Зубарев Г.В. - разбирая кулацкое дело

Раскулачивание – печальное и позорное явление в жизни молодой советской России, которое довершило уничтожение крепкого крестьянского хозяйства, порвало связи сотен тысяч семей с землей и оставило в их судьбах неизгладимые раны. Под жернова этой кампании попадали разные люди, некоторые из которых, безусловно, получили по заслугам, как это интерпретировала советская власть, другие объявлены жертвами и были реабилитированы.

Эта заметка посвящена моему прапрадеду – Григорию Васильевичу Зубареву (1884 – 1932 гг.), не имевшему отношения к Вятке, но повторившему судьбу многих вятчан, оказавшихся в схожих обстоятельствах. После получения необходимых документов, я планирую также написать другой текст, об еще одном моем предке - Андрее Ивановиче Астраханцеве (1870 – после 1930 гг.) – уроженце дер. Багрышевской Глазовского уезда, который вместе с женой тоже был объявлен кулаком и выслан из родной деревни.

Так распорядилась судьба, что из 8 моих прапрадедов, четверо были объявлены кулаками в период 1929-1931 гг., раскулачены, подвергнуты конфискации имущества и другим наказаниям, как лишение избирательных прав и высылка на спецпоселение. Правда, если учесть, что еще два прапрадеда умерли до начала кампании по коллективизации и борьбе с кулаками, а третий был городским жителем и хозяйства не имел, то счет становится совсем уж разгромным: 4:1. Только один мой прапрадед «сидевший на земле» избежал расправы советской власти, и мирно дожил свой век в деревне, умерев глубоким стариком уже в хрущевское время.

История этих пострадавших предков занимала и беспокоила меня бесконечно. Чтобы внести ясность в вопросы о том за что и при каких обстоятельствах этих людей объявили кулаками и подвергли репрессиям, мною были отправлены запросы в те архивы, где могли храниться их личные дела.

Первым откликнулся ЦГАСО – Центральный государственный архив Самарской области, в фондах которого отложилось дело моего прапрадеда Григория Васильевича Зубарева. Получив его копию, я узнал то, что искал: детали обвинения, состав конфискованного имущества, меру наказания и другие подробности жизни моего предка. Есть в деле и совершенно уникальные документы – автобиографии Григория Васильевича и его жены Анны Никифоровны, написанные собственноручно сестрой моей прапрабабушки. Эти свидетельства проливают свет на историю семьи Зубаревых, открывают совершенно неизвестные мне – потомку подробности и доносят то глубокое чувство несправедливости выдвинутых обвинений, его несоответствие крестьянскому мировоззрению моего предка, членов его семьи и, надо полагать, фактическому положению дел. Давайте разбираться.

Григорий Васильевич Зубарев был потомком ясашных крестьян, которые переселились (были причислены) в новопоселенное чело Черноречье Самарского уезда в 1828 году. А прежним их местом жительства была деревня Наборные Сыреси в Ардатовском уезде, где следы Зубаревых обнаруживаются в сер. XVIII века. Вместе с тем, Григорий Васильевич представлял собой уже пятое поколение семьи переселенцев и вполне обоснованно мог считать себя коренным жителем этого села. Его родителями были уволенный в запас армии рядовой, служивший в инвалидной роте гренадерского Грузинского полка его императорского величества Константина Николаевича, – Василий Афанасьевич Зубарев (1842 – 1911 гг.) и бывшая крепостная крестьянка надворной советницы Марьи Аристарховны Кузьминской (урожд. Путиловой) – Евдокия Фомина Рубцова (ок. 1855 – 1915 гг.).

На фото Григорий Васильевич Зубарев со своей 1-й женой Верой Никифоровной, 1910-е гг.

Моя бабушка – Зелюкова (Капитонова) Жаннета Петровна (1939 – 2012 гг.) – внучка Григория Васильевича, рассказывала, что дед её был солдатом в царской армии, жил в селе Черноречье – недалеко от Самары. Его первой женой была Суханова Вера Никифоровна (ок. 1887 – 1916 гг.), которая умерла молодой от чахотки (туберкулеза) оставив на руках мужа четырех малолетних детей, старшему из которых в то время было 10 лет, а младшей дочери – моей прабабушке Екатерине еще не исполнилось и двух. В качестве второй жены Григорий Васильевич взял родную младшую сестру Веры – Анну Никифоровну (1888 – 1954 гг.), которая заменила детям мать, воспитала и поставила их на ноги. У нас сохранились несколько старинных фотографий, запечатлевших образ Григория Васильевича и членов его семьи – с сослуживцами, с женой, с детьми. Это была обычная крестьянская семья небольшого достатка, о чем говорят «наряды» людей на фото.

На фото Григорий Васильевич Зубарев (в центре) с сослуживцами, ок. 1914 года.

Бабушка вспоминала также, что её дед был раскулачен, так как накануне 1930-х гг. владел хозяйством, в составе которого были лошади, коровы, сельхозтехника, большой дом в селе. Но говорить об этом событии не любила, да и мало что помнила, так как произошло это еще до её рождения, а о деде она знала только по рассказам других родственников.

Когда началась коллективизация, Григорий Васильевич идти в колхоз отказался, продолжив вести единоличное хозяйство. Видимо этот факт, в совокупности с завистливыми взглядами некоторых менее удачливых односельчан и послужили поводом к расправе на крепких хозяйственником и его семьей.

В ЦГАСО есть фонд 4032 «Исполнительный комитет Волжского районного Совета народных депутатов, г. Куйбышев». В описи №5 «Молотовский районный совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов города Куйбышева Куйбышевской области» сохранились 473 личных дел семей раскулаченных крестьян Молотовского (ныне Волжского) района. Среди них дело №128 целиком посвящено моему прапрадеду. В деле собраны документы, периода 1930-1934 гг.: выписки из протоколов органов исполнительной власти, ходатайства и заявления Зубаревых о пересмотре дела и восстановлении в правах, их автобиографии, социально-экономическая характеристика, список членов семьи на выселение.

Суть обвинения Зубарева Григория Васильевича сводилась к следующему: в выписке из протокола №20 расширенного пленума Чернореченского сельсовета, совместно с правлением колхоза и беднотой от 24.07.1931 года сообщалось, что Зубарев Г.В. до 1917 года вел с сыном совместное хозяйство, в котором числилось 30 га пашенной земли, 4 лошади, 3 коровы, 10 голов мелкого скота и 10 сезонных работников. В 1927-29 гг. посевные площади выросли до 100 га, а поголовье скота составило 6 лошадей, 5 коров, 5 голов мелкого скота. К работе в хозяйстве они привлекали 1 погодного работника и до 50 человек работников посезонных. В 1930 году посевов 50 га, 3 лошади, 3 коровы, 20 голов мелкого скота. В 1931 году – осталась одна корова. Кроме того, секретарь пленума тов. Семенов сообщал, что в 1917-29 гг. Зубарев Г.В. торговал мукой и смесями с оборотом 50 000 рублей, а его сын Николай торговал в 1925-29 гг. с тем же оборотом.

На основании этой информации участники расширенного пленума проголосовали за признание Григория Васильевича и его сына Николая кулаками и лишение их избирательных прав.

Выписка из протокола №20 расширенного пленума Чернореченского сельсовета, совместно с правлением колхоза и беднотой от 24.07.1931 года, который признал Зубарева Г.В. и его сына кулаками и приговорил к лишению избирательных прав.

В выписке из протокола №12 от 15.02.1932 года Президиума Средне-Волжского Крайисполкома содержится отказ в ходатайстве Зубарева Г.В. о восстановлении в избирательных правах, на основании того, что последний был лишен их «за эксплуатацию в своем хозяйстве постоянной наемной рабочей силы до 1929 года и нелегальную торговлю хлебом».

Дополнительные документы позволяют судить, что хозяйство Григория Васильевича хорошо поднялось во времена НЭПа, достигнув пика в 1927 году, когда он имел до 100 га посевов и привлекал до 50 человек в качестве сезонных батраков в свое хозяйство. Однако уже в 1929 году хозяйство было «уполовинено», а в 1931 году почти все имущество конфисковано в колхоз и семье оставлена одна корова.

Единственным свидетельством против Григория Васильевича стали показания трех бедняков того же села В.П. Сироткина, И.С. Щермина и Ф.С. Афанасьева в том, что будто бы мой прапрадед эксплуатировал их с 1922 по 1928 гг. А где же показания остальных 47 наемных работников? Да и были ли они?

Вроде бы звучит логично – кулак, нэпман, который осознанно не вступал в колхоз и партию, а кроме того – скрывал сведения о службе в царской армии (в социально-экономической характеристике напротив пункта о службе в старой армии стоит «нет», хотя в 1931 году он заявляет обратное), сколотил состояние на эксплуатации чужого труда и получил по заслугам? Именно так представляла ситуацию местная советская власть, не принимая во внимание объяснения самих крестьян.

Вместе с тем, эти объяснения содержат немало заслуживающих внимания сведений, которыми лица, принимающие решения, просто пренебрегли. В своей автобиографии, приложенной к ходатайству о пересмотре дела в 1931 году, со слов Григория Васильевича записано, что он родился в 1884 году и до 1913 года вел совместное хозяйство с отцом и братом, после смерти которых стал единоличным владельцем имущества, составлявшего одну десятину посевов, одну лошадь, корову-телку и дом-мазанку. В 1914 году он был взят на военную службу (!) и хозяйство осталось на его жене – Вере Никифоровне, до возвращения Григория со службы в 1917 году. Только после «голодовки» 1921 года он начинает расширять хозяйство, увеличивая посевы до 3 га. Затем к нему переселилась теща-вдова Устиния Ивановна Суханова (1859 – после 1934 гг.), которая на собственные средства поставила дом, куда перешло жить все семейство. В итоге, за счет объединения хозяйства зятя и тещи, в нем стало 3 лошади и 2 коровы. Григорий Васильевич категорически отрицает обвинения в использовании наемного труда и незаконной торговле, буквально свидетельствуя «Торговлей как я, так и мой сын не занимались от роду своей жизни, даже и не имеем в ней понятия».

Фрагмент автобиографии Зубарева Г.В. с опровержением предъявленных обвинений и ходатайством односельчан в свою защиту, 1931 г.

До 1929 года Григорий Васильевич вел совместное хозяйство с сыном Николаем, после разделения передал сыну половину дома, лошадь, корову и часть посевной земли, оставив у себя 2 лошади и корову. В 1930 году он передал еще одну лошадь зятю (видимо, речь о муже его дочери Евдокии – Солодовникове Алексее Ивановиче), а год спустя последняя лошадь и корова были конфискованы в колхоз. «И я остался лишь только в дому, без скота… Вот в чем заключается мое богатство» - заключает Григорий Васильевич. На этом основании он просит пересмотреть дело о лишении избирательных прав и восстановить справедливость, так как в дело 1931 года были включены «в корне неправильные показания», то есть фактически – фальсифицированные.

Действительность изложенного подтвердили несколько семей Чернореченских крестьян – Былинкины, Хуртины, Кандыровы, Чамов, Чекуровы.

В ходатайстве было отказано, о чем сохранилась выписка из протокола №44 заседания президиума райисполкома от 12.11.1931 года по жалобе Зубарева Г.В. Интересно, что первоначально в выписке было записано, что слова Зубарева подтверждают до 40 человек односельчан и было предложено исключить его из списков лиц, лишенных избирательных прав. Однако этот текст был вымаран и записано другое решение «избирательных прав лишить».

Аналогичную мужу точку зрения излагает в своем ходатайстве и автобиографии вторая жена Григория Васильевича – Анна Никифоровна в 1934 году. Она пишет, что родилась в дер. Изолинке (Золинке) в бедняцкой многодетной крестьянской семье, в которой было 15 человек. В хозяйстве была корова, лошадь, 6 голов овец и земельный надел (по душам), который обрабатывали собственными силами. С 16-летнего возраста она перешла в дом Зубарева Г.В. в качестве воспитательницы при малолетних детях своей сестры (это не совсем верно или верно отчасти, так как к моменту смерти старшей сестры Анне было 28 лет, а значит она либо прежде жила в доме Григория в качестве воспитательницы, либо путает даты, так как объявляет себя в 1934 году – 40-летней, хотя из метрик известно, что родилась она в 1888 году).

На фото 2-я жена Григория Васильевича - Анна Никифоровна Зубарева с племянниками Николаем и Екатериной и матерью Устинией Ивановной, ок. 1916 г.

После смерти отца и братьев, её мать Устиния Ивановна переходит жить к зятю в село Черноречье и от объединения в хозяйств в нем теперь насчитывается 3 лошади, 3 коровы, 6 овец и до 5 га посевов, обработка которых также велась силами самой семьи без привлечения наемного труда. В 1928 году от них отделился старший сын Николай, получив от отца часть имущества. А в 1931 году у Зубаревых конфисковали дом, лошадь, корову, 3 овцы. Получив такой удар, Григорий Васильевич преждевременно умер в 1932 году, а его жена осталась одна, не имея дома и средств к существованию.

Ходатайство Зубаревой А.Н. о пересмотре дела и фрагмент её автобиографии, 1934 г.

В своем ходатайстве Анна Никифоровна объявляет себя и своего покойного мужа незаконно лишенными избирательных прав и сетует, что незаслуженно носит «это позорное пятно». Однако, согласно выписке из Протокола №126 Заседания Горизбиркома от 08.10.1934 года, в ходатайстве Зубаревой А.Н. было отказано и приято решение оставить её в списке лишенных избирательных прав.

Что мы имеем в сухом остатке? Крестьянин-середняк, труженик, которого жизнь не раз била, оказался жертвой оговора односельчан и «охоты на ведьм», развернувшейся в начале 1930-х гг. по всему Советскому Союзу. Ни хозяйства-латифундии в 100 га, ни огромных заработков на торговле хлебом он не имел, что подтверждается собственными свидетельствами, односельчанами и потомками. Да, вероятно, Григорий Васильевич в какие-то периоды обращался за помощью в обработке поля к своим соседям, ведь ему было уже за 50, а единственным молодым мужчиной в семье был его сын Николай (1906 – 1939 гг.), возможно, что и продавал часть урожая, чтобы добыть средства для обеспечения меняющейся жизни. Но никаким эксплуататором или кулаком он конечно же не был. Лишение его избирательных прав было не справедливым и надуманным, о чем мы можем судить по сохранившимся материалам архивного дела. В ближайшее время я намерен обратиться с запросом, чтобы выяснить, был ли реабилитирован Григорий Васильевич и члены его семьи или нет? Если выяснится, что комиссия по реабилитации в начале 1990-х гг. пропустила моих предков, то буду добиваться восстановления справедливости и очищению их имен, чего не удалось сделать 90 лет назад.

 

#история #генеалогия #семья #род #кулаки #коллективизация #репрессии #Зубаревы #крестьяне #Самара #Черноречье

Комментарии

Судя по фотографии, они ещё были старообрядцами. 

Аватар пользователя Mikeros

Это не так. Ходили в обычную церковь, все записи о крещении, бракосочетании и смерти сохранились в МК местного храма. Да и родственники никогда о старообрядчестве Зубаревых не рассказывали.

Платочек на булавку заколот и солдат с бородой, вот и подумал.

Аватар пользователя VeraB

Платок на булавку носили не только староверы, но и другие, кто берег столь дорогую вещь как шаль или платок. 

Аватар пользователя VeraB

Здравствуйте, по фотографии  видно, что Ваш предок в императорской армии был унтером, смотрите кокарду. Но это не давало повода, чтобы тебя под суд.

А вот о количество земли, скотины, оборот торговли, наёмных работников- это под суд, как меньшее.

Не стоит всех жителей обвинять в зависти .

Аватар пользователя Mikeros

Здравствуйте! Благодарю за уточнение. Я стараюсь никого не обвинять, ведь дело то давнее и нет никого, кто знал бы всю правду.

Аватар пользователя Зуенко Ю.И.

Реабилитацией нет смысла заниматься. т.к. ваш предок не был осужден к какому-либо наказанию, да собственно вообще не был под судом. То есть - его не в чем реабилитировать. Избирательных прав он был лишён автоматически, в соответствии с Конституцией 1926 года. Можно усмотреть некоторую несправедливость в отказе в восстановлении избирательных прав в 1931 году, когда он уже перестал эксплуатировать наёмный труд - но вобщем-то справедливость уже была восстановлена для всех в 1936 г., с принятием новой Конституции (увы - он к тому времени уже умер), так что нет особого смысла восстанавливать её ещё раз. Теоретически можно оспорить законность конфискации имущества - это конечно не реабилитация в узком смысле, но хоть какая-то моральная компенсация для потомков. Но судя по всему она была оформлена соответствующим закону образом, поэтому успех такого иска не гарантирован, во всяком случае если суд не будет политически ангажирован, а будет тупо следовать букве закона. Также теоретически можно осудить "клеветников" за оговор, но думаю, что сейчас уже практически невозможно доказать, что они врали, да даже если и доказать - не удастся их наказать за это каким-либо образом.. Поэтому лучший способ почтить память предков в вашем случае - собрать информацию о них и передать её потомкам. 

Аватар пользователя Mikeros

Благодарю за разъяснение. То есть для реабилитации нужен приговор именно суда, а не любого органа власти, пусть даже такое решение и породило поражение в правах?

Аватар пользователя Зуенко Ю.И.

Строго говоря - нет, приговор суда не нужен. Я видел справку о реабилитации начала 1990-х гг., выданную ФСБ просто по заявлению родственников, с их слов, без каких либо документов 1930-х гг. Причём родственники перепутали область (районы с одинаковыми названиями есть в разных областях) и обратились в УФСБ по Тюменской области, хотя их предок был раскулачен в Томской - но справку им всё равно сделали, дело-то нехитрое! Я же написал о сути, а не о бумагах. По сути вашего предка не в чем реабилитировать, потому что он ни в чём не осуждён и даже не обвинялся в каком-либо преступлении. 

Кстати, раскулачивание не порождает поражение в избирательных правах. Просто по Конституции 1926 г. избирательное право имели лишь трудящиеся классы. Соответственно, с момента её принятия РИКи вели работу по выявлению случаев эксплуатации и лишали представителей эксплуататорских классов (в данном случае кулаков) этого права, без каких-либо других последствий (в частности. "лишенцы" могли свободно передвигаться по стране, учиться в ВУЗах, поступать на работу, занимать руководящие должности и т.п.) . Эта кампания прошла ещё до раскулачивания. После раскулачивания (все раскулаченные - "лишенцы", но не наоборот) многих "лишенцев" восстановили в избирательных правах, т.к. они уже не были кулаками и физически не могли никого эксплуатировать, а честно трудились. Вашего предка и его жену - не восстановили, однако не потому, что они были раскулачены (в постановлении РИК по Г.В. Зубареву причина не указана, а в постановлении по его жене - указано, что она по-прежнему не работает).. Сам по себе факт раскулачивания не препятствовал, а скорее способствовал восстановлению в избирательных правах. В 1936 г. избирательное право было предоставлено всем гражданам СССР.   

Повторю частично уже высказанное другими, но Ваш предок был раскулачен по закону, т.к. по нескольким основаниям его хозяйство относилось к кулацким. Это и использование наемного труда (а как иначе обработать 100 га?), и занятие торговлей и еще, возможно и за другое. Вот, например Ваши слова:

Бабушка вспоминала также, что её дед был раскулачен, так как накануне 1930-х гг. владел хозяйством, в составе которого были лошади, коровы, сельхозтехника, большой дом в селе.

Какая именно сельхозтехника имеется ввиду? Если то были машины с механическими двигателями, то такое хозяйство однозначно записывалось в кулацкие.

Советую Вам запросить в областном архиве материалы Второй сельхозпереписи 1917-1918 гг. - в ней в графе "инвентарь" сельхозмашины перечислялись и указывалось количество наемных работников.

Вроде бы звучит логично – кулак, нэпман, который осознанно не вступал в колхоз и партию

 

Кулаков и лишенцев в колхоз и в партию тогда не принимали, даже если бы у них было такое желание.

 

Моя бабушка – Зелюкова (Капитонова) Жаннета Петровна (1939 – 2012 гг.) – внучка Григория Васильевича, рассказывала, что дед её был солдатом в царской армии...

Так тогда почти все мужчины побывали в солдатах царской армии (с 1874 г. в России введена всеобщая воинская повинность). Поэтому не было особого смысла упоминать о такой военной службе. Речь, очевидно о том, что его призывали во время Первой мировой войны. В моей родной деревне не призвали только единственных кормильцев в семье и увечных. У всех остальных в Сельхозпереписи 1917-18 гг в графе "отсутствует" записано о мобилизации. За это, конечно, не раскулачивали и в лишенцы не записывали. Интересовались военной службой в анкетах для другого: выяснить не воевал ли в гражданскую войну за белых (или ранее  - в полиции и жандармерии)? Служба в Красной армии от раскулачивания не спасала, а служба у белых являлась еще одним аргументом на собраниях колхозников при голосовании за раскулачивание.

Одно только не могу понять (но не оспариваю), как у него могло оказаться 100 га земли? Про то, что в годы НЭПа многие порядки рыночные вернулись, понятно, но  земля-то была национализирована в 1917 г. и распределялась после революции по нормам - по количеству работников или едоков. Или он эту землю брал в аренду у односельчан.