Кампания по изъятию церковных ценностей в Уржумском уезде в марте 1922 года

«Википедия» (Свободная энциклопедия) трактует процесс изъятия церковных ценностей в России в 1922 году как «действия советской власти по реквизиции церковных ценностей в связи с массовым голодом в Поволжье и других регионах. В рамках кампании в пользу государства изымались находящиеся в пользовании Православной Церкви предметы из драгоценных металлов и камней, что вызвало сопротивление представителей духовенства и части прихожан...»

Голод, порожденный войнами и продразверсткой, когда у крестьян отобрали последнее, действительно был ужасающим и в Вятской губернии, особенно в южных уездах, в т. ч. и в Уржумском. В докладе Уржумского уездного комитета партии о политическом состоянии уезда в 1922 году говорилось: «Положение с продовольствием критическое, люди от полного истощения падают на улицах. Особенно сильный голод в Байсинской, Кокшинской, Кузнецовской, Кикнурской, Буйской и Кичминской волостях. Населения употребляет в пищу всякие суррогаты вплоть до земляного торфа, который голодающими был обнаружен в Больше-Шурминской волости, и ежедневно они его вывозят от 40 до 60 пудов при очень сложной его добыче из-под снега... Сопоставляя положение с бывшими голодовками, например, голодовкой 1891-1892 годов, население указывает на отсутствие у советской власти всякого желания прийти на помощь голодающим, а также вспоминают, что в те годы земледельческое население получало ссуды от государства, а неземледельческое питалось в бесплатных столовых, организованных в каждом крупном селении, тогда как ныне никаких мер не принимается, лишь выкачали из населения весь хлеб путем разверстки и продналога». [1]

Однако документы свидетельствуют, что изъятие церковных ценностей было направлено не столько на спасение голодающих, сколько на создание обстановки для начала мощной антирелигиозной кампании.

В январе 1922 года ВЦИК обратился к Патриарху Тихону с призывом к пожертвованию. 19 февраля 1922 года Патриарх издал воззвание, призывая церковные советы жертвовать церковные украшения, если они не имеют богослужебного употребления.  23 февраля 1922 года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет опубликовал декрет, в котором постановлял местным Советам: «Изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Народного Комиссариата Финансов для помощи голодающим».

28 февраля 1922 года  Патриарх Тихон обратился к верующим с Воззванием:

<…> Мы нашли возможным разрешить церковноприходским советам и общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления, о чём и оповестили Православное население 6(19) февраля с.г. особым воззванием, которое было разрешено Правительством к напечатанию и распространению среди населения.

Но вслед за этим, после резких выпадов в правительственных газетах по отношению к духовным руководителям Церкви, 10(23) февраля ВЦИК, для оказания помощи голодающим, постановил изъять из храмов все драгоценные церковные вещи, в том числе и священные сосуды, и прочие богослужебные церковные предметы. С точки зрения Церкви, подобный акт является актом святотатства… Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство — миряне отлучением от Неё, священнослужители — извержением из сана (Апостольское правило 73, Двукратн. Вселенск. Собор. Правило 10)».

После получения декрета ВЦИК в Вятке была создана специальная комиссия, которую возглавил председатель Вятского губисполкома А.П. Спундэ. Ни местное духовенство, ни представители приходов не высказывали возражений. Епископ же обуславливал невозможность изъятия тех ценностей, без которых невозможно совершать некоторые культовые обряды. Коммунисты получили указание ответственного секретаря губкома партии П.Ф. Костерина: «...Обеспечить спокойствие и стройность собраний в приходах..., присутствовать на собраниях в качестве простых участников, стараясь не оскорбить религиозных чувств верующих» Отдел ГПУ доложил: «аппарат и вооруженная сила батальона в боевой готовности...»[2] Все было готово к проведению широкомасштабной кампании.

В Уржумский уездный комитет партии из Вятки была направлена шифрованная телеграмма, в которой говорилось: «Предлагается немедленно начать подготовительную работу в уездном масштабе по изъятию церковных ценностей... для чего широко использовать местную прессу. План и примерный список подлежащих изъятию ценностей будет сообщен шифром на днях. Для производства подготовительной работы создать комиссию в составе предуисполкома, ответственного секретаря укома партии, начальника политбюро. Выбирая способы, необходимо соблюдать твердость, величайший такт. Предгубисполкома Спундэ, секретарь губкома Костерин, зампред губчека Штирнер».

Созданная вслед за тем Уржумская комиссия по изъятию ценностей состояла, как и предписывалось, из ответственного секретаря уездного комитета партии Владимира Афанасьевича Саратовских,  председателя исполкома Дмитрия Петровича Михеева и уполномоченного ОГПУ по Уржумскому уезду Ф.И. Мухачева. [3]

Дальнейшие шифрованные телеграммы губернской комиссии предлагали конкретный план действий:

02 марта 1922 года предлагалось изъять председателю уисполкома и секретарю уездного комитета партии из уездного бюро юстиции описи имущества всех церквей уезда;  затем в течение 24 часов составить оперативный план по изъятию церковных ценностей.

На что уездная комиссия ответила своей шифрованной телеграммой, предлагая план действий, в котором даже просматривалось желание создать видимость соблюдения законности, а именно: «Действовать «по линии наименьшего сопротивления ... 1) Прежде всего, секретно договориться с благочинным церквей города Уржума, добиться от него согласия на изъятие ценностей. 2) После этого собрать собрание духовенства церквей города, где при докладе комиссии благочинный склоняет мнения духовенства в пользу изъятия. 3) Получив согласие духовенства, нужно добиться такого же согласия от верующих города. 4) Имея благоприятное мнение епархии, вопрос перенести на городское общенародное собрание, где мобилизуется общественное мнение докладами беспартийных, духовенства и комиссии. 5) Комиссия с участием представителей епархии города по церквам, каждой в отдельности, составляет акты на изъятие ценностей, тут же определяя ценности, подлежащие изъятию, по актам епископия сдает ценности сама в уездный финотдел, получая квитанции. 6) По получении первых положительных результатов в городе немедленно охватить работой уезд, для чего разбить уезд на три района, в каждый район едет член уездной комиссии с представителем от епархии города, объезжая все церкви по району через собрания верующих на местах составляются акты с участием представителей духовенства и правлений верующих каждой церкви на месте. По актам духовенство представляет финотделу ценности. 7) Вся кампания проводится при широкой агитации словом и плакатами...

Если это удачно будет в городе, работа в уезде весьма облегчается. Способ обратный — от беспартийных к духовенству считаем наиболее трудным и медленным». [4]

12 марта на заседании уездной комиссии по изъятию церковных ценностей и 13 марта 1922 года на объединенном заседании президиума Уржумского уисполкома и укома партии решен вопрос по дате проведения кампании: назначили днем изъятия ценностей из церквей Уржума четверг 16 марта; по уезду - понедельник 20 марта, когда в церквах нет большого количества верующих.

Комиссии по изъятию решено создать при каждом храме, также по всем волостям направить уполномоченных. [5]

Судя по сообщениям губернской ЧК, в целом кампания по губернии прошла относительно спокойно. Было всего два крупных выступления: в Слободском и Уржумском уездах.

В самом городе Уржуме обошлось без инцидентов. Но, очевидно, недовольство масс чувствовалось. Поэтому решено было не ждать 20 числа, а по уезду провести изъятие уже 17 марта.

Имеется запись разговора по прямому проводу Уполномоченного ГПУ по Уржумскому уезду Ф.И. Мухачева с Вяткой18 марта. Он сообщал, как непросто развивались события в селе Петровском:

«...17 марта после обедни в Петровской церкви по заранее выработанному плану должно было состояться изъятие ценностей. Духовенство препятствий не чинило. Волисполком твердый, работоспособный, наполовину коммунисты-красноармейцы. Были приняты меры предосторожности, но кулачество села Петровского, зная, что в городе ценности сданы добровольно, и в работе принимало участие духовенство, решило использовать изъятие в своих целях. Для этого во все концы волости были разосланы гонцы, и к часу дня вокруг церкви была уже толпа до 600 человек. Было спокойно. Духовенство, исполком и наши представители не приступили еще к работе, но были пропущены в церковь. Толпа двинулась за ними и там, не сказав никому ни слова, под крики: «Бей и вешай коммунистов и исполкомовцев», набросилась на всех представителей, избив их сильно, некоторых до бессознания. Спасся от толпы один лишь представитель уисполкома Низовцев в алтаре. Духовенство на зверства толпы смотрело равнодушно. Избитые были выброшены из церкви и были бы убиты, но явившаяся милиция залпами в воздух заставила безоружную толпу разойтись по селу. В Уржум дано было знать рано утром 18-го.

В 2 часа дня на место выехал предисполкома, член губисполкома и начальник милиции с отрядом и моим следователем, я остался в городе для наблюдения за населением. Прибывшими в Петровское установлено, что ночью  все собравшиеся в село крестьяне разъехались по домам, а часть расположилась в селе по квартирам. Немедленно же было произведено изъятие ценностей при участии населения, не участвовавшего во вспышке. Участники восстания 17 марта в церковь не явились, изъятие прошло весьма спокойно. Духовенство заявило, что население к изъятию ценностей с самого начала относилось спокойно, почему произошла вспышка, они не знают. Меры следствия установлены, главарей, уже скрывшихся, с трудом нашли в разных деревнях. Все доставлены под конвоем в Уржум.  Во время совещаний представителей уезда с волисполкомом после изъятия ценностей вновь собралась толпа человек до полтораста, но, спокойно пробыв около волисполкома, при отъезде милиции в город разошлась... Положение волости Петровской после вспышки скрытое, определению пока не поддается... Общее настроение населения неважное... Уисполком решительные репрессивные меры к населению принять не решается, боясь вызвать общую вспышку. В Петровском же восстание можно считать пока ликвидированным». [6]

По сведениям Уржумского уфинотдела в ходе изъятия по уезду поступило более 27 пудов изъятых церковных ценностей. [7]

Еще более драматично развивались события в Слободском уезде, где при изъятии были убиты два милиционера.

По стране таких событий было немало. Особенно большой резонанс имели события в Шуе, во время которых были убиты четверо прихожан.

Все это позволило властям начать масштабные репрессии против духовенства.

22 марта Политбюро ЦК РКП(б)  приняло план мероприятий по репрессиям против духовенства, который включал арест Синода, показательный процесс по Шуйскому делу. В марте начались допросы Патриарха Тихона: он вызывался в ГПУ, а с мая 1922 года находился под арестом в Донском монастыре и освобождён был только после заявления о том, что он «раскаивается в проступках против государственного строя».

7 мая 1922 г. Московский революционный трибунал по обвинению в противодействии изъятию церковных ценностей, что квалифицировалось как контрреволюционная деятельность, осудил 49 человек, в том числе приговорил к расстрелу 11 человек. Такие же судилища прошли и в других регионах страны. В литературе указывается, что было рассмотрено 250 судебных дел в связи с сопротивлением изъятию церковных ценностей. [8]

Таким был один из начальных этапов многолетней борьбы советской власти за торжество атеизма (которое так и не состоялось).

 

Примечания

 

1. ГАСПИ КО. Ф. П-12. Оп. 4. Д. 89. Л. 40 об-41.

2. Там же. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 229. Л. 18, 19, 27, 28, 30, 77.

3. Там же. Ф. П-12. Оп. 4. Д. 89. Л. 6.

4. Там же. Л. 1-5.

1. Там же. Л. 7.

6. Там же. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 229. Л. 67-68.

7. Там же. Ф. П-12. Оп. 4. Д. 89. Л. 17об.

8. При написании статьи использованы материалы Википедии. http://ru.wikipedia.org/wiki/%C8%E7%FA%FF%F2%E8%E5_%F6%E5%F0%EA%EE%E2%ED%FB%F5_%F6%E5%ED%ED%EE%F1%F2%E5%E9_%E2_%D0%EE%F1%F1%E8%E8_%E2_1922_%E3%EE%E4%F3