Еду я на родину...

Да, невольно вспоминаешь песню Ю.Шевчука, в которой говорится: «Еду я на родину, пусть кричат – уродина…» Эти слова очень точно характеризуют цель нашей недавней поездки в Кировскую область по маршруту Красногорское – Уни – Фаленки – Глазов.

Агроном и краеведение

Мой давний знакомый по работе в Кезу Николай Иванович Суднев, в прошлом агроном, заслуженный работник сельского хозяйства Удмуртии, решил побывать на родине своих предков – в деревне Чепчаны Фаленского района, ныне не существующей. Ему 77 лет, нл это бодрый, энергичный человек, наполненный хорошими идеями и проектами. С чего всё началось? Лет десять назад я опубликовал в «Калине Красной» краеведческое исследование «Три Караула», где рассказал свою версию происхождения трех красногорских деревень – Удмуртский, Русский и Новый Караул.

А Николай Иванович детство и юность провел как раз в Новом Карауле (родился в деревне Лумпашур Глазовского района). Прочитав мою статью, он увлекся краеведением, начал собирать материалы о жителях этой красногорской деревни. И к 70-летию Победы подарил районному музею альбом с фотографиями большинства участников Великой Отечественной войны, призванных отсюда на фронт. Собирая материалы, он нашел в различных краях десятки родственников своих земляков, выпросил у них фотографии людей, освоил  Интернет для поиска сведений о награжденных и погибших фронтовиков. Словом, проделал огромную работу. И, кроме того, пригласил новокараульцев на праздник, где около сотни людей вспоминали историю своей деревни и почтили память тех, кого уже нет рядом с нами.

Затем Николай Иванович увлекся своей родословной. В этом ему помогла глазовчанка Татьяна Евгеньевна Казакова, которая ведет своё происхождение из бывшей деревни Тарасово, что на границе с Красногорским районом и тем же Новым Караулом. Она уже много лет работает в архивах, изучая родословную, поделилась своими изысканиями с Николаем Ивановичем. Оказалось, они дальние родственники. Почерпнув эти сведения, Суднев тоже переписал в солидную тетрадь ближних и дальних братьев-сестер.

И вспомнилось ему, как в далеком детстве, в 1947 году, с дедушкой по линии матери ездил на телеге в деревню Чепчаны тогда еще Бельского района Кировской области, ныне  Фаленского. Название, как легко понять, образовано от реки Чепца. То есть, основатели деревни пришли с Чепцы. Мать и дед имели фамилию Костицыны, достаточно распространенную в Красногорском районе и в том же Новом Карауле. «Еду туда!» - решил Николай Иванович. Предварительно на сайте «Родная Вятка» он поискал сведения о деревне и ее жителях. Ответ был неутешительный – деревни давно нет, однако из Свердловской области позвонил бывший житель: на Троицу на родине собираемся, сам всегда приезжает через Красногорское - Уни, там дорога лучше, чем через Фаленки.  

Троица в этом году уже прошла, но это не остановило Николая Ивановича. И вот в первые дни августа он звонит мне – завтра едем!  Лично меня в этой поездке привлекала возможность получить в кировских музеях сведения о масштабах дореволюционной миграции русских на территорию Удмуртии.

Через дом от Судневых жила другая семья Костицыных, а в ней мальчик Петя, ныне пенсионер Петр Михайлович, лет на пятнадцать моложе Николая Ивановича. Он и согласился на своей машине подвезти нас в эту краеведческую экспедицию. Петр Михайлович – бывалый водитель, всю жизнь проработал на большегрузных машинах. На своем «Урале» от «Сельхозтехники» ездил на 600 километров за Киев, а про Удмуртию и Кировскую область и говорить нечего – всюду колесил. По дороге не раз показывал нам: тут был, сюда заезжал.

От ярославцев до вятичей

В дороге Николай Иванович сразу достал свою тетрадь с перечнем родных и знакомых по Новому Караулу. Разговор на тему братьев-сестер, дядей и тетей возобновлялся несколько раз. К вечеру Николай Иванович установил, что Петр Михайлович ему пятиюродный племянник!

И еще Николай Иванович узнал в Интернете, что фамилия Костицыных впервые упомянута в 1492 году в переписных документах в Ярославской губернии. Правда, здесь надо уточнить: на Руси первые в нынешнем виде фамилии появились в Новгородской республике, поскольку там каждый гражданин имел право голоса, а потому его различали уже не по кличкам и прозвищам, а по фамилиям, передававшимся от отца к сыну. Эту хорошую традицию новгородцы заимствовали у поляков и литовцев, а те – в западных государствах. То есть, размышляю я, первые Костицыны вполне могли быть новгородцами – людьми предприимчивыми, подвижными. Ведь на Вятку и Чепцу они изначально пришли как речные разбойники.  

…Едем из Красногорского через красногорские села: Васильевское, Курья и далее через  Селег. Дорога отличная, светит солнышко, с утра после Васильевского на много километров ни одной встречной машины! А вот и Кировская область. В Ути замечаем, как в 9.00 куда-то идет стайка женщин. Догадались, что на работу, поскольку у них на час меньше, московское время. Еще несколько минут – и мы в Унях, районном центре. По численности населения, пять тысяч, он равен Красногорскому, в районе несколько лет назад проживало 10 тысяч человек. А в дореволюционные годы это была самая экономически бойкая волость Глазовского уезда. В музее нам показали фотографию базарной площади до революции – море народа. На снимке сразу два красивых храма, еще одно свидетельство зажиточности местного населения.

До наших дней сохранился только один, с него мы и начали осмотр Уней. Величественный храм в честь св. Александра Невского начали строить в 1881 году и завершили через 25 лет. Архитекторы – знаменитый Чарушин и чуть менее известный Дружинин. Церковь достаточно редкой крестообразной формы. Как и везде, при советской власти в ней открыли кинотеатр, но сейчас вернули в прежнее назначение. В 2008 году построили новую колокольню.

Обходим храм по периметру и видим, что одна из стен до купола закрыта высоченными строительными лесами, а на них трудятся лишь двое молодых людей – накладывают шпаклевку. Они сказали, что кирпичного цвета церковь в итоге покрасят в зеленый цвет. Подивившись масштабам работы, мы пожелали реставраторам успеха в их благородном труде, а храму – много денег на реставрацию.

После храма отправляемся в местный музей. В нем четыре раздела с обширным количеством материалов. Нас, конечно, заинтересовала экспозиция по истории Уней. Село возникло в 17 веке, а официальным его днем рождения считается 14 марта 1762 года, когда был подписан указ о строительстве здесь первой церкви. Смотрим самые распространенные фамилии в середине 19-го века: Кононовы, Конышевы, Исуповы, Пинегины, Прозоровы и Костицыны тоже. Совсем как в Красногорском районе. И это наглядное свидетельство  миграции русских на восток Глазовского уезда, в сторону нынешней Удмуртии. К сожалению, каких-то цифр об этом процессе нам в музее обнаружить не удалось.

Кстати, в Унинском районе 15-20 процентов населения – удмурты. Есть целые удмуртские деревни – Сибирь, Астрахань, Елгань. Примерно раз в два года тут проводится областной фестиваль удмуртской культуры. Как сказали музейные работники, проживают в Унях в основном удмурты-калмезы, тогда как в северных районах Удмуртии преобладает народность «ватка».

В музее нам показали коллекцию старой стеклянной посуды, причем более половины ее сделано на Валамазском стекольном заводе. Она имеет характерный темно-зеленый цвет стекла, происходивший от состава местного песка. Любопытно, что свой песок на завод возили и унинские крестьяне. Напрямик до завода здесь километров двадцать пять – сказали в музее. Мы сразу раскрыли карту Кировской области – где же тут 25, если мы проехали минимум 60 км? Да, напрямик где-то была дорога на Валамаз и Селты, ныне потерявшаяся среди лесов и болот.

- За покупками ездим в Глазов. И вообще присоединили бы нас к Удмуртии, - под конец душевного разговора разоткровенничались женщины. - У вас там, кажется, лучше живется.

Лучше не лучше, а мы заметили, что в Унях нет газовых магистралей. Непорядок! Дровами и углем топят до сих пор. Говорят, с дровами проблем нет – четыре предприятия ими торгуют. Однако дорога на выезде на Фаленки идет чуть ли не по деревянной гати – возле ухабистого места бревна приготовлены, чтоб укрепить полотно.

Святица, Талица, Вогульцы…

…Познакомившись с Унями, отправляемся в сторону Фаленок. На полпути к ним находится деревня Вогульцы, а рядом – искомые нами Чепчаны. Перед поездкой Николай Иванович созвонился с представителем местной администрации, он ждет нас. Едем и любуемся вятской природой, оцениваем на вид рожь и яровые. Между прочим, за весь день 10 августа нигде, от Красногорского до Фаленок и Яра, не увидели работающего комбайна, хотя рожь всюду можно бы и убирать. Всюду замечаем только пожухлую картошку: съела фитофтора!

И вот последний поворот, за деревьями замелькали почерневшие от времени строения и покосившиеся домики деревни Вогульцы. То, что вятские деревни обезлюдели еще в 70-80-х годах, мы прекрасно знаем и увиденному не особо удивляемся. Средних размеров мостик – это верхнее течение реки с замечательным названием Святица. Едем по улице, ищем здание с российским флагом. Вот оно, старое, одноэтажное, деревянное, здесь и находится местная власть. Затем нам объяснили, что это бывший детский сад-школа. Рядом добротное двухэтажное кирпичное здание, поросшее сорняками и березками, где прежде находились правление колхоза и дом культуры. Сейчас оно заброшено – много ли надо деревне, где проживают 47 человек, включая дошкольников?

Изучаем таблички на дверях: колхоз, медпункт, специалист сельской администрации. Голоса слышны только в колхозной конторе. Заходим, знакомимся, нам любезно рассказывают о хозяйственной деятельности. В колхозе работают 12 (!) человек, из них двое на ферме на откорме 80 голов скота. Посевная площадь – 150 гектаров. А вообще-то «колхозники» основной доход получают от леса. Рядом с конторой лежат штабеля древесины, урчат моторами два больших лесовоза и машина-погрузчик.

По мобильнику вызывают специалиста сельской администрации Андрея Орлова, с которым мы и договаривались о встрече. Это молодой человек, в его кабинете компьютер, принтер. Правда, не спросили, есть ли в такой глуши Интернет, в чем сомневаюсь.

- Я три дня работаю в Талице в сельской администрации и еще два дня бываю в двух закрепленных за мной деревнях, в том числе в Вогульцах, где и живу, - рассказывает он об особенностях местного самоуправления.

Оказывается, за каждым специалистом Талицкого МО закреплено две-три деревни, всего их семь. Так сделано, чтобы люди за пустяковыми справками не ездили в «сельсовет». Специалист на дому тебя и примет, нужную бумагу привезет по заявке. И проконтролирует местную жизнь. А еще в кабинете Андрея несколько стеллажей с библиотечными книгами. Подходи, он тебе выдаст или привезет нужную книгу из Талицкой библиотеки. Читатели, оказывается, есть, особенно зимой. За библиотечную работу Андрей зарплаты не получает, должность у него в администрации самая низкая – делопроизводитель.

В коридоре вывешены стенды об истории Вогульцев и о работе ветеранской организации. В ней 25 человек из 47 жителей деревни. Школьников вообще нет, поскольку молодежь с детьми уезжает туда, где есть детские сады и школы. Вот и родители двоих местных ребятишек планируют скоро переехать. Оказывается, на весь Фаленский район остались всего три средние школы, две из них в райцентре. В Талице 90 школьников – нормально по нынешним меркам.

А Николай Иванович настойчиво допрашивает местных людей, где же родная земля по имени Чепчаны.

- Два километра тут, на машине проедете. Там и табличка есть, по тополям место узнаете…

Взяв в провожатые Андрея Орлова, мы отправляемся к Чепчанам. И надо же, в первой луже застреваем! Но машину вытолкали благодаря опыту нашего водителя. Еще пара минут пути – и мы видим на краю дороги высокий столб с небольшой табличкой: здесь была деревня Чепчаны и в ней жил Герой Советского Союза по фамилии Костицын. Собственно, с дороги мы видим бывшие огороды, сплошняком заросшие полутораметровой травой с преобладанием крапивы и сорняков. Сама деревня где-то в сотне метров от нас, она угадывается по тополям, когда-то находившимся по улице, где не осталось ни одного дома. Через эти заросли мы ни за что бы не прошли, но кто-то проехал со стороны деревни на какой-то мощной машине, оставив после себя две колеи примятой травы. Идём метров пятьдесят, но в итоге сдаемся и присаживаемся в тень парочки берез, достаем из сумки продукты, открываем бутылку пива. Произносим сопутствующие событию слова: ах, бедная деревня, ох, русская земля!

Николай Иванович пытается в этом пейзаже оживить воспоминания детства, спрашивает, где река, которую видел из окна, где красивые поляны за рекой? Поляны, по названию «Красные», еще видны, а вот речку Святицу заслонила молодая поросль деревьев. Выходим через сорняки снова на дорогу к машине. Андрей Орлов показывает большущее поле, тоже заросшее травой, которое тянется почти до горизонта, упираясь в далекий лес. Николай Иванович, взглянув на маленькие березы, прикинул, что лет пять назад поле еще пахали. И земля тут по плодородию лучше, чем в Красногорском районе, например. И рельеф местности хороший, без гор и оврагов. Зачем ушли отсюда люди, бросив просторы, которые веками отвоевывали у лесов?

Переживания земляка прервал Петр Михайлович Костицын: давайте-ка по горсти родной земли возьмем с собой!

А вы, уважаемые читатели, когда-нибудь были на исторической родине?

И еще раз Шевчук:

Еду я на родину,

Пусть кричат - уродина,

А она нам нравится,

Спящая красавица…

Анатолий Гончаров.