоился медали «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны» №231107 от 20 августа 1946 года (речь идет о номере удостоверения, так как эта медаль выпускалась без указания номера).

Рис. 6. Характеристика, выданная моему прадеду Пепеляеву Авдею Патракеевичу начальником Чикманского лесоучастка, 1947 год.

Учитывая информацию о высылке из дер. Зотины (также Зотичи) Батуровского сельсовета, предложенную ранее версию об их происхождении из дер. Запольты следует признать ошибочной. Согласно списка населенных мест Пермской губернии[13] 1904 года в дер. Зотиной Батуровского общества Ново-Паинской волости насчитывалось всего 3 крестьянских двора, в которых проживали 10 мужчин и 11 женщин, русских, бывших помещичьих крестьян. Зотина перечислена также в СНП Пермской губернии 1869 года, когда там был только 1 двор, с 3 мужчинами и 4 женщинами, вероятно тоже Пепеляевыми. Деревня располагалась в междуречье рек Пая и Сузьва – притока Камы. Население этих мест также придерживалось старой веры, но часть из раскола перешла в единоверие, для чего в близлежащем селе Ситниковском с 1844 года действовала Михайло-Архангельская единоверческая церковь, проводившая активную работу по обращению старообрядцев.

Известно, что эта местность до отмены крепостного права входила в состав огромной уральской Строгановской вотчины. Село Паинское и окрестные деревни, судя по РС 1850 года[14] и МК Михайло-Архангельской церкви села Ситниковского принадлежали графине Варваре Петровне Бутеро-Родали (1796 – 1871 гг.), урожд. Шаховской, наследнице строгановских богатств, и её сыновьям графам Андрею и Петру Павловичам Шуваловым, а также помещикам армянского происхождения, горнопромышленникам братьям Ивану и Христофору Якимовичам Лазаревым[15]. Местные крестьяне, принадлежавшие к чуть более 3-м десяткам родов, со временем умножения их численности, расселялись по новым деревням и вотчинам. В результате представители одного рода встречаются среди крестьян разных деревень и помещиков.

Здесь проживало много Пепеляевых, по данным ревизской сказки 1850 года в Паинском имении графини Бутеро-Родали носители этой фамилии проживали в дер. Усть-Сыновской, Конец-Борской, Малой Лысьве, Черной, Трубиной, у Обросовых, Русаковой, Катьциевой, Чащенховой/Чащенки, Малой Брагине, Котоминой, Гайвинской, Бичуриной, Ошовой Итиминой. То тесть из 74 населенных пунктов, перечисленных в ревизской сказке 1850 года, Пепеляевы проживали одновременно в 14. При этом в перечне деревень нет Зотиной или Зотичей (появилась между 1850 и 1869 гг., скорее, как выселок), а также есть только один Артемий Пепеляев в дер. у Обросовых[16], но на роль моего предка не годится, слишком стар, так как в 1850 году ему было уже 48 лет. В ревизской сказке крепостных пом. Лазаревых 1850 года, нужного семейства Пепеляевых также не было выявлено.

Из этой ситуации следует два логических вывода: 1. Артемий Пепеляев (отец Патракея Артемьевича) родился уже после 9-й ревизии 1850 года. 2. Дер. Зотина (Зотичи) получила свое название по имени первопоселенца – Зота/Зотика, который, с высокой долей вероятности, тоже был Пепеляевым, так как эта деревня насчитывала всего 1-3 двора в XIX – начале XX вв. Повторный просмотр ревизской сказки 1850 года позволяет установить единственного Зота (Зотея) Ананьева Пепеляева (ок. 1829 – после 1867 гг.), который в 1850 году проживал в дер. Чащенховой (Чащенки), 21 года от роду[17]. Примечательно, что дер. Чащенки позже также входила в Батуровское общество, то есть располагалась рядом с Зотиной.

Рис. 7. Описание мужской части семьи Пепеляева Зота (Зотея) Ананьевича в РС 1850 года.

По записям в метрических книгах единоверческой Михайло-Архангельской церкви села Ситниковского, удалось установить, что большинство Пепеляевых из дер. Чащенки были единоверцами, как и Зот Ананьев Пепеляев. Он фигурирует в записях о рождении дочерей Александры (1845 г.), Ирины (1847 г.), сына Аввакума (1849 г.). Одновременно с этим, некоторые Пепеляевы из Чащенок, например, Прокопий Марков Пепеляев (1841 г.р.) состояли в расколе, о чем свидетельствует запись о его переходе в единоверие в 1860 году.

Мне долго не удавалось найти упоминаний Артемия и подтвердить выдвинутую гипотезу, на удачу я стал пролистывать метрические книги дальше, в поисках зацепок, пока не обнаружил запись о рождении Кирилла Аввакумова Пепеляева, внука Зота Ананьева, датированную 30 августа 1869 года (крещен 4 сентября). Его отец Аввакум Зотиев Пепеляев, а восприемник – сын Зотика Ананьина Пепеляева – Артемий[18]! Это подтвердило ранее выдвинутую гипотезу, о том, что Зотий Ананьев Пепеляев – основатель выселка Зотина, и у него должен был быть сын Артемий.

Повторно пролистав метрические книги, я нашел то, что искал – запись о рождении и крещении Артемия Зотикова Пепеляева 13.10.1855 года (крещен 27.10.1855)[19], а также запись о его венчании 28.05.1873 года[20] с девицей Стефанидой Нифонтовой Трухиной 19 лет, из соседней деревни Лазарей того же прихода, из бывших крепостных помещиков Лазаревых. Пока остается не найденной запись о крещении Патракея, в 1873 году её точно нет, возможно он был на пару лет младше. К сожалению, именно после 1873 года число записей о Пепеляевых в МК села Ситниковского резко сокращается и практически отсутствует с 1875 года, что косвенно подтверждает их обратный переход в раскол.

Рис. 8. Запись о рождении и крещении Пепеляева Артемия Зотовича в метрической книге села Ситниковского, 1855 год.

Вместе с тем, необходимые зацепки-основания были найдены, а место проживания Пепеляевых установлено. Особенно результативен оказался поиск по линии моей пра (4 раза) бабушки Пепеляевой (Трухиной) Стефаниды Нифантовой (06.11.1851 ст. – после 1874 гг.), которая, как и её предки были крепостными помещиков Лазаревых. Здесь сохранились не только метрические книги, но и почти полный комплект ревизских сказок (за исключением 5-й ревизий), которые позволили реконструировать древо Трухиных и Стряпуниных вплоть до первых десятилетий XVIII века.

Рис. 8. Запись о венчании Пепеляева Артемия Зотовича с крестьянской девицей Стефанидой Нифонтовой Трухиной в метрической книге села Ситниковского, 1873 год.

Проведенное исследование позволило установить места происхождения моих предков Пепеляевых и Рыжковых, а также их сословную и конфессиональную принадлежность. Если в отношении белорусской ветви Рыжковых основной объем новых сведений должны принести вспомогательные источники (РГИА, НИАБ), то по пермской ветви Пепеляевых впереди большая и интересная работа по изучению сохранившихся в Государственном архиве Пермского края ревизских сказок, метрических книг и материалов по Паинской вотчине (даче) и её прежних владельцах.

 

#История #Генеалогия #ИсторияРода #Семья #ПермскийКрай #Витебск #репрессии #старообрядцы #Пепеляевы #Рыжковы #Скопкортная #Строгановы