Блаженная Екатерина Яковлевна.

Сведения полученные от сестер обители Христорождественского девичьего монастыря. 

Родители Екатерины Яковлевны были мещане города Слободского, Вятской губернии, отец её торговал разным мелочным товаром, в маленькой лавочке, а мать занималась печеньем пряников. Ведя жизнь благочестивую, они и детей своих - у них было только две дочери - воспитали в страхе Божием; старшая из них была выдана замуж за священника, младшая же, Екатерина, жила в доме родителей; днём помогала матери в трудах её, а ночь проводила больше в молитве, в своей уединённой комнатке. Вознамерившись принять на себя подвих Христа ради юродивых, Екатерина Яковлевна испросила благословение родителей на путешествие в Киев, куда через несколько времени и ещё раз ходила, и тогда, как полагают, была там пострижена в монашество. По  смерти родителей своих, блаженная Екатерина Яковлевна продала, или вернее сказать, раздала своё имущество, оставшееся ей после смерти их и малую только часть онана отдала в монастырь, где и пожелала иметь своё пребывание. Кельи она себе отдельной не просила, а входила туда, куда вздумается.; сестры принимали её с любовью и радушием и каждая считала за счастье, если она пожелает пробыть у неё сутки или даже и более, но это бывало таким образом: после заутрени Екатерина Яковлевна отправлялась  из монастыря в город на целый день, взявши с собой почти весь свой багаж, который состоял из большого холщевого мешка, наполненного пряничными досками, большими ключами от пустой уже её лавочки и прочими разнокалиберными вещами. Проходя мимо храма, она в каждый имела обыкновение зайти помолиться, если он токо не был заперт; к деревянной же церкви построенной преподобным Трифоном в мужском монастыре, она постоянно, каждый день, приходила молиться, несмотря не на какую погоду; затем до вечера ходила из дома в дом, иногда даже довольно запоздавши возвращалась в монастырь. Стучится, бывало, у ворот с шумом и криком, пока ей не отворят. Чаще всех она приходила к просфорницам. Вечер всегда почти проведёт спокойно, но едва наступает полночь, особенно когда заметит, что все уснули, блаженная начинает шуметь, браниться и поднимет страшнюю возню своим имуществом, перебрасывая из мешка или из одного угла в другой свои доски и ключи, так что нередко хозяйка кельи, потеряв терпение,попросит её успокоиться и другим дать покой; она выбежит из кельи, сильно хлопнув дверью и сакроется на паперти холодного храма - это было её любимое место уединённой, ночной молитвы: и, Боже сохрани, если кто-нибудь из сестёр увидит её тут молящуюся со слезами, она с угрозаю побежит за ней, а случалось, что и ударит чем попало, неосторожную.

Одежда Екатерины состояла из из русского сарафана и рубашки, голова же всегда была покрыта ширинкою - род большого шелкового платка, затканного залатом или мишурой, которая покрывая голову, плечи и грудь, спускалась до колен в виде плаща; на ногах носила коты. Росту Екатерина Яковлевна была среднего, сухощава,  взор её был проницателен, движения очень быстры, придя в дом к кому бы то ни было, она почти не сидела на месте, а перебегала из одной комнаты в другую, папевая "насади, насади" - какое имели значение эти слова - неизвестно.

Надо заметить, что тех кого больше любила Екатерина, тех постоянно бранила или же стащала, замахиваясь на них своими ключами.А то что у неё был дар прозорливости, можно видеть из следующих случаев.
В то время настоятельностью Слободского монастыря была игумения Евсевия, которую блаженная часто называла своим подножием. Название это имело вот какое значение: могила матушки Евсевии находится в самом близком расстоянии от могилы Екатерины, как бы у ног её. Однажды также предсказаное ею матушке игумении сбылось в скором времени: сидели они вместе за столом. и во время обеда Екатерина Яковлевна о чём то заспорила с матушкой, а наконец до того разгорячилась, что бросила в неё вилкой, которая пролетела мимо глаза матушки; сестры, бывшие тут, испугались этого и говорят блаженной: что ты сделала, а если бы в глаз; и сама она также стала повторять за ними, как бы в испуге: " а если бы в газ, вот и не стало бы его". Вскоре после этого у матушки на этом глазе сделался катаракт.

Если случалось кому из сестёр монастыря провиниться в чём нибудь, и Екатерина Яковлевна знала что матушка будет делать выговор виновной, она нередко являлась защитницей, впрочем, делала это с крайней предусмотрительностью, по уходу же сестры, говорила матушка: "вот ты на неё посердилась, а тебя так побранить некому кроме меня, а как знать, может быть ты не лучше её".
Казначеем монастыря, при игумении Евсевии, была монахиня Назарета, 19 лет находившаяся в этой должности. Нередко блаженная называла её одномесячной игуменией, прибавляя при этом : "Удивишь ты, Назарета Михайловна, весь город". Действительно, по смерти игумении Евсевии, она была избрана настоятельницей монастыря, и после своего посвящения в сан игумении, ровно через месяц скончалась.

 

Слободского купца И.Е.Лыткина называла Екатерина Яковлевна отцом, часто посещала дом его, и говорила ему иногда: "отец, храни моё имение" ; смысл этих слов остался загадкой. Раз пришла она к нему вечером, довольно поздно; как он, так и жена его, знали уже, что при входе её, первые произнесённые слова еи имели значение; в тот же вечер она зашла со словами: " Не пугайтесь, Бог милостив, всё пройдёт, а я у вас ночую". Они хоть и обрадовались гостье, но встревожились сказанным ею и удивились, как её позднему приходу, так и тому что она хочет провестиночь не в монастыре. Долго она занимала их разговорами, безпрестанно с беспокойством подходя к окну, и всё как будто отклоняла их от сна; наконец все разошлись спать, не прошло и часу, как ударили в набат и огонь показался напротив дома Лыткина, семейство которого в испуге бросилось в комнату, где осталась Екатерина Яковлевна, и находят её стоящей на коленях в молитве: она даже и не ложилась спать ещё. Уидя их, она опять повторила свои прежние слова : "успокойтесь, Бог милостив" и ушла от них, пожар вскоре прекратился.

Чтобы скрыть подвиги и быть в поношении у всех, Екатерина всегда носила  с собой бутылку с вином, которым иногда даже обливала свою одежду. делая вид, что она употребляет его через меру; и многих, даже постоянно окружающих её, вводила этим в обман, так что сёстры обители иной раз говорили ей : " Ах, Екатерина Яковлевна, опять ты выпила" ! На что возрожала им: " я пью вашу вину, чтоб Господь в будущей жизни помиловал вас".
За неделю перед кончиной своей, Екатерина Яковлевна пришла к купцу Лыткину и говорит ему : "отец, похорони моё грешное тело, скоро меня не будет с вами". В монастыре же говорила сестрам: " мой жених всех вас угостит и всех подарит."
Всю эту неделю она чувствовала себя дурно, однако ходила как и прежде, обошла всех своих знакомых, со всеми прощалась, всех приглашала в Петров день на обед в монастырь, но так как она казалась совершенно здоровой, то речь её была для всех непонятной.
В последний же вечер, когда возвращалась Екатерина Яковлевна в монастырь, сестры заметили в ней большую перемену, спросили, что с ней. Она ответила, что ей очень тяжело. На другой же день, по желанию её, она была напутствована таинствами Святой Церкви, и затем начала прощаться со всеми и делать распоряжения о своём погребении: просила, чтобы всех угостили, непременно дождали бы отца Димитрия, священника Никольской церкви, сказала, где похоронить её, во что одеть и где что найти. Монахиня Пульхерия, впоследствии настоятельница Слободского монастыря, находившаяся при последних минутах блаженной, хотела положить её на подушку, но она сказала: "не надо, я хочу умереть сидя"; потом, как бы откликнувшись на чей то голос, произнесла твёрдо: "иду, готова", и с этим словом скончалась. Это было 23 июня 1844 года, от роду же блаженной было 65 лет.
Многие из граждан, знавшие её, также и жители окрестных селений приходили прощаться с ней, отовсюду присылали и приносили всё нужное для погребения и поминовения по усопшей. 29 июня всё городское духовенство, хорошо знавшее и уважавшее её, собралось в монастыре на отпевание тела блаженной, кроме отца Димитрия, который отлучился из города с требой в приход , тогда вспомнили слова её и повременив несколько, исполнили её завещание. Тело её с подобающей честию, при большом стечении народа, было погребено в Слободском мужском монастыре с правой стороны холодного храма, где погребаются настоятельницы и инокини Слободского девичьего монастыря. Обед в погребение для всех был в изобилии, для духовенства и граждан стол был в настоятельских келиях, сестры обедали в трапезной, нищие и простой народ- на ограде монастырской.

Спустя два дня после погребения Екатерины Яковлевны, жена купца Лыткина, которых она так часто и охотно посещала, видит её во сне, будто бы она подходит к их дому, стучит в окно, и называя её по имени говорит ей: "всё было хорошо, но отчего же девушек не одарили платками". На другой день женщина эта купила платков, отнесла в монастырь их и просила всех помолиться за Екатерину Яковлевну , и исполнились слова блаженной, сказанные ею перед кончиной своей, девицам монастырским.

Сорокоусты по блаженной были во всех городских церквах и в обоих монастырях, имя её и поныне очень часто вписывается в своих заупокойных книжках на ряду с достоуважаемыми именами иеромонаха Серафима и инока Досифея, что свидетельствует, как высоко граждане чтут память её и какую живую веру имеют в её святые молитвы.
В недавнее время, одна молодая женщина из семейства Слободского купца Громозова, где часто также бывала блаженная, чувствовала сильную боль в ногах, долго лечилась она и всё безуспешно, наконец видит сон, что ей кто-то советует сходить в мужской монастырь, отслужить панихиду на могиле блаженной Екатерины Яковлевны, и взяв земли с могилы потереть ею свои ноги. На другое же утро больная исполнила это и почувствовала облегчение.Затем и ещё был случай подобный этому, также снилось одной больной, чтоб отслужить панихиду на могиле блаженной, после чего она также получила исцеление.

Литература:

1) "Вятские Епархиальные Ведомости" №9, 1 мая 1889 года "отдел духовно-литературный" стр.218- 224.

2) Список лиц, погребенных в церкви, ограде Слободского Крестовоздвиженского (Богоявленского) мужского штатного монастыря Вятской епархии и на кладбище, составленный в лето
1909 года, исправленный и дополненный в 1910 году.