Повесть о детстве 6

Опубликовано вс, 17/08/2025 - 16:20 пользователем skygrad

Монеты и ножики

Среди подростков процветала мелкая торговля и мен. Меняли всё что попадалось, часто ломанное и негодное взрослому употреблению. Зажигалки без кремня, разбитые часы, ржавые вихлявые ножики, старые отслужившие срок монеты времен НЭПа и царизма. Серебряные рубли и полтинники с профилями Николая перемежались с рельефами могучего Пролетария с молотом и звездой. Изредка в руках счастливых обладателей поблескивали Кайзеровские талеры. Вышедшие из употребления деньги попадали к детям из залежавшихся семейных кубышек. Крупными монетами играли в игру под названием "Чика". Монету ударяли ребром об забор или столбик так, чтоб она, отскочив, чикнула по монете противника, а еще лучше, легла на нее сверху. Тогда можно было забрать ее себе.

Популярной среди парней игрой были "Ножики". На притоптанной земле чертили круг примерно 3 метра диаметром, делили его пополам, игроки вставали на свои участки и начинали ловко вонзать ножи в землю противника, стремясь отрезать у того куски и присоединить к своему участку. Игра продолжалась пока неудачливый приятель еще мог устоять на одной ноге на оставшемся владении!

Другая игра состояла в подкидывании крутящегося сложенного уголком ножика с непременным условием его удачного приземления на доску. Он должен был вонзиться в нее, при этом начислялись очки, по десять за каждый палец просунутый между рукоятью и доской.

В общем, перочинные ножики (опасные нескладные были негласно запрещены взрослыми) играли важную роль в жизни и статусе подростков. У меня был красивый с титановой ручкой с выгравированным на ней пограничником и собакой. Пока я его не потерял в лесу во время возни с братом. Вместо него мне купили тоже титановый, но узкий, длинный, и, как оказалось, не надежный. В 8 классе я обломил его, когда в сердцах ткнул в больно ударившего меня одноклассника. Драка сразу прекратилась.

Свинчатка и оружие

Свинец, как легкоплавкий метал, играл важную роль в нашей подростковой жизни. Из него отливали пистолетики, рукояти, бляхи и кастеты. Когда мимо нашего дома прокладывали водовод, стыки между трубами заливали свинцом. Его плавили в котелке на костре. После ухода рабочих мы с братом рылись в песке в поисках застывших в причудливых формах небрежно пролитых мимо остатках их деятельности. Однажды попались и целые свинцовые чушки, как видно, потерянные или припрятанные до завтра...

Пугач. Кусок трубки от бензопровода длиной поболее вершка расплющивали и загибали под прямым углом с одного конца. В трубку заливали каплю свинца и вставляли большой изогнутый гвоздь. Перед тем в нее сыпали селитру собранную с головок спичек, утрамбовав ее тем же затупленным гвоздярой. Концы собранного устройства соединяли натянутой резинкой от камеры и взводили. При легком нажатии на гвоздь, он освобождался от зажима в трубе и ударял в заряд селитры. Раздавался довольно сильный хлопок. За не имением трубки можно было использовать подходящий старинный ключ с дыркой. Более серьезный вид "оружия" представляли "поджиги". Это были изготовленные под вид пистолета или обреза однозарядные устройства, которые приводились в действие с помощью зажженной спички, подносимой к маленькой дырочке. Начинялись они всё той же селитрой от спичек, но иногда и черным дымным порохом, который раздобывали некоторые пацаны в заначках своих отцов-охотников.

У меня такого совершенного оружия не было. Зато были рогатки. Главное достать хорошую резину. Стрелять камешками не так интересно. Лучше летели пули из шариков от расколоченных подшипников, а также гайки и шайбы. Всё это добро собиралось в отвалах ремзавода. Стреляли по котам и птицам, но чаще по банкам и лампочкам на столбах. В школе на уроках "хулиганы" баловались обстреливая друг друга безобидными мини-рогатками. К двум пальцам привязывали тонкую резинку, выдернутую из трусов, но лучше венгерку - специально выпускавшуюся для авиамоделей. Пулями служили кусочки бумаги свернутые в трубочку, помусленную для сохранения формы и согнутую пополам как подковка. Больнее били пульки из алюминиевой проволоки. В случае поимки, учителя безжалостно сдирали резинки с рук нарушителей дисциплины. Летом стреляли из трубок, вырезанных из растений с пустотелыми стеблями. Заряжали их изо рта горохом или бумажными шариками и "плевались" друг в друга как индейцы в популярных гэдээровско-югославских фильмах.

Другое архаическое развлечение для прицельной стрельбы представляли арбалеты и луки со стрелами. В домашних условиях нашей продолжительной зимы их заменяло хитроумное мини-устройство. Изготавливалось оно из толстого карандаша. Его осторожно раскалывали надвое, вынимали гриф, подрезали ножиком где надо, и собирали с помощью двух проволочек. Стрела, по размеру чуть тоньше карандашного грифеля со швейной иглой на конце под действием натянутой резинки летела молнией и вонзалась в цель. Более простое метательное орудие приготовлялось из деревянной прищепки и спички. А из стального пера для школьных чернильных ручек, которые еще были в употреблении в начальных классах, можно было изготовить дротик. Хвостовое оперение делалось из бумаги. Описав навесную траекторию, такой воланчик вонзался в мишень или в тело жертвы, пребольно воткнувшись остриём в чей-то бок или голову. Вероятно, эти детские тренировки помогли мне позже показать успехи в стрельбе из настоящего оружия.

Насекомые

Лет в десять я стал юным натуралистом. Пару раз сходил в школьный кружок, что-то прочитал сам и узнал на уроках природоведения, ботаники и зоологии. В летние каникулы началась моя практика, заключавшаяся в ловле различных насекомых и заточении их в стеклянные банки. Первыми узниками моего любопытства стали майские жуки и бронзовики, кружившиеся вокруг нашей березы. Главное дело, подобрать для каждого свой корм, какой-то вид травы или листьев с кустов и деревьев. Приносимые с речки жуки плавунцы, мальки и водные личинки стрекоз так же помещались в баночки, но уже с водой. Пожив с месяц, все эти твари благополучно засыпали к верху брюхом, лишь немногие выживали и выпускались на свободу. Особо интересно было наблюдать за метаморфозом. Сначала отлавливались гусеницы, лучше толстые и мохнатые. После пары недель откорма, они превращались в неподвижные мумии-куколки, прицепившиеся к травинке. Еще через неделю из куколки вылуплялась бабочка, обычно, ночная, красивая, с мордочкой совы, бежевого, розоватого или пятнистого темного цвета. Налюбовавшись, ее следовало отпустить или засушить для коллекции. В коробке из-под конфет диковинные существа торчали на иглах как в витрине музейного стенда... Пойманные бабочки спустя время откладывали мелкие яички, из которых потом выползали мельчайшие гусенички. Если удавалось их выкормить, то спустя месяц в банке билась целая стая крылатых красавиц.

Для пополнения коллекции совершались прогулки в ближние леса за Игрушкой, в ту пору небольшой едва огороженной фабричкой, для быстроты проходя по ее территории через дыры в заборе. В пахучем сосняке меня привлекали муравьиные кучи. Подолгу рассматривал кипучую коммунистическую жизнь этих мелких трудяг. Муравьи были разные: мелкие черные "формике руфо", более крупные рыжеватые и совсем большие с крыльями - одинокие самцы и самки. Ради научного эксперимента пару раз загребал щепкой горсть рыжих и подбрасывал их в муравейник черной мелкоты. Начиналась смертельная схватка неизбежно кончавшаяся полным уничтожением незваных гостей.

Но не всегда общение с насекомыми приносило приятности. Много лет всех домочадцев донимали клопы. Особенно досталось от них мне. Оживлялись эти твари после очередного ремонта с отдиранием старых обоев, под которыми они укрывались. Я долго не мог понять причину появления красных пятен на теле, мама водила меня к кожному врачу, а потом мазала белой "болтушкой" или серной мазью. Но ничего не помогало. Пока я сам не разглядел, как мельчайшие полупрозрачные от многолетнего выжидания паразиты гуськом ползут по одеялу... Дуст и гексахлоран не смогли справиться с напастью. На счастье, в ту пору появились аэрозоли, с их помощью удалось вывести этих гадов.

Сверчок

В конце 50-х - начале 60-х мы жили втроем с мамой и бабушкой. В состарившемся без хозяина доме было тихо, лишь радио что-то негромко напевало и рассказывало весь день. В одно лето у нас завелся сверчок. Его непрерывное стрекотание разносилось по всему дому. Особенно громко он скрипел по вечерам... Так продолжалось более месяца. Приходившие гости судачили по-разному, одни говорили, что это к счастью, другие сомневались... Определить источник казалось невозможно. Наконец, однажды я увидел его, сидевшего за карнизом почти под потолком. Он показался мне страшным и безобразным. Не долго разбирая, я ударил это чудовище... Помятое насекомое из-за своего неприятного вида не годилось для коллекции. Бабушка вынесла его на улицу... Позже я узнал, что убить сверчка - плохая примета...

Малая авиация

Началось мое увлечение летательными аппаратами с бумажных самолетиков. Их делали двух типов: остроносый и тупоносый. Первый летел стрелой как ворона, второй неспешно кружил и мог вернуться к хозяину. По схеме из журнальчика "Юный Техник" я собрал еще одну бумажную модель, похожую на самолет. Она взлетала со стола от щелчка пальцем. Маленькие самолетики всевозможных видов я выстригал из сложенного куска плотной бумаги, в носу для баланса лепил кусочек пластилина. Были опробованы десятки различных конструкций: от традиционных прямокрылых до многокрылых и со скошенным крылом. Летали они всяко, - простор для экспериментов.

В 5 классе мы с друзьями Мишей и Алешей записались в кружок авиамоделизма. На первом занятии наш преподаватель, как видно, опираясь на свой опыт, охладил наш энтузиазм, сказав, что немногие из присутствующих останутся к концу года. Он оказался прав. С месяц мы втроем провозились за изготовлением воздушного коробчатого змея, запустить его так и не успели - подступила непогода. Далее начали делать планер. Выстругивание и выпиливание тончайших лонжеронов и несущих планок оказалось скучным занятием. В общем, после Нового года мы с Мишкой бросили посещение кружка. Алеша дотянул до конца года и успел запустить в небо нашего общего змея.

Я же, опираясь на полученные навыки, с наступлением лета смастерил дома небольшой самолетик с резиномотором. Летал он сносно, хоть и не далеко. Пока не сломался. Жившему в соседстве двоюродному брату Саше купили игрушечную ракету. Внутрь ее на треть заливалась вода и насосом закачивался воздух. Ракета взлетала метров на 50. В специальном прозрачном оголовке был отсек для "космонавтов", в качестве которых использовали мелких насекомых. Другой авиа забавой стали игрушки-вертолеты. Трехлопастный пропеллер раскручивался специальной ручкой с катушкой внутри. Одной рукой нужно было держать установку, а другой для сообщения скорости вращения резко дернуть за кончик нити. В помещении вертолётик взмывал и минуту крутился у потолка. На открытом воздухе он совершал продолжительный полет наподобие бумеранга. По чертежу в журнале я изготовил вертолет с резинкой. Он летал по комнате, но на улице не поднимался высоко. Моторчик оказался слабоват. "Венгерская" резина была в дефиците.

Еще одним направлением детского авиа конструирования были парашюты. Делали их из собственного носового платка, к концам которого привязывали нитяные стропы с грузом. Скомкав и подбросив как можно выше, можно было полюбоваться процессом раскрытия купола и плавного спуска этого нехитрого аппарата. Мне пришло в голову в качестве эксперимента прицепить живого парашютиста. Им оказался народившийся котенок. Раза три он совершил полет благополучно, но однажды парашют не раскрылся и подневольный летчик-испытатель погиб...

Химия и жизнь

Когда в школе начались уроки химии, пытливые умы захватило новое увлечение. Разумеется, первое, что приходило в голову - сделать бомбу! Патроны начиненные порохом и селитрой от спичек, бутылки с карбидом - тут особых знаний не надо. Я взялся за опыты более основательно и научно. Надо заметить, что в ту пору сведения о взрывчатых веществах получить обычному школьнику было почти невозможно. Приходилось добывать нужные знания по крупицам, часто догадываясь на основе скупых сведений в школьных учебниках. Рецепт обычного пороха я нашел в журнале, где описывалась конструкция самодельной ракеты. С этого и начал. Селитру приобрел в вечно темном и холодном магазинчике "Химические товары" (устроенном в проходе торговых рядов), серный камень стащил в школе, а уголь подобрал на улице... Ракета долго не хотела взлетать, - как американские "Атласы" сгорала на старте! Лишь последний запуск оказался немного успешным: подпрыгнула метров на пять и завалилась в картофельную ботву. На этом уворованная в кабинете химии сера кончилась, надо было искать альтернативное топливо.

Селитры было много, из нее и начал изобретать "взрывчатку". В качестве компонента пробовал разные вещества: уголь, алюминиевый порошок, вату, что-то еще. Смесь горела хорошо, но не взрывалась. Приходилось для затравки добавлять селитру со спичек. В общем, для небольших ракет вполне годилась.

Химические опыты имели и познавательный эффект. Я обзавелся спиртовкой на парафине, различными склянками от лекарств вместо пробирок, тигельками из жестяных баночек. Запомнился круговорот меди в цепочке реакций. В раствор медного купороса добавлял фольгу, на дно выпадал красный порошок меди. В тигле в ходе нагрева он чернел, окислялся. Добавление серной кислоты превращало его снова в изумрудный купорос, кристаллы которого можно было получить выпариванием. Крупные кристаллы поваренной соли и медного купороса вызревали в течение недель в открытой банке с концентрированным раствором.

Но куда эффектнее был "реактор" в бутылочке с кислотой и фольгой от конфет, который бурлил с выделением тепла. Там же плавилась и раскалялась до красна селитра с реагентом. Однажды процесс пошел так бурно, что я не успел вынести на улицу раскалившийся реактор, донышко расплавилось и содержимое упало на пол в сенях, проделав сквозную дыру в толстой половице, наглядно проиллюстрировав "Китайский синдром". Подвернувшийся дядя Гриша высказал свое мнение о моих пожароопасных опытах. Лет пять до того он пережил пожар... После возни с кислотой бабушка, протиравшая стол, с удивлением наблюдала вонючий пар поднимавшийся от тряпки...

Разбавленной кислотой я удалял неприятные записи и плохие оценки в своем дневнике. Правда, когда спустя пару месяцев заглянул на эти страницы, то обнаружил дырки... Но кого волнуют прошлые дела?! Жизнь летит вперед без оглядки, как бешеная собака!

Электричество и Радио

В большой комнате на видном месте под потолком висела черная бумажная тарелка-рупор с коробочкой посредине, от которой шел стерженёк к конусу рупора. По нему колебания возникавшие внутри коробки передавались самой тарелке, вызывая более-менее громкий звук. Иногда он почти пропадал, тогда кто-либо из врослых снимал тарелку и концом ножа подкручивал винтик с тыльной стороны - звучание восстанавливалось. Через провод с вилкой на конце устройство подключалось к проводной радио сети города, проложенной по столбам чуть ниже электрических. Радио в свободное время слушали все домашние, но особенно его любила бабушка. Концерты по заявкам и вечерний "театр у микрофона" были почти единственно доступным в то время окном в мир искусства и культуры. Особенно интересные спектакли (вроде "Иркутской истории") бабушка слушала стоя, приблизившись к радио как только возможно. Мне запомнились детские постановки: "Радио Няня" с Ливенбуком, "Клуб знаменитых капитанов", занимательная угадайка для юных географов и концерты классической музыки.

С 62-го года у нас в малой комнатке стала жить моя тетя с мужем. Вскоре они приобрели радиолу "Комета". Под потолком по диагонали дядя натянул антенну из медной проволоки, и по ночам к нам доносились приглушенные звуки иностранной музыки из Варшавы и Белграда. Вскоре они накупили пластинок серии "Вокруг Света", и, конечно, тогдашних шлягеров "Летка-енка", "Марина", "Лада", "Черный Кот", "Девойка мала" и "Брожу по осенним улицам", отчего семейные посиделки стали веселее и разнообразнее. Особенно когда приходили друзья детства дяди Гены, - Володька и Рудик (изредка они приводили своих "невест", и потом спрашивали наше мнение). Распив бутылочку дешевого вина, подпевали знакомые мелодии вроде "Эй, Эмина", а потом устраивали карточную игру в "подкидного дурака". Четвертым игроком подсаживали меня. Обычно последним дураком я и оставался. Это неприятное обстоятельство отвратило меня от подобных игр навсегда.

Особым праздником была встреча Нового Года. В каждой семье ставили свою небольшую елочку, но собирались в нашей комнате, в полумраке сидели в ожидании полуночи, под бой Курантов в потолок летела пробка от шампанского...

Первое время радиола стояла в комнате тети и дяди, по вечерам оттуда иногда доносились непонятные бормотания приемника, как я позже узнал, дядя слушал по ночам иностранное радио, джаз и новости. Мне об этом знать было нельзя. В утешение дядя отдал мне старый наушник, и я провел его себе к дивану чтобы слушать передачи перед сном. Радио, сыграв на прощание гимн Советского Союза, выключали в полночь. Вскоре после ознакомления с конструкцией, наушник перестал работать. Из подручных средств (маленькой пластмассовой коробочки от витациклина, кусочка жести, гвоздя и проволоки) я собрал самодельное говоряще-жужжащее устройство. А потом еще два подобных. Это были мои первые радиолюбительские конструкции.

В тринадцать лет отец (изредка возникавший на горизонте моего почти беспечного бытия) принес в подарок простенький радиоприемник "Альпинист" на мягкой ручке. "Вот тут вечером, - он ткнул пальцем в край шкалы, - можно поймать Китай". Действительно, в указанное время кроме трех советских станций из шумов эфира возник жизнеутверждающий азиатский голосок: "Говорит Пекин! Здравствуйте дорогие советские радиослушатели! Начинаем передачи из Пекина на русском языке". Далее шел гимн китайских коммунистов "Алеет Восток", цитаты из Великого Мао, перечисление очередных побед китайского народа на пути социализма, свежие новости о событиях вокруг острова Джин-бол-Дао, дежурная критика американских империалистов и советских ревизионистов и тому подобные занимающие пытливый ум подростка известия. Иногда где-то очень не близко звучала чужая музыка, видимо, джаз, и что-то еще, чему я тогда не знал названия.

В старших классах интерес к радиоприему обострился. Одноклассники Толя и Алеша приносили схемы простых конструкций. Сначала я собрал детекторный приемник, он ловил только одну станцию. Необходимый диод купил в "Культтоварах", но транзисторов и других деталей там не было. Для продолжения опытов пришлось выстричь кое-что из дядиной радиолы и своего приемника. Но прогрессу в радиолюбительстве мешали мои теоретические занятия физикой. Лишь после армии уже во взрослой жизни я вернулся к этому увлечению и достиг некоторых результатов.

Электричество проникало в наш дом медленно. Свет и радио провёл мой отец, когда стал жить в нашем доме в 53 году. Поначалу оно заключалось в одной единственной лампочке, свисавшей с потолка в большой комнате. Выключателя не было, приходилось дважды в день вкручивать и выкручивать саму лампу из патрона на пол-оборота. Накал часто падал до красноты. Тогда бабушка просила невидимого хозяина: "Прибавь хоть на копеечку!" Счетчика тоже не было, за свет платили рубль в месяц с одного патрона и три рубля с розетки. Более двух ламп и одной розетки иметь было разорительно. Недостаток розеток восполняли путем вкручивания в патрон для лампы специального самодельного приспособления под названием "жулик". В него можно было воткнуть утюг. Впрочем, электрический утюг и электроплитка с открытой раскаленной спиралью появились только в середине 60-х. До того пользовались древним утюгом на углях, или небольшим, для тонкого белья, цельнометаллическим, подогреваемым на печной плите. Был и большой латунный двухведерный самовар. С появлением чайника и электроплиты его сдали в утиль старьевщику, пару раз в год заезжавшего на нашу улицу. В обмен на цветной металл и тряпье он давал недорогие платочки, надувные шарики, игрушки и тому подобные вещицы. В отсутствие электроплиты, летом обычно готовили на таганке, - небольшом треножнике, под которым с помощью щепок разводили огонь. Стоял он на поду русской печи, дым вытягивало в трубу. Еще на моей памяти, одну из отвалившихся ножек заменял кирпич. Дядя пробовал внедрить в наш быт керогаз и портативную газовую плитку. Но бабушка и моя мама опасались пользоваться этими приборами.

Дядя подарил мне на день рождения электрический фонарик в зеленом металлическом корпусе с выпуклым стеклом и выключателем. Фонарик закрывался специальным крючочком, внутри находилась маленькая лампочка в маленьком патрончике и приятно пахнувшая плоская батарейка КБС на 4,5 вольта. С новым фонариком я, прежде всего, облазил все темные места дома: коридорчик, чулан, чердак. Приятно было включить его под одеялом. Использованную батарею я с интересом разобрал. Внутри под бумажной оберткой оказались три цилиндрических батареи соединенные между собой. Сверху они были залиты черным варом из которого выступали контактные пластинки. Если на мгновение замкнуть их языком, можно было испытать кисловатое подергивание током. Таким способом проверяли напряжение: кислит - значит есть! Китайские фонари в цилиндрическом корпусе с тремя большими круглыми батарейками светили дольше, но в ту пору оставались дефицитом.

Помимо батареек и лампочек в моем электрическом хозяйстве постепенно завелись негромко жужжавшие моторчики для игрушечным машинок. Стоили они ровно 1 рубль. Я прилаживал их к моделям машинок с пропеллерным движителем, и также к моторным корабликам и подводной лодке. Запускать ходили с двоюродным братом на небольшой пруд у Спировки.

В старших классах я ставил опыты с электролизом: пропускал ток через растворы, наблюдал реакции выделения газов и веществ на электродах. Однажды показал зашедшему ко мне Алеше Усатову. Ему, как первому химику школы, понравилось, повторял потом у себя дома. Монтажный провод в цветной изоляции добывали путем отрезания куска телефонного кабеля от большой бухты на деревянной катушке, оставленной связистами вблизи школы. Умельцы плели из него браслеты и тому подобные безделушки.

Вы здесь

Комментарии